По острию любви

Глава 20

Я больше не теряю времени даром.

Тяну Юлю за руку и тащу в свою берлогу.

Как нигде не споткнулся, пока мы шли до двери, непонятно. Ведь перед глазами сплошное красное марево похоти.

Ключи дребезжат, когда открываю замок, потому что рука, сука, трясётся как у какого-то эпилептика.

Накрывает меня окончательно и бесповоротно, как только входим в дом.

Дёргаю Юлю на себя, впечатывая в своё тело, и целую её в губы, гася тихий ошарашенный вскрик. Подхватив её за попу, поднимаю вверх, заставляя тем самым обхватить меня за талию ногами.

Тумба, стоящая от нас в метре, по высоте идеально подходит для того, чтобы на неё усадить девушку и вклиниться между ног.

Наша одежда, как и в кабинете, полетела в разные стороны. И всё это сопровождалось криками, стонами и моим рычанием.

Надо бы нежнее, помедленнее, без этого бешеного напора, но не получается. От слова совсем.

Дёрнув молнию на джинсах, освобождаю член и одним мощным рывком проникаю в свой персональный одновременно и ад, и рай. Вхожу до упора, стиснув зубы, и застываю, чтобы прочувствовать весь кайф. А кайф просто запредельный.

Горячо. Тесно. Её мышцы настолько сильно сжимают плоть, что я чуть не кончаю прямо сейчас.

Протяжный стон Юли, в котором переплетаются нотки боли и наслаждения. Ноготки впиваются в мои плечи достаточно сильно, однозначно оставляя отметки, которые быстро не пройдут.

Резко открываю глаза, так как в мозгу наступает небольшое прояснение. Резануло меня нехило, когда понял, что причинил ей боль.

Голова девушки откинута назад и упирается в стену. По выражению её лица как-то сразу понимаю, что больно только потому, что у неё, видимо, давно никого не было, а размер у меня далеко не маленький.

— Прости… прости, девочка моя… потерпи… — шепчу как одержимый. Не двигаясь, даю ей время привыкнуть к себе. Быстрыми поцелуями покрываю её лицо и шею с плечами, продолжая нашёптывать. — Сейчас будет полегче… потерпи, маленькая… сууука… как же в тебе тесно…

Сжав челюсть до скрежета зубов, медленно начинаю двигаться. С каждой секундой ускоряюсь, жёстко фиксируя руками женские бёдра. Уже через минуту набираю достаточно быстрый темп, чувствуя, как по позвоночнику течёт пот.

Юля стонет уже практически без остановки, вжимая ноги мне в ягодицы. Она прогибается в спине и, громко вскрикнув, кончает. Картина того, как её трясёт в оргазме, заставляет меня ускориться и финишировать. Благо хватает ума успеть выйти из неё за секунду до того момента, как из члена выстреливает семя.

Тяжело и хрипло дыша, опускаю голову и утыкаюсь лицом в бархатное плечо со следами моей страсти.

Минут пять мы молчим, лишь надсадно дыша.

— Ты как? Жива? — провожу языком в районе ключицы, слизывая капельки пота.

Сладкая. Какая же она сладкая.

Юля лишь угукает, укладывая свои пальчики на мою голову. Шурудит ими по короткому ёжику волос, слегка царапает своими коготками, от чего по коже идут мурашки. И ощущение такое… будто где-то внутри, глубоко внутри она меня царапает. Там, где, как я думал, уже давным-давно всё мертво. За грудиной, блять, даже как-то тянуть и ныть стало.

Откидывая такие ненужные и болезненные сейчас ощущения, поднимаю голову.

— Так, сейчас быстро в душ и продолжим, — бескомпромиссно произношу я, снимая Юлю с тумбы.

Словно компенсируя быстроту первого раза, далее я делаю всё медленнее. Никогда бы не подумал, что могу настолько нежно любить женщину. Но почему-то именно с Юлей хотелось делать только так. Моя ненасытность никуда не пропала. Вот только она трансформировалась во что-то другое, пока ещё не совсем понятное мне.

К утру я уже чётко понимал, что мне мало одной ночи.

Юля отрубилась, лёжа на моей груди, а я продолжал пялиться в потолок, гладя её по спине. И думал, что мне со всем этим делать. Так и не придумав ничего толком, уснул.

Поспать удалось всего пару часов.

В восемь утра раздался звонок. В автомастерской возникли проблемы, и пришлось в срочном порядке собираться и нестись туда.

Пытался разбудить Юлю, но она ни в какую не просыпалась. Смешно гукала на все мои пояснения, утыкалась лицом в подушку и даже, кажется, так и не поняла, что её пытались разбудить.

Матюгнувшись, написал записку, что нужно было срочно уехать по делам, и рванул в автомастерскую.

Решив там все вопросы, поехал в бар, чтобы проверить, как там дела. Нет, я, конечно, был уверен, что Ржавый всё там порешал, привёл бар в порядок, но хотелось самому посмотреть, насколько там всё плохо или хорошо.

Время показывало шесть вечера, когда я зашёл в «Ночного волка».

Степан, как я и думал, не подвёл.

Бар уже работал в штатном режиме. Никаких последствий драки в нём уже не было.

Проверил кухню, выслушал Ржавого, во сколько обошлась мне эта драка, после чего отправился в зал, чтобы поработать с документами, которые мне подсунул Степан. На часах было уже почти семь вечера.

Проходя по коридору мимо комнаты, в которой девчонки переодевались, резко затормозил, когда услышал странную фразу.

— … как-то хреново работает наша опека, получается.

Голос Ленки звучит яростно и злобно. Слишком сильно режет ухо, так как я никогда не слышал таких интонаций в её голосе. Но меня даже не это зацепило, а слово «опека».

Нахмурившись, жду продолжения. И оно следует. Да ещё какое.

Даже по обрывкам фраз я понимаю, что именно Ленка натравила тогда опеку на Юлю. Специально подгадала, когда она будет работать в ночь, и стуканула ментам и опеке, что пацан сидит один.

Сука! Ну какой же сукой надо быть, чтобы вот так вот подставить Юлю.

К гадалке не ходи, понятно, что тут сыграла злую шутку ревность. Заметила, зараза, что я неровно дышу к Юле, вот и решила напакостить той таким мерзким способом.

Одно непонятно: на что она, интересно, надеялась, поступая так? Что Юля уволится? Ну бред же. С чего бы ей после такого увольняться. Или Ленка думала, что я уволю Юлю, раз она сорвалась с работы, уезжая на разборки с опекой? Последнее предположение, пожалуй, самый близкий и правдоподобный вариант. Вот только тут у Леночки осечка вышла. Я не только Юлю не уволил, но и впрягся в проблемы девушки, притащив её с братом к себе домой.

Только появление в коридоре Ржавого удержало меня от того, чтобы не зайти туда и не придушить эту тварь. Мне нужно было время, чтобы успокоиться, поэтому я заставил себя пойти дальше, игнорируя недоуменный и вопросительный (чего это я тут застыл истуканом) взгляд Ржавого.

Беру в баре бокал с коньяком и, усевшись в зале за своим столом, быстро просматриваю документы. Рутина, да и спиртное немного успокаивают моего внутреннего зверя. Настолько, что когда я слышу над собой голос Ленки, достаточно спокойно поднимаю взгляд на неё.

— Привет, Денис. Слышала, у вас тут ночью было «весело», — она лучезарно улыбается.

Сама, блять, милота и любезность.

— Ага, обхохочешься, — мрачно цежу сквозь зубы, откидываясь назад на спинку дивана и делая глоток коньяка.

— Слушай… — вкрадчиво и соблазнительно улыбается. — Мы сто лет с тобой не… шалили. Может, завтра встретимся?

Она права. Трахались мы с ней сто лет назад. Кажется, последний раз был как раз перед тем, как Юля ко мне устроилась.

Обычно я приглашал Ленку на потрахушки, поэтому удивительно, что сейчас она сама мне это предложила. Походу, надоело ей играть роль терпеливой и понимающей любовницы. Я же не идиот, понимал, что она надеется таким своим поведением рано или поздно прогнуть меня под свой каблук. Вот только раньше мне было похеру, на что она там надеется. Для меня это было просто взаимовыгодное сотрудничество наших тел в постели, когда не нужно было искать себе сексуальную партнёршу на одну ночь.

Все условия я Ленке сразу обозначил. Она была не против. Даже закрывала глаза, когда я ещё с кем-нибудь трахался. Так какого хера сейчас так активизировалась, творя какую-то дичь? Неужели сразу просекла, что с Юлей у меня получится не так, как со всеми другими? Женская, сука, интуиция во всей её красе! Я же понял это только сегодня утром, когда смотрел на спящую Юлю, а Ленка-то смотри, сообразила ещё тогда.

Охреневаю ещё больше, когда Ленка садится ко мне на колени, обнимая за шею.

Походу, она совсем в отчаянии.

— Ну, так, что? Ты же не против? — мурчит эта зараза, облизывая губы и прогибаясь в спине, чтобы грудь вжалась в мой торс.

Открываю рот, чтобы сообщить ей, что шалить мы теперь никогда не будем. А ещё о том, что она уволена с завтрашнего дня, но замираю. Чуйка орёт о том, что что-то поменялось. Кажется, сама обстановка в баре потяжелела.

Быстро сканирую взглядом помещение и…

Твою же мать!

Машка тянет в сторону двери для сотрудников Юлю.

Надежда на то, что девушка не видела меня с Ленкой на коленях, подыхает моментально, как только я замечаю поникшие плечи Юли.

От всей её фигуры фонило таким отчаянием и болью, что, кажется, каждый в этом баре чувствует эту волну.

Удивительно, но желание скинуть с колен Лену и броситься вслед за Юлей, чтобы успокоить её, превалирует над всеми остальными.

И вроде понимаю, что я вообще-то не должен оправдываться, но… тянет сделать именно это.

Стремительный взгляд Ленки на удаляющуюся парочку и её злорадная улыбка не ускользают от моего внимания.

Поворачиваю голову в сторону теперь уж точно бывшей любовницы, сужая глаза.

Как пить дать, Ленка видела приход Юли. Может, поэтому и бухнулась ко мне на колени, чтобы показать той, что у нас вроде как всё на мази.

— Я смотрю, ты совсем страх потеряла, — с ленцой произношу я.

Лена напрягается, улыбка сползает.

— Ты это о чём? — она пытается произнести это недоуменно, только ни хрена не выходит. Голосок-то вон как дрожит, выдавая волнение.

— Ну, если по порядку, то… — после многозначительной паузы невозмутимо интересуюсь, хотя так и тянет рвать и громить всё вокруг. — Сколько заплатила, чтобы тогда к Юле опека нагрянула? — сидящее на мне тело словно деревенеет.

Ой, как глазки забегали.

— Даже не вздумай отнекиваться, — произношу с угрозой, понижая голос. — Так сколько бабла отвалила, а?

— Червонец, — она отвечает так тихо, что еле слышу.

— Тупая ревность или ещё что-то?

— Я перед тобой столько лет стелилась, угождала и соглашалась на твои условия, чтобы ты хотя бы раз посмотрел на меня так, как на неё, — ничем не прикрытая злоба звучит в её голосе. — А она пришла и…

— Так не надо было стелиться, угождать и соглашаться! — рявкаю, перебивая. — Могла послать меня лесом в любой момент, раз что-то не нравилось.

— Влюбилась я в тебя, понятно. Вот и не рыпалась, надеясь, что и ты со временем меня полюбишь. Дурак ты, Громов, — фыркает с кислой улыбкой на лице. — Так и не понял, что мы, бабы, всегда надеемся на какое-то чудо.

— Ты же мне других баб, получается, прощала. А с ней что пошло не так?

— А она, Денис, не будет как те — на одну ночь. Я это сразу поняла, так что…

Лена грациозно встаёт с моих колен и, замерев на месте, смотрит пустым взглядом на меня сверху вниз.

— Ладно, закончим со всей этой ненужной ни тебе, ни мне лирикой, — равнодушно кидает она. — Понятно, что работать ты мне тут дальше не разрешишь. Да я и сама не вижу в этом уже смысла. Только душу себе травить, глядя на твои шашни с этой невинной овечкой.

Стискиваю челюсть от ярости, непроизвольно сжимая кулаки.

Будь она мужиком, всёк бы сразу за такие слова о Юле. Но она женщина, а баб я не бью, как бы они на это ни напрашивались.

— Единственное, о чём хочу попросить: дай мне отработать две недели, — между тем продолжает Ленка. — Чтобы я спокойно подыскала себе другую работу. Сделай благородный жест и не выкидывай меня уже завтра на улицу в честь наших прошлых отношений.

— В честь наших прошлых отношений я уволю тебя без волчьего билета, Лен, — безжалостно произношу я, тоже вставая с дивана. — И в честь их же выплачу тебе приличную сумму увольнительных. Но сегодня у тебя последняя рабочая смена. Завтра утром соберёшь манатки, получишь от Ржавого расчёт, и на этом наше сотрудничество прекращается. Понятно? И не дай бог я узнаю, что ты каким-то образом ещё хотя бы раз напакостишь Юле, — угрожающе нависаю над ней, предупреждающим взглядом давая понять, что не шучу. — Всё понятно?

— Кристально, Громушка, — с сарказмом произносит. — Беги давай. Успокаивай свою… — резко затыкается, видя мой бешеный взгляд. После чего разворачивается и уходит в сторону барной стойки.

Противно и мерзко.

Жалко ли мне её? Нет.

После того, что произошло шесть лет назад, я перестал не только любить, но и жалеть женщин. Спасибо моей «любимой» невесте за это.

Шумно выдыхая, провожу рукой по лицу, словно пытаюсь снять всю эту грязь, включая такие ненужные сейчас воспоминания, с себя.

В одном, правда, Ленка права.

Надо пойти и успокоить Юлю, и вообще поговорить о том, что сегодня ночью произошло. Уверен, именно этого она от меня ожидает. Ведь не зря же появилась тут, хотя я точно знаю, сегодня у неё выходной. Видимо, хотела меня тут поймать.

В принципе, я сам собирался позвонить ей или даже, может, поехать домой часа через полтора.

Побеседовать нам с ней определённо надо.

Догадываясь, где они с Машкой могут быть, выхожу из зала и быстро иду по коридору.

Надеюсь, Юля не убежала из бара. А то придётся ещё и в догонялки, сука, играть.

Какой-то детский сад, ей-богу!

Даже выдыхаю с облегчением, когда, дойдя до нужной комнаты, слышу тихий бубнёж подруги Юли за закрытой дверью.

Захожу и вижу Юлю, сидящую на стуле.

Судя по красным глазам, плакала.

Машка стоит рядом с девушкой, положив руку ей на плечо. При виде меня, резко замолчав, напрягается и сверлит меня злым взглядом.

— Выйди, Маш, — выдвигаюсь в их сторону, не сводя взгляда со сгорбленной фигурки, опустившей сразу же голову вниз. — Нам с Юлей нужно поговорить.

— А не пошёл… — яростное шипение Машки обрывает сама Юля.

— Маш, выйди. Нам действительно нужно поговорить, — она даже головы не подняла, чтобы посмотреть, как восприняла эти слова её подруга.

Чертыхнувшись, Маша вихрем вылетает из комнаты, оставляя нас наедине.

Как только закрывается дверь, подхожу к Юле. Сажусь на корточки перед ней и, укладывая руки на её колени, смотрю на лицо девушки.

Самого немного даже потряхивает.

Да уж, забыл я, однако, как успокаивать девушку, от которой у тебя настолько сильно срывает крышу.

И с которой ты всё-таки… хочешь чего-то большего, чем одноразовый секс.