Пешка. Игра в любовь

Глава 41

– Знаешь, это очень мило, что ты звонишь мне за мой счет, – сразу колю его самой толстой иголкой.

Я до сих пор зла и тревожна из-за суда над Максом, семейкой Поповых и сроком, который им дали. Хотя в случае вторых, я удовлетворена более чем.

Ивана не выпустили под залог. А потом и Ольга Федоровна оказалась под стражей. Хищение денег перевалило за десятки миллионов. Обнаруженные счета числились не только за ними, впрочем. Почти все «большегрузы», которые так щедро и активно делились своими деньгами, оказались людьми, что и выводили за счет больных детей свои деньги, избавляясь от налогов и прочих там дел с государством.

Вот тебе и благотворительность.

Ивана посадили быстро. Срок десять лет. Плюс огромный штраф за тот самый уход из-под следствия и прочие выволочки, что они сотворили со следователями. Тех уволили. Ольга Федоровна попала не меньше. Уверена она мало что поймет за годы за решеткой, но она теперь точно будет вне игры. Фонд, который взял на себя обязательства помощи детям, уже выполняет свои обещания. Я заучила почти каждого ожидающего наизусть.

– Я на нуле, красавица.

– Ну, конечно. Ты ведь знаешь, что за три года таких разговоров твой счет перевалит за миллион.

Вот и еще один осужденный. Три года ему дали. Как я могу с этим смириться?

– Думаешь, я так часто буду тебя доставать? Или стой… Ты этого желаешь, я понял.

– Ну тебе порой нужно поиздеваться надо мной. Так что полагаю да, ты будешь звонить мне довольно часто. Другой вопрос стану ли я отвечать.

Он замолкает с явной улыбкой на губах. Вот прямо чувствую это.

– Злишься?

Все то он знает.

– Да.

– Сильно?

– Очень. Я думала, твой план состоял в том, чтобы посадить злодеев, а не себя упрятать на три года в тюрьму.

– Я злодей, помнишь?

– Не смеши. Знаешь, что прям бесит?

– Колись.

– Что я не могу даже высказать тебе все это в полном объеме. Приходится выдавать какие-то демоверсии.

– Ну прости, тигрица.

– Иди к черту, Максим.

– Окей. А у тебя минутка есть?

– Мы говорим уже три минуты, вообще-то.

– Ты сейчас в городе?

– Нет. Что мне там делать? Я с мамой, работаю в волонтерском центре здесь же.

– Отлично. Тогда собирайся и бегом в город.

– Ага. Мои пятки отсвечивают на затылке. Заснять?

– Если ты хочешь отправить мне свое фото сзади, то поверь я обеими руками за этот вариант событий. Но я серьезно, Жень. Пора свои мечты в явь превращать.

Обдумываю его слова и хочу положить трубку.

– Макс, это подло с твоей стороны.

– Подло будет, если ты не приедешь.

– Зачем, боже? – злюсь и срываюсь на холодный тон.

– Остановись в моей квартире. Тебе позвонят через три дня, Жень. И одна просьба.

– О, правда? Всего лишь одна просьба помимо того, что ты уже мне наговорил сейчас?

– Ага. Выслушай человека.

– Какого?

– Узнаешь, черт возьми, – слегка срывается и дает выплеск эмоциям. – Не упрямься. Иначе, когда выйду отсюда, достану тебя так, что убегать будешь. А я возьму и догоню.

– Ну прям угроза мирового уровня. Ты Жнецов не заговаривайся.

– Приедешь?

– Макс, я правда не понимаю зачем. У меня работа. У меня обязательства и мама…

– Приедешь?

– Ты отвратительный и назойливый как муха.

– И ко мне заскочишь?

– Это что вопрос? Я не сказала, что приеду.

– Разве? А мне показалось, что ты сказала: «Даа, Макс. Я приеду». Черт, неужели почудилось?

– Идиот.

– Вот это моя девочка.

– Отстань. Я отключаюсь.

– И не поцелуешь дядю Макса?

– Вот еще.

– Ну хотя бы чуть-чуть.

– Нет.

– В щеку.

– Нет.

– Ну а я поцелую. Схвачу так, чтобы не отвернулась и поцелую.

Смех срывается с губ, и я чувствую, что напряжение быстро испаряется.

– Мне пора.

– Ключи возьмешь на проходной внизу.

– Ты невыносим.

– Уверен, что так и есть.

Мы на секунду молчим, образуя тишину.

– У тебя ведь все хорошо? – задаю вопрос, который меня очень волновал на протяжении этого времени, как состоялся суд.

– Хорошо. Потом будет отлично, как выберусь отсюда.

– Тогда пока.

– Пока, красавица.

***

Находиться в квартире Макса без него самого было ужасно странно. И отчего-то слишком тоскливо. Особенно для меня. Той, что его вроде как ненавидела и все дела.

Когда все изменилось?

И изменилось ли вообще? Может, я все выдумала? Скорее всего, во мне просто живет чувство вины перед ним.

Он сделал это ради меня? Или же из-за меня?

Что за глупая мысль?

Через три дня, как я приехала, мне позвонил мужчина и попросил о встрече.

В кафе передо мной появился деловой человек в костюме.

Мы сидели в кабинке дорого ресторана. Я была в подобных, но этот был класса гораздо выше среднего.

– Итак, вы знакомы с Максом?

– Да. Собственно говоря, я тут, потому что знаю историю.

– Историю?

– С фондом и прочие дела.

– Вот как. И что? Каждый в городе кто интересуется…

Но он недослушал, подняв руку и буквально заставил заткнуться.

– Он рассказал о ваших планах.

– О моих планах? Вы о чем?

– Фонд помощи жертвам домашнего насилия. Вы принесли план?

– А… Я… Простите, кто вы?

– Вы принесли план?

– Да принесла, потому что так сказал Макс. Но я не понимаю, с кем говорю.

– Я назвал вам свое имя.

– Этого недостаточно для человека, который пришел и требует от меня отчет.

– Он говорил правду. Упрямая.

Усмехнулся тот и откинулся на спинку стула.

– Мы с Максом познакомились в тюрьме.

– Прекрасно, – хлопнула в ладони злясь.

– Я законник.

– Надо же. Просто находка для знакомств, – продолжаю комментировать.

– И я помогу тебе, Евгения с фондом.

Я заткнулась.

– В каком смысле?

– В прямом. Одна услуга, на которой мы сочтемся и помогу от начала и до конца.

– У меня не может быть ничего, что я могу вам дать.

Уже собралась встать.

– У тебя будет фонд.

– Нет, не будет. Я в этом плане персона нон грата.

– Будут спонсоры, репутация. Все как надо.

– Знаете, я уже боюсь спросить, какой будет цена.

– Раз в месяц вывод денег.

– Вау, а я почти поверила. Спасибо за встречу, Виталий Кондратьевич, – встаю и забираю свою сумочку.

Дохожу до двери, когда слышу продолжение разговора, ведь сам мужчина и не пошевелился.

– Ты ведь не думала, что в этом бизнесе все чисто?

– Нет, не думала. Я знала, что в моем случае все будет иначе.

– Тогда ты можешь продавать носки на рынке.

– Не нужно мне говорить о том, что все покрыто красивой грязью. Тот фонд, что я боготворила, был таковым. А если я буду создавать свое, то без фальши и сомнительных предложений.

– В фонде Поповой, деньги воровали. Забирали у детей. В твоем я буду проводить лишь сумму, определенную без ущерба.

– Как сладко. И для этого закон существует? – встала к нему лицом, скрестив руки на груди.

– Вот что я тебе скажу. Ты можешь развернуться и уйти. Можешь выслушать и сделать выводы. Согласиться, отказаться. Но одно тебе все же стоит понять – в фондах нет кристальной репутации. Думаешь фонд, который занимается разруливанием ситуации с детьми, чист?

– Чище, чем тот, в котором я работала.

– Неужели?

Я кивнула, но испытала сомнение.

– Знаешь, кто его настоящий владелец?

– Роза Артуровна.

– Мэр.

– Что? Это же бред.

Я почти рассмеялась. Но смотря на серьезное лицо мужчины, передумала это делать.

– Они все кому-то обязаны. И кому-то делают услугу.