Под крылом судьбы

Лучше всего думается в машине, даже, скорее, мечтается. Примерно раз в неделю я выезжаю за город, на природу. Мой водитель Саша чутко реагирует на мое настроение и не мешает разговорами. А размышлял я на две темы: что делать с личной жизнью и в каком направлении идти дальше в развитии бизнеса.

Мои старики измучили меня разговорами о женитьбе, ведь мой предполагаемый сын будет продолжателем фамилии. Почему люди так цепляются за свои корни, что такого особенного видят они в родстве с великими предками? Лично я благодарю Бога, что он не дал мне в прародители Александра Македонского или Альберта Эйнштейна, а то было бы очень стыдно, что их потомок не достиг, подобно им, исторических высот. Хотя поводов для гордости и у моего отца хватает.

Я вспомнил свой последний приезд к родителям.

– Мой дед был кузнецом, – любимая тема у отца после принятых «на грудь» ста граммов водки (других напитков он не признает, виски и французский коньяк для него символы эксплуататорского общества), – но разве мог он знать, что его правнук станет выдающимся организатором производства.

Применение слов «капиталист» или «бизнесмен» в отношении сына исключено: «Не за то боролись!», а термин «организатор производства» позволяет сохранять душевное равновесие: «Не может мой сын быть эксплуататором!»

Сестренки иногда нарушают сложившийся семейный паритет, пусть даже и искусственный, заявляя:

– Папа, Олег настоящий капиталист, об этом даже в газетах пишут.

Но отец умело парирует наскоки:

– Пусть пишут. Но мой сын не эксплуататор. Сумел же он добиться, чтобы никого не увольняли с сахарного завода, даже после того как туда пришли новые хозяева. Так какой же он капиталист?

У сестренок хватает ума не продолжать дискуссию, чем умело пользуется отец.

– Что, нечего сказать? То-то же. Наливай!

Не подумайте, что отец – пьяница, но мои редкие визиты домой всегда превращаются для него в большой праздник.

– Теперь, сынок, пора подумать и о нас. Вон, Ильич дедом стал, а мы что же, так и будем сидеть?

Упоминание имени, точнее, отчества дяди Жени почему-то не нравится маме и мне, кстати, тоже. Не хочу умалять его заслуг, этот выдающийся человек помог мне состояться в жизни, но, согласитесь, я тоже приложил немало усилий.

– Все, хватит, набрался, – грозно выговаривает мама, – постыдился бы детей.

– Что ты понимаешь, женщина? – вяло огрызается отец, но послушно укладывается спать.

В доме наступает тишина, сестренки удаляются к себе, а мама наливает мне чаю.

– Переживаю за отца. – В ее голосе звучит тревога. – Твои успехи, сынок, подчеркивают никчемность его жизни. Всю жизнь он боролся за ложные идеалы, отстаивал глупые принципы, много страдал, нуждался и в итоге... пустота. Вот почему нам нужен внук, он наполнит содержанием нашу жизнь. Твой отец мечтает, как будет учить его своей любимой физике и астрономии.

Я всегда гордился тем, что сумел обеспечить старикам безбедную старость: дежурный автомобиль, хороший дом, заполненные холодильник и погреб. От домработницы и садовника они категорически отказались: «Мы не эксплуататоры!», удалось уговорить их только на водителя, с которым они общаются неизменно в просительном тоне и с тысячей извинений за причиненное беспокойство. Получается, что этого мало.

– Не беспокойся мама, скоро и у вас будет внук. Это решено.

Неожиданно в кухню ворвалась младшая из сестер, ее распирала «потрясающая» новость.

– Бобби ожил!

– Не может быть! – всплеснула руками мать и, чуть не уронив стул, помчалась к телевизору.

Я догадался: в очередной серии произошел «умопомрачительный» поворот сюжета.

Через некоторое время мама вернулась, немного смущенная своим поведением. И как ни в чем не бывало продолжила беседу:

– Так почему же ты молчишь, почему не знакомишь нас со своей невестой?

– А знакомить пока не с кем, но с завтрашнего дня я приступаю к поиску твоей будущей снохи, – попытался отшутиться я.

Но, по-моему, я только расстроил маму.

– Давно хочу тебе кое-что рассказать. – Я почувствовал, как мама напряглась, собралась с духом. – Когда-то твой отец познакомил меня с... дядей Женей, мы были еще не женаты. Он... ты уже взрослый и должен понять меня правильно... он ухаживал за мной. Но я уже дружила с твоим отцом. Такая вот история. Мне было очень нелегко.

Мама с огромным трудом подбирала каждое слово, я не мешал ей, терпеливо слушая.

– И однажды, Женя... дядя Женя приехал, сказал, что его направляют на ударную комсомольскую стройку, и позвал с собой. И... – Она замолкла, вспоминая те дни. – И тогда я сказала «нет». К тому времени я уже дала согласие твоему отцу.

Теперь я понимаю, почему так популярны «мыльные оперы». У каждого из нас есть в биографии свой собственный сериал.

Я неосторожно обронил:

– Дядя Женя любит меня как сына.

– Твой отец мирно храпит в соседней комнате, – спокойно и твердо ответила она.

Я вглядывался в маму. В ней сохранилась былая красота, но глубокая морщинка на переносице (у меня такая же) и потухшие, усталые глаза выдавали ее возраст.

– Прости, мама, но зачем ты мне это рассказала? – спросил я ее.

Она вздохнула.

– Я очень уважаю твоего отца, он достойный и добрый человек. – Она опять замолчала, но вдруг заговорила решительно и твердо: – Но жениться надо по любви. Хотя, говорят, у вашего поколения принято иначе.

...Мои размышления прервал Саша:

– Куда дальше, босс?

Обычно, выезжая на природу, я выхожу из машины и продолжаю прогулку пешком, привожу в порядок мысли. Но сейчас, после невеселых воспоминаний о маме, гулять расхотелось.

– Поехали на работу, – скомандовал я, а про себя подумал: «Надо бы прекратить это Сашкино панибратство».

Вообще-то «боссом» меня величают только двое: Саша и Муся, все остальные давно обращаются по имени-отчеству. Ладно, пусть болтают, босс так босс.

Проблемы бизнеса меня волновали меньше личных. Строительство пятизвездного отеля, которое мы развернули, близилось к завершению. Финансирование осуществлялось под гарантию правительства, что означало полную безубыточность затеянного, здесь надо отдать должное Антону, его заслуга. Поясняю: в случае нашего провала убытки покрывает государство. Но если отель окажется рентабельным, на что мы очень надеялись, то наши активы возрастут почти на шестьдесят миллионов долларов. Этот амбициозный и очень дорогостоящий проект тешил самолюбие. Смущало только одно – Антон навязал в партнеры с пятнадцатипроцентным пакетом акций никому не известную оффшорную компанию.

– Так надо, – глубокомысленно уверял он, поднимая глаза к потолку, что означало просьбу «сверху». – Кроме того, эта компания вкладывает в строительство отеля собственные средства.

Я вынужденно согласился; утешало лишь, что контрольный пакет остается у нас.

Саша ловко выруливал к крыльцу офиса. Я обратил внимание, что два человека ковыряются в телефонной коробке. Что они делают здесь в столь поздний час?

– Поди-ка, узнай, что это за люди, – сказал я Саше.

Саша выскочил из машины и побежал навстречу... смерти. Один из незнакомцев резко взмахнул рукой – и Саша повалился наземь. Я закричал и побежал к нему. Убийцы вскочили в стоящий у обочины «жигуленок», и, взвизгнув колесами, машина исчезла. Номерной знак, как я успел заметить, был замазан грязью.

Из Сашкиной шеи фонтаном хлестала кровь. Прикрыв ладонью огромную – почти во всю шею – рану, я закричал, взывая о помощи:

– «Скорую»! Срочно врача!

Но помощи не было. Агония наступила у меня на глазах. Судорога исказила его лицо, потом неожиданно одеревенели руки и ноги, спина изогнулась, дрожь пробежала по телу и передалась мне. Последний хрип, и он затих.

Я онемел от ужаса. Подбежала охрана из офиса, прохожие. Жестом приказав своим людям охранять место убийства, я направился в свой кабинет.

Приемная была пуста, и, проходя мимо зеркала, висящего на стене, я увидел чудовище из фильма ужасов: лицо, руки, грудь и даже ноги – все было залито кровью.

«Ты стал причиной смерти человека, – мысленно сказал я своему отражению. – Почему?»

Я прошел через весь кабинет в комнату отдыха, оставляя на полу кровавые следы, сбросил одежду и вошел в душевую кабину. Струи воды постепенно привели меня в чувство.

Переодевшись, я вышел в кабинет. Мозг работал лихорадочно быстро. Первым делом я вызвал на работу начальника службы безопасности, главного юриста холдинга и стал готовиться к приходу следователя.

Следователь долго выяснял, зачем Саша подошел к тем двоим незнакомцам.

– Не знаю. – О телефонной коробке я предпочел не говорить. – Может быть, узнал кого-то из них.

Наконец, поручив экспертам забрать мою окровавленную одежду, следователь удалился.

Начальнику службы безопасности я поручил выяснить, что делали незнакомцы у телефонной коробки. Главный юрист созванивался со своими людьми в МВД – необходимо было снять с меня возможные подозрения в причастности к убийству. А соблазн для следователей был велик, ведь я для них дойная корова. Будь у них такая возможность, они бы и Билла Гейтса сделали подозреваемым, и (я вас в этом уверяю) после завершения расследования он стал бы самым бедным человеком на земле.

Поспать в ту ночь так и не удалось, а утром у подъезда меня встретил начальник службы безопасности, Владислав Михайлович, в сопровождении трех охранников. Мне импонировал этот человек: огромная физическая сила, и при этом спокоен, немногословен, дисциплинирован. И ребят в охрану подбирает соответствующих.

Михалыч приобнял меня (не ожидал от него такого) и повел к машине. Охранники окружили нас, тщательно осматривая окружающее пространство.

– Прошу прощения, Олег Александрович, так надо, – сказал на ухо Михалыч, пропуская меня в машину.

Усевшись рядом и убедившись, что охрана расположилась в машине сопровождения, он приступил к разъяснению своих действий.

– Докладываю! После вчерашнего нападения проведено обследование всех помещений офиса. В вашем кабинете обнаружен «жучок», приклеенный жевательной резинкой на обратной стороне картины, в настоящее время выявляем предателя. – Ни один мускул не дрогнул на его лице, он был невозмутим и спокоен. – Как показало обследование телефонной коробки, вчера двое неизвестных пытались установить подслушивающие устройства ко всем телефонам офиса. Появление Саши не позволило им этого сделать.

Он замолк, мысленно поминая Сашу.

– Мною принято решение до выяснения подлинных обстоятельств дела обеспечить вам круглосуточную охрану. Кроме того, я предлагаю не извлекать из кабинета «жучок», чтобы не вспугнуть предателя. Прошу ваших указаний.

Коротко и ясно.

– Хорошо, Михалыч, согласен. Что ты об этом думаешь?

– Судя по почерку, убийцы прошли спецподготовку. Такие специалисты могут работать в органах, а могут быть бандитами, выполнять чей-то заказ. Вашу машину отогнали в гараж и исследуют на предмет подслушивающего устройства, необходимо проверить и квартиру. – В его голосе звучала озабоченность. – Вы позволите направить туда специалистов? До вечера управятся.

– Неужели все так серьезно? – изумился я.

– Пока не знаю, но рисковать мы не имеем права, – спокойно ответил Михалыч.

– Делай свою работу, Михалыч. Я тебе доверяю.

Михалыч засопел от удовлетворения, но неожиданно встрепенулся и опять повернулся ко мне.

– Олег Александрович, ребята волнуются, как быть с похоронами. Родители Саши живут аж в Сыктывкаре, им послали телеграмму, сестра здесь недалеко в пригороде, я отправил к ней людей.

– Не беспокойся, Михалыч. Сейчас дам указание перевести его старикам деньги на поездку, бухгалтерия выделит тебе наличные на расходы, связанные с похоронами. И еще, его родителям и сестре надо дать денег, как это называется, пособие по утере кормильца? Как думаешь, сколько потребуется?

Михалыч замялся, мысленно прикидывая в уме цену смерти Сашки. Кощунственно, но что поделаешь.

– Думаю, долларов пятьсот в самый раз будет.

– Нет, Михалыч, маловато. Пять тысяч сестре и десять старикам.

Михалыч улыбнулся.

– Да это я так, сказал первую пришедшую на ум цифру.

– Проверяешь.

– Работа такая. – Михалыч был доволен.

В офисе у всех работников было подавленное настроение. Секретарша даже не повернула ко мне головы, сидела, уставившись в окно, всхлипывала и утирала слезы. Пройдя в кабинет, я подумал, что работать здесь не смогу, этот «жучок» не давал мне покоя. Вошел Муся, я не успел предупредить его жестом, как он заговорил:

– Босс, я не увидел твоей машины у крыльца. Ты заменил машину?

Меня ошеломила догадка: он говорит не о Саше и даже не о делах, его интересует моя машина. Почему?

– Ребята говорят, ты съезжаешь с квартиры. Где будешь жить, в резиденции?

– Пока не знаю. Я еще и кабинет меняю. Пересяду к тебе.

Лицо Муси вытянулось.

– Зачем?

– Здесь меня «слушают», у нас появился предатель.

Бросилось в глаза, что Муся побледнел, но, как великий артист, мгновенно спохватился и попытался взять себя в руки.

– Та-а-к, – задумчиво произнес Муся, пытаясь, как мне показалось, выиграть время. – Есть какие-то версии?

– Версий нет. – Я выдержал паузу, раздумывая, и решил пойти ва-банк. – Но предатель допустил ошибку.

– Ошибку? – Бедняга еще сильнее побледнел.

– «Жучок» был прилеплен жевательной резинкой, – пояснил я.

– Ну и что? – Муся уже не говорил, а лепетал.

– Ты когда-нибудь держал в руках жевательную резинку?

– Нет, – быстро ответил Муся, потом до него дошло. – То есть да, конечно.

– На ней великолепно сохранился отпечаток пальца. Михалыч сверяет его с отпечатками всех наших работников, негласно, конечно. – Здесь я сделал паузу. – В том числе с моими и твоими. Через час я буду знать имя.

Муся непроизвольно убрал руки со стола. Заметив мой взгляд, опять положил их на стол. Ему надо отдать должное, он изо всех сил пытался держать себя в руках.

– Как ты намерен поступить с пре... с этим человеком? – спросил Муся, стараясь заставить свой голос не дрожать.

У меня не оставалось сомнений. Но я продолжил игру.

– Пока не знаю. А как бы поступил ты?

– Сложный вопрос... – В его глазах читалась мольба о пощаде.

– Ты считаешь вопрос сложным? Самое сложное – определить предателя, остальное дело техники.

– Но, босс, возможно, у него не было другого выхода...

Я почувствовал себя Марлоном Брандо, точнее, его героем, крестным отцом.

– Выход есть всегда, – я говорил негромко, но отчетливо, чтобы «жучок» мог расслышать каждое слово. – Иди, Муся, подумай.

Его худое, вытянутое лицо сморщилось, потемнело, покатые плечи сжались, превратив сутулую спину в горб. Он нерешительно встал из-за стола и поплелся к выходу, руки болтались как веревки, за ногами волочились шнурки, развязавшиеся на правом ботинке. Я не смог остановиться, решив добить его окончательно.

– Захвати это. – Демонстративно отодрал «жучок», рассмотрел похожий на сперматозоид прибор – головка-микрофон и хвост-антенна, размером не более спички, до чего дошел технический прогресс! – и протянул Мусе.

Не говоря ни слова, он положил его в карман.

– Кстати, Муся, родственникам Саши будет выплачена значительная компенсация. – Он обернулся, пытаясь понять смысл моих слов. – Так что имей в виду.

– Что... иметь в виду? – обреченно переспросил Муся.

– Компенсацию по утере кормильца.

Он вышел, ничего не ответив.

Вошел Михалыч, многозначительно приложив палец к губам, заглянул под картину и удивленно посмотрел на меня.

– Это был Муся, Михалыч. – Я изложил ему разговор с Мусей.

– Какие будут указания? – по-военному четко обратился начальник службы безопасности.

– Пока не знаю. Муся знает обо мне все, почти все. Это опасно.

Михалыч не ответил, но я чувствовал, что он обдумывает какой-то план. Наконец, он произнес:

– Олег Александрович, вы сказали утром, что доверяете мне, а я, в свою очередь, доверяю вам. – Михалыч решительно сдвинул брови. – Если необходимо, то проблема подлежит разрешению. Такая возможность есть. Это будет стоить, – тут он задумался, – ровно столько, сколько выделено родственникам Саши.

Теперь задумался я. Михалыч предложил «заказать» Мусю. Мне еще не доводилось решать такую дилемму. Почему-то вспомнилась Рима, она бы возненавидела меня на всю оставшуюся жизнь, услышав наш разговор.

А выдала бы?

– Подождем денек, Михалыч.

– Хорошо, но за Мусей я приставлю хвост.

Я кивнул. Что дальше? «Жучок» ликвидирован, Муся разоблачен, значит, должны быть ответные действия. С этого момента я напряженно ждал телефонного звонка.

Прошло более часа. Я даже стал волноваться, работают ли телефоны. Наконец!

– Привет, это Антон, – раздался в трубке голос моего партнера.

– Привет. – Я пытался придать голосу бодрость.

– Что там у тебя случилось?

– Несчастный случай, умер водитель. – Теперь надо изобразить наивность. – А ты откуда об этом знаешь?

– Олег, на моем столе с утра лежит сводка происшествий. Здесь написано слово «убийство», а ты молчишь!

– Разбираюсь, – ответил я.

– Что известно?

– У меня оказался стукач, Муся.

– Ты уверен? – Голос Антона зазвучал напряженно.

– Да, мои люди начали работать, выясняют «заказчика».

– Ясно, держи меня в курсе.

– Хорошо.

Все, дело сделано! Муся не доживет до завтрашнего дня. Антон не сможет допустить, чтобы Муся выложил правду о своем нанимателе.

На меня навалилась усталость, бессонная, нервная ночь давала о себе знать. Осталось выполнить два не менее важных дела. Я набрал номер телефона Римы.

– Алло. – Это был голос няни.

Я не успел ответить, как услышал в трубке голос Римы, вероятно кричащей из другой комнаты:

– Если это меня, то скажи, что я занята с сыном, пусть перезвонят позже. И спроси – кто.

И голосом няни:

– Алло, вы слышали? А это кто?

– Скажите, что звонит Олег и это срочно.

Наконец в трубке раздался голос Римы:

– Олег, я занята, мы купаем ребенка.

Я растерялся: мне казалось, что важнее того, что хотел сказать ей я, не бывает.

– Хорошо, я перезвоню.

Через полчаса голос Римы казался спокойным и удовлетворенным.

– Ты представляешь, Олег, малыш такой забавный, шлепает ручками по воде и смеется!

– Классно! – Идиотское словечко, но я понятия не имею, как надо реагировать на такие восторги.

– Ты что-то хотел? А то мне пора кормить сына.

Этот парень не дает мне работать!

– Рима, с сегодняшнего дня за тобой закреплен телохранитель. Только не пугайся, пожалуйста, таковы требования службы безопасности. У каждого учредителя должна быть персональная охрана.

– Круто. Он что, будет сидеть рядом, когда мы с подругами будем обсуждать наши женские проблемы? – смеясь, отозвалась Рима.

– Нет, конечно. Вы с малышом поживете в нашей загородной резиденции. Это продлится до тех пор, пока мы не выкупим соседнюю с твоей квартиру. В ней будет располагаться охрана.

– Ты серьезно? Что-то случилось? – Вот теперь она занервничала.

– Все в порядке, просто таковы требования службы безопасности.

– Олег, не лги, у меня нет времени на пустую болтовню.

«Делай, что тебе говорят! И корми своего ребенка!» – мысленно накричал на нее, но вслух сказал:

– Погиб мой водитель, вероятно, несчастный случай, идет расследование, но предосторожность не помешает.

– Ужас! – охнула Рима. – Хорошо, мы будем готовы через час, – ответила она спокойно. Отцовская выучка.

– Только ключи от квартиры отдай телохранителю, так надо, – вспомнил я.

– Все? – спросила Рима.

– Да, – ответил я.

Короткие гудки. Хотя бы поинтересовалась для приличия моим самочувствием. Как мужик, честное слово!

Дядя Женя ничем не выдал своего удивления, когда я впервые за много лет пришел к нему без звонка.

– Рассказывай! – Никаких предисловий, старик просто высший класс.

Я вкратце рассказал обо всем случившемся и о принятых мерах.

– Что Антон?

– Звонил, интересовался происходящим, просил держать его в курсе событий.

– Когда? Когда именно он позвонил? – Он понимал меня с полуслова.

– Через час после ухода Муси.

Дядя Женя встал, подошел к окну. Я попытался засечь время, как быстро он все поймет? Не прошло и пятнадцати секунд.

– В ближайшие день-два все станет ясно. Если это Антон, то я разберусь с ним сам. Не вмешивайся. Если не он, то будем думать о дальнейших шагах. Теперь иди и будь осторожен.

Я поднялся и собрался было уходить, но дядя Женя остановил меня:

– А что, этот Муся психопат и неврастеник, не так ли?

Теперь наступила моя очередь размышлять, и времени на это было не более пятнадцати секунд. Называя Мусю психопатом и неврастеником, Евгений Ильич намекал, что тот способен на самоубийство. Остается только «помочь» ему решиться на этот шаг. Ну и старик!

– Да, с суицидальными наклонностями, и повод есть: выявление значительных хищений в кассе холдинга.

– Я так и думал.

В машине я набрал номер телефона Михалыча.

– Михалыч, ждем ровно два дня.