Писательница для Белова

Глава 30

Дамир

Приезжаю за полчаса до назначенного времени. Чувствую острую необходимость её снова увидеть. Время тянется мучительно медленно. Я выхожу из машины, меряю шагами двор. Курю. Щурюсь. Смотрю на окна её квартиры.

Волнуется? Собирается? Ждёт встречи?

Хочу узнать её мысли. Что она чувствует?

Трепещет? Стесняется? Волнуется?

Я пишу ей, что жду у дома. Отсчитываю минуты. Не выдерживаю. Иду в подъезд. Чтобы поймать девчонку в свои объятия. Она бежит мне навстречу.

Сладкая. Пахнет травами, мёдом и какой-то сладкой ягодой.

Бежала. Перепрыгивала через ступени.

Спешила.

Ко мне.

Сжимаю в руках. Даже сквозь ткань пальто чувствую, какая она хрупкая. Невесомая. Вжимаю в себя, носом зарываюсь в гладкие волосы, втягиваю запах.

Рай.

Она вскидывает голову, а я задыхаюсь. Просто теряю себя в красивых глазах. Сегодня она ещё красивее. И ещё желаннее.

Вскидываю руку, прижимаю ладонь к её алеющей щеке, с нежностью и трепетностью, которые мне совсем несвойственны, провожу большим пальцем по бархатной коже.

Мои пальцы слишком грубые. Боюсь оставить след на тонкой коже. Склоняюсь, целую в уголок губ.

Блять. Ни разу в жизни такого не испытывал.

В груди всё сжимается, от волнения спирает дыхание. Я не знаю, что сказать. Смотрю в потрясающие глаза голубого цвета и теряю связь с реальностью.

— Привет, — всё же выдавливаю из себя, вновь целуя, но уже в другой уголок пухлых губ.

— Привет, — голос Кати сипит.

Я улыбаюсь, провожу носом по её виску, с наслаждением втягивая запах.

— Завтракала? — перехватываю узкую ладонь, сжимаю в руке, поражаюсь тому, какая она тоненькая.

Одно неверное движение и худенькие пальцы могут треснуть.

— Нет, — говорит смущённо, алея щеками.

Не выдерживаю, губами прикасаюсь к коже, желая попробовать её смущение на вкус. Подвожу Катю к машине, открываю переднюю дверь, помогаю сесть. С заднего сиденья беру пакет из пекарни, ставлю на колени девчонки.

— Что это? — прижимает руки к груди и смотрит с изумлением.

— Завтрак, — отвечаю коротко и отвожу взгляд.

Блять. Никогда не ухаживал. Не умею этого делать. Просто… Захотелось её покормить.

— Мне? — спрашивает с таким изумлением, что я взглядом вновь возвращаюсь к покрасневшему лицу Кати.

— Да. Ешь.

— Спасибо, Дамирушка, — выдыхает и улыбается, срывая крышу этой невинной и ласковой улыбкой.

Я склоняюсь, кладу руку ей на затылок, чтобы не подумала вырваться, кончиком языка провожу по губам, смакуя вкус Кати. А после впиваюсь жадным поцелуем в губы. Прикусываю. Языком исследую рот. Трахаю языком, показывая, как буду брать её позже. Она несмело сжимает мои плечи. И тихо-тихо стонет в мой рот.

Неискушённая. Чистая. Моя.

Вся моя.

Я не отпущу. Срать на всё.

Буду ухаживать. Буду добиваться её.

Научусь это делать. Ради неё.

Потому что я у неё первый. Спросил вчера у её подруги. Той, что знает её с пелёнок и той, что её предала.

Узнал о девчонке почти всё. Что любит, чем увлекается, чем занимается в свободное время.

Хотел узнать о её бывших, но оказалось, что никого не было. Никогда.

Моя. Чистая. Светлая. Непорочная. Никем не тронутая.

Всю ночь читал её книгу. Читал и осознавал, о чём она мечтает. О каких отношениях.

Смогу ли я их дать? Не уверен. Но постараюсь. Не давить. Не сломать. Не испортить. Не запятнать.

Ведь я тот ещё ублюдок. Никогда не был святым.

Никогда не был порядочным.

Пользовался восхищением девушек. Их вниманием. Брал всё то, что так щедро предлагали.

Но никогда не испытывал такой неуверенности. Никогда так сильно не боялся накосячить.

— Дамир, — отодвигается и тяжело дышит.

Блять! Разве можно быть такой красивой? Глаза сияют, губы припухли, щёки раскраснелись.

— Ешь, Катюш, — шепчу, вновь оставляю короткий поцелуй на губах.

А сам занимаю место водителя и завожу машину. С удовольствием наблюдаю за тем, как аккуратно она ест.

В университет мы заходим вместе. Ловлю на нас взгляды. Любопытные. Завистливые. Уничтожающие. Но мне насрать. Размажу любого, кто попытается навредить Кате.

Помогаю снять Кате пальто, вещаю на крючок и тут же зло скриплю зубами.

Дамир

Я поворачиваюсь лицом к Дамиру и отшатываюсь, когда замечаю ярость в его глазах.

Он смотрит так зло, что мне становится не по себе.

— Что случилось? — выдавливаю из себя.

— Какого хуя ты нацепила такую короткую юбку? — рычит сквозь сжатые зубы.

— Дамир, — я в растерянности одёргиваю юбку и хмурю брови, — что не так? Она не обтягивает.

— Каждый будет смотреть!

— Да кому я нужна? Носила всё время эту юбку и ничего! И вообще! Что хочу, то и ношу!

Я вскидываю подбородок, а в следующее мгновение на запястье смыкаются пальцы.

— Пойдём, — Мир тащит меня куда-то с такой скоростью, что я едва успеваю переставлять ноги.

Лестница, коридор, поворот, пустая аудитория, хлопок двери, проворачивающийся в замке ключ.

Парень поворачивается ко мне. Я пячусь, видя безумие в его глазах.

Они чёрные. Два провала. В них столько желания. Одержимости. Страсти.

Я отступаю, пока не упираюсь поясницей в парту. Парень оказывается возле меня, смыкает руки на талии.

Дамир рывком задирает юбку, она собирается на талии.

— Что ты делаешь? — шепчу беспомощно, пальцами пытаясь расправить закрутившуюся ткань.

Больше всего меня пугает то, что в грудной клетке сердце трепещет от предвкушения.

— Беру моё, Катя.

Под его пальцами трещат колготки. Он слишком легко разрывает капрон под мой протестующий вскрик. Просовывает руку между бёдрами, проводит указательным и средним пальцем по ластовице нижнего белья.

— Дамир, прекрати, — шепчу срывающимся голосом.

— Уже мокрая, — шепчет сипло, вжимаясь носом в моё ухо. — Мокрая. Хочешь меня. Течёшь.

Парень рывком расстёгивает свои джинсы, приспускает их. Я против воли опускаю взгляд вниз. Ахаю. Жмурю глаза. Но я всё равно увидела его напряжённую плоть, с красным напряжённым навершием.

Молодой человек пальцем цепляет моё нижнее бельё, чуть отодвигает в сторону. Я чувствую, как напряжённая головка его возбуждения прижимается к влажным складочкам. Он толкается вперёд, по напряжённой точке между моими бёдрами.

— Дрожишь, ягодка, — шепчет тихо, целуя мою скулу. — Течёшь на мой член. А я ещё не вошёл.

Снова толкается вперёд. Между сжатыми бёдрами. Так, чтобы его плоть тёрлась о сосредоточение моего желания. Я вздрагиваю. Сладкие спазмы расходятся по всему телу.

— Да. Вот так, — прикусывает мой подбородок, пальцами правой руки зарывается в волосы на моём затылке. — Катя моя. Моя девочка.

Дамир запрокидывает мою голову назад, а сам настойчиво и жадно то целует, то прикусывает скулу, мочку уха и подбородок. Я всхлипываю от того, насколько остро чувствую близость молодого человека. Насколько жадно и несдержанно он двигается. Я чувствую, насколько влажно становится у меня между бёдрами. Насколько горячая плоть Дамира. Он толкается вперёд. Быстро. Несдержанно. И так же жадно. Он присваивает меня себе.

Не проникая. Но заставляя дрожать от накатывающего удовольствия.

Я пальцами цепляюсь за широкие плечи. И тихо хнычу, отчего-то остро желая почувствовать подушечками его горячую кожу. И прижаться к ней губами. Чтобы почувствовать вкус.

Проходит несколько мгновений, и я вскрикиваю. Прогибаюсь в пояснице. Мелко дрожу.

Ноги перестают слушаться. Всё тело накрывает горячей волной. Перед глазами меркнет свет.

Я взлетаю. Разлетаюсь на осколки. Становлюсь невесомой.

Вздрагиваю от наслаждения.

И сквозь вату слышу стон. Глухой. Мужественный.

Бёдра опаляет. Когда я разлепляю глаза, смотрю вниз.

Вижу белёсые следы на животе и бёдрах. Как пальцы Дамира размазывают его семя по животу, спускаясь ниже. К особо чувствительному сосредоточению желания. Его пальцы вдруг проскальзывают внутрь. Я вся сжимаюсь, боясь, что почувствую боль.

— Моя сперма в тебя. Как и ты вся. В следующий раз одного раза будет недостаточно.

Дамир прикусывает мою шею. Втягивает кожу в рот, жадно водит по ней языком. Его пальцы медленно и даже лениво двигаются во мне, срывая с моих губ стоны. Я не понимаю, что со мной происходит. Почему я так бесстыдно отвожу ногу в сторону, позволяя его пальцам быть более настойчивыми.

— На меня смотри! — рычит, останавливаясь.

Я, желая, чтобы Дамир продолжил, распахиваю глаза и смотрю в чёрные, бездонные омуты. Захлёбываюсь в желании, в тёмном порочном желании, которое плещется на их глубине. Молодой человек пробегается кончиком языка по нижней губе. Дышит тяжело и с надрывом. И вновь начинает двигать пальцами. От его тёмного, одержимого взгляда я снова взрываюсь. Но почему-то не могу прикрыть глаза от наслаждения. Я не моргая смотрю в чёрную бездну. Окончательно теряя себя в ней. В нём. В этом парне. Снова распадаюсь на молекулы от настойчивых прикосновений.

Влажным лбом утыкаюсь в плечо Дамира, пока он поправляет на мне юбку, старательно натягивая её ниже.

— Что это было? — спрашиваю сипло.

— Секс без проникновения. Пока что, — отвечает хмуро, приводя себя в порядок.

— Но почему… Дамир, я…

— Потому что я приревновал! — обхватывает ладонями лицо и смотрит в глаза тёмным взглядом.

— Меня? — мои брови взлетают вверх.

— Нет, бля, Васю Пупкина! Тебя, Катя. Тебя.

— Но…

— Эта юбка слишком обтягивает твою задницу. И открывает ноги. Не хочу, чтобы ты её носила.

— Но ты мне покупал платья. Там юбки короче.

Дамир вздыхает и лбом вжимается вдруг в моё плечо.

— Катюш, я сам не понимаю…

Целует меня в плечо, потом в шею. Лбом прижимается к моему лбу. Ловит взгляд и тихо шепчет:

— Будешь со мной встречаться?

Я не думаю ни одного лишнего мгновения. Выдыхаю сразу и со страстью:

— Да!