Под маской улыбки (ЛП)

Глава 8

Четыре года назад

В детстве я не мечтала о замужестве. Просматривая выпуски журнала «Вог», я представляла, как стану всемирно известным дизайнером одежды. Чтобы, как платья Дианы фон Фюрстенберг[4], Эли Сааба[5] или Моники Люлье[6], мои творения украшали подиумы и витрины элитных магазинов. Были желанными и ограниченными в производстве. Чтобы звёзды на Голливудских премиях носили мои наряды. А мои блестящие идеи протолкнули меня в стратосферу моды. Где моим возможностям не было бы предела. Берегись Анна Винтур[7], вы не представляете, как Каролина Адамчик поразит вас. Не принц на белом коне спас бы меня из трейлерного парка. Я бы сама спасла себя, упорно трудясь, получая образование и оплачивая счета. Мне не нужен был мужчина, потому что я сама могла воплотить свои мечты.

Любой психотерапевт, вероятно, сказал бы, что моя молодость в бедности вызвала желание стать финансово независимой. Я проводила всё время в стремлении к модной мечте, и игнорировала личную жизнь. Я так хотела добиться славы в модной индустрии, и вдруг обнаружила такое же сильное желание любить. И это объясняет предстоящее событие.

Сегодня я выхожу замуж.

Любовь превзошла мои планы на карьеру. Потребовалась всего пара недель, чтобы приоритеты изменились. В последний раз я появлялась на занятиях или на работе месяц назад. В день, когда погибли родители и брат Дэвида. Сначала я пропускала занятия, потому что была занята организацией похорон. Затем Дэвид попросил организовать продажу его квартиры и квартиры Чэндлера, чтобы мы смогли переехать в дом его родителей. Мебель нужно было продать и пожертвовать на благотворительность. Одежду сдать в сэконд-хенды. Сразу после этого Дэвид решил организовать ужин в честь его родителей и собрать деньги для детей из бедных семей.

— Как моя жена, ты должна стать представителем благотворительной компании, — настаивал он.

— Но, Дэвид, я никогда не организовывала подобные мероприятия, — спорила я.

— Многие организаторы вечеринок сочтут за честь поработать на Морганов. Наймём кого-нибудь, — ответил он.

Как и во многом другом, я уступила ему. Каким-то образом Дэвид умудрялся отвечать на любое моё возражение. Я спросила, не посещал ли он курсы для юристов втайне от меня. Между общением с агентами по недвижимости и собеседованиями с организаторами, я разрабатывала дизайн скромного платья для первой свадьбы.

Так как церемония будет неофициальной, на мне платье-мини из гипюрового кружева с прозрачным корсетом. Для игривости спина у платья открытая. Лиф переходит в юбку-солнце. Туфли от «Валентино» нюдового цвета с острым носком вчера вечером подарил мне Дэвид. Я собрала волосы в высокий бублик, чтобы открыть спину. Дэвид ещё не видел платье, и я надеюсь ему понравится мой кокетливый наряд.

Осталось всего несколько минут до скромной церемонии внизу. Наверное, он сейчас разговаривает с мировым судьёй, пока я тут заканчиваю сборы. Я критически изучаю свой вид в широком зеркале, пока наношу прозрачный блеск для губ. Не так я представляла себе свадьбу. Думая о церемонии, я представляю подружек невесты и длинное платье с открытой спиной. И как жених с невестой пишут свадебные клятвы, а их сердца переполняет любовь.

На эту свадьбу счастье не придёт. Союз родился из трагедии. Я никак не могу избавиться от груза печали на своих плечах. Дэвид пообещал, что через пару месяцев у нас будет масштабная свадьба, на которую мы пригласим друзей и напишем клятвы. Но сейчас, как он говорит, нас неправильно поймут, если мы устроим свадьбу так скоро после крушения самолета. Зачем тогда торопиться? Я всё ещё не понимаю. Но когда Дэвид что-то задумывает, очень мала вероятность, что он передумает.

«Перестань быть такой неблагодарной», — грубо одёргиваю я себя. Дэвид так сильно любит меня, что готов жениться прямо сейчас. Это всё жутко романтично.

Я должна спуститься через две минуты, но сначала хочу кое-что сделать. Я быстро набираю выученный наизусть номер на смартфоне, который Дэвид подарил мне пару недель назад. После двух гудков в трубке раздаётся севший от многолетнего курения голос.

— Да?

— Мама.

— Чего тебе, Люси? — выпаливает она, спутав меня со старшей сестрой.

— Нет, мам. Это я. Каролина.

Тишина.

— Денег я тебе не дам. Я предупреждала, что на дизайнерской халтуре не заработаешь, — самодовольно говорит она, словно наслаждаясь моим провалом. Я привыкла к такому презрению и пропускаю слова мимо ушей.

— Вообще-то, я по другому поводу звоню. У меня хорошие новости, хочу поделиться с тобой.

— Быстрее давай. Моя смена начинается через двадцать минут, — ворчит она.

Закатив глаза, я стараюсь не вздыхать. Она работает горничной, и в воскресенье у неё выходной. Она всегда говорила, что отдыхает по воскресеньям. Но я воздерживаюсь от обвинений во лжи.

— Я выхожу сегодня замуж, мам. — Я никак не могу скрыть радость.

Она хихикает, и я кашляю, чтобы прервать её хриплый смех.

— Ты что, не поняла, что мужики не стоят таких проблем? Твой отец, отец мальчика Люси — они все мудаки. Думаешь, тебе посчастливилось? Удачи. — Она бросает трубку, не прощаясь.

Крошечная часть меня, которая всё ещё надеется на любовь матери, обижается на этот жест. Разозлившись, я отмахиваюсь от её безразличия. Зачем я вообще позвонила ей именно сегодня? Мама не пришла на мой выпускной. Она смеялась над моей мечтой об индустрии моды. Я мрачно смотрю на себя в зеркало.

Выкинь уже её из своей жизни. Я знаю, что должна, но не могу отказаться от матери.

— Я пришёл забрать невесту.

Я подпрыгиваю от удивления, услышав низкий голос. Прижав руку к груди, где быстро колотится сердце, я оглядываюсь.

«Дьявол,» — проскальзывает мысль. Вообще-то, его зовут Алек Кристос. Я видела его на прошедших похоронах, но мы не разговаривали, он только выразил Дэвиду соболезнования. На похоронах я слышала, как люди шептались об Алеке, и прислушивалась, потому что, если честно, меня интересовал этот загадочный Алек. Я узнала только, что он вёл дела со многими бизнесменами в Майами. Что бы это ни значило.

Алек выглядит также прекрасно, как в тот день в отеле Монро. На нём чёрные брюки и белоснежная рубашка. Непослушные пряди волос свисают на лоб. Тёмные глаза блестят, он оценивающе смотрит на меня. Челюсть заросла щетиной.

— Вот это да, ты прекрасная невеста, Каролина Адамчик. — От его низкого голоса по спине бегут мурашки. Я выпрямляюсь, сбитая с толку, и хмурю брови.

— Что вы здесь делаете, мистер Кристос?

— Можно на «ты». Просто Алек, — поправляет он, входя в ванную. Кажется, от его присутствия комната уменьшилась. Алек Кристос всего на пару сантиметров выше моего жениха. Даже несмотря на то, что он не похож на бодибилдера, Алек явно тягает большой вес. Я нервничаю. Не от страха, что он мне навредит, но его маскулинность источает превосходство.

— Алек, — повторяю я. — Теперь ответишь на мой вопрос? — Он заставляет меня нервничать, и я перестаю следить за языком.

— Дерзкая, но милая. Продолжаешь удивлять, Каролина. — Почему-то сердце сжимается в груди от его слов. Он восхищённо смотрит на меня, а я не понимаю почему. — На любой свадьбе должен присутствовать свидетель. Видимо, Дэвид считает меня единственным, кто не станет разбалтывать его тайны, — ухмыляется Алек.

— Такое чувство, будто ты издеваешься надо мной. Не смешно, — говорю я.

Если глаза Алека могут стать ещё темнее, именно это и происходит.

— Вовсе нет, Каролина, я бы ни в коем случае не стал над тобой смеяться. — Он говорит вполне искренне, и я почему-то ему верю. — В конце концов, сегодня ты выходишь замуж. Любовь терпелива, любовь добра, и так далее.

— «Если потребуется, Дьявол процитирует Священное Писание», — не подумав, произношу я. Дьявол. Я чуть не вздрогнула, вспомнив, с кем невольно ассоциировала этого темноволосого мужчину тогда в отеле «Монро». Уверена, мой будущий муж не стал бы общаться с гнусным человеком.

И всё же его обжигающий взгляд вызывает дискомфорт. Он смотрит на меня своими чёрными глазами, словно полностью сосредоточен на мне. Его внимание нервирует меня, потому что… никто не смотрит на меня с таким интересом. Даже тот, за кого я собираюсь замуж.

Алек улыбается, и я забываю, как дышать. Он и так прекрасен, но когда улыбается белозубой улыбкой, а глаза блестят, эффект завораживает.

— Ты читала «Венецианского купца»[8]. Дерзкая, милая и умная.

— Не такая уж и умная. Я просто запомнила эту фразу.

— Интеллект не подделать, — уверенно произносит он. От его комплимента всё внутри сжимается.

Я отворачиваюсь от него, опуская глаза на колени. Эта встреча кажется ошибкой. Я прекрасно осознаю, что мои щёки покраснели от удовольствия. Я сегодня выхожу за Дэвида. Не стоит флиртовать с загадочным Алеком Кристосом.

— Позволь спросить, Каролина. Почему такая девушка выходит замуж тайно?

Мои плечи напрягаются, когда я слышу осуждение в его словах.

— Какая «такая»? — Обернувшись к нему лицом, я держу дрожащие руки неподвижно на коленях. — И кстати, зачем такой мужчина подвергает сомнению мои решения?

Глаза Алека довольно блестят, как будто ему нравится препираться со мной.

— Ты талантливый модный дизайнер, но отказываешься от занятий, чтобы стать хозяйкой дома Морганов. Думаю, и это изысканное платье ты сшила сама, Каролина. Стыд и позор, что кто-то с таким потенциалом бросает всё лишь бы быть с Дэвидом.

Пульс звенит в ушах и руки сжимаются в кулаки.

— Во-первых, ты ничего обо мне не знаешь. Во-вторых, кто ты такой, чтобы вести со мной дружеские беседы? Ты мне чужой, как любой прохожий на улице, Алек Кристос. — Я пытаюсь говорить надменно, и по поднятым бровям Алека понимаю, что выгляжу как минимум раздражённой. По правде сказать, я злюсь, потому что слова Алека имеют смысл, но я не хочу об этом думать, учитывая, что внизу ждёт любящий меня мужчина.

— Не люблю смотреть, как ломают красоту, — бормочет он.

В душу закрадывается страх.

— Не понимаю, — шепчу я.

Алек качает головой, словно чувствует себя выше этого разговора.

— Я сказал лишнего, — наконец, произносит он. Я хочу схватить его и наорать. Умолять, чтобы он объяснился. Это моя жизнь! Я хочу кричать.

Но молчу.

Страшно потерять то единственное, в чём я уверена. Нет, страшно — слишком мягко сказано. Я скорее в ужасе. Кто-то наконец-то — наконец-то! — хочет быть со мной. Если расстанусь с Дэвидом, снова буду одна. Меня переполняет такое одиночество, что появляется желание вышвырнуть Алека Кристоса из этого дома за предположение, что Дэвид меня «сломает».

— Каролина! Ты почему так долго? — Голос Дэвида разряжает напряжение, и Алек оборачивается, подходя к двери в ванную.

— Ты что здесь забыл, чёрт возьми? — кричит мой жених из спальни, ведущей в ванную.

— Знаешь, видеть невесту до свадьбы — плохая примета, — уверенно протягивает Алек.

— Знаешь, мешаться под ногами жениху в день свадьбы — плохая примета, — рычит мой будущий муж.

— Пожалуйста, не входи. Я хочу, чтобы ты был очарован, увидев меня, — отзываюсь я, не сумев скрыть волнение в голосе.

Дэвид что-то неразборчиво бормочет.

— Ты опаздываешь, Каролина, — ворчит он. — Пора идти.

Я слышу, как удаляются его шаги. Сделав ещё один ободряющий вдох, я выхожу из спальни и спускаюсь по лестнице. Оказавшись на первом этаже, я поворачиваю направо и иду в гостиную. В ней ничего не изменилось. Если не считать высокого худого мужчины в тёмно-синем костюме, стоящего рядом с Дэвидом, в гостиной никаких признаков свадьбы. Я должна в первую очередь смотреть на жениха, но мой взгляд, словно магнитом притягивается к Алеку. Он пристально смотрит на меня.

Не люблю смотреть, как ломают красоту. Что он имел в виду? Звучит как угроза или, может, предупреждение. Но мне не о чем беспокоиться, ведь я выхожу за Дэвида. Но во рту сухо.

Сейчас или никогда.

Тёмные облака заслоняют сегодня солнце. Комнату освещает свет тусклых ламп и люстры. У стоящего в центре зала Дэвида царственный вид. Когда он говорит, его жесты аристократичны. Костюм от «Прада», выполненный по индивидуальному заказу, скользит по телу без единой складки. Он классический прекрасный принц. И он хочет меня.

Я отмахиваюсь от сомнений. Что понимает Алек Кристос? Он едва знаком со мной, да и Дэвид никогда о нём не говорит. Важно лишь, что Дэвид обращается со мной, как с королевой.

Словно услышав мои мысли, Дэвид смотрит через всю комнату туда, откуда я нерешительно наблюдаю за ним. На его лице появляется хищная улыбка. «Сногсшибательно», — одними губами произносит он. Я не могу сдержать улыбку и щёки заливаются румянцем.

Всё моё внимание сосредоточено на Дэвиде. Я неуверенно улыбаюсь ему, идя по мраморному полу. Я смотрю на Дэвида, но чувствую на себе взгляд темноволосого мужчины. Не хочу отвлекаться сейчас. Хоть это и формальность, но хочу запомнить каждую прекрасную деталь. Несуразица Алека забывается, как только голубые глаза Дэвида ловят мой взгляд.

По телу растекается тепло, когда он кладёт руку мне на плечо.

— Каролина, рад представить тебя судье Бэку, близкому другу семьи. — Голос Дэвида действует на меня успокаивающе.

В моей жизни всё правильно. Скоро у нас с Дэвидом будет пышная свадьба с приглашённой группой, белым тортом, страстными клятвами и огромным списком гостей. Для девушки, которая и мечтать не могла о свадьбе, все эти излишества — лишь мелочи. Я получу всё, о чём мечтаю, выйдя за Дэвида.

— Судья, спасибо, что пришли.

Мужчина торжественно кивает.

— Жаль, что мы встретились при таких обстоятельствах, Каролина. Прошу, примите мои соболезнования о вашей потере. Ужасно, что трагедии приходится напоминать нам о ценности жизни.

Мне очень грустно из-за смерти Вильяма, Джорджии и Чэндлера, но я никого не потеряла. Да, я очень расстроена, но это скорее из-за Дэвида и моей мечты о семье, а не от утраты близких в лице Морганов. Только Дора знает, что Морганы не полюбили меня. И даже она посчитала, что это ненадолго. Дэвид убеждал, что его мать скорее сгрызла бы ногти, чем раскрыла семейные разногласия. Она бы ни за что не выразила неприязни ко мне. Это меня радует. Если бы у нас была возможность познакомиться поближе, уверена, я понравилась бы Морганам.

Судья Бэк принимает моё молчание за волнение.

— Не беспокойтесь, я понимаю, как важно быть осторожными в таких деликатных вопросах.

— Да, — согласно бормочу я.

— И ещё судья Бэк только что согласился участвовать на большой церемонии. Я подумал, может, следующей весной. Хочешь стать невестой весны, Каролина? — нежно произносит Дэвид голосом обожающего жениха. Я стараюсь игнорировать скрытую снисходительность.

— Весна — лучшее время года в Майами, — отвечаю я без четкого ответа. Я не хочу делать заявлений в присутствии Алека и судьи. Дэвид изумлённо смотрит на меня, но не хмурится.

— Начнём? — спрашивает судья Бэк.

— Прошу, — быстро отвечаю я, от чего Дэвид и чиновник смеются.

— Я тоже в нетерпении, сокровище моё, — говорит Дэвид. Он впервые так зовёт меня на людях. Если не ошибаюсь, Алек фыркает, и я едва сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза на его грубость.

— Повернитесь друг к другу и возьмитесь за руки, — велит судья.

Несмотря на организацию и странного свидетеля, это самый романтичный момент в моей жизни. Держась за руки, мы с Дэвидом становимся одним целым. Пока судья произносит официальную часть, я тону в голубых глазах Дэвида. Я представляю нашу жизнь вместе. Как после выпуска строю карьеру, каждый вечер возвращаясь домой к любящему мужу. Может, однажды у нас будут собственные наследники Морганов — ангелочки с золотистыми волосами их отца. Я представляю, как поместье Морганов становится нашим домом. И как, столкнувшись с трудностями, мы проходим через них вместе, как муж и жена. Просто прекрасная жизнь.

— Мы собрались здесь, чтобы засвидетельствовать союз Дэвида Моргана и Каролины Адамчик. Вы оба понимаете ценность любви над всем прочим. Сегодня, вы стоите здесь, как единое целое, заявляя о своём союзе и посвящении жизней друг другу. Я рад, что вы включили меня в свой союз, потому что много лет я был близок с семьёй Морганов. Я верю, что Вильям, Джорджия и Чэндлер смотрят сейчас на вас с миром в сердце, зная, что вы позаботитесь друг о друге.

Взглянув на судью, я понимаю, что он искренен. Он словно читает мои мысли — тот, о ком могу заботиться я и тот, кто позаботится обо мне. «Моя собственная семья», — думаю я с благоговением.

— Каролина, согласна ли ты быть партнёром Дэвида, посвятить ему себя и всю свою любовь? Согласна ли ты быть с ним в богатстве и бедности, в болезни и здравии?

— Согласна, — бормочу я заветное слово, и мурашки разбегаются по телу.

— А ты, Дэвид, согласен ли ты быть партнёром Каролины, посвятить ей себя и всю свою любовь? Согласен ли ты быть с ней в богатстве и бедности, в болезни и здравии?

Дэвид крепче сжимает мою ладонь.

— Согласен, — без тени сомнения отвечает он. Мой Дэвид… такой же сильный и уверенный, как всегда.

— Отлично, — одобрительно произносит судья. — Кольца, пожалуйста.

Алек достаёт чёрную бархатную коробочку из кармана брюк и отдаёт ему. В коробочке два простых платиновых обручальных кольца. Мы будем носить их наедине. После публичной свадьбы мы сможем с гордостью носить их на людях. Судья Бэк достаёт кольцо потолще и передаёт мне.

— Надень кольцо на безымянный палец Дэвида.

Я смотрю не на руку Дэвида, надевая на палец кольцо, а в глаза. Я поражена его взглядом. Он смотрит с нескрываемым голодом. Глаза блестят от радости. Он победно смотрит на меня.

— Теперь, Каролина, повторяй за мной. Этим кольцом, — командует судья Бэк.

— Этим кольцом, — нежно произношу я. Голод во взгляде Дэвида пугает меня.

— Я беру тебя в законные мужья, — заканчивает судья.

— Я беру тебя в законные мужья, — я произношу последние слова шёпотом, не осмеливаясь взглянуть на Алека. Что-то подсказывает, что он молча смеётся надо мной, по неизвестным мне причинам.

— А теперь, Дэвид, надень кольцо на палец Каролины.

Когда металл кольца соприкасается с кожей, я немного расслабляюсь. Дэвид стоически повторяет клятву. Нервозность — признак беспокойства. А какая женщина не нервничает на своей свадьбе? Дэвид радуется, беря меня в жены. Я вижу триумф. К чёрту насмешки Алека Кристоса над нашей любовью. Что он вообще понимает?

— Снова возьмитесь за руки, — командует судья Бэк. — Держась за руки, вы становитесь мужем и женой, и торжественно клянётесь любить и уважать друг друга, пока смерть не разлучит вас. Итак, в соответствии с законом Флориды и в силу полномочий, предоставленных мне штатом, я объявляю вас мужем и женой. Можешь поцеловать невесту, Дэвид.

Дэвид тут же отпускает мои руки. Он берёт моё лицо в свои ладони, проводит большими пальцами по волосам. Я теряю равновесие, когда он притягивает меня ближе. Я обнимаю его и сжимаю руки на задней части пиджака. Дэвид наклоняется, жадно целуя меня. Он готов съесть меня.

— Моя, — шепчет он, а мои губы раздвигаются, впуская его язык. Руки Дэвида спускаются на мою талию. Одной рукой он проводит вдоль позвоночника, другой сжимает талию, наклоняя меня назад. Я стараюсь изо всех сил, но мышцы немного дрожат от напряжения. Меня переполняют чувства, я могу думать только о том, чтобы крепко держаться за Дэвида.

— Ну что, ты пометил свою женщину, Дэвид? У меня есть ещё дела. — Вмешательство Алека вызывает у Дэвида низкий рык.

Я не могу сказать точно, от чего кружится голова: от напряжённости момента или от скорости, с которой Дэвид поднимает меня. Я спотыкаюсь, и муж притягивает меня к себе. Судья Бэк стоит рядом, не обращая внимания на всплеск эмоций. Засунув руки в карманы, Алек стоит со скучающим видом. И только на лице отражается раздражение. Почему он здесь, если не выносит присутствия Дэвида?

— Немного бюрократии и закончим.

Мы втроём следуем за судьёй к комоду у стены, где стоит портфель и лежит папка с документами. Мы расписываемся, получаем свидетельство о браке, и я становлюсь замужней женщиной.

Алек кладёт руки мне на плечи и чмокает в лоб.

— Удачи, — грубо говорит он, не показывая эмоций. Коротко кивнув Дэвиду и судье Бэку, Алек выходит из комнаты. Он громко хлопает входной дверью.

— Этот Кристос унылый сукин сын, — произносит судья Бэк.

— Мне казалось, что это заметно только мне, — говорю я.

Дэвид обнимает меня за плечи, притягивая ближе.

— Судья, премного благодарен вам за потрясающую церемонию в такой короткий срок. Если вы не против, я подготовил для новобрачной небольшой сюрприз… — Он явно велит ему уходить.

— Конечно. Развлекайтесь и примите мои поздравления. — Дружелюбно попрощавшись, судья Бэк уходит, но, в отличие от Алека, не хлопает входной дверью.

— Мы женаты! — не скрывая восторга, восклицаю я. Я обнимаю Дэвида за шею. Улыбка сползает с моего лица, когда Дэвид сжимает мои запястья и прижимает к бокам. Он сжимает руки сильнее, хмурясь.

— Это что, твою мать, было, Каролина?

— Я-я не понимаю, о чём ты, — сбитая с толку, заикаюсь я.

— Алек был в нашей спальне и флиртовал с тобой перед свадьбой. Ты из меня дурака делаешь?

— Нет! — восклицаю я. — Конечно, нет. Он сказал, ты отправил его за мной, потому что я задерживалась. Я думала, он пришёл по твоей просьбе. Прости, Дэвид. Прошу, поверь мне.

Мой муж хмурится ещё больше, но затем, глубоко вздохнув, ослабляет хватку.

— Прости, Каролина. Алек иногда выводит меня из себя, и сегодня он пересёк черту с тобой в ванной.

— Но я думала, вы с Алеком друзья. — С чего бы ещё ему быть свидетелем на нашей свадьбе?

— Друг, бизнес-партнёр, всё такое. Он не станет болтать. Я думал, он будет тайным, а не пристающим к моей невесте, свидетелем. — На его лице появляется улыбка. — Теперь уже жене.

— Муж мой. — От слов по коже бегут мурашки. Дэвид Морган весь мой.

Дэвид наклоняется и жадно меня целует. Он выпрямляется и ослабляет галстук.

— Хорошо. Рад, что мы разобрались. Приступим к свадебному ужину?

— Да, пойдём. — Дэвид планировал наш свадебный вечер без моего вмешательства, и мне интересно, что же он придумал.

— Пойдём, сокровище моё, у нас есть отличная возможность научить тебя, как вести себя за столом. — Взявшись за руки, мы идём в столовую.

Не люблю смотреть, как ломают красоту.

Предупреждение Алека всплывает в памяти, но я отмахиваюсь от него. Алек Кристос ничего не знает о моём браке.