Подарок

11 глава «Алкоголь»

С того дня все поменялось. Мы трое меньше разговаривали. А когда говорили, Карина предпочитала молчать, потому что все ее темы касались детей. Томас молчал в принципе. Он стал меньше смеяться, а по вечерам запирался в своем номере. Через тонкие стены я прекрасно слышала, как он рыдал. Громко, иногда пытаясь задушить себя подушкой, он плакал. Я не знала, как ему помочь. Но мне так хотелось скрасить его печаль. Мне было больно видеть, как Томас страдает. Я любила его, а он страдал. Томас был счастлив с Беллой, но рано или поздно правда бы вылезла наружу.

Он иногда тихо сидел, уставившись в землю. Только молчал и грустно смотрел куда-то, будто вот-вот расплачется. Он играл свою роль спокойно, правдиво, словно ничего и не случилось. Но только дубль заканчивался, его лицо опять приобретало скорбные эмоции. Во время перерывов, когда мы ели в кафе, он часто ковырялся в своей тарелке и чаще всего не доедал еду. С каждым днем он все бледнел, мрачнел и худел.

Но за днем проходила неделя, за неделей месяц, а за месяцем другой месяц. И вновь в заботах о будущем дне, когда фильм выйдет на экраны, прошли эти четыре месяца. В начале, казалось, это неимоверный срок. Но они пробежали, будто солнце зимой в Мурманске. День, когда мы все должны были предстать перед камерами, показать плод своих трудов, близился.

Это должно было свершиться в Сан-Франциско. Потом мы поедем в Сеул. Потом в Пекин. Потом в Лондон. Потом в Рим. Затем в Париж. А в самом конце мы поедим Москву. Но я хотела после залететь домой. Может, Карина и Томас поедут со мной. Я не была уверена, но Карина проявляла интерес к Санкт-Петербургу. А как иначе? Прекрасный, красивый город, не знающий себе равных в России. Пять лет назад я жила там. Мне нравился город. Он был такой разнообразный. Все в легком доступе: и хорошее, и плохое. Мои одноклассники пили, хотя им было всего тринадцать лет. А некоторые их друзья уже принимали легкие наркотики. Но за легкими пойдут серьезные, а за этими друзьями пошли и мои одноклассники. И это был не единичный случай. Но, а так, город, правда, шикарный. Куда не глянь – везде раритет, исторические места, в которых теперь открылись современные парикмахерские, магазины различных инструментов и не только.

Нас отпустили. Оставался месяц до первой премьеры. Томас уехал в ненавистную ему квартиру. Он не хотел ехать к родителям, потому что там ему постоянно будут напоминать о том, что разрушило его. Уничтожило его дух. Он был смелый, веселый, вечное дитя. Теперь он в печали и все свое свободное время пил и курил.

За эти месяцы, что прошли в работе, моя семья переехала ко мне. Они теперь жили со мной. Муж моей сестры работал химиком-инженером в той же компании, в которой он работал на Родине. Его начальство просто произвело перевод. Моя сестра сидит дома с дочкой, а мама продолжает работать на стройке. Она построила бизнес из ничего, работала руками, а потом головой. И она вновь это сделала. Моя мама вырастила меня и сестру совершенно одна, а потом подняла бизнес совершенно одна. Моя мать – герой, которых много. Но она мой личный герой, за это я ей посмертно буду благодарна.

Когда-то давно, когда я только мечтала о том, что буду жить за границей, я обсуждала со своей подругой эту жизнь. Она мечтала жить там, никого не зная. Не жить с родителями, с друзьями. Жить в одиночестве. Я этого не хотела. Я хотела, чтобы был муж, были друзья, и чтобы мама жила со мной. Она заслуживает самого лучшего, что есть в этом мире. Еще тогда я считала, что лучше жить с мамой. Она всегда ободрит, утешит, когда на душе ураган, вкусно накормит и уложит спать, гладя меня по голове. И после этого все проблемы будто улетучивается.

Однажды я сидела вечером с мамой и читала ей первые строки нового романа, как вдруг мой телефон завибрировал. Я около дня не пользовалась телефоном. В списке уведомлений было очень много сообщений из различных мессенджеров. И все они от Томаса. Да, он мой друг. Единственный, не считая Карину и мою родню. Но я все еще звала его «Томас», не «Томми», как его звала Белла, не «Том», как его звала Карина, потому что она была знакома с ним уже семь лет. Его сообщения были написаны сбивчиво, буквы перепутаны, и смысл их был почти непонятен. Но в данный момент Томас звонил мне. Я сняла трубку.

– Привет, – его интонация подтвердила мои предположения. Он был пьян. Ужасно пьян. – Как ты? Что не отвечаешь?

– Я провела этот день с мамой. Мы ходили по магазинам.

– А я пил. Весь день – пил, – он сделал большой глоток. – Не хочешь заглянуть ко мне? У меня тут крутая туса, – на заднем плане, правда, играла громкая музыка, кто-то кричал, выл, пел.

– Но уже поздно, – время подходило к полуночи.

– Да ладно! Тебе же двадцать три! Нельзя залипать дома! Я уверен, что даже ни разу не была на настоящих вечеринках!

– Я приеду, – я подумала, что лучше навестить его и хотя бы попробовать остановить его пьянство, чтобы оно не продлилось на месяцы. – Отправь мне свой адрес, и я приеду.

Я положила трубку и пошла одеваться. Моя мама тут же помчалась за мной. Я моментально скинула домашнюю одежду и быстро надела повседневный наряд. Моя мама смотрела на меня, не понимая, что происходит. Наконец она спросила:

– Куда ты собралась? – она преградила мне выход из комнаты.

– У Томаса проблемы.

– Ты каждый раз, уходя куда-то, говоришь мне это, но ни разу не сказала, почему для тебя его проблемы так важны.

– Он мой друг. Когда тебя не было рядом, он был и Карина. Только они. Никого больше. Они утешили меня, когда у меня были проблемы. Теперь, когда у Томаса проблемы, я должна ему помочь.

– Я слышала, что он пьян. Я не думаю, что тебе стоит идти туда.

– Нет, мам. Именно потому, что он пьян, я должна поехать.

– Возвращайся скорее, – мама освободила мне проход.

Я побежала по квартире, быстро надела ботинки, наспех зашнуровав их. Томас скинул мне адрес его дома. Его квартиры в элитном поселке. Я мчалась туда на всех парах на своей машине. Квартал за кварталом я приехала туда. Проезд был только по пропускам. Конечно, меня не пустили. У меня не было пропуска. Но как только я сказала адрес дома и номер квартиры Томаса, меня тут же пустили. В том доме на его этаже из всех окон лился яркий свет. Я поднялась к нему. Дверь была открыта. Вибрация от громкой музыки чувствовалась повсюду. В длинном коридоре кто-то обнимался, в ванной и туалете кто-то пил.

Я прошла дальше на кухню, затем в гостиную. Томаса нигде не было. Я пошла на балкон, он любил там быть, насколько я заметила. Я открыла дверь. На улице было жарко. Томас стоял там и курил сигарету по своему обычаю. Он увидел меня и распростер свои пьяные объятия.

– Рад тебя видеть, красотка.

– Томас, у тебя не получится.

– Что не получится?

– Забыть ее. Забыть Беллу. Алкоголь не поможет, – я взяла его за плечо.

– А что, черт подери, мне поможет? – его голос задрожал, глаза наполнились влагой. Он свесил руки с балкона и посмотрел в темную даль. По его щеке скатилась слеза. – Прошло четыре месяца, а я не могу забыть ее до сих пор. Знаешь почему? Потому что она была для меня всем. Я любил ее. Любил очень сильно.

– Смирись. Просто смирись. Ничего не поделаешь. Она не достойна того, чтобы всю свою жизнь ты помнил ее, не давал себе жить так, как сам того хочешь. Если ты не продолжишь жить так, как было раньше, будто Беллы и вовсе не было, то она победит. И ты проживешь эту жизнь зря.

Мы посмотрели друг другу в глаза. Я была готова во всем ему помочь. Быть может, через несколько лет он бы с трудом назвал мое имя, но тогда я хотела вернуть его к той жизни, которой он был достоин. Он приблизился к моему лицу, будто пытался прочитать в моих глазах фальш. Но его не было. Я никогда ему не врала, не считая тех разов, когда желала ему и Белле счастья. Нет, Томасу я счастья желала, но не ей. Любая девушка в этом признается.

Томас приблизился еще сильнее. Между нами оставалась лишь пара сантиметров. Я понимала, что он хочет сделать, но в нос мне бил его перегар. В тот момент мой разум поделился на две части. Одна говорила, что вот он – тот момент, который изменит мою жизнь в лучшую сторону. А другая говорила, что ничто не стоит того, чтобы целовать пьяного, ведь с самого детства у меня жуткая неприязнь к этому запаху. Это происходило в течение пары секунд, но мой разум успел сгенерировать тысячи последствий каждого варианта моего выбора. Томас прикрыл глаза, в которые я влюбилась полгода назад. Казалось, вот оно – то, о чем я мечтала. Но принципы стали мне барьером. И сейчас, будучи куда взрослее, чем тогда, я понимаю, что это был правильный выбор. Принципы сделали меня уважаемой, успешной, сильной. Если бы я поддавалась каждому порыву эмоций, то я бы не писала сейчас эту историю. И только Бог знает, где бы я была.

– Томас, – прошептала я, не веря, что я собираюсь это сказать. Он открыл глаза и посмотрел в мои, точно так же темные, как и его.

– Что?

– Такие методы, не заглушат твою боль. Начни новую жизнь. Ничто больше не уберет твою боль. Ничто не лечит так, как время. Возможно, и оно не уберет боль навсегда. Иногда ты будешь вспоминать о ней, но тогда это будет уже не важно. Новый этап, Томас. Жизнь это мамин пирог, в котором каждый кусок вкусный, – часть меня проклинала тогда себя.

– Новый этап? И что предлагаешь? – он истерично рассмеялся.

– Нет алкоголя. Нет никотина. Нет наркотиков, если они есть в твоем доме, – Томас удивленно посмотрел на меня.

– Их нет, если только мои друзья не принесли с собой.

– Вот и круто, – я улыбнулась.

– Нет алкоголя, сигарет. Дальше что? В деревню предложишь съехать?

– Нет. Лишение зависимости будет занимать тебя больше, чем Белла. Это будет занимать все твои мысли. Да и ты скоро станешь папой.

– А ребенку не гоже видеть все эти зависимости в лице отца, – он помрачнел. – Я совсем забыл, что у меня будет ребенок. Я ведь совсем не готов.

– Томас, тебе уже двадцать девять лет. Я думаю, что это вполне своевременно. Каждый может быть не готов, но его не спрашивают. Поэтому нам надо готовить твою квартиру к пополнению.

– И первым делом надо очистить дом.

– Не так уж ты и не готов. Сам ведь все знаешь.

Томас усмехнулся и пошел внутрь. Через чистые стекла я видела, как он выпроваживает своих друзей. Медленно, но верно он это сделал. После мы убирались в его квартире еще час. Мы оба оттирали пятна алкоголя с ковра, пола, шкафа. Я помыла ванную, которая была залита алкоголем, при виде которого Томас чуть не пошел за ушедшими друзьями, чтобы дать им нагоняй. Как я поняла, напиток был нереально дорогой, но теперь он ничего не стоил, поэтому это «золото» ушло в водопровод.

Когда я уходила, Томас уже полусонный ходил по квартире, а когда вернулась домой, полуспящей была моя мама. Она стояла в прихожей, прислонившись к стене и закрыв глаза. Когда я переобулась, она поцеловала меня, погладила по голове и пожелала спокойной ночи.

Как здорово, что у меня такая мама.