Под крылом судьбы

Меня совершенно не волнует, с кем он спит и, тем более, с кем ест или проводит время. С некоторых пор я рассталась с романтическими иллюзиями. И удивляться тут нечему.

Поймите меня правильно, я не собака на сене. Удерживать Олега возле себя и морочить ему голову я не собиралась. Не в моих это принципах. Когда-то я страстно любила его, но я сделала свой выбор. У меня растет сын, ему уже два года, его отец Антон. Этим все сказано. И еще один фактор, который я не в состоянии сбросить со счетов: эти чертовы акции холдинга. Если бы не холдинг, не папина одержимость создать мифическую империю, возможно, все было бы иначе.

Но я ума не приложу, почему Олег не мог выбрать для себя подходящую порядочную, интеллигентную девушку? Почему надо встречаться с этой облезлой кошкой, у которой на лбу написано, что Олег ей нужен только для материального благополучия и положения в обществе? Да она и некрасива вовсе! А то, что он назначил ее директором швейной фабрики вместо меня, – как прикажете к этому относиться? Я, в конце концов, такая же, как и он, совладелица холдинга. Олег превышает свои полномочия! Меня поражает такая беспринципность.

Сейчас беспринципность стала в порядке вещей. И удивляться тут нечего. Вот недавно рассказали, что бывший секретарь обкома комсомола, а ныне прозябающий в глубинке мелкий чиновник умудрился жениться на... невесте своего сына! И никто не возмутился, не осудил, не призвал объявить бойкот озабоченному старпёру! Мало того, Антон даже пытался сходить на свадьбу: «Он родственник по отцу, понимаешь ли. Неудобно не идти». Не понимаю!

На днях сосед по загородному дому, выстроивший себе помпезный и совершенно бестолковый дворец с башенками, решил познакомить нас с очередной супругой. Очаровательное и наивное создание.

– Анжелика, из бывших моделей, – тонкий и нежный голосок.

Потом я поняла, что у нее манера такая рассказывать, в лицах, и чтобы было понятно и связно, она постоянно применяет слова «говорит», «говорю», только звучат эти слова очень забавно, гласные практически не произносятся.

– Я завалила вступительные экзамены в институт, сижу на скамейке и реву, – просто и естественно рассказывала она, – вдруг смотрю, подходит какой-то дядька. «Чего ревешь», грит, «завалилась?». Я-то чувствую, что неспроста он привязался. «Завалилась», грю. «А если помогу», грит, «отблагодаришь?». «Отблагодарю», грю. Смотрю на следующий день, я в списке поступивших, прикинь!

У меня никак не укладывалось в голове, неужели Павел Андреевич, ее муж, взял деньги у этой девчонки. О его богатстве ходили легенды, одно слово «зерновик». Антон объяснял когда-то, что зерно такой же стратегический ресурс, как золото или нефть, поэтому владельцы элеваторов, а у Павла Андреевича их несколько, как те же нефтяные шейхи с Ближнего Востока.

– Неужели он взял у тебя деньги?

– Какие деньги? – удивленно переспросила она. – Откуда они у меня?

– А как же ты его отблагодарила?

Она смотрела на меня, как на только что вылупившегося цыпленка.

– Дала пару раз и все, – и удивленно пожала плечами.

Поразил не сам факт такой «благодарности». Такое сейчас в порядке вещей. Я слышала, как одна женщина (бывшая начальник управления министерства экономики, между прочим) наставляла свою дочь: «Просто так никому не давай!». Удивляла и поражала полная откровенность и настоящая искренность. «Это жизнь!» – как любит говорить Ритка.

– И после этого вы поженились?

– Нет, конечно, я о нем и думать забыла. Однажды в ночном клубе ко мне подходит официант (мы там плясали с девчонками) и грит: «Тебя там какой-то крутой мужик снять хочет». Пойду, думаю, гляну, что там за крутой такой. Подхожу, а это он. Прикинь! А утром он мне грит, – теперь ее уже не надо было подгонять вопросами, она с удовольствием выкладывала все «до последнего». – Ты не уходи, грит, оставайся, вечером продолжим, побалдеем. Я и осталась. А че, хата крутая, подарки дорогие, с оценками в институте, грит, проблем не будет. А через месяц я ему грю, ты или женись, или деньги плати. Че я даром время теряю. А он грит, ну и женюсь.

– Как-то просто у вас все получается, – я не могла с ходу переварить ее рассказ.

– Ни фига себе просто?! Он еще три месяца с женой не мог развестись! Грит, не знаю, кого выбрать, тебя или ее. Но она хорошая тетка, правильно сделала, что ушла. С таким козлом жить, врагу не пожелаешь.

Может, у меня температура? Я эту Анжелику, «маркизу ангелов», абсолютно не понимаю. Хотя с оценкой ее мужа мысленно согласилась полностью.

– Так зачем же ты вышла за него, если он, как ты говоришь...

– Козел, грю. Ты че, сама не видишь, что ли, – возмутилась она. – Он же у меня верующий, традиции соблюдает, перед свадьбой повез в колхоз, грит, надо благословение отца получить. Заставил платок напялить, платье деревенское до пола. Его отцу вчера сто лет было, слепой почти, а сиськи мои все-таки разглядел. Чем они ему не понравились? Нет, грит, не будет тебе моего благословения. А куда я их спрячу? Они у меня вон какие, сама видишь! Чрез них, считай, и замуж вышла. А мой грит папаше, кто вам деньги посылает? Если бы не я, грит, вы бы тут все с голоду подохли! Так, что, грит, давай не пырхайся, благословляй!

Она прервала рассказ, с обидой вспоминая свекра.

– Ну и хрен с ними, – по ее лицу снова расплылась улыбка. – Денег подкоплю, а там видно будет. Лучше уж с одним, чем...

И только теперь она осеклась.

Вечером, за ужином, Антон недовольно высказался в адрес Олега, как бы подтверждая мои собственные мысли.

– Олег безоглядно берет кредиты, а мне приходится это расхлебывать.

– Что случилось? – Я теперь тоже человек бизнеса, и имею право на такие вопросы.

– Продукция швейки не отбивает кредит.

Раньше ему пришлось бы долго объяснять мне, что такое «отбивать кредит», но теперь этого делать не надо. Я знаю, что отбить кредит – значит работать таким образом, чтобы доходов хватало не только на текущие нужды и выплату налогов, но и на погашение полученного ранее кредита в банке и набежавших процентов по нему. Вот!

– Ошибка в расчетах? – спросила я.

Антон кивнул.

– Это его директриса на швейке виновата, она была у тебя на презентации.

– Да, я помню ее. – Еще бы мне ее забыть!

– Прежде она работала в международном банке и готовила выдачу кредитов, – начал объяснять Антон. – Поэтому Олег, как он мне потом объяснил, и принял ее на эту должность. Теперь выясняется, что кредит был выдан на неприемлемых условиях, фабрика работает с перебоями, кроме того, начались большие проблемы со сбытом продукции.

– А что же Олег?

– А что Олег? – раздраженно передразнил Антон. – Прибежал ко мне, чтобы я договорился с банком о пересмотре их условий и продлении кредита.

– И ты договорился?

– А куда я денусь, – вздохнул Антон. – Пришлось подписать ходатайство банка о выкупе здания бывшего проектного института. Считай, даром отдал и лишний раз подставился.

– И все из-за этой шлюхи! – вырвалось у меня.

Антон вытаращил глаза.

– Впервые слышу из твоих уст такие слова.

Кажется, я покраснела и поспешила переменить тему разговора:

– Ты говорил «кредиты»...

– Да, – Антон снова тяжело вздохнул. – Есть еще один кредит. И о нем я хотел поговорить с тобой.

Исторический момент! Антон впервые в жизни решил на равных поговорить со мной о чем-то серьезном. Давай, выкладывай!

– Помнишь, партнером по отелю выступает некая оффшорная компания. – Антон внимательно смотрел на меня, видимо сомневаясь умственных способностях собеседника: смогу ли я, своим бабьим умом, понять такие «высокие материи»? – Так вот, если подтвердятся размеры их инвестиций в строительство, то контрольный пакет акций отеля перейдет к ним.

– Они инвестировали в строительство такие огромные деньги? Насколько я знаю, Олег оформил кредитную линию в пятьдесят миллионов долларов. Значит, они должны вложить не меньше. Никогда не поверю!

Антон разглядывал меня с некоторым любопытством. Пусть привыкает.

– К сожалению, так не считают наверху. – Антон опять стал снисходительным, опуская меня на землю. В переводе эту фразу нужно понимать так: «Твое мнение, дорогая, никого не интересует».

– Значит, их кто-то лоббирует и этот кто-то посильнее тебя. Премьер-министр?

Антон поправил очки и расправил плечи – наверное, так он сидит на совещаниях. Его лицо приняло решительный и важный вид. До него, наконец, дошло, что перед ним сидит не просто его жена, а равноправный партнер по бизнесу.

– Ты права, ошибка только в должности.

– Президент? Он никогда не полезет в хозяйственные, а тем более финансовые дрязги. Ты мне что-то недоговариваешь, – уверенная в своей правоте, ответила я.

– А как я это сделаю, если ты постоянно перебиваешь!

Он прав. Но мне простительно, я женщина.

– Хорошо, не буду.

– Это дело настойчиво проталкивает Максим. – Неожиданно Антон испугался собственных слов: такие имена принято произносить только шепотом. – Рима, ты понимаешь, что все, о чем я говорю, огромный секрет, в том числе и от твоего отца и, естественно, от Олега?

Не понимаю, честное слово! Но признаться не могу, язык не поворачивается.

– Конечно, – ответила я.

Антон облегченно вздохнул.

– Единственный человек, который владеет объективной информацией, это я. Но мне ясно дали понять, что от моего поведения зависит и моя судьба. – Он сделал паузу, испытующе посмотрев мне в глаза.

Бедняжка попал между молотом и наковальней. Что же ему посоветовать? Он ждет моего совета!

– Максим рвется порулить, пользуясь покровительством своего могущественного отца. Но президент может и должен поставить их на место. Он не допустит беспредела. Надо идти к нему! – твердо заявила я.

– Легко сказать – идти к нему! – хмыкнул Антон. – Администрация президента не выдает пропуска в его резиденцию. У них один ответ: «Ждите, мы вас вызовем». Максим хочет отель. Хочет! Даже если мы сумеем отстоять свои интересы, он и его отец никогда не простят нам этого.

– Поэтому ты решил держать это в секрете от папы и Олега? – тихо вздохнула я.

– Да, потому что борьба бессмысленна и опасна! – Он встал из-за стола, давая понять, что разговор окончен.

– Подожди, – я остановила мужа. – Ответь, пожалуйста, почему ты решил рассказать мне об этом?

Он снова сел.

– Я ждал этого вопроса. Потому что твой отец и Олег не поверят и опять будут считать меня предателем.

– Но, Антон... – я запнулась. – Думаю, папа и Олег способны... понять тебя правильно.

– Ты их хорошо знаешь. Они от своего не отступятся и ради отеля пожертвуют и мной. – Показалось, что глаза Антона стали наливаться кровью.

Я растерялась, запуталась, испугалась, не могла подобрать нужных и точных слов.

– Даже если ты потеряешь это кресло... я хочу сказать, что смысл жизни не в должности... у нас есть бизнес, деньги...

Антон сжал кулаки, покраснел, его лоб прорезала глубокая морщина. И глаза... я увидела в них не только решимость, но и ненависть и злобу.

– Ты предлагаешь пойти в работники к Олегу или торговать тряпками в твоем магазине? Нет уж, уволь. Если бы ты захотела, мы могли бы объединить наши доли в холдинге и диктовать Олегу свои условия. Вот тогда я подумал бы над твоим предложением. Но ты продолжаешь испытывать к нему непонятные мне симпатии. Так что выбора у меня нет!

– Я не давала тебе повода думать обо мне таким образом! – вспылила я.

– Но хозяйничает именно он. Тебе он отказал, а свою любовницу поставил директором швейной фабрики. Даже это ты ему простила! Эх, если бы ты захотела... – Антон махнул рукой, давая понять, что продолжать разговор бессмысленно.

– Антон, пойми... – Я снова попыталась его убедить, но он не нуждался в объяснениях.

– Я не хочу отправиться вслед за Мусей. Я не тот, за кого они меня держат. Теперь я смогу за себя постоять!

Антон поднялся, чуть не опрокинув стул, и ушел в кабинет. Я услышала, как дважды повернулся ключ в замочной скважине.

Несколько дней я бродила как неприкаянная, бесконечно обдумывая сказанное Антоном. Я понимала, что необходимо предпринять какие-то действия, поговорить с папой и Олегом, но удерживало обещание сохранять разговор в секрете.

– Шли бы вы домой, Рима, – уговаривала меня Наташа, – вы даже не слышите, что я говорю.

– Да, пойду, – кивнула я.

– Что-то не так? Поссорились с мужем?

– Почему ты так решила? – Меня насторожил ее вопрос.

– Нет-нет, ничего такого. – Наташа дружески улыбнулась. – Просто я подумала, какие могут быть у вас проблемы? Только муж.

Я упрямо смотрела ей в глаза, требуя полного и честного ответа.

– Мне показалось на презентации, – смущаясь, продолжила она, – что у вас с мужем отношения... даже не знаю, как сказать... сложные, что ли. Не как в обычных семьях.

– Ты находишь? И в чем же это проявилось?

– Вы только не обижайтесь, – извиняющимся тоном произнесла Наташа. – Но вы ему даже не улыбнулись, когда он пришел.

– А ты наблюдательная.

– Вы не скрываете своих чувств, – сказала девушка. – Я давно хотела вас предупредить, но стеснялась.

– Спасибо за откровенность, – кивнула я. – Это все?

Наташа выразительно молчала.

– Говори уже, – вздохнула я. – Что еще ты подметила?

Наташа смотрела на меня чистыми и честными глазами, и я неожиданно поняла, что сейчас услышу ужасные, жестокие слова. Неужели эта девочка, красивая и неглупая, знает обо мне что-то такое, чего я сама о себе не знаю либо тщательно скрываю от себя? Нет, не хочу! В последнее время я узнала много разной правды о себе и о близких мне людях. Не хочу такой правды, устала от нее. Домой!

– Говори, – повторила я.

– Вы... мне показалось, что вы ревновали Олега Александровича, – выпалила Наташа. – К сожалению, это заметила не только я.

Вероятно, ее напугало выражение моего лица.

– Нет-нет, не подумайте ничего такого. Не думаю, что это заметил ваш муж. Я только хотела предупредить... – Наташа засуетилась, занервничала.

– Это все? – Надо еще что-то сказать, нельзя вот так просто уйти. – А насчет Олега... э-э-э... Александровича, ты права, тебе это действительно показалось.

– Да-да, конечно, – Наташа прятала глаза.

У меня есть привычка – садясь в машину, первым делом смотреться в зеркало. Что я там увидела сегодня?! На меня взирала потускневшая, измученная жизнью женщина, пытающаяся дорогой косметикой скрыть следы страданий и тяжелых размышлений. Даже показалось, что у меня морщинки возле глаз.

Неожиданно мне захотелось плакать. Не дождетесь!

– Давай порассуждаем, – сказала я себе.

Антон прав, борьба с Максимом бессмысленна. О его самодурстве и «подвигах» ходят легенды. Говорят, во время его визитов в регионы происходит нечто ужасное. Самолетом везут полный комплект проституток на любой вкус: негритянки, мулатки, европейки, азиатки. На банкетах его обслуживают высшие должностные лица, в заповедниках отстреливается дичь из Красной книги. И охраняют этот беспредел чуть ли не целые войсковые соединения. Возможно, это кухонные сплетни, но, послушав Антона, я поняла, что они не далеки от истины.

С другой стороны, я прекрасно знаю своего отца и Олега, они от своего не отступятся. И ужаснее всего то, что они действительно не поверят Антону. Замкнутый круг: они не верят, зная, что он что-то скрывает, он скрывает, зная, что не поверят они. И между ними я. Теперь понятно, почему Антон посвятил меня в это. Он сделал меня своей сообщницей! А я-то, дура, наивно гордилась, поверив, что он нуждается в моем совете! Он меня подставил!

Немедленно расскажу все папе! Что сделает он? Естественно, поделится секретом с Олегом. Иногда мне кажется, что папа его любит больше, чем меня.

Что же они предпримут?

О господи! Они его убьют! Антон, в свою очередь, попытается убить их. Я вспомнила его слова: «Я не тот, за кого они меня держат. Теперь я смогу за себя постоять!» И у Антона, кроме всего прочего, появится причина обвинить меня в предательстве и даже в попытке... убить собственного мужа.

Вы, наверно, подумали, что я распсиховалась и тут же бросилась к папе рыдать в жилетку? Ничего подобного! Я лихорадочно размышляла и искала выход. И я его нашла! Остановить Максима можно через его жену. Мы женщины, и нам позволительно использовать наши женские возможности.

Где вы там, мои деловые женщины? Ведите меня к ней!