Подарок

25 глава «Лагерь»

Мы так и ни разу больше не целовались до конца июля. Мы любили друг друга, но хотели, чтобы все было по целомудренным стандартам. Он не обнимал меня, я не держала его за руку, ведь теперь мы понимали, что для обоих это больше чем дружеский жест. Однако, теперь я была уверена, что он любит меня, и для меня было неважно сколько придётся ждать, чтобы снова обнять его и почувствовать его тепло.

Томас был нежен ко мне даже в маленьких фразах, действиях. Он всегда слушал меня, чтобы я ни говорила. Томас идеально понимал меня. Он слышал эти намеки в моих обычных фразах, видел скрытое между строк моих рассказов. Томас понимал мой сложный и одновременно незамысловатый юмор. Я поняла, что нашла того человека, который понимал меня всю. Принимал меня такой, какой я была. Он даже сделал кое-что более важное. Томас вернул мою потерянную личность. С ним я могла быть такой, какой хотела. Мне больше не надо прятать свои загоны и причуды. Можно просто быть собой и не надо скрывать свои эмоции и свою личность. Он вернул меня настоящую к жизни и принял в свою жизнь.

Иногда случайно касаясь друг друга, мы мялись и стояли в ступоре. Но даже в этом была проявлена его некая забота и нежность. Я не была для него пустым местом, и все мои принципы имели и для него значение тоже.

В конце июля я поехала на Родину, чтобы увидеться с друзьями, но оставила Томаса и Орсона в Лондоне. В лагере я хотела отдохнуть от этого общества и понять, нужно ли оно мне. Да, звучит ужасно. Мать никогда не бросит своё дитя, и я не намеревалась. Я хотела понять, что между мной и Томасом.

Солнечный Финский залив и сосновый лес отвлёк меня от всех неприятностей и тревог, что были. Я не брала с собой ноутбук, мы жили в палатках. Каждый час моего времени был занят каким-то действием. И это было правильно. Я, разумеется, писала своей семье. Моя любовь никогда к ним не угаснет. Однако, жизнь в ту неделю казалась мне веселее, хотя на первый же день я в печали сидела на берегу вечером и плакала, скучая по своей семье. Мне их все равно не хватало. Особенно сына. Хоть он мне не родной, мое сердце считало иначе. Мать всегда скучает по своему ребенку.

Наступила суббота. Многие друзья лагерчан приезжали в этот день. Но я никого не ждала. Уж больно моя семья была далеко.

Была общелагерная игра. Я бежала большую дистанцию. Ветер раздувал мои волосы во все стороны. Я только прибежала и пыталась отдышаться. Краем глаза я увидела, как какие-то парни тычет в меня пальцем. Они были недалёко, и я услышала, как они называют меня «волшебной женщиной». Комплименты сыпались. Они понятия не имели, что я их слышу. Я резко кинула на них взгляд и увидела в числе них парня с ребёнком на плечах. Я чутка пригляделась и усмехнулась. Была моя очередь снова что-то делать, и я решила не подходить, лишь сказала тихо:

– Ну, привет, Томас.

Я бросила взгляд на него. Он стоял и улыбался мне ехидно, прекрасно понимая, о чем говорили парни, но зная, что наши сердца принадлежат друг другу.

В свободное время после игры я села на берегу Финского озера залива и наслаждалась солнцем. Вдруг я услышала тихое трение ног о песок. Я обернулась. Ко мне грациозной поступью шёл Томас, а перед ним – маленькими шажочками Орсон. Улыбка не могла не появиться на моем лице, а радость – не наполнить всю душу. Орсон подбежал ко мне, обнял своими маленькими ручками мою руку и сел на колени. Его лицо светилось от счастья, как и мое. Томас сел рядом и посмотрел на меня полными любви глазами. Лёгкий ветер растрепал его отросшие волосы, и я невольно вспомнила его в день нашей первой встречи. Он легко убрал свои локоны с лица и смотрел на нас беспокойными глазами. Но сейчас Томас был самим собой: добрым, веселым и любящим, даже без слов.

– У Орсона новый зуб? – спросила я, нарушая тишину.

– Да, он два дня плакал.

– Два дня? Ты ж, мой малыш! Настрадался, да? Ну ничего, все оправдано, – Орсон разглядывал рисунок на моей футболке, резко посмотрел на меня после этих слов и рассмеялся звонко.

– Там какие-то парни обсуждали тебя.

– Да? И что же говорили? Что я волшебная женщина и тому подобное? – я ехидно улыбнулась.

– Верно. Но они забыли одну вещь. Ты – моя волшебная женщина.

– Безусловно. Но мало кто об этом знает. Так что уж прости их, мой ревнивец.

– Я не ревную. Я знаю, что ты от меня никуда не уйдёшь.

– И от чего же такая уверенность?

– Во-первых, ты любишь Орсона. А во-вторых, ты любишь меня.

– Такие себе аргументы. Любовь приходит и уходит, а ты сам того свидетель.

– То, что было с Беллой – ошибка. Я был молод, глуп и слеп.

– А сейчас ты поумнел и выбрал меня?

– Я не выбирал тебя, ты сама меня выбрала. Поэтому ты не выберешь никого другого. Ты отшила Дэна, хотя он тебе нравился. Так что я никогда не поверю тебе, если ты скажешь, что уходишь к другому. Ты любишь меня. И всегда будешь любить.

Я закатила глаза и отвернулась. Он повернул легким движением руки мое лицо к себе и поцеловал меня. Его тёплые губы, казалось, передавали биение его сердца. Длинный нос снова упирался в мою щеку. Я поняла, что Томас прав. Я ни на кого его не променяю.

Томас тихо прошептал:

– Я тоже тебя буду любить.