Первая любовь (СИ)

Глава 28. Год одиночества

Глеб уговорил меня задержаться в Филимоново до последнего возможного дня, и вместо того чтобы собираться на учебу спокойно, с чувством, толком и расстановкой целую неделю, я два дня пробегала по одежным и канцелярским магазинам, как очумелая. Зато первого сентября мои губы все еще помнили, как сладки поцелуи моего парня, а моя талия — как крепки его объятия. Я жила этими воспоминаниями до начала ноября. Глеб приехал навестить меня перед отбытием на место службы аккурат ко Дню народного единства, и мы провели в городе вдвоем четыре упоительных дня.

Помню, как он появился на пороге бабушкиной квартиры — не позволил себя встретить, устроив сюрприз! Все такой же крупный, высокий, но теперь коротко подстриженный, и все равно самый красивый, для меня. Как сильно удивилась бабуля, разохавшись, то и дело всплескивая руками… Я, разумеется, предупреждала ее, что ко мне приедет парень из Филимоново, но она все равно оказалась морально не готова.

— Твоя мама говорила, что вы одного возраста! — шепотом посетовала она, когда мы разместили Глеба в гостиной и спрятались на кухне — пошушукаться. — Я себе представляла мальчика, вроде тебя. А это целый дядя… большой такой!

Я хихикнула:

— Просто он физически развит, но ему на самом деле 18, как и мне!

Бабуля приложила руку к груди:

— Я теперь буду переживать, что он может тебя обидеть. Здоровенный какой…

— Ба, ты себе не представляешь, как он ко мне относится! Как к самому большому сокровищу на свете…

— Ну, собственно, так и есть… — абсолютно серьезно кивнула бабушка.

Она тоже, как и Глеб, возводила меня на сомнительной заслуженности пьедестал, потому что судьба не подарила ей других детей, кроме моего папы, и других внуков, кроме меня. И я уже устала спорить с ней про свою «сокровищность», поэтому просто клятвенно заверила прародительницу, что в компании Глеба мне абсолютно ничего не угрожает — даже наоборот, я буду еще сохраннее — и пошла в комнату к своему парню.

Он ждал меня в нетерпении и явно изнемогал от желания наконец прикоснуться, но мне было неловко обниматься в присутствии бабушки, так что мы наспех попили чаю и поспешно убежали из квартиры, но до улицы не дошли. Прямо в подъезде Глеб обхватил меня за талию, приподнял над полом и так крепко прижал к себе, что стало трудно дышать. Вместо того чтобы возмущаться, я обняла его в ответ и потянулась губами к его губам. Мы целовались горячо, жадно, исступленно, как обезумевшие от жажды путники в пустыне пьют внезапно найденную воду. Это продолжалось добрых полчаса, но потом я все же потянула Глеба на выход, поскольку подозревала, что бабуля выглядывает в кухонное окно, где мы там идем, и скоро начнет беспокоиться, если еще не начала.

Я повела своего молодого человека гулять по городу, показывая ему мои любимые места: парки, площади, набережную. Он вежливо восхищался всем этим, но я видела, что в данный момент для него важно только одно — видеть меня, прикасаться ко мне. Все прочее — только фон.

Он повел меня обедать в кафе, не пожелав слушать никаких возражений. Заведение предложил выбрать мне самой, но отмел несколько вариантов, сочтя их недостаточно шикарными для нашего питания. Не удержавшись, я спросила, откуда у него деньги на подобное расточительство.

— Не волнуйся, я больше не совершал ничего противозаконного, — улыбнулся он. — Отец освободил мне несколько дополнительных часов в дне, чтобы я мог наняться на подработку на ферму недалеко от Филимоново. А когда я стал собираться к тебе, то еще и сам выдал небольшую сумму наличными. Сказал, что негоже ехать к девушке с пустыми карманами.

— Девушке совершенно все равно, какие у тебя карманы, — заверила я его. — Только ты сам важен для меня.

— А для меня важно, чтобы я мог дать тебе все… понимаешь? Иначе я не смогу чувствовать себя мужчиной.

Нет, я не особенно это понимала, потому что жила в собственном мире, где значительную роль играют только моральные качества людей и отношения между ними, а все прочее — шелуха. Конечно, как и любое крайне фанатичное утверждение, это была иллюзия, связанная с тем, что я никогда не знала нужды в деньгах и что меня окружали очень добрые и душевные люди, начиная бабулей и заканчивая дядей Сергеем. Ни от кого из них я никогда не слышала высказываний и не видела поступков, утверждающих ценность денег над прочими сферами жизни. Но это, разумеется, отнюдь не означает, что они вообще не важны. В обыденной бытовой жизни материальный вопрос всегда стоит остро — просто меня оберегала от него целая семья, но позднее мне пришлось столкнуться и с ним.

Теперь же я наслаждалась обществом своего парня и поедала вок с курицей, лишь немного переживая о том, каким тяжелым трудом ему достались средства на покупку этого блюда.

После кафе мы отправились в театр — купить билеты на ближайшее представление. Там Глеб тоже категорически запретил мне платить за себя и приобрел два места в партере за совершенно безумные деньги. Остро переживая за его благосостояние, я наотрез отказалась ужинать в ресторане и потащила своего парня домой к бабуле. Она как раз наготовила всякой вкуснятины: рис с овощами, жареную рыбу, салат из помидоров и пирог с творогом. Наевшись до отвала, мы с Глебом разместились в моей комнате смотреть кино на компьютере, но, разумеется, больше целовались, чем вникали в происходящее на экране. Бабушка совсем не беспокоила нас проверками, так что вечер прошел замечательно.

Глебу постелили в гостиной на диване, но я точно знала, что он обязательно придет ко мне ночью — поболтать и пообниматься — и стала ждать, когда бабуля с дедушкой уснут. К сожалению, усталось от насыщенного движением и впечатлениями дня взяла свое, и я все-таки задремала, но потом меня разбудили нежные поглаживания и тихий шепот молодого человека:

— Манюся… проснись… мне надо кое-что тебе сказать.

Я села на постели и принялась хлопать глазами:

— Да, да, Глебушка, я не сплю…

Проморгавшись, я заметила, что он сильно взволнован. Мой парень сидел на полу перед моей кроватью, с нежностью глядя на меня, и сжимал что-то в кулаке.

— Я хочу подарить тебе кое-что… Ты только не подумай… ну, или подумай, если не против… то есть, я хочу сказать… а, черт, не смогу нормально выразить. Короче, вот — это тебе.

Он раскрыл ладонь — и я увидела фантастической красоты колечко с большим красным камнем посередине, а вокруг него — усыпанное белыми камешками помельче.

— Мама сказала, это бабушкино… — пробормотал парень. — Она, кажется, была нетитулованной дворянкой или что-то в этом роде… Я бы хотел подарить его тебе. Если ты не против…

— Глеб… — выдохнула я, тоже сильно взволнованная, — но ведь это семейная реликвия… Разве такие вещи можно дарить… просто своей девушке..?

Он опустил глаза и тяжело вздохнул:

— Я бы хотел… чтобы ты была не просто моей девушкой…

Мои щеки пылали, как в лихорадке.

— Ты уверен? Нам ведь всего по восемнадцать…

Он кивнул:

— Да. Абсолютно уверен. А ты… что скажешь?

Я тоже в ту секунду ощущала непоколебимую уверенность. Конечно, всякое может случиться, но — что ж, тогда я просто верну ему эту вещь, а сейчас…

Вместо ответа, я протянула Глебу правую руку со слегка растопыренными пальцами, и он с заметным трепетом устроил колечко на безымянном. Оно было лишь совсем чуть-чуть великовато. Возможно, не стоит носить его каждый день, но на важные события — обязательно буду надевать. Совершив этот символический акт нашей тайной помолвки, Глеб коротко, целомудренно поцеловал меня в губы и ушел. Видимо, не хотел нарушать торжественность момента животными проявлениями.

Зато на следующий день мы смогли вдоволь нацеловаться в моей комнате: бабушка с дедушкой уехали на рынок и оставили нас одних на целых два часа. Мне казалось, что Глеб съест меня заживо или раздавит в лепешку. Я чувствовала, как он заведен, но сама испытывала острую панику от мысли, что вот прямо сейчас все может случиться.

— Глеб, ты хочешь… ты думаешь, уже пора..? — прерывающимся от волнения голосом спросила я его.

Он отрицательно покачал головой:

— Я ведь сказал, что это решаешь только ты. С тех пор ничего не изменилось.

— Спасибо. Это очень важно для меня, потому что я ужасно боюсь, но… я подумала, наверное, тебе тяжело проявлять столько терпения…

Он густо покраснел — видимо, я попала в точку.

— Ну… если хочешь… если ты не против… может быть, ты могла бы… хм… немного погладить меня рукой.

— Массаж? — округлила я глаза.

Глеб усмехнулся:

— Угу. Массаж. Эротический.

Все это смущало меня неимоверно, но подумав немного, я решила, что ничего не теряю, и кивнула. Глеб сказал мне включить кино на компьютере — на случай, если мои прародители вернутся, и разделся полностью. Вид его обнаженного тела просто оглушил меня. Я долго оторопело разглядывала его, не в силах оторвать глаз. Он был умопомрачительно красив, а то, что находилось посередине тела — одновременно притягивало взгляд и вызывало необоримое смущение и дрожь в животе.

Глеб показал мне, что надо делать, и, к моему большому удивлению, закончилось все очень быстро — буквально какие-то несколько минут.

— Это из-за воздержания, — объяснил мой парень. — Если долго терпишь, не получая разрядки, то потом она наступает очень скоро, стоит только чуть-чуть простимулировать… Спасибо, моя принцесса. Это был очень желанный и приятный подарок…

Ночью он снова пришел ко мне, и я с удовольствием повторила те же манипуляции. Если это помогает Глебу чувствовать себя лучше, я только рада. Конечно, я понимала, что это весьма бледная замена реальной близости, но пока не могла перебороть свой страх перед ней.

На третий день мы сходили в театр на спектакль «Евгений Онегин» — Глебу очень понравилось, по крайней мере, он убедительно заверял меня в этом. А на четвертый я проводила его на вокзал. Он взял с меня обещание писать ему, крепко поцеловал и уехал на целый год.

Этот год дался мне непросто. Легко быть одной и предаваться повседневным занятиям, когда ты ни в кого не влюблена и не знаешь, каково это — ощущать себя в объятиях любимого молодого человека. А вот ждать, и терпеть, и изнемогать от тоски по нему — совсем непросто. Мне помогали держаться наша с Глебом переписка, регулярные созвоны и… Денис. Я сама ни за что не поверила бы, что так получится, но он стал мне самым настоящим лучшим другом. Конечно, я общалась с девчонками с учебы, но никто не мог так успокоить и развеселить меня, как он. Еще в начале осени Денис написал мне и сообщил, что решил завязать со своими нелегальными делами и заняться около профессиональным бизнесом — образование оказалось весьма полезным подспорьем в этом. Чтобы окончательно сменить «волну», он даже переехал из своего родного города в мой — и мы оказались совсем рядом. До приезда Глеба в ноябре мы только переписывались — и то, не очень активно, но потом постепенно сблизились и стали встречаться. Разумеется, совсем не в романтическом смысле, а в чисто дружеском. Денис и сам не раз говорил, что, расскажи ему кто-нибудь еще год назад, что он станет дружить с девчонкой — он бы рассмеялся этому человеку в лицо, а теперь не представляет своей жизни без меня, и в то же время — со мной в качестве своей девушки. Неоднократно он повторял, что я ему как сестра, только намного ближе, чем та, с которой он делил семью на протяжении многих лет. Денис действительно не предпринимал ни малейших поползновений к ухаживанию за мной и активно делился своими переживаниями по поводу собственных отношений с женщиной, которую встретил в моем городе. Порой даже спрашивал совета, хотя я мало что могла ему предложить, так как его избранница была совсем взрослой, почти на десять лет старше меня, и уже имела ребенка. Я довольно смутно представляла себе ее психологию.

Нам с Владой как-то даже довелось нечаянно познакомиться — я приехала к другу поплакаться в жилетку по поводу своей любви на расстоянии, а через некоторое время неожиданно нагрянула она. Очень моложавая, стройная, сипатичная — ни за что не дала бы ей 27, разве что 23–24. Я думала, сейчас будет скандал: мне на ее месте весьма трудно было бы поверить, что мой парень и молодая девушка в его квартире — просто друзья, без малейшего намека на более близкие отношения. Но Влада вела себя более чем достойно: она заметно расстроилась и в то же время на лице ее было написано понимание и чуть ли не удовлетворение. Я осталась в комнате, а Денис увел свою девушку на кухню, но краем уха я выхватила ее фразу:

— Я ведь говорила, что так и следует поступить. Рада, что ты наконец все понял…

Молодой человек, конечно, пытался ее разубедить, что это она не так все поняла, но ему приходилось непросто.

— Прости, что испортила тебе личную жизнь, — сконфуженно извинилась я, когда Влада покинула квартиру. Я была ужасно смущена и расстроена, но Денис только махнул рукой:

— Ее и так нельзя было назвать налаженной. Ничего, как-нибудь исправим. Что ж теперь, все время бояться и жить с оглядкой? Не буду скрывать, Влада сильно меня зацепила, мне очень хочется быть с ней рядом, но так я тоже не могу: сплошные проблемы, подозрения и игры в догонялки. Устал. Может быть, даже попробую забить и найти другую — в конце концов, в мире столько женщин…

Но я видела по его лицу, что другая ему не нужна. Все это попытки убедить самого себя, и не слишком удачные.

— Давай я с ней поговорю? Расскажу ей про Глеба, все объясню…

Денис покачал головой:

— Я сам. И она должна поверить мне, иначе — смысла нет. Мне необходимо, чтобы мы доверяли друг другу.

Я улыбнулась:

— Теперь ты меня понимаешь!

— Ох, Манюся, лучше бы не понимал! Насколько было проще жить до тебя…

— Ну прости… что не только личную, но и вообще всю жизнь тебе испортила.

— Да перестань, я же шучу. Трудно, да, не буду врать, но я все равно чувствую себя намного лучше чем раньше, так что мне не прощать тебя нужно, а благодарить. Очень круто ты изменила мою жизнь в лучшую сторону.

Вот так мы с ним поддерживали друг друга. Забегая вперед, скажу, что с Владой они все-таки наладили взаимопонимание, я тоже почти подружилась с ней. Почти — потому что возрастной и жиненно-опытный барьер мешал нам общаться на равных. Я безумно любила слушать Владины рассуждения о жизни и отношениях, а вот сама мало какие откровения могла ей предложить, хотя она и уверяла меня, что тоже очень любит со мной беседовать. Когда Глеб вернулся из армии, я представила его ей, и мы все вчетвером ходили гулять. Трудно поверить в это, но мой парень и Денис вполне могли бы сойти за приятелей. Чудеса, да и только!

Однако главным мои развлечением в тот период все же было чтение и перечитывание писем Глеба. Вот пара примеров нашей переписки, которые я хранила, храню и в будущем не планирую выбрасывать — так дороги они моему сердцу. Столько тепла в них, столько любви и нежности…

04.01.20**

Дорогая моя Машенька, еще раз поздравляю тебя с прошедшими праздниками и желаю, чтобы этот год был еще лучше, чем предыдущий, чтобы сбылись все твои мечты и появились новые — более масштабные и, надеюсь, совместные со мной))

Мы отпраздновали хорошо, почти мирно. Не обошлось без курьезов, конечно, и злоупотреблений алкоголем, но в целом — без больших происшествий.

На самом деле, в армии 31 декабря не считается праздничным днем, никаких торжественных мероприятий не предусмотрено, в том числе и особых угощений. Конечно, солдаты все равно празднуют, но скидываются на стол самостоятельно. К счастью, у нас в части есть один местный парень — начальство отпустило его в увольнительную на несколько часов, и он привез большое количество разной вкуснятины: жареное мясо, курицу, овощи, фрукты, напитки и даже торт.

Однако кое-какие послабления в честь праздника все же дают: утром разбудили позже обычного и не погнали на зарядку, а сразу посадили завтракать. Потом мы украшали роту новогодними гирляндами и устраивали место для застолья. В общем, вполне праздничная суета.

Жалею только об одном — что тебя не было со мной рядом. Но утешаю себя тем, что уж следующий Новый год мы встретим вместе. Как бы ты хотела провести праздники? Остаться в городе или поехать к нашим в Филимоново?

Мне кажется, когда я вернусь на гражданку, то надолго прилипну к тебе, как банный лист. Совсем не буду выпускать из объятий. Так истосковался — слов нет, а ведь еще десять месяцев впереди!

Думаю о тебе почти все время. Тут, с одной стороны, скучать некогда, постоянно занимают, а с другой — в основном, механический труд, и голова свободна. В деревне тем летом похожая была ситуация: ставлю сено — и думаю о тебе, задаю корм скотине — и думаю о тебе, поливаю огород — и думаю о тебе. Все мечтаю, как смогу обнять и поцеловать. Ты необыкновенная девушка, и не спорь со мной. Я лучше знаю. Много разных видел.

Напиши мне, как бы ты хотела провести жизнь: в доме или в квартире, сколько детей родить, какие страны посетить…

Как поживает твоя Дина?

Передавай привет родителям и благодарность за такую чудесную дочь. Целую, обнимаю.

Твой Глеб.

14.01.20**

Любимый мой Глебушка, я очень рада, что вы смогли отпраздновать такой большой и важный праздник, иначе было бы очень грустно и несправедливо. Ты и подавно не можешь себе представить, как сильно мне тебя не хватало рядом. Оказалось, что я совсем не такая самодостаточная, как думала раньше. Без тебя мне и холодно, и грустно, и одиноко. Немного спасает поддержка близких, но ее все равно недостаточно. Буду очень рада прилипнуть к тебе в ответ. Будем ходить, слипшись, как два листика, несколько дней подряд… или недель?)))

Виделась я на праздниках и с Денисом. Я знаю, ты не очень одобряешь наше общение, но уверяю тебя, у нас все настолько братско-сестрински — дальше некуда. Он не одинок и почти счастлив. Мы все ждем, когда Влада сдастся окончательно, но она оказалась крепким орешком. Знаю, ты скажешь, что это неспроста и Денис сам виноват, но честное слово, он ТАК изменился — совсем другой человек.

Дина тоже… обрела счастье. Она долго бегала от своего ухажера, но в конце концов поняла, что ей от него не спрятаться — и сдалась. У них с Дмитрием свадьба в апреле, и мне кажется, возможно, они уже ждут пополнения… но это секрет!

Новый год я бы хотела встретить вдвоем, но возможно, это оттого, что слишком сильно истосковалась и теперь все, чего мне хочется — это побыть с тобой наедине.

Я тоже постоянно думаю о тебе, мой Глебушка. Мечтаю, как мы будем жить вместе в большом доме с кучей детей… На самом деле, размеры дома совершенно не принципиальны. Если уж совсем честно, то мне бы и квартиры хватило, но я думаю, тебе будет тесно в этой ячейке… Сколько детей — не знаю. Не представляю пока, на какие объемы у меня хватит сил. Знаю, что это непросто, к тому же затратно (прекрасно помню твою возмущенную речь про то, сколько всего им требуется и как бессовестно они это все приводят в негодность))), но в то же время — большое счастье. Однако думаю, что торопиться нам не стоит, правда ведь? Нам нужно учиться и работать, чтобы копить деньги на дом…

Путешествовать — да, хочу, но куда именно — все равно, лишь бы с тобой. Мне кажется, что в любой стране есть, что посмотреть: хоть в США, хоть в Непале.

А недавно произошел конфуз: бабуля увидела твое кольцо. То есть, мое, но подаренное тобой. Я не ношу его постоянно, чтобы не потерять и не вступать в долгие объяснения, но тут прокололась. Бабушка разохалась и разахалась, потому что решила, что мы с тобой тайно расписались. «И что такого?» — говорю. А она: «Да как это? Так рано, да еще в секрете от всех… Надо благословения у родителей спросить, надо церемонию сделать и банкет… Иначе нехорошо получается». И я подумала: это правда? Если мы любим друг друга, то должны из этого шоу устраивать? Мне бы хотелось что-то очень скромное, без пафоса и церемоний… А ты как считаешь?

Люблю, целую, твоя Маруся.

Глеб, конечно, ответил, что согласен на все, лишь бы я стала его женой, но если мне не нравятся церемонии, значит, в топку их. Хороший мой Глебушка. Любимый…