Пешка. Игра в любовь

Глава 11

Шок пронесся по мне со скоростью электрического разряда и ударил в грудь. Это было так больно, что я перестала дышать, ощущая и впрямь дыру в груди. Казалось, что все мое тело обуглилось и превратилось бы в кучу пепла, если бы ко мне кто-то дотронулся в этот момент. Возможно, так бы я и хотела, чтобы случилось.

У меня защипало в носу, и значит, сейчас я заплачу. Или… я даже не знала, что ожидать от себя. Быть может, так закипает гнев?

У меня не было вопросов о том, как он узнал все это, у меня не было никаких мыслей.

Ведь даже если он блефовал, это говорит о том, что он до этой мысли, так или иначе, дошел. И скорее всего, моя реакция ответила на его вопрос. Я бы не смогла скрыть эту правду за холодным лицом. Не после того, что я испытала в те мгновения. Такое не забывается и за сотни лет.

Я даже размытым взглядом видела его триумф.

И я бы хотела злиться на него сейчас. Но вместо этого я ощутила, как кошмар прошлого положил на мои плечи свои костлявые руки и медленно шептал на ухо.

Я плачу не так часто. Обычно это воспоминания о маме или поездки к ней, что были редкостью. Или же разговоры по телефону с ней. Банальная тоска по родной душе, которая положила свою жизнь на пьедестал чести, и позволила мне ступать дальше. Я была благодарна ровно настолько, насколько ненавидела, что ей пришлось это сделать. Из-за несправедливости, из-за мира, который был так жесток.

Но сейчас, слезы проливала та самая шестнадцатилетняя Женя, которая пришла с улицы и застала отца дома. Пьяного. Злого. Мрачного.

«– Да сколько же можно, Толь? – мама закричала, и послышался удар.

Скорее всего, он ударил ее по щеке.

Я скинула обувь и стянула куртку с шапкой.

– Рот свой закрой, тварь. Где эта сука малолетняя? – его язык заплетался, когда он говорил медленно, но стоило ему заорать, как речь лилась ровным потоком.

– Не тронь, сказала. Да что ты творишь? – мама не уступала никогда, боролась сколько могла, но каждый раз проигрывала по понятным причинам, а я вместе с ней. – Она же твоя дочь…

– Да, заткнись ты уже.

Грохот ударил по моим ушам, и мама вскрикнула, поэтому я побежала на звук и нашла ее лежащей на полу у ног отца. Который был пьян и смотрел на нее с отвращением.

– Не трогай ее, – я закричала со всем отчаянием и злобой, на которую была способна девушка в шестнадцать лет.

– Явилась, дрянь. А ну, сюда, – он сделал шаг ко мне, и я схватилась за мамины плечи, оттаскивая ее подальше вместе с собой. – Ты посмотри, спелись против меня?

Он сделал замах ногой и попытался ударить по маме, но я приложила силу вскрикнув и оттащила ее еще дальше.

– Вот как… – на это отреагировать я не успела, все еще прикрывая ее, забыв о себе.

Его пальцы вплелись в мои волосы, и он резко вытащил меня из-за мамы, к себе.

Я чувствовала, как мои волосы вырывались и как температура кожи на голове становилась выше. Это был огонь, который будто скальп отслаивал от черепа.

Я кричала и царапала его руки, как и мама, которая тянула обратно, но, к сожалению, делала только хуже.

Такой боли я не испытывала никогда до, или после.

– Пусти, сука…

Он замахнулся второй рукой и хотел ударить маму, но попал мне по спине. Было ощущение, что мой позвоночник выгнулся еще сильней, и я на мгновение потеряла зрение и чувствительность рук и ног.

Когда я оказалась на коленях, он переместил одну руку на мою шею и перекрыл кислород на какое-то время, а затем на мое лицо обрушился кулак и я повалилась набок.

– А-а-а… – закричала как в тумане мама и кинулась в сторону отца, пока я пожирала кислород и проталкивала в себя со стонами.

У меня в голове и перед глазами плыл густой туман. Он покрывал каждый предмет в комнате. Звуки слились в один монохромный звук. Я даже не была уверена в том, что я в сознании. Возможно, мне все кажется и когда я приду в себя, монстр исчезнет.

Я закрыла глаза, потому что они стали печь, а головная боль усилилась в сто раз, пульсируя по всей поверхности черепа.

Не знаю, мгновение прошло или больше. Но меня вывел из того состояния «амебы» крик матери и ветерок, который перед моим лицом шевельнулся.

Я открыла глаза и увидела, что она лежит рядом со мной на полу.

– Ма… – я не слышала своего голоса. Скорее всего, мое горло не было готово производить звуки.

Она резко пропала из моего поля зрения, и это заставило распахнуть глаза шире.

Когда я это сделала, увидела кровь на полу.

– Мама… – голос прорезался моментально, и я села.

Голова пульсировала от удара, вырванных волос и прочего ужаса, который ужасно надоел, эта тяжесть опустилась на плечи и не позволяла подняться.

Но когда мои глаза остановились на родителях, я очнулась.

Отец душил маму.

Она вцепилась в его руки, которые были сильны до ужаса, так как он был огромным мужчиной и очень крепким, несмотря на злоупотребление алкоголя, в сравнении с женщиной. Мама боролась. Но этого было мало. Всегда мало.

Я поползла в сторону, чтобы обогнуть его со спины.

Что я собиралась делать, мне было неизвестно, я только знала, что должна оказаться там.

Мой взгляд, когда я встала на ноги, был прикован к ножу.

Он лежал на стуле. И синяя рукоять свисала частично с краю.

Дальше все как в тумане.

Я вижу, как беру это холодное оружие.

Как иду вперед. Мое горло разрывается от крика. Я требую отпустить, но он не делает этого, отодвигая меня своим локтем, и моя рука дернулась вперед.

Резко. Сильно. Решительно.

Отец взревел и отпустил маму.

Он хватался за спину, из которой текла кровь, стоя к матери лицом и когда начал поворачиваться, моя рука двинулась с той же скоростью вперед, снова. Протыкая его тело второй раз.

Отец смотрел на меня, потом на маму, которая пыталась дышать.

– Твари… Вы обе…

Он шатался и повалился на меня в итоге. Я не успела среагировать.

Мы упали, и я не шевелилась. Я даже не моргала.

Когда мама пришла в себя, тут же подбежала и скинула его тело с меня, что удалось не сразу и тут же прижала к себе, отворачивая от папы, который смотрел в потолок, немигающим взглядом.

Мы сидели на полу и раскачивались. Вправо. Влево. Вправо и обратно.

Маятник. Мы были им. Бесцельно качавшиеся.

Две одинокие души и в то же время богатые тем, что имели друг друга.

Две женщины, которых никто не мог защитить от тирана. Подлого мужчины, который не знал, как доказать свою принадлежность к этому полу. Он вымещал на нас свое зло и никогда не был удовлетворен достаточно, чтобы остановиться.

– Все будет хорошо…

Мама шептала эти слова снова и снова. Будто пыталась, убеждая меня, сделать это и для себя самой.

Хорошо?

Откуда люди взяли это слово? Когда достаточно хорошо, это как?

Прошло по меньшей мере полчаса, прежде чем мы остановились. Наши конечности затекли, и случившееся стало правдой.

Я поняла все то, что сделала.

Подняла свою ладонь и увидела, что она дрожит. На ней была кровь. На моей одежде была кровь.

– Я… я… я уби-ла… Мама я убила его? У-била?

– Тише, тише… Конечно, ты не делала этого. Я взяла нож и защитила тебя, Женя… Я, слышишь? – она взяла в свои руки мое лицо отодвинув от себя немного и посмотрела глазами, самыми добрыми и ласковыми, что я видела.

Они всегда были такими. А улыбка самой нежной и счастливой, даже когда все тело было покрыто синяками. Она улыбалась мне и говорила, что любит.

Сейчас она пыталась сделать то же самое, но правда нависала над нами угрожающе темным туманом.

– Нет… Это я… Он бы… ты бы…

– Ты никогда не скажешь об этом никому. Никто не узнает. Я говорила правду в полиции и посмотри. Никто не пришел нам на помощь. Мужчины в деревне даже смотреть на Толика боялись, не то что вступиться. Нам никто не желал помогать. Но больше нам не нужно бояться. Ты поступила в колледж, и ты будешь учиться. Ты не будешь вспоминать о сегодняшнем дне. Станешь счастливой под бабушкиной фамилией. Не позволяй миру стыдить тебя за то, что ты сильная.

– Я не… нет… Мама… Мы не виноваты. Если бы он задушил…

– Прогнившая система правосудия не станет разбираться. Им это не интересно. Но из-за этого подонка ты не станешь губить свое будущее. Ты станешь женщиной: гордой и самодостаточной. Ты будешь той, кем мечтала быть. И ты сделаешь это ради нас обеих. Так?

– Но тебя же посадят… Я не могу… Мама, пожалуйста… Я не могу тебя лишиться… Я не хочу…

– Хочешь и сделаешь, – она заговорила грозно и властно. – Ты моя дочь. И я буду гордиться тобой. Пообещай, что забудешь эту ночь и что будешь идти вперед. НЕ возвращайся сюда. Вычеркни все, что было из своей памяти.

– А ты?

– Тебя воспитывала бабушка. Вот твоя история. Люди не любят долго спрашивать, им скучно знать подробности чьей-то жизни, если их не за что судить. Поэтому пусть будет так. А я… Я буду знать, что ты в порядке и идешь вперед к своей цели. Я растила тебя как могла не для того, чтобы ты просидела свои молодые годы в тюрьме из-за такого ничтожества, как твой отец. Мы, итак, слишком долго терпели это проклятое существо. Пришло время.

Я не отвечала ей, потому что не хотела верить в это. Я не могла допустить подобного.

– Нет, – решительно заявила и заплакала. – Я люблю тебя и понесу наказание.

Но мама схватила меня за плечи.

– Нет. Я твоя мать. Я та, кто защищает своего ребенка. И я этого не делала. Я виновата гораздо больше. Ты не посмеешь этого сделать, Евгения. Ради нас обеих.

Она поднялась и помогла встать мне.

Мы прошли в мою комнату и подошли к сумкам, которые я собрала для поездки. Я поступила и должна была уезжать через три дня.

– Тут, – мама открыла внутренний карман дорожной сумки, которую нам подарила баб Маша. Потому что я не хотела тратить деньги на покупку такой вещи, предпочитая обойтись пакетом, но не пришлось. – Здесь деньги. Я откладывала сколько могла. Пока Толик пьянствовал, я крала у него деньги. Тут, возможно, пятьдесят тысяч, у меня никогда не было времени их посчитать. Рассчитывай их разумно. Береги каждую копейку. В колледжах небольшая стипендия и ты должна учиться хорошо, чтобы эти деньги у тебя были. Я не смогу тебе помогать, дочка. И я бы хотела отправить тебя в дорогу. Пожелать успехов в учебе. Но все не так, как я себе представляла. Ты справишься. Ты всегда была моей сильной девочкой, – она погладила меня по щеке и поцеловала, прежде чем крепко обняв».

Я дернулась как от удара, когда почувствовала, что кто-то касается моего плеча, и столкнулась с глазами Макса.

Подонка, который воскресил память ради своей выгоды.

– Не прикасайся ко мне, – выплюнула ему в лицо и встала со стула, быстро уходя из кафе.