По острию любви

Глава 19

Следовало бы, конечно, немного притормозить, но не получается.

Не получается, сука, сбавить напор.

Адреналин, гуляющий по крови после драки, ещё не утих. А сейчас к нему добавилась ещё дикая похоть. И этот жгучий коктейль напрочь снёс всю мою выдержку.

Не отрываясь от губ Юли, я поднимаюсь на ноги и делаю пару шагов вправо, к своему письменному столу. Усиливаю напор своих губ и языка, стискивая девушку ещё сильнее в своих объятиях.

Усаживаю её на край стола и развожу стройные ноги в стороны, втискиваясь между ними и слыша сквозь барабанный звон в ушах треск ткани и звук падающих на пол каких-то вещей.

Она судорожно водит своими маленькими ручками по моим плечам и голове, так сладко постанывая, что член дёргается каждый грёбаный раз, как только раздаётся этот звук.

Натурально рыча, я отрываюсь от губ и впиваюсь в тонкую нежную шею. Руками нащупываю ворот женской блузки и дергаю её в разные стороны. Пуговицы отлетают только так, падая на пол с громким звуком.

Похер. Мне уже на всё похрен. Кажется, начни сейчас Юля сопротивляться и отталкивать меня, по какой-то причине передумав, даже это меня уже не остановит.

Пора было признаться самому себе, что я проиграл в этой борьбе.

Впрочем, если по честноку, это случилось в тот самый момент, когда я увидел, как её зажимает Барон, а взгляд Юли становится настолько испуганным, что она, кажется, сейчас в обморок грохнется.

Красное марево ярости и злости накрыло меня в один миг.

Как оказалось, я вообще не могу вынести вот такого её вида — беззащитного и напуганного.

К этому моменту улетает следом за пуговицами куда-то в сторону и наша верхняя одежда: футболка и её блузка с бюстиком.

Склонив голову, перемещаюсь к женской груди и присасываюсь к соскам. Облизываю их с хриплым стоном, прикусываю, с торжеством чувствуя дрожь, которая проходит по всему женскому телу.

Сжимая слегка ладонью её шею, давлю вперёд, укладывая девушку на спину.

Тяжело дыша, отрываюсь от груди и жадно обозреваю представшую перед моими глазами картину.

Раскинув руки в стороны и крепко зажмурившись, Юля прогибается в пояснице и прикусывает нижнюю губу, словно пытается сдержать свои тихие стоны. Небольшая грудь и набухшие после моей атаки соски — это, пожалуй, самое красивое, что я видел в своей жизни до этого момента.

Скольжу взглядом дальше по телу Юли, вниз.

Видок там ещё горячее.

Юбка задрана и находится где-то в районе талии, благодаря чему можно увидеть белые кружевные трусики. Кружево настолько тонкое, что прекрасно видно, какая она там гладенькая. Небольшое тёмное пятно на ткани заставляет меня провести пальцем по нему, чтобы проверить свою догадку.

Дыхание становится тяжелым и хриплым, а уж как трясти меня начинает, когда я чувствую шершавым пальцем влагу. Перед глазами вспыхивают чёрные звезды.

Уже не сдерживаясь, резко стягиваю трусики с Юлиных ног. Наклонившись, впиваюсь губами в слегка нежные складки и тянусь рукой к ширинке, чтобы расстегнуть её и выпустить уже своего дружка на волю.

И тут, сууука… громкий стук в дверь. Да такой, что становится понятно — не уйдёт, пока я не открою. Уж слишком он настырный и продолжительный.

Убить!

Сейчас именно это желание выходит на первый план, от чего немного даже снижается градус моей похоти.

Скрипя зубами, разочарованно смотрю на Юлю.

Она чуть ли не слетает со стола, начиная приводить в порядок свою одежду. Понятно, что нихрена у неё не получается: юбка порвана по швам практически до талии, а пуговицы на блузке вырваны мной практически с корнем в некоторых местах.

— Что?! — рявкаю в сторону двери, отворачиваясь.

— Денис Алексеевич, вы… — даже не вслушиваюсь в то, что дальше говорят.

Кто бы сомневался.

Никакого удивления, когда узнаю голос Маши.

Громко выдыхаю и иду к двери. Открываю, быстро выхожу в коридор, оттесняя подружку Юли назад, после чего закрываю плотно дверь за собой.

— Что случилось, Маш? — стараюсь говорить спокойно, вот только нихрена не получается. Какое-то злобное рычание.

Машка с вызовом и недовольством сверлит меня глазами.

— Что с Юлей?

— Нормально всё с твоей Юлей, — в моём голосе чётко прослеживается предупреждение.

— Я хочу её увидеть.

— Она ещё… приходит в себя. Я не понял, а ты чего не в зале? Уже все разошлись, а зал убран?

— Слушайте, Денис Алексеевич… — видно, что сейчас её понесет. И будет сказано много того, чего я точно не стерплю и не прощу.

Вот только мне не хочется её увольнять. А придётся, если я не заторможу сейчас этот практически сорванный с тормозов локомотив.

— А вот теперь стоп, Маша, — заледеневшим вмиг тоном произношу я, сужая глаза. — Я ничего плохого твоей подруге не сделаю. И, думаю, мы с Юлей сами разберёмся во всём, это понятно?

И, не дожидаясь ответа, возвращаюсь в кабинет.

Хочется сходу продолжить то, на чём мы с Юлей остановились, но я притормаживаю.

Девушка так и стоит возле стола, пальцами стягивая на груди края блузки. Вид взволнованный и немного растерянный. Дышит всё также прерывисто и тяжело, не сводя с меня затуманенного взгляда.

— Твоя подружка, судя по её лицу, прибежала тебя спасать, — хмыкаю и не спеша двигаюсь в сторону Юли. — От меня, — специально делаю акцент на этом.

Приблизившись чуть ли не вплотную, замечаю следы, которые я оставил на шее девушки из-за своей несдержанности. На белой нежной коже чётко прослеживаются засосы и красные борозды от моей щетины.

И вроде как нужно испытывать досаду, что причинил ей боль таким своим напором, но… её нет. Одно лишь удовлетворение, когда глаза видят эти следы.

Поднимаю руку и медленно провожу тыльной стороной ладони по вмиг зардевшейся щеке девушки.

— Ну так что, Юленька, — голос садится. — Тебя нужно от меня спасать?

Подтекст моего вопроса прямой, как палка.

Любуясь её кукольным лицом как дебил, терпеливо жду ответа. Хотя он мне уже в принципе неважен.

Теперь, когда принял решение переспать с ней, перестав бежать от своих чувств, меня даже её отказ не остановит. Нет, принуждать её я, само собой, не буду. Убеждать, соблазнять и не выпускать из кабинета — именно это пойдёт в ход, вздумай она сейчас дать заднюю.

Непривычно, конечно, будет это всё делать. Подзабыл я как-то, что это за фрукты такие — убеждение и соблазнение. Последние лет десять точно такой хернёй не страдал. Бабы сами вешались. Поначалу, потому что крутой гонщик и чемпион. Затем, потому что каждой хотелось занять место Любы. Ну а после её смерти… утешить, блять, «убитого горем мужика». Так что… да, подзабыл я всю эту романтическую хрень.

— Нет, — ответ Юли выдёргивает меня из размышлений. Он слишком твёрдый и уверенный, несмотря на слегка дрожащий голос. — Не надо меня спасать.

— Хорошо, — слегка заторможено произношу, кивая и продолжая наглаживать её лицо. — Поехали тогда.

— Куда? — глаза широко раскрываются.

— Ко мне домой.

Нахер тут оставаться. Дёргать меня будут по любому поводу. Если не подружка Юли, то кто-нибудь другой. Поэтому не получится в полной мере насладиться процессом нашего с Юлей секса.

А я не хочу отвлекаться. Слишком сильно хочу её. Слишком долго сдерживался и сопротивлялся. Короче, всего слишком.

Поэтому нужно убрать все препятствия, которые могут возникнуть. И посторонние люди — одно из них.

После моего пояснения голубые глазища становятся ещё шире.

— О-оу… — тихо, на выдохе, после чего следует такое нужное мне согласие на смену нашей с ней дислокации. — Ну… хорошо.

Окончательная капитуляция, приводящая меня в дикий, неконтролируемый восторг.

Мелькающая где-то на задворках сознания мысль, что за последние шесть лет я впервые приведу в свой дом женщину с достаточно понятной целью, меня особо не напрягает.

Мой дом — моя крепость, да? Именно так я и думал последние годы. И поэтому ни одну бабу не притаскивал к себе. Всегда снимал гостиницу, ну или на крайняк ехал в квартиру той, с кем планировал потрахаться. Даже Ленка ни разу не была у меня. Хотя она единственная, кто оставался в роли моей постоянной любовницы так долго — почти год.

Хер его знает, почему сейчас я так спокоен по этому поводу. Может, сыграло роль то, что Юля уже вроде как была в моей крепости. И ничего, выжил же при этом.

Я отхожу к шкафу, в котором всегда лежит комплект запасной одежды. Найдя рубашку, молча подаю её Юле.

Если нас кто-то увидит перед тем, как уйдём, то нечего ей светить разорванной блузкой и треснувшей по швам юбкой.

Юля достаточно быстро накидывает мою рубаху на себя, застёгивая на несколько пуговиц. Смотрится в ней настолько горячо, что в паху всё тяжелеет.

Я зря опасался.

Никто нам не попался на пути по коридору к служебному выходу, да и на улице тоже. Спокойно дошли до машины, сели в неё, и я втопил педаль газа в пол, стремясь поскорее добраться до дома. Давненько я так не гонял по улицам родного города.

Время от времени кидаю острые быстрые взгляды на Юлю, проверяя, не передумала ли она.

Девушка сидит тихо, как мышка, и нервно перебирает пальчиками подол моей рубашки. Хмурит свои бровки, когда задумчиво смотрит на дорогу в лобовое стекло. А ещё кусает свои губы и постоянно проводит рукой по волосам, заправляя прядь за ухо.

Каждый грёбаный раз, косясь в её сторону, задерживаю дыхание. И облегчённо выдыхаю, как только вижу, что на лице нет никаких сомнений.

Как только мы заезжаем на участок и выходим из машины, я подхожу к Юле.

Она поднимает лицо.

— Как только мы войдём в дом, обратной дороги не будет, — мой голос звучит, наверное, слишком грозно.

Нахера я даю ей ещё один шанс избежать всего этого, не знаю. Но не предупредить её я почему-то не могу.

Старые привычки, как говорится, не пропьешь и не проебёшь. Они слишком сильно укоренились во мне за эти годы.

— Это просто секс, — озвучиваю то, что говорил хренову тучу раз предыдущим любовницам. — Одна ночь, после которой я не буду обещать, что у нас теперь всё серьёзно. Так что подумай хорошо, Юль, согласна ли ты на такие условия. Если нет, то я прямо сейчас отвезу тебя домой, и мы… забудем про всё. А если всё-таки согласна… — протягиваю к ней руку ладонью вверх.

Вложит свою руку в мою или нет?

Жду её решения.

Сердце бахает так громко, что уши закладывает.

Не сдержавшись, громко сглатываю, когда вижу, как очень медленно Юля поднимает и протягивает свою руку ко мне. Ледяные женские пальчики мелко дрожат, когда я обхватываю их своей лапой.

Ну что ж…

Вот и ответ.

Чёткий. Ясный. И… положительный.