Под маской улыбки (ЛП)

Глава 22

Наши дни

Каролина

Когда дверь вновь открывается, я так сильно сжимаю кулаки, что ногти впиваются в ладони. Ну что ещё? Слава богу, больше никаких неожиданных посетителей. На этот раз пришла медсестра с указаниями к выписке. За ней врывается Адриана и берёт всё в свои руки. Я благодарна ей, потому что так мне не нужно думать о лекарствах и другом… например, о признании Алека. Я едва могу дышать из-за этого. Все те прекрасные слова, которые он сказал обо мне… Ужасно, ведь однажды он осознает, какая это ложь. Я слабая. Жалкая. Трусиха. Мать, виновная в самом непростительном грехе.

Адриана протягивает мне легинсы, большую серо-лиловую футболку, чёрный кардиган и большие солнечные очки, чтобы спрятать за ними уродливые синяки, покрывающие лицо и шею. Перед уходом я выбрасываю нижнее бельё и халатик, которые были на мне прошлой ночью, в мусорное ведро. Я больше никогда не притронусь к одежде из чёрного шелка.

В коридоре нас ждёт Гектор. Я иду рядом с Адрианой, а когда мы подходим к нему, он встаёт по другую сторону от меня. Пожилой мужчина обнимает меня рукой за плечи и прижимает к себе.

— Спасибо, что согласилась пойти с нами, — произносит он.

Я упираюсь взглядом в плитку на полу. Он благодарит меня? Это я должна рассыпаться в благодарностях. Я иду, зажатая между Гектором и Адрианой, словно между телохранителями. Меня переполняет признательность. Они ведут меня к знакомому месту: на парковке ждёт роскошный седан. Мужчина в тёмном костюме улыбается мне доброй улыбкой и помогает забраться на заднее сидение машины.

— Спасибо, Стэн, — искренне благодарит его Адриана, сев рядом со мной.

Гул мотора убаюкивает меня. Какое-то время спустя я просыпаюсь и замечаю, что машина припаркована на кирпичной подъездной дорожке, обсаженной деревьями. Я поднимаю очки на макушку и осматриваюсь. Огромная вилла белого цвета гордо возвышается над пышными зелёными растениями.

— Куда мы приехали? — сонно спрашиваю я у Адрианы.

— На остров Стар, к нам домой. Место достаточно уединённое, чтобы ты могла подумать и решить, как поступать дальше. — Адриана открывает дверь и выходит. Потом протягивает руку мне. — Пойдём.

Я неуверенно беру её за руку. Адриана вытягивает меня из машины. Не отпуская руку, она ведёт меня по крытой дорожке к входной двери.

— Давай я покажу тебе всё, а потом нужно будет кое-что обсудить, — произносит Адриана. Мы проходим по безупречно чистому дому. В отличие от того места, где я жила с Дэвидом, этот дом наполнен уютом. На стенах висят семейные фотографии. Краски тёплые и манящие. Дом роскошный, но не отталкивающий, видимо потому, что от владелицы не несёт высокомерием и чувством собственного превосходства. В основном в доме тихо, доносятся только случайные звуки мягких шагов, закрывающейся дверцы или бегущей воды. Нет никаких признаков присутствия детей Гектора и Адрианы.

— А где Валенсия и Мануэль?

— Навещают кузенов. В доме будет спокойно. Сегодня. — Глаза Адрианы загораются от упоминания о детях. Как я ей завидую.

— А. Хорошо. Семья — это хорошо, — тихо говорю я скорее себе, чем ей. — А который час? — Я оборачиваюсь в поисках часов и обнаруживаю, что сейчас чуть за полдень. Вчера ночью я покидала дом в машине скорой помощи. У меня нет телефона или часов. Словно душераздирающие события прошлой ночи недостаточно сбили меня с толку, я едва помню, какой сегодня день. Суббота. Вчерашнее мероприятие проходило в пятницу.

Адриана ведёт меня в спальню, из которой открывается вид на задний двор. Комната оформлена в нежных оттенках тёмно-коричневого и розовато-лилового цвета. Я вижу себя спокойно отдыхающей на большой кровати. По обе стороны от неё расположены большие окна, впускающие в комнату свет.

Меня накрывает новой волной благодарности.

— Здесь уютно, — бормочу я, горло сжимается. — Спасибо.

— Не стоит, — настаивает Адриана. — Оставить тебя ненадолго? Можем посидеть снаружи, когда будешь готова.

Всё, чего я хотела в больнице, — побыть наедине со своими мыслями. От появившейся возможности обдумать ту катастрофу, которой стала моя жизнь, наедине с собой, я начинаю сильно паниковать.

— Посидеть снаружи будет здорово.

Профессионально спроектированный, как и весь дом, задний двор наполнен густыми растениями и обставлен превосходной мебелью. Я сажусь на мягкую белую софу, Адриана же садится на белый диванчик, стоящий рядом. В центре кофейного столика со стеклянной крышкой стоит сиреневая цветочная композиция. Здесь всё на своих местах… кроме меня.

— Чувствуй себя как дома. — Появляется экономка с чаем и маленькими сэндвичами на подносе. Адриана щедро благодарит её, женщина вежливо кивает и сдержанно улыбается. — Раз ты какое-то время побудешь у нас, я хочу отправить кого-нибудь за твоими вещами в Корал Гейблс. Если позволишь, я с радостью съезжу туда и всё соберу.

— Почему ты так добра ко мне? — Я больше не могу сдерживать невежливый вопрос. Мне тут же становится неловко. — Грубо прозвучало. Прости. Не подумай, что я неблагодарная. Просто мы не настолько близко знакомы. Я безумно рада быть здесь, в вашем доме, но никак не могу понять, зачем ты это делаешь.

Адриана внимательно слушает, а когда я заканчиваю тараторить, губы её приподнимаются.

— Хотя мы и не такие близкие подруги, признаюсь честно, я всегда хотела узнать тебя поближе. Я не хотела навязываться и иногда мне казалось, что я сравниваю тебя со своим прошлым. Каждый раз, когда мы виделись, я ловила себя на мысли, что мы пережили много общего.

Я заворожено слушаю её.

— Не хотела навязываться и делиться с тобой грузом моей истории, пока не поняла, что дело не только в нашей схожести. Я захотела подружиться с тобой, потому что меня притягивает твоя доброта. Поэтому вчера я попросила тебя сшить платье. — Адриана делает чай, наливая кипяток в фарфоровые чашки. Пока блюдца стучат о чашечки, я обдумываю сказанное.

— Вчера я начала делать наброски.

Взгляд Адрианы встречается с моим. Она скромно улыбается.

— Хотелось бы посмотреть, что ты придумала.

— Это лишь один вариант. Я сразу подумала о ярко-красном. Будет патриотично и подойдёт под цветотип, — почти сконфуженно отвечаю я. Я хочу получить одобрение Адрианы.

— Прекрасно. Красный мне идёт, — произносит она.

Я ощущаю крошечную вспышку гордости. Впервые за долго время я по-настоящему улыбаюсь. Адриана отвечает тем же, глаза светятся теплом. Она поднимает чашку и делает глоток.

Я заставляю себя быть смелее и выпрямляюсь.

— Если история не слишком личная, я бы очень хотела узнать, что же между нами общего.

На её лицо падает тень.

— Ты очаровательная девушка, Каролина. Ты знаешь, как одеваться, чтобы подчеркнуть фигуру, и тебе не нужны тонны косметики или украшений для самоутверждения. Но как бы хорошо ты ни держалась, я видела, какой груз лежит на твоих плечах. Под улыбкой скрывается неизлечимая грусть. Я не знала, в чём была причина, и до сих пор до конца не понимаю. Надеюсь, что однажды ты сможешь довериться мне и всё рассказать. Другие люди нашего окружения не заметили ничего, потому что все они погрязли в собственном лицемерии. Я понимаю тебя, Каролина, потому что меня постигло то же несчастье.

Я в удивлении отшатываюсь.

— В каком смысле?

— Я ведь не из Майами. Родилась в Колумбии, где и жила, пока не сбежала в восемнадцать. — Она уныло качает головой. — Такие истории часто случаются в стране, где правят наркобароны. И всё же, такова и моя история, я никогда не смогу и не забуду. Папа был мелким наркоторговцем, пешкой. Мама по возможности работала уборщицей, но было почти невозможно иметь стабильную работу и растить пятерых детей. Мама работала всё реже и реже, но нужды семьи не уменьшались. От жадности ли или в альтруистическом жесте заботы о семье, я никогда не узнаю наверняка, но отец решил красть деньги у картеля. Поначалу всё шло хорошо, но потом его поймали. Картель был безжалостен и решил сделать из него пример. — Адриана морщится. — Они пришли к нам с оружием и… Я до сих пор не понимаю, как мне удалось выжить. Моя сестра Валенсия, в честь которой я назвала дочь, спряталась со мной в шкафу. Она защитила меня от пули собственным телом. Я единственная, кто выжил.

Перед глазами всё размывается от душераздирающей истории.

— Ох, Адриана. Какой кошмар. Я и близко не могу представить, каково такое пережить… и жить с этим всю жизнь.

Адриана улыбается грустной улыбкой сожаления.

— Такой крест несут в одиночку. Возможно, я ошиблась, когда решила, что ты пережила собственную трагедию.

Я сильно сглатываю.

— Ни в какое сравнение. — Острая боль пронзает живот. Мой сын. Бесконечные издевательства. Золотая клетка. Все те пытки от руки любимого. — Да, я живу с глубокой скорбью, — шепчу я. — Ты права.

Воцаряется лёгкая тишина. Я обдумываю историю Адрианы. Произошедшее с ней случилось не по её вине. Она была всего лишь ребёнком. Её отец принял ужасное решение, которое повлекло катастрофические последствия. Не могу сказать того же о себе. Я давно знала, как ужасен Дэвид, и осталась. За это я себя никогда не прощу, потому что, оставшись, потеряла самую важную часть себя — сына.

— У нас с Гектором есть постоянный адвокат. — Я сосредотачиваюсь на Адриане. — Мы платим ему вне зависимости от того, нужны нам юридические услуги или нет. Не хочу давить, но я подумала, ты захочешь посоветоваться с юристом, чтобы разобраться с тем, что натворил Дэвид.

— Ты слишком добра, Адриана. Я не могу принять такое одолжение. Одно дело остаться у вас, пока не встану на ноги, но я уверена, что вы щедро платите адвокату, и не хочу доставлять подобные неудобства.

Адриана решительно качает головой.

— Никаких неудобств ты нам не доставишь. Джаред в любом случае получит от нас деньги. А в этом месяце возникало не так много юридических вопросов. — Она криво улыбается. — Если не дашь мне согласие — ладно, но Гектор не примет отказ. Он устроит вам с Джаредом встречу, даже если придётся самому отвезти тебя к нему.

— Моя жена права. — Мы обе оборачиваемся и видим выходящего из дома Гектора с охлаждённым напитком в одной руке и зажжённой сигарой в другой. — Когда будешь разводиться с ублюдком, тебе понадобится лучший представитель, а мы других не нанимаем.

— Вы и так слишком много для меня сделали, — скромно протестую я.

— Насколько мне известно, мы сделали недостаточно, — грубо отвечает Гектор. Он садится рядом с женой и закуривает. — Есть кое-что известное мне о Дэвиде, чем я хочу с тобой поделиться. — Гектор не спрашивает, хочу ли я рассказать ему о случившемся. Вообще-то, с опозданием я понимаю, что ни Адриана, ни её муж не настаивали на том, чтобы я поделилась неприятными деталями брака. От этого я ещё больше хочу рассказать им всё. Разделить небольшую часть обузы с теми, кто искренне заботится о моём благополучии.

— Что тебе известно о жизни «Морган Файненшл»?

— Судя по тому, что рассказывал Дэвид, всё шло хорошо. Он иногда приходил с работы в плохом настроении, но никогда не упоминал о каких-либо проблемах. Но, — я кривлюсь, — очевидно, я очень мало знала о Дэвиде, так что нет причин считать, что он скрывал конец семейного бизнеса. Теперь, когда я мыслю чётче, я смутно вспомнила слова Чэндлера за ужином о том, что у Дэвида проблемы на работе. А вчера Дэвид так углубился в рассказ, что признался, мол, отец хотел передать семейный бизнес не ему, а Чэндлеру, — «поэтому Дэвид убил их», про себя добавляю я. Я не могу произнести слова вслух. Так они станут слишком настоящими, а я не уверена, что готова осознать, что вышла за убийцу. — Дэвид хотел, чтобы я подружилась с тобой, Адриана, для заключения сделки.

Гектор ухмыляется.

— Дэвид Морган от нас ни копейки не получил. С первых дней в деле, он прославился как инвестор-неудачник. Поэтому его младший брат должен был унаследовать фирму. Чэндлер был невероятно умён, все его любили. Дэвид же всегда притворялся вежливым и интеллигентным. Никто не был искренен с ним.

— Все видели его насквозь, кроме меня, — бормочу я. — Боже, как я могла быть такой доверчивой?

— Дела сердечные не поддаются логике. Когда кто-то желает исполнить наши мечты, разве мы можем отказать? — мудро произносит Адриана. — Милая моя, Дэвид предложил тебе любовь и заботу. Конечно же, ты поверила ему.

— Вчера он чуть не убил меня! — вскрикиваю я, вдруг снова разозлившись на себя.

— В этом ты ошибаешься. Уверен, угроза ощущалась реальной, но это не совсем так.

У меня от удивления отваливается челюсть.

— В каком смысле? — спрашиваю я Гектора, который произнёс странное утверждение. — Меня привязали к стулу, наставили пистолет, да посмотрите на меня! Я едва могу открыть правый глаз.

— Дэвид привлёк внимание федерального правительства несколько месяцев назад чем-то, что походило на незаконную торговую деятельность. За ним следили, даже установили камеру в его кабинете. Внутренний источник, который ведёт дела с Виктором Эспансия и Джорданом Коксом, настучал на Дэвида. Они узнали, что он планировал… — Даже смелый Гектор, который был не причём, не мог сказать это вслух.

— Моё убийство?

Адриана, вздрогнув, кладёт руку на сердце и шепчет молитву.

— Поэтому тебе нужен адвокат, Каролина. Я не знаю точно, зачем это было нужно Дэвиду, но связи Джареда помогут всё выяснить. Я могу сказать, что многие мои коллеги и товарищи вытягивали деньги из «Морган Файненшл». Возвраты и близко не были такими, как когда компанией управляли отец и брат Дэвида.

— Хорошо, я встречусь с Джаредом, — тихо соглашаюсь я. — Не представляю, как смогу отплатить вам за вашу доброту.

— Будь нашим другом, Каролина. О большем не просим, — отзывается Адриана.

Это немного приободряет меня.

— Запросто. И не забывай про платье. Оно идёт в комплекте с моей дружбой.

Адриана улыбается.

— Идёт. Но за материалы плачу я.

Я не помню, когда в последний раз от радости шутила.

— Придётся, я ведь, очевидно, на мели. — Нахмурившись, я закусываю нижнюю губу. — Мне надо забрать вещи. И Карло с Мирандой, наверное, гадают, что случилось. — Меж бровей пульсирует кровь. — Поедешь со мной? — неуверенно спрашиваю Адриану. Я не привыкла просить о помощи. Справляться самостоятельно стало второй натурой.

— С радостью.

Час спустя Адриана паркует внедорожник у дома, где я раньше жила. Снаружи двухэтажный дом не изменился, но меня не обманешь. Это место так и не стало мне настоящим домом, а теперь оно останется лишь мрачным воспоминанием.

Адриана не может сдержать вздох, когда я открываю входную дверь. Диваны перевёрнуты. Картины валяются на полу. Полицейские, должно быть, обыскали каждый сантиметр, получив ордер на обыск.

— Они искали больше улик против Дэвида, — объясняю я.

— Ясно. Здесь словно ураган прошёлся, — бормочет она.

— Миссис Морган? Каролина? — Миранда спешит к нам через весь дом. Она обычно собирает волосы в аккуратный пучок, но сейчас они распущены. Брови нахмурены, отчего лоб покрывают морщины. На лице отражается беспокойство. На меня совсем не похоже, но я не сдерживаюсь и кидаюсь обнять Миранду. Несмотря на незнакомые объятия, мы прижимаемся друг к другу. — Что происходит? Столько мужчин и женщин всю ночь обыскивали дом. Они и к нам зашли, допрашивали нас с Карло целый час! Диос мио. Я звонила вам, но включался автоответчик. Что же с вами, вас словно избили.

— Простите, что заставила волноваться. После всего этого хаоса с больницей и Дэвидом, я совсем забыла позвонить. В своё оправдание могу сказать, что была в шоке. — Адриана подходит ко мне, и я быстро знакомлю двух женщин.

— Мистера Дэвида увели в наручниках… Это он с вами сделал? — Миранда в ужасе смотрит на меня.

От стыда щёки заливаются краской. Адриана приобнимает меня за плечи и спасает от ответа.

— Он заплатил тем, кто сделал, — натянуто произносит она. — Каролина несколько недель поживёт у меня. Мы приехали забрать вещи. Разумеется, она больше здесь не останется, как не останется в браке с этим мерзавцем.

Разумеется? Полагаю, естественно будет подать на развод и навсегда уйти от Дэвида Моргана. Всё это время решение было простым: уйти от ублюдка. Мне становится плохо от мысли, сколько времени я потратила на Дэвида вместо того, чтобы освободиться и начать новую жизнь.

Адриана крепче сжимает меня.

— Прекрати корить себя. — Её суровый тон загоняет бесполезную жалость к себе в глубину сознания.

— В понедельник я встречусь с адвокатом, — рассказываю я Миранде. — Потом позвоню вам. Я бы не хотела больше сюда возвращаться. Мы приехали забрать вещи и мою машину.

На лице Миранды появляется облегчение. Ей наверняка интересно, что удерживало меня рядом с Дэвидом пять лет. Я сдерживаюсь, чтобы не сморщиться от мысли о своей слабости.

— Давайте я вам помогу. Три пары рук лучше двух.

— А где Карло? — спрашиваю я Миранду, когда мы втроём поднимаемся по широкой лестнице.

— Отдыхает. Он всё утро помогал мне на кухне. Полисиа, — она произносит слово с акцентом, — разгромила все комнаты. Вы знаете, что, по их мнению, скрывал мистер Дэвид?

— Видимо он вёл не совсем легальный бизнес. И ещё… — Ком в горле мешает произнести слова, — …он нанял людей, чтобы… совершить непроизносимое.

Миранда обеспокоено смотрит на меня.

— Хорошо, что он в тюрьме. Давно пора ему отправится за решётку.

Глубокий вздох снимает напряжение в груди.

— Да, хорошо.

Несколько часов спустя мы аккуратно уложили вещи в пару чемоданов. Украшения и роскошные вечерние платья я решаю не забирать. Ни в одном из этих ужасно дорогих дизайнерских нарядов я не чувствовала себя комфортно. Мы нашли пустые пластиковые контейнеры, чтобы сложить нитки, ткани и рабочие принадлежности. Я рада, что Адриана приехала на большом внедорожнике, потому что с помощью Карло нам удаётся поместить в него все вещи из моей маленькой студии, включая манекен и швейную машинку.

Мы с Мирандой и Карло обмениваемся объятиями. Я обещаю позвонить им через несколько дней, потому что не хочу оставлять их в неведении. Я вижу их не в последний раз в жизни, но в последний в качестве хозяйки поместья Морганов в Корал Гейблс. Я почти сажусь в машину, но замираю.

— Мне нужно кое-что сделать, — обращаюсь я к Адриане, которая тоже собирается уезжать.

Она закрывает глаза от солнца и настороженно изучает меня, как если бы я собиралась совершить нечто радикальное.

— Подождать тебя?

Я заставляю себя сдержанно улыбнуться.

— Я задержусь всего на минуту. Доберусь обратно по навигатору.

Адриана быстро решает, что я вряд ли совершу нечто опрометчивое, например, откажусь покидать дом, и кивает.

— Ладно. Я сообщу охране, что ты подъедешь позже.

— До встречи.

Дорога в спальню полна воспоминаний. Я ходила в комнату сама по себе, потому что большую часть времени одна находилась в большом доме. То были хорошие времена. Как-то вечером Дэвид, сжимая мою руку словно тисками, тащил меня вверх по лестнице, будто я всего лишь кукла. В другой раз он толкал меня в спину, пока я не упала лицом на пол. Я неделю не выходила из дома, прежде чем побледнели видимые синяки. В этот же раз перепрыгиваю через две ступени, бегу через коридор и захожу в спальню, полная энергии.

Сначала я достаю кольцо для ключей и отстёгиваю ключ от дома. Бросаю зазубренный кусок металла в центр кровати. Потом снимаю увесистый камень с безымянного пальца через тугой бинт, которым перевязаны опухшие от тяжёлых сборов пальцы.

— Я больше не твоя игрушка, Дэвид Морган, — произношу я в пустоту.

Его здесь нет, но ощущения такие, словно я прокричала слова ему прямо в лицо. Крошечная победа, которую я буду хранить в сердце, когда испугаюсь за своё неясное будущее.

Когда дом удаляется в зеркале заднего вида, с меня словно спадают оковы. Дом Морганов никогда по-настоящему не был моим домом. Я жила в нём пять лет, в этой гнетущей тюремной камере. Я уверена, моя жизнь в качестве Морган подходит к концу.