Под маской улыбки (ЛП)

Глава 19

Неделю назад

Алек

Башня «Премьер» — самое высокое здание в процветающем деловом квартале — гордо возвышается над горизонтом Майами. После завершения строительства в прошлом году, мой штат из ста человек переехал в неё, потому что это лучший адрес в Майами. Большую часть времени я избегаю выставления богатства напоказ и стараюсь не привлекать к себе внимания. Но за последние полгода или около того, я сам не свой. Хмурясь, смотрю на собственное отражение в панорамных окнах, из которых открывается впечатляющий вид на Атлантический океан, и провожу рукой по непослушным волосам. Ещё одна деталь, которой я почти не уделяю внимания — волосы отрасли и путались, а щетина превратилась в полноценную бороду.

Такого должно быть достаточно. Успешный бизнес, богатство, которое сложно вообразить даже с моей бурной фантазией, дома в Майами и Нью-Йорке, ещё яхта. Власть и влияние среди политиков и лидеров общественности и бизнеса. И всё же мне чего-то не хватает… не могу успокоиться. Успех, из-за которого меня когда-то переполняла гордость и бесконечное удовлетворение, испаряется.

— Ты знаешь, что не даёт тебе покоя, — бормочу себе под нос.

Каролина. Сейчас она уже должна родить ребёнка, новость о котором ужасно шокировала меня. Несмотря на мою страсть к владению информацией, я ничего не хочу об этом знать. Обычно до меня доходят мелкие детали, и я встречаю Дэвида с Каролиной на общественных мероприятиях. Я упорно избегаю любых встреч, которые они могут посетить, и не ищу информацию про пару Морганов, кроме случайных разговоров, относящихся к падению «Морган Файненшл». Уровень глупости Дэвида Моргана почти смешон. За пределами моего понимания находится то, почему он решил, что может управлять бизнесом, замешанным в мошенничестве. Из того, что до меня доходит — для федералов лишь вопрос времени накопить на него достаточно грязи, чтобы положить конец его лживой схеме и избавиться от него.

В груди рождается незнакомое чувство — сожаление. Каролине придётся очень туго с ребёнком Дэвида на руках, когда его посадят. Однако меня это не касается. Она сделала свой выбор, забеременев от надменного придурка.

Сожаление я обычно не испытываю. Слишком коротка жизнь, чтобы сомневаться в решениях. Но с Каролиной я ошибся по всем статьям. Будучи человеком, который привык выигрывать и преодолевать непреодолимые трудности, чего бы это ни стоило, я проиграл самое важное своему главному противнику.

Каролина вовсе не была невинной, искренней, вдохновляющей молодой художницей, как я думал. Каролина Морган настолько же безжалостна, как и её жалкое подобие мужа. Я чётко понимаю её намерения: женщина хочет присутствовать на высших светских мероприятиях, одеваться по последней моде и носить самые желанные украшения. Она материалистична, поверхностна и, что ещё хуже, слаба, потому что забросила талант, который мог принести ей успех в мире моды.

Это я говорил себе, когда узнал о её беременности.

Но как я мог поверить в этот бред? Всё то время я думал, что был вторым вариантом, и был в ярости, когда она сказала, что носит ребёнка Дэвида. Правда в том, что Каролина не выбирала, потому что я не говорил ей, что у неё есть выбор.

Было бы просто разрушить образ Каролины, потому что она сама того не ведая разбила мне сердце. Я знаю, что все это ложь. Каролина виновата лишь в своей верности. Интеллигентный путь за пределы того, во что она верит. Поразительная, захватывающая, прекрасная, милая — эти слова подчёркивают её красоту. Я как-то сказал ей, что у неё невероятный потенциал. После разговоров с Каролиной, я осознал, что у меня самого есть потенциал стать семьянином, найти партнёршу, которую буду любить, найти успех за пределами офиса.

Я потерял её, не успев найти.

Мне некого винить кроме себя. Я практически собственноручно отдал Каролину, перевязанную бантиком, Дэвиду. Запредельный подарок. Всё потому, что мне нравилась холостяцкая свободная жизнь, и я не желал позволять одной женщине связать себя. Я не представлял, что они поженятся так скоро, но, полагаю, скорбь заставила поспешить с решением. Стоя там, наблюдая, как их женят, я впервые почувствовал сожаление. Ничего не мог с собой поделать. Я должен был узнать её ближе, даже если мне пришлось бы навсегда остаться только другом.

И вот я тут, один.

Жалкое зрелище.

Механический щелчок и гудок телефона на столе прерывает мои размышления. Развернувшись в кожаном кресле, я нажимаю кнопку связи с помощницей.

— Да, Лиза?

— К вам пришёл Гектор Мартинес, — чётко и коротко произносит она.

Я удивлённо вскидываю брови.

— Пусть зайдёт. — Дверь открывается и входит по-обычному надменный мужчина. Он садится напротив меня так, словно он здесь хозяин. Кем и является состоятельная сволочь.

— Домашний визит? — шучу я. Гектор Мартинес редко появляется в моём кабинете. И он никогда не приходит без предупреждения.

Гектор для меня вроде наставника. Будучи на десять лет старше, он появился, когда я только начинал зарабатывать себе имя в Майами. Пара деловых связей, и у меня уже был постоянный прибыльный арендатор моей первой фабрики. Потом Гектор продал мне склад, и так начались наши деловые отношения. В конце концов, мы стали друзьями. Когда я познакомился с Адрианой, женщина приняла меня в семью. Для детей я стал дядей Алеком. Хочется смеяться от воспоминаний об озлобленном юноше, который хотел лишь денег и власти. Чёрт бы побрал семью и эмоциональные привязанности.

— Что скажешь, если я расскажу, что узнал о муже, который планирует убить жену? — Гектор умел говорить загадками. Поначалу было трудно. Но теперь я умею подыгрывать. В итоге мы придём к сути. Всё же это Гектор научил меня преимуществам терпения.

— Звучит довольно скверно. Я обычно предпочитаю не вмешивать ребят с погонами в дела, но в этом случае стоит их привлечь. Если только…

Гектор проводит указательным пальцем по щеке. Остальные пальцы сжимаются в кулак и подпирают подбородок.

— А если это не простая женщина? Если мы достаточно хорошо знакомы, чтобы переживать за её жизнь? Это изменит твой ответ?

Плечи напрягаются.

— Если очень необходимо, я сам могу обо всём позаботиться. Хотя я немного знаю женщин, которых стал бы защищать. — Я пристально смотрю на Гектора. — Кроме Адрианы, когда бы я ни понадобился.

Рука, на которую опирался Гектор, опускается на кресло.

— Преданность — одна из твоих лучших черт, Алек. Хотя недавно я заметил колебания.

— Какое отношение преданность имеет к человеку, держащему жену на мушке? — Раздражение грозит просочиться в голос. Стороннему наблюдателю покажется, что я, сидящий за большим столом, нахожусь у власти. Как бы то ни было, Гектор сохраняет доминирующую позицию с помощью одного только стоического выражения лица. Я не уступаю ни одному человеку… кроме Гектора. Я слишком сильно уважаю его, чтобы проявлять безразличие к его пожеланиям.

— Юная Каролина…

Слова действуют на меня, как прямой удар в солнечное сплетение. В комнате заканчивается воздух. Ярость закипает под кожей.

— Эта женщина — Каролина? — Уважение испаряется. Перед глазами встаёт красная пелена. Дэвид Морган, этот ублюдочный кусок дерьма. — Она же мать его ребёнка. Каким нужно быть монстром, чтобы желать смерти матери ребёнка? Я знал, что он жалок для человека, неспособного вести успешный бизнес, но это? Я убью его. Оторву все конечности.

Вскочив на ноги, я начинаю мерить шагами кабинет. Чувствую себя тигром, загнанным в клетку.

— Возьми себя в руки. Твоя ярость Каролине не поможет. Соберись. — Его строгий тон останавливает меня. Гектор прав. Запал стремительно покидает меня. Но я не могу сесть. Оставшись на ногах, я прижимаю руки к бёдрам. — Я пришёл к тебе с этим, потому что планирую взять на себя всю ответственность за меры, принятые, чтобы вытащить Каролину из этой неприятности.

— Это больше, чем неприятность, — рычу я.

— Алек, сядь.

Мы обмениваемся тяжёлыми взглядами. На этот раз я не уступаю его воле. Когда дело касается Каролины, никто не смеет мне указывать.

— Нет никакого ребёнка. С Каролиной произошёл несчастный случай. Она упала и потеряла ребёнка посреди беременности.

На углу стола стоит стакан с водой. Стекло первым попадает под руку. Я швыряю его в стену со всей силы, не заботясь о последствиях порыва. То, как он разбивается на миллион осколков, отражает мои собственные чувства.

— Алек! Алек, вы в порядке? — Лиза вбегает в комнату с широко распахнутыми глазами. Я поднимаю руку в останавливающем жесте и качаю головой.

— Всё в порядке. — Она смотрит на разбитое стекло и разлитую воду, выгнув бровь, но кивает в вынужденном согласии. Дверь закрывается за ней с тихим щелчком.

На место всплеска ярости приходит печаль. Я падаю вперёд, уронив голову на руки, грустно качая головой.

— Это не случайность. Признаки были такие явные, а я не обращал внимания. — Под сокрушительным весом отчаяния я опускаюсь на стул. — Они женились дважды. В первый раз почти сразу после того, как разбился самолёт. Дэвид попросил меня стать свидетелем. Тогда я думал, что он считал, я могу держать язык за зубами. Ублюдок явно хотел показать мне, как Каролина отдаётся ему. Она вздрогнула, когда он положил руку ей на талию. Я подумал, показалось, но нет, он ударил её. Как она сломала запястье, как осторожно двигалась… Чёрт! — Мучения переполняют меня. — Как я мог не замечать?

— Хватит.

Словно выйдя из транса, я подпрыгиваю на месте. Муки перерастают в кипящую ярость.

— Дэвид Морган — ходячий труп.

— Если бы кто-то посмел тронуть мою жену или детей, я бы поступил также. И я ждал бы твоей помощи. — Обычно Гектор изображает вежливого бизнесмена, но ему не чуждо привлекать гнусных типов или пачкать руки. — Как ты помог бы мне, я пришёл, чтобы помочь тебе.

Доверие. Преданность. Привязанность. Мы братья не по крови, но во всех остальных смыслах.

— Прежде, чем ты совершишь нечто безрассудное, есть кое-что ещё, Алек.

— Что? — кратко спрашиваю я.

— Я уверен, мы оба получили бы огромное удовольствие, стирая Дэвида Моргана с лица земли, но есть ещё один игрок, которому даже я не стану переходить дорогу в этой деликатной ситуации.

Я так сильно сжимаю кулаки, что белеют костяшки.

— Хочешь сказать, мне нельзя его трогать?

— Послушай, Алек. Федералы уже давно наблюдают за Морганом. Его подозрительная финансовая деятельность привлекла их внимание. Они его прижмут.

— А что Каролина? Пожертвуем ею, чтобы добраться до Дэвида? Нифига я не согласен. Я заберу её. Сегодня же.

Гектор усмехается.

— Не дури. Морган тебя к ней не подпустит. Если, даже если, ты застанешь её одну, думаешь, она поверит, что муж хочет её убить?

Кровь стынет в жилах.

— Он убил их ребёнка. Что помешает ему убить и её?

Уже забыл, как назвал её шлюхой? Конечно, она с радостью убежит со мной. Я козёл, оттолкнувший её.

— Как бы я не хотел, чтобы Дэвид Морган гнил в земле, он на крючке федерального расследования. Ни один из нас не должен попасть из-за него в тюрьму. Как только прокуроры с ним закончат, он проведёт остаток жизни за решёткой. Мошенничества с финансами хватит, чтобы засадить его на несколько лет, но планирование убийства жены станет основой приговора.

— Если федералам известно, что Дэвид собирается убить её, чего они, сука, ждут? — рявкаю я.

— Слушай, они два года собирают улики против Дэвида. Наконец-то, они получили видео из его личного кабинета. Через семь дней начнётся операция. Они не торопятся, потому что улик недостаточно. Прояви терпение. — Гектор подчёркнуто произносит последние два слова. Мне не интересно, откуда он знает конфиденциальную информацию о федеральном расследовании. Гектор ценит информацию также сильно, как я. Не введи я мораторий на всё, что связано с Каролиной и Дэвидом, я бы и сам знал.

Иногда нужно скрывать слабость. Эта ситуация одна из таких. Грязные слова, которыми я обозвал её, снова и снова прокручиваются в моей голове. Я назвал Каролину мерзким и отвратительным словом, обвинил её в слабости и поверхностности. Серьёзно, я грандиозный придурок.

— Я подвёл её.

— Потерпи неделю, брат. И тогда у тебя будет всё время мира, чтобы искупить вину перед ней.

Я сжимаю руки, пока они не начинают белеть от напряжения. Медленно я расслабляюсь. Понимание, что совет Гектора не может быть плохим, единственное, что удерживает меня на месте. Если федералы не выполнят свою задачу, я покончу с этим раз и навсегда.