Подарок

5 глава «Неожиданность»

Так в заботах, работе, мыслях прошла рабочая неделя. Карина, которой я когда-то улыбалась, как клиенту, теперь была моей подругой. Мы вместе ели, вместе проводили вечера за чашкой чая, кофе сериалами и фильмами. Она была одной из немногих взрослых, которые были счастливы, как дети, умели радоваться мелочам, но быть хорошими родителями, достойными уважения сверх меры. Карина по-настоящему скучала по своей дочери Камиле. Каждое свободное время она посвящала разговорам с семьей по телефону. Когда мы с ней болтали, ее рассказы на 90% были о дочери. Ее семья стала для нее всем.

Я понимала, что это нормально, но в свои уже 23 года не могла примерить это на себя. Я не знала, смогу ли всецело посвятить себя семье. Ведь всю жизнь хотела только одного: жить в кайф, брать все, что дает жизнь, и наслаждаться. О, я не хотела вечеринок, не хотела большого количества парней, девушек, наркотиков, алкоголя или сигарет. Мне было достаточно еды, саморазвития, книг и фильмов, теплых вечеров.

Иногда к нам присоединялся Томас. Я свыклась с его присутствием, и его красота и обаяние больше не сводили меня с ума до опьянения. Однако, пока он не видел, я смотрела на него, изучая его тело, лицо. Я старалась запомнить как можно больше деталей, чтобы спустя годы, я не забыла его лица.

Томас мало говорил. Он был обычным молчаливым англичанином. Однако, он раскрепостился через день, и мы свободно разговаривали, будто были друзьями уже много лет. Узнавая его все больше с каждым днем, я все более влюблялась в него, будто тонула в нем, но сей процесс был сладок. Томас рассказывал о своих друзьях, путешествиях по миру, всевозможных развлечениях, блюдах и вечеринках. Он был свободным, веселым человеком, желающего того, что и я: свободы и счастья. Обычно у таких людей много девушек, как одноразовых, так и долгих. Но Томас не был обычным. Он ни разу не говорил про девушек, бывших на его вечеринках, случайных связях. Такой необычайности была причина: он был создан только для одной, как говорил сам. Про свои отношения Томас, в отличие от Карины, не проронил и слова. Так что я слепо надеялась на отсутствие у него девушки и на его «натурализм».

После рабочего дня Карина, прикупив сувениры для семьи, собралась домой на выходные. Когда я прощалась с ней, Томас тоже выбежал на крыльцо с каким-то рюкзаком. Он остановил Карину, когда она клала свой портфель в багажник таксиста.

– Карина, я довезу тебя до Хитроу. Я сам еду в город, так что подниму тебя. Хоть веселей поездка будет.

– А зачем тебе в город? – спросила я, обеспокоенная и разочарованная его отъездом, пока Карина объясняла ситуацию таксисту.

– Как? Зачем? В субботу, то есть завтра, 14 февраля, День Всех Влюбленных. К девушке своей еду, – он сказал это так легко, будто все это знали.

У меня екнуло сердце. Все мои надежды разрушились и превратились в пепел, на котором я возлежу в свой последний день. Мне хотелось что-то сказать, но слова теперь не вязались из-за боли, разочарования, будто я съела очень не зрелую хурму. Я влюбилась впервые за семь лет. Боже, почему я обязана быть одной? Ты дал мне друзей, но разве я обречена быть одной всегда? Да, возможно, Томас не последний, кого я полюблю, но мне уже двадцать три года. Можно уже покупать кошек.

– Томас, давай скорее. Не хочу опоздать на самолет, сам понимаешь.

– Да, конечно, погнали.

– Хороших выходных, – наконец, выдавила я из себя.

– Тебе тоже, не скучай, – сказала Карина и крепко обняла меня.

– Скоро вернемся. На следующих выходных с собой тебя возьму, – сказал Томас и тоже обнял меня.

Я погрузилась в его теплые объятия. Мне не хотелось его отпускать, но была другая девушка, которая хотела его обнять. Он был целиком и полностью ее. Вдруг до меня дошли слова Томаса. Ну уж нет! Видеть их щенячьи нежности я не хочу!

– Да, ладно уж, не стоит. Я буду к маме летать, к сестре. Просто на сегодня рейса до Москвы нет.

– Ну, если что, звони. До понедельника, – они сели в машину и, помахав рукой, уехали.

Я стояла на улице в одном свитере и смотрела на их уезжающую машину, пока огоньки ее фар совсем ни исчезли из виду, погрузившись в снежный мрак. Я села на ледяные ступеньки отеля. Холод убирает ярость, остужает разум и дает способность логически размышлять, как бы может, абсурдно это ни звучало.

– Мисс, на улице холодно. Вам следует зайти внутрь, – сказал охранник.

– Думаете?

– На улице сейчас -10 С. Я уверен.

– Хорошо, – я не стала ему противоречить. Он бы не отстал.

Я зашла в отель, и меня сразу объяло теплом. И сразу чувства возобладали над разумом. Слезы наворачивались на глаза. Я поднялась к себе в номер и разрыдалась там.

Через пару минут я успокоилась, ведь многие отношения не длительны, и через пару месяцев я вполне могу занять место его девушки. Ведь я красивая, и многие мужчины готовы сделать мне предложение хоть сейчас, свернуть горы и превратить в пепел все вокруг, если я того захочу. Это воодушевило меня, хоть и было жутким преувеличением. Я подошла к зеркалу и увидела себя. Но не такой, какой любила. Тушь стекала с моего лица, брови размазались, лицо все опухшее и красное, глаза налиты кровью, а уложенные с утра волосы растрепались и прижались к голове. Я смыла с лица сломанный макияж, расчесала волосы, надеясь увидеть ту, которая займет сердце Томаса. Но увидела себя настоящую с редкими бровями, светлыми ресницами, прыщавым лицом и короткими русыми волосами, не являющимися образцом женственности. Я ненавидела свой такой образ. Я без косметики – урод. Будто сказка про Шрека и Фиону писалась про меня. «Красотка днем – в ночи урод» – девиз, описывающий мою внешность целиком и полностью. На ночь я смываю макияж и становлюсь огром…

Разбитая своей собственной ничтожностью я включила рандомный фильм и смотрела его, чтобы заглушить чувство смертной тоски. Однако этот фильм напомнил мне съемочный процесс, напомнил Томаса, напомнил мне мою боль.

Я была опустошена.