Под маской улыбки (ЛП)

Глава 14

Год назад

Две розовые полоски. Знак плюс. Означающий «беременна». Три теста с одним и тем же результатом. Я ношу ребёнка. Инстинктивно рука тянется к ещё плоскому животу. Меня переполняют эмоции и глаза наполняются слезами.

Это случилось спустя полгода после визита к врачу. Как и обещала Джанет. Я беременна.

Я просто так сделала утром тест, а точнее три теста. С последней менструации прошло четыре недели, и хотя я почти смирилась с необходимостью привлечения врачей, решила сделать тест.

Дэвид! Я внезапно вспоминаю о второй части уравнения, выбегаю из ванной, пересекаю второй этаж и захожу в студию, где оставила телефон. Я вздыхаю с облегчением, осознав, что в Лондоне уже довольно поздно.

Меня переполняет возбуждение. Я больше не могу оставаться дома. Нужно выбраться отсюда. Забрав сумочку из спальни, бегу вниз к машине. Прежде, чем выехать на дорогу, опускаю окна и открываю люк. Пока ветер треплет мои волосы, я еду, куда глаза глядят.

Ребёнок, которого я смогу воспитывать, лелеять и играть. Каким-то образом на сердце становится ещё теплее. Каждый его удар напоминает о семечке, растущем во мне. Я хочу прочитать все книги о материнстве, пережить здоровые роды. Больше никакого кофе или суши. Больше не смогу красить волосы… и всё прочее, о чём я слышала от остальных женщин. Нужно сегодня же заказать витамины для беременных и «Чего ждать, когда ждёшь ребёнка» на Амазоне. Для начала. Интересно, есть ли в городе группа будущих мам? Нужно поискать в сети.

Я приезжаю на общественный пляж, куда ходила, когда училась в колледже. С этим простеньким место связано много хороших воспоминаний. Дора ходила сюда каждые выходные, и если я была свободна от учёбы и работы, то тусовалась с её друзьями. Будучи здесь я скучаю по Доре. После той кошмарной ссоры на благотворительном фестивале Морганов мы не разговариваем. Она не отвечала на звонки, и, в конце концов, я перестала звонить.

Попав на территорию пляжа, я снимаю босоножки и беру их в руки. Песчинки щекочут пальцы, пока я иду к воде. В полуметре от неё, звонит телефон.

Неизвестный номер. Только один человек может звонить мне.

— Алло.

— Ты что, возле океана? — бархатный голос Алека окутывает меня.

— Каковы ставки на эту информацию? — Шутка выходит неудачной.

С тех пор как я пыталась сбежать от Дэвида, он получил ещё больший контроль надо мной. Последние полгода он проверяет все мои смс-ки и звонки. Перед поездкой он предупредил, что следит за мной. Остатки моей уверенности испарились. Дэвид прав, сама я не справлюсь. У меня нет ничего, кроме него.

День за днём я погружаюсь в забытье. Но ребёнок, ох ребёночек, даёт мне новую цель.

Мне не стоит говорить сегодня с Алеком Кристосом. Или когда-либо ещё. Я пересекаю опасную черту, потому что если Дэвид узнает, что я подружилась с его врагом, для меня это закончится плохо. Но когда вижу его звонок, я вынуждена ответить. Алек напоминает мне о достоинстве и о том, что мне есть, что предложить. Алек верит в мой потенциал. Прямо сейчас мне нужен тот, кто считает меня достойной.

— Я хочу поужинать с тобой, если скажешь, где тебя найти, — отвечает Алек.

— Я на Кресент-Бич.

— Одна? — мягко спрашивает он, но я чувствую напряжение.

— Одна.

— Скоро стемнеет.

— Тут полно людей. Но я ценю твою заботу, — искренне произношу я.

— Кресент-бич возле Cabello's. Встретимся там, через минут пятнадцать? — Я не перестаю смущаться. Этот сильный, напористый мужчина не давит на меня. Я не понимаю, почему он не принуждает меня, к чему захочет… но от этого меня только сильнее тянет к нему.

— Я бы поела.

— Хорошо. До встречи.

Войдя через десять минут в ресторан, я нахожу Алека, сидящим в нише у дальней стены. Когда наши взгляды пересекаются, он встаёт с улыбкой на лице.

— Ой, Каролина, ты сегодня сияешь, — бормочет он, когда я подхожу ближе.

Такое происходит, когда носишь ребёнка? Мысль наполняет меня теплом.

Я отступаю на шаг. Было бы большим облегчением поделиться с кем-нибудь новостями, но Дэвид не знает, что у нас будет ребёнок. И когда я в последний раз заговорила с Алеком о ребёнке, он чуть не исчез из моей жизни. Несмотря на небольшое влечение к нему, он по-прежнему лишь друг. С притворной скромностью я улыбаюсь ему.

— Приятно слышать. — Мы не обнимаемся и не целуемся в знак приветствия. Для меня такие прикосновения равны нарушению границ. Какое оправдание у Алека я не знаю. Может, он не хочет меня касаться. Сердце немного сжимается от этой мысли.

— Правда.

Мы садимся напротив друг друга. Перед каждым лежит пластиковое меню, но мне оно без надобности.

— Мне нравится это заведение. Много лет здесь не была, — рассказываю я ему.

— Да, могу представить, что это не соответствует стандартам Морганов, — он произносит это с каким-то вынужденным легкомыслием. — Мне тоже здесь нравится.

Я жадно разглядываю его тёмные черты лица и саркастичный изгиб губ. Прошло много месяцев с нашей последней встречи и несколько недель с последнего разговора. Практически каждый день я проводила под гнётом правил Дэвида. Запертая в расписании, составленным им. Похоже, весь этот контроль окупился для моего мужа, ведь я беременна.

Молодая улыбающаяся официантка подходит к нашему столику, взгляд направлен на Алека.

— Что будете пить?

Алек по-прежнему сосредоточен на мне, не обращая ни капли внимания на кокетливую официантку.

— Мне, пожалуйста, холодный чай. — Я склоняю голову, наблюдая, как жадно она разглядывает прекрасные черты Алека. Я не виню её в желании. Даже я признаю, насколько он притягателен.

— «Ла Капитана». — Алек произносит название местного крафтового пива, не отрывая от меня взгляда. Понимая, что проигрывает, официантка раздражённо удаляется.

Алек барабанит пальцами по столешнице, осматривая меня. Наконец, он произносит:

— Ты сегодня какая-то другая.

Официантка возвращается, когда я хочу ответить, ставит напитки на стол и коротко спрашивает:

— Уже выбрали?

Алек кивает мне, и я первая делаю заказ. Как только официантка уходит, он откидывается на чёрную подушку, одной рукой по-прежнему небрежно выстукивая неизвестный ритм.

— Чему ты так радуешься?

— У тебя когда-нибудь была мечта, похороненная так глубоко внутри, что ты не догадывался о ней? С возрастом мечты начинают проявлять себя помаленьку. И однажды ты просыпаешься, понимая, чего желал всю свою жизнь. Тогда тебе не остаётся ничего, кроме как воплощать мечту, бороться со всем, что встанет на пути к уготованному тебе. — Покачав головой, я не могу сдержать улыбку. — Должно быть, это звучит безумно и очень туманно. Я кое-чего хочу и могу это получить. И я только сейчас поняла, насколько сильное моё желание. Понимаешь?

Стук прекратился. Пальцы Алека сжаты в кулак. Он смотрит на меня, не моргая.

— Я отлично понимаю, о чём ты. — Его низкий голос ещё ниже обычного.

— Скоро я тебе обо всём расскажу, — обещаю я.

Словно выйдя из транса, Алек моргает и поднимает кружку.

— За мечты, ставшие явью. — Он смотрит мне в глаза одним из своих беспощадных взглядов. Не разрывая зрительного контакта, я поднимаю холодный стакан и чокаюсь с ним.

— За мечты, ставшие явью, — шёпотом повторяю я.

Я думала, что речь о ребёнке, растущем внутри меня. Я считала, что речь о мечте про семью. И в некотором роде так и есть. Но во взгляде моего мужа нет любви. Большую часть времени он напоминает мне, как я разочаровываю его. Все мои переживания исчезнут, если муж будет думать обо мне, как об идеале, а вовсе не о раздражении или стыде от моих оплошностей.

Я заливаюсь краской, и мне нужен ещё один глоток холодного чая, чтобы успокоиться.

— Если бы мог, я воплотил бы все твои мечты в реальность, — произносит Алек так искренне, что эмоции сдавливают мне горло. — Ничего не отвечай. — Он прикладывает палец к моим сжатым губам, и я вспоминаю, почему мы избегаем прикосновений. От них по моему телу разбегается приятная дрожь. — Прими моё неравнодушие, — командует он. Когда я согласно киваю, он убирает палец.

— Ты тоже мне небезразличен. — Чем больше времени я провожу с Алеком, тем меньше я хочу его потерять. Мне страшно, что ребёнок станет началом конца нашей дружбы. Боже, я не хочу его потерять, но ребёнок сейчас превыше всего. Превыше Дэвида и меня тоже.

Момент близости между нами разрушен, когда появляется угрюмая официантка. Я склоняюсь над божественным сэндвичем и глубоко вдыхаю, стойко игнорируя вопрос, всплывший в подсознании.

Насколько небезразличен?

Я суечусь на кухне, нервно поглядывая на часы на духовке. Дэвид приземлился в аэропорту час назад. Он будет дома в любую секунду. Каким-то образом я сумела сохранить тайну во время разговоров по телефону.

Больше всего я переживаю за его реакцию. С его нестабильным эмоциональным состоянием, я не знаю точно, с каким Дэвидом встречусь. В моих фантазиях Дэвид будет счастлив, узнав о ребёнке, и возможно, вспомнит начало наших отношений, когда в них было достаточно любви, чтобы преодолеть его злость. Знаю, глупо мечтать об этом, но что мне ещё остаётся.

Бум! Входная дверь громко захлопывается.

Он здесь.

Мокасины Дэвида стучат по полу. Тем временем Карло поднимает чемодан Дэвида наверх. Ранее я попросила Карло и Миранду удалиться, чтобы дать нам побыть наедине.

С трепетной улыбкой я стою, опираясь на стойку, сложив руки под животом. Незнакомый мужчина входит в кухню. Да, золотоволосый аристократ — мой муж, но его плечи удручённо опущены, а волосы так спутались, словно он не раз проводил по ним пальцами. Лоб рассекают морщинки от напряжения, а в уголках глаз проявляются гусиные лапки, которых я раньше не замечала. Впервые это он предстаёт побеждённым и уязвлённым.

— Ты дома, — выдыхаю я.

— Здравствуй, Каролина, — устало произносит он.

— Как съездил? — неуверенно спрашиваю я.

— Не твоя забота, — кратко отвечает он. — Где Миранда? Я хочу выпить.

Я стремительно оборачиваюсь к кухонной стойке. Затем поворачиваюсь обратно и протягиваю ему тумблер, наполненный янтарным скотчем.

Дэвид громко выдыхает, затем забирает стакан из моих рук. Меня переполняет ужас, но я должна справиться. Ради нерождённого малыша.

— У меня кое-что для тебя есть.

Он пьёт медленно, закрыв глаза, и смакуя напиток.

— Хмм, — безразлично бормочет он.

— Можешь сделать одолжение и достать ужин из духовки?

Дэвид вскидывает брови. Морганы не выполняют работу по дому. Они нанимают прислугу, чтобы готовить, убирать, стирать и так далее. Я не Морган по рождению и привыкла к домашним обязанностям. Вообще-то, мне нравится готовить и заниматься хозяйством из-за того, что так у меня появляется чувство выполненного долга. Но я не провожу время на кухне, потому что муж уверен — это ниже моего статуса. Я не хочу, чтобы наш ребёнок вырос таким же снобом.

— Пожалуйста, — добавляю я.

Сердясь, Дэвид ставит стакан на стойку и идёт через кухню к двойной духовке.

— Из верхней, — уточняю я.

Он дёргает ручку, открывая дверцу, кухня наполняется теплом.

— Что это? — Он рассматривает блюдо из дрожжей и чеснока.

— Булочка, — уклончиво отвечаю я, сомневаясь в глупой шутке.

Дверца закрывается, и Дэвид поворачивается лицом ко мне. От груза усталости не остаётся следа. Он изумлён.

— Булочка в духовке?

Я скромно киваю. Он медленно качает головой, улыбаясь белозубой улыбкой.

— Ты беременна? — снова спрашивает он, словно не понимая намёк.

— Три положительных теста. Я бы их сохранила, но это как-то противно. Первый визит к Джанет в понедельник. — Тремя большими шагами Дэвид преодолевает расстояние между нами и подхватывает меня на руки. Я визжу, смеясь, когда он обнимает меня. Мне передаётся его радость. Хочу заплакать от облегчения. Дэвид тоже взволнован.

— Ребёнок, — повторяет он, его дыхание обжигает кожу.

— Ребёнок, — подтверждаю я.

Он кружит меня по комнате, пока не начинает кружиться голова. Нас переполняет любовь. Это мгновение прекрасно.