Подкидыш

Глава 24

Лорд Лайонел отправил карету герцога вместе с его ливрейным лакеем из Чейни рано утром, поэтому Джилли не пришлось ждать, чтобы поехать на ней в «Кристофер». Там он тотчас снял свою одежду, подарил дорожное оливковое пальто Нитпбеду, сказав при этом, что предпочитает иной стиль. Чрезвычайно довольный подарком камердинер сказал герцогу, что новую одежду можно заказать у Скопа, если ему не понравится, как шьют у Вестона — Затем подал герцогу сюртук из дорогой ткани, заботливо разгладив морщины на панталонах, стряхнул воображаемые пылинки и добавил, что если бы поинтересовались его мнением, то он сообщил бы, что Скоп-то все-таки не может скроить костюм столь же изящно, как Вестон. Герцог, глядя на свое отражение в зеркале, согласился, что в этом есть большая доля правды, и вышел, зная, что своим согласием отблагодарил слугу больше, чем подарком.

Его ливрейный лакей стоял в коридоре, очевидно, намереваясь открыть герцогу дверь в гостиную. Этот вышколенный человек имел строгое выражение лица, не позволял себе даже украдкой взглянув на хозяина. Герцог остановился перед гостиной и с ущбкой сказал лакею:

— Я еще не отблагодарил вас за услугу, так кстати оказанную мне в Лондоне, Фрэнсис. Я очень обязан вам.

Лакей заметил, что герцог собирается положить ему в руку монету и принял ее с благодарностью. Герцог поинтерссовался:

— Я надеюсь, вам не задавали неуместных вопросов?

— Нет, ваше сиятельство, ни о чем не спрашивали, — ответил Фрэнсис, немного смягчив свою суровость под воздействием приветливости в глазах герцога. — А если бы и спросили, то не сказал бы ни слова, даже если бы мне пообещали за это пять фунтов.

Герцог слегка удивился такой преданности и похвалил слугу:

— Вы очень хороший человек, благодарю вас!

Эта неожиданная любезность вывела Фрэнсиса из равновесия. Он даже немного покраснел и сказал в менее изысканных выражениях:

— Это пустяки. Я рад буду услужить вашему сиятельству во всем, чего бы вы ни пожелали!

Ответив на этот порыв улыбкой, герцог вошел в гостиную. Фрэнсис раскрыл руку и посмотрел на монету — вместо ожидаемого шиллинга там оказался золотой. Он глубоко вздохнул и погрузился в блаженные мечты.

В гостиной герцог увидел кузена, просматривавшего газету «Морнинг пост», только что доставленную из Лондона почтовой каретой, и сказал торжественно:

— Гидеон, страшная вещь! Я обманулся в своем ливрейной лакее!

Капитан Вейр отложил газету.

— Господи, что он натворил?

— Ничего! Я почему-то думал, что ему наплевать на все, что со мной случилось, но обнаружил, что это такой же добряк, как и остальные. Не знаю, что их так проняло, ведь я не сделал ничего такого, за что они были бы мне благодарны! Я чувствую, он состарится вместе со мной да еще и будет верно служить моему сыну. Не слишком ли большое однообразие?

Капитан Вейр захохотал во все горло.

— Уволь его немедленно, Адольф, немедленно уволь!

— О, я не могу так поступить! Это было бы в высшей степени неблагодарно! — сказал герцог.

— Тогда я боюсь, что до тех пор, пока ты не созреешь до неблагодарного поступка, тебе придется смириться с ролью идола для своих слуг! Скажи пожалуйста, ты согласился бы на Руджли для своей Белинды?

— Ты хочешь медленно поджарить меня? Объясни, что ты имеешь в виду?

— В соответствии с твоими распоряжениями я выяснил некоторые вопросы. Мне сообщили, что на почту часто приходили письма, адресованные мистеру Руджли, который живет в Литтл-Энде, это в Пристоне. Могла ли Белинда ошибиться в имени, как ты думаешь?

— О, безусловно, могла! Ты лучший из лучших людей, Гидеон! Где находится Пристон?

— Где-то на юго-западе, как мне сказали. Недалеко, но в стороне от большой дороги.

— Я сейчас же поеду туда. Чертовски досадно, что мой легкий экипаж еще не прибыл в Бат! Ну ладно, поеду в своей карете! Фрэнсис! Где вы? Попросите, чтобы мою карету подкатили к дверям! Найдите кучера, знакомого с дорогой на Пристон. Гидеон, ты поедешь со мной?

— Нет, спасибо. Я собираюсь прогуляться до павильона минеральных вод. Я думаю, что поеду потом обедать в Чейни, чтобы попрощаться с моим предком.

— Надо ли тебе это делать? Вернешься ли ты в город вовремя?

— Вернусь завтра, если не задержусь сегодня в военном суде.

— Мой дядя всегда рано обедает в деревне, и ты мог бы вполне успеть с нами на бал, — сказал герцог.

— Да, если бы у меня была подходящая одежда для бала! — парировал кузен.

— Это очень плохо, мне будет не хватать тебя!

— Мне кажется, Адольф, ты врун!

Герцог засмеялся и пошел одеваться. Нитлбед помогал ему облачиться, когда вошел Фрэнсис и сообщил, что из Чейни прибыл управляющий тамошним имением герцога и просит позволения увидеть его сиятельство. Герцог застонал:

— Нет-нет, я не могу! Он продержит меня не менее часа! Почему бы ему не переговорить о делах с моим дядей? Пусть катится ко всем чертям.

Фрэнсис уже собирался в точности передать управляющему пожелание герцога, как тот поспешно добавил:

— Нет, не надо! Скажи ему, что я очень занят и не смогу принять его до обеда, а скорее всего, и позже тоже.

Фрэнсис поклонился и вышел. Нитлбед сурово сказал:

— Не следовало бы отказывать ему, ваша светлость. Мистер Моффат очень хороший человек и добросовестно защищает ваши интересы.

— Но ведь у меня есть сейчас более важные дела, — проговорил герцог.

Но ему пришлось еще раз разочароваться. Когда оц после долгих поисков нашел небольшой, но ухоженный дом в Литтл-Эндс, на окраине Пристона, и увидел хозяина дома, то был поражен преклонными годами представшего перед ним джентльмена. Запинаясь, герцог начал спрашивать, и выяснилось, что мистер Руджли бакалавр, не имеет молодых родственниц, даже отдаленно напоминающих Белинду. Делать было нечего, пришлось выпутываться из неловкого положения. Мистер Руджли держался настороженно. и герцог вернулся в свою карету.

Он возвращался в Бат в чрезвычайно подавленном настроении, которое не улучшилось от того, что ои увидел в открытую дверь управляющего, который все еще дожидался его сиятельства.

— О, проклятье, да не хочу я его видеть! — пробормотал герцог.

Нитлбед был поражен.

— Так и передать ему, ваше сиятельство? — спросил он, принимая у герцога плащ и шляпу.

— Нет, по-видимому, не надо, — вздохнул герцог. — Проводите его в гостиную. Пусть подадут не много вина и печенья.

В плохом настроении он вошел в гостиную. Навстречу, улыбаясь, поднялся управляющий, знавший герцога еще ребенком, и тому стало стыдно за свое раздражение. Герцог пожал Моффату руку и сказал:

— Как поживаете, Моффат? Простите за то, чю заставил вас столько ждать. Садитесь и расскажите, как идут дела. Мистер Моффат, мы так давно не виделись!

После такого дружеского приветствия начались всевозможные вопросы и воспоминания, не относящееся к делу, но распрямившие спину немолодого упраляющего. Лишь после того. как тот выпил вина, герцог счел возможным тактично перевести разговор на дела, приведшие управляющего в «Кристофер». Моффат извинился за беспокойство, причиненное им его сиятельству, и объяснил, что не был дома более суток, поэтому слишком поздно узнал о прибытии лорда Лайонела.

— Но нет худа без добра, — заметил он доверительно, — я хотел увидеть ваше сиятельство. Вам, сэр, осталось совсем немного времени до вступления в совершеннолетие. Это хорошо. Я не хочу сказать ничего плохого о его сиятельстве, — добавил он поспешно, — его все всегда уважали. Но все-таки можно предвидеть, что вы захотите некоторых перемен. Позволю себе утверждать, что оставлять все по-старому, как этого хотят лорд Лайонел и мистер Скривен, невозможно. Поэтому я осмелился привезти с собой некоторые бумаги, которые было бы хорошо посмотреть вашему сиятельству перед тем, как они будут переданы мистеру Скривену.

— Вы хотите, чтобы я перешел дорогу моему дяде, Моффат? — спросил герцог, улыбаясь и придвигая свой стул ближе к столу.

— Я не буду руководить до весны, вы знаете! Что это за бумаги? Опять протекающие крыши?

— Нет, ваше сиятельство. Всего один или два пустяка! — ответил Моффат и приготовился к подробным объяснениям.

Герцог покорно сосредоточился на излагаемых проблемах. Они все были не очень срочными и важными, герцогу пришлось даже подавить несколько зевков, но через некоторое время Моффат неожиданно разогнал его скуку.

— Осталось еще одно дело, ваше сиятельство, — сказал он, — связанное с молодым Мадгли, я… мне было бы очень приятно, если бы вы снизошли…

— Что? — воскликнул герцог, вскочив со стула. Управляющий немного заволновался.

— Прошу простить меня, если я напрасно под этот вопрос! — запинаясь, выговорил он.

— Вы сказали о Мадгли? — настойчиво спросил герцог.

— Да, ваша светлость, но, в самом деле, я никогда…

— Не хотите ли вы сказать, что этот человек работает в моем имении?

— Именно так, ваша светлость, но в то же время и не так! — произнес Моффат, глядя на герцога смятении.

Герцог обхватил голову руками.

— Я днем с огнем искал этого проклятого человека! Конечно, он живет около Чейни, и все его письма должны идти в Бристоль, а не сюда. Неудивительно, что я не мог найти его следов! Боже мой, а я хотел отказаться от встречи с вами!

— Вы днем с огнем искали молодого Мадгли, ваше сиятельство? — удивился Моффат. — Но хотите ли вы его увидеть, сэр?

— Да, конечно! Я проделал весь путь из Хартфордшира только ради этого!

Моффат смотрел на него внимательно и с недобрым предчувствием.

— Прошу прощения, ваше сиятельство, но хорошо ли вы себя чувствуете? — спросил он обеспокоенно.

Герцог засмеялся.

— Нет, нет, я не сошел с ума, уверяю вас! Я сейчас могу все вам объяснить, но мне срочно нужно встретиться с этим человеком. Где он живет? Вы сказали, что он работает в поместье?

— Не совсем так, ваша светлость. Он арендует поле я пять акров, принадлежащее вашему сиятельству. Именно об этом я и хотел поговорить с вами, сэр.

— Где это поле?

— Если позволите, — сказал Моффат, разворачивая на столе карту, — я покажу вам. Вот здесь находится ферма Мадгли, вблизи от Вилобриджа.

— Но я не владею никакой землей к западу от реки, верно? — возразил герцог, глядя на карту.

— Верно, так и есть, ваше сиятельство. Это поле не является частью поместья и никогда им не являлось. Поле стало принадлежать вашей семье с тех пор, как его приобрел дед вашего сиятельства. Говорят, что он выиграл его в споре, но я в этом не уверен. Когда я был мальчиком, там уже был изрядный кусок земли, но отец вашего сиятельства не придавал ему большого значения, поэтому земля была нарезана на части: кое-что купил сэр Джон Марпл, одно из полей имеет площадь пять акров. — Он остановился и виновато посмотрел на герцога. — Если бы это поле было частью Чейни, поверьте мне, ваша светлость, я тогда не стал бы думать о такой вещи, как продажа.

— Но чего же вы хотите? — спросил герцог.

— Хочет молодой Джаспер Мадгли, ваша светлость! — сказал Моффат почти в отчаянии. — Может быть, мне не следовало говорить вам об этом, учитывая, что мистер Скривен не желает об этом и слушать, так же как и лорд, о чем мистер Скривен писал мне. Оба они не желают, чтобы была продана хоть часть земли вашего сиятельства и считают это единственно правильным. Но отец молодого Мадгли и я росли вместе, когда были детьми, и я присматривал за маленьким Джаспером, когда его отца не стало. Он хороший малый, ваше сиятельство, он замечательно трудится на своей ферме, ему это нелегко дается. Теперь ему удалось немного разбогатеть, и он очень хотел бы купить поле в пять акров, принадлежащее вашему сиятельству, если бы вы согласились на это. Я сказал ему, что лорд не захочет и слушать об этом, поэтому и рискнул обратиться с этим делом к вам, сэр.

— Конечно, вы правильно сделали, Моффат. Он женат?

— Он холост, ваше сиятельство. Он живет со своей матерью, больше у него никого нет.

— Поле в пять акров будет приданым для его невесты! — заявил герцог, сворачивая карту и вручу ее удивленному управляющему.

— Но, ваше сиятельство, он пока не собирается жениться! — возразил Моффат.

— Тогда я подскажу это ему, — сказал герцог.

— Вашему сиятельству не следовало бы делать этого, потому что Джейн Мадгли рассказала мне, что в Бате была девушка, в которую Джаспер весной влюбился по уши. Затем она куда-то исчезла, но он до сих пор не может забыть ее. Единственное, о чем мне не сказала Джейн, — какую именно девушку следует подобрать для такого парня, как Джаспер.

— Та девушка и есть невеста, которую я подобрал для него, — улыбнулся герцог, и его глаза сверкнули. — Его мать очень невзлюбила ее? Я представляю, что это могло быть! Как вы думаете, наверное, мне следует повидаться с его матерью, прежде чем я приведу к ним Белинду?

— Но… — начал заикаться Моффатд.

— Вот почему я хотел найти Мадгли! — объяснил герцог. — Девушка под моей опекой, и я обещал что найду его для нее. Вы можете взять меня с собой на ферму. Как вы добирались до Бата?

— Я приехал верхом, ваше сиятельство. Но…

— Отлично. Дайте мне только время переодеться, и я поеду с вами! Фрэнсис найдет для меня лошадь. Садитесь, Моффат. Я не заставлю вас долго ждать!

— Ваше сиятельство! — Моффат, чрезвычайно обеспокоенный, остановил его жестом.

— Что такое? — нетерпеливо спросил герцог.

— Ваше сиятельство, не знаю, как и сказать об этом, прошу прощения, если хоть чем-то оскорблю ваше сиятеяьство, но я хорошо знаю молодого Мадгли, и он никогда и ни за что на свете не согласится на…

Недоуменное и нахмуренное лицо герцога просветлело.

— Он не захочет взять то, чем пользовался я? Отличный малый! Нет-нет, Моффат, ничего такого не было, уверяю вас! Она находится в Бате под защитой леди Хэриет Престижн. Я все же надеюсь, что Мадгли поверит мне! Он крепкий парень? Я надеюсь, что вы защитите меня от его мести, если он не поверит мне!

Герцог вышел, оставив управляющего в небывалой растерянности.

Нитлбед, которому ведено было принести бриджи и куртку для верховой езды, засомневался. Он сказал, что его светлость будет измучен такой вылазкой в деревню, а ведь еще предстоит бал.

— Помогите мне снять сюртук! — приказал герцог.

— Хорошо, ваше сиятельство, но будьте благоразумны! — умолял Нитлбед.

— Нитлбед, вы хотите, чтобы я опять сбежал от вас? — пригрозил герцог.

— Нет, не делайте этого, ваше сиятельство! — испугался Нитлбед.

— Поискать, что-ли, другого камердинера… — безжалостно продолжал герцог.

Эта ужасная угроза заставила Нитлбеда мгновенно подчиниться, он торопливо помог хозяину собраться.

— Я нисколько не устал, — сказал герцог, завязывая шарф.

— Нет, ваше сиятельство!

— Со мной ничего не случится, — произнес герцог, направляясь к двери.

— Нет, ваше сиятельство!

— Я буду танцевать после полуночи.

— Да, ваше сиятельство!

— И, — продолжал в том же тоне герцог, открывая дверь и бросая насмешливый взгляд на старого слугу, — я не стану искать себе другого камердинера.

— Да, ваше сиятельство! — ответствовал покорно Нитлбед, заранее со всем согласный; вдруг он рассмеялся — неожиданно для самого себя.

Но герцог уже ушел.

Он ехал в сторону Вилсбриджа в веселом настроении, что радовало сердце его управляющего, сидевшего с ним рядом. Они обогнули Чейни, потому что герцогу совсем не хотелось встречаться с дядей. Лорд Лайонел совсем не одобрил бы намерение своего племянника, и Моффат тоже хорошо понимал это, так что герцогу не потребовалось ничего объяснять ему. Они благополучно доехали до фермы Фурз, не встретив никого из знакомых герцога, привязали лошадей к воротам и подошли к открытой двери, ведущей в кухню. Девочка в хлопковом переднике и чепце, вышедшая вылить воду из ведра, сделала Моффату реверанс и сказала, что хозяйка на кухне раскатывает тесто. На ее голос вышла худая женщина средних лег с усталым и добрым лицом. Бросив подозрительный взгляд на герцога, она улыбнулась Моффату и сказала:

— Входите, мистер Моффат! Если бы я только знала, что вы пожалуете к нам в гости сегодня, тогда бы…

— Миссис Мадгли, я привез его сиятельство, чтобы поговорить с Джаспером, — сказал Моффат, указывая на герцога.

Она изумленно воззрилась на герцога и поспешно сделала реверанс, одновременно стирая муку с рук.

— Ваше сиятельство! О, мистер Моффат! Я не приготовилась, и Джаспер в поле, а вы привели его светлость на кухню, вместо того, чтобы подождать во дворе! Не знаю, что и сказать, ваше сиятельство, извините меня. Подождите, пожалуйста, в гостиной, я пошлю за сыном!

— Лучше будет, если вы позволите мне пройти на кухню и поговорить с вами, миссис Мадгли, — проговорил герцог с улыбкой.

Она недоуменно поглядела на Моффата, сбивчиво пытаясь объяснить, что это далеко не лучший вариант. Управляющий хотел ее успокоить.

— Позвольте его сиятельству войти, мадам! Уверяю вас, в этом нет ничего плохого!

Она снова сделала реверанс, и герцог переступил через порог, положил шляпу и перчатки на стол и проговорил, озираясь:

— Да, конечно. Как тут уютно! Я беспокою вас?

— Нет, в самом деле, ваше сиятельство! — заверила она. Рассмотрев, как он молод, она стала меньше нервничать. Пододвинула ему стул, накрыла тесто тряпкой и сказала неуверенно: — Не соизволит ли ваше сиятельство отведать немного угощения после верховой езды? Домашнего вина?

— Спасибо, вы очень добры, — улыбнулся герцог, надеясь, что оно не очень повредит ему. — Моффат, пока я буду говорить с миссис Мадгли, будьте добры, найдите ее сына.

Миссис Мадгли немного испугалась, оставшись без поддержки Моффата, но когда она налила своему гостю стакан вина, а он попробовал и похвалил его она забыла высокое положение гостя и даже позволила уговорить себя сесть на стул напротив герцога.

— Миссис Мадгли, Моффат рассказал мне о поле в пять акров. К сожалению, мой управляющий не позволил вашему сыну купить это поле. Моффат же рассказал о вашей семье, ведь он знал вашего сына ребенком.

Она благодарно улыбнулась и залепетала что-то насчет того, что ее сын может хорошо заплатить за землю.

— Я думаю, я не продам ему землю, — сказал герцог. — Я хотел бы отдать ее в качестве приданого его невесты к его свадьбе.

Она посмотрела озадаченно.

— Ваше сиятельство так добры, но…

— Миссис Мадгли, я не за этим к вам пришел. хотел бы спросить вас, помните ли вы девушку по имени Белинда?

Миссис Мадгли аж подпрыгнула.

— Белинда? — воскликнула она. — Конечно мню, ваше сиятельство! Джаспер так увлекся ею, не хочет и глядеть на других девушек! Как нехоро получилось, мне жаль, что так произошло, сэр. Он такой же упрямый, как и его отец, и я все-таки разрешила бы ему жениться на ней. Она была очень красива, но не отличалась большим умом. Она обежала куда-то, и мой мальчик не знает, где она и что с ней. Неужели вы, сэр, знаете, где она?

— Да, знаю, — ответил герцог. — Она попала в пуки подозрительного человека, который хотел использовать ее в своих низменных целях, и я думаю, что она была очень несчастна после своего побега из Бата. Но, несмотря на то, что она скиталась, надеясь найти себе кров, и попадала в передряги, я убежден, что это сама невинность, само простодушие. — Он помолчал. — Я думаю, что обязан рассказать вам все, что знаю о ней, — сказал он, глядя прямо в ошеломленные голубые глаза хозяйки. — Не судите ее строго, прошу вас. Мне кажется, было бы неправильным не рассказать вам о ней!

Она в тревоге смотрела на герцога и молча слушала рассказ. По мере того, как рассказ подходил к концу, ее волнение уменьшалось. Иногда она покачивала головой и прищелкивала языком, а под конец истории вздохнула и проговорила:

— Это все произошло потому, что она — подкидыш, ваше сиятельство, и некому было наставить ее на путь истинный. Не то чтобы с ней плохо обращались в приюте, но это все-таки не домашнее воспитание. Бедные дети не могут там получить того тепла и заботы, которые имеют дети в родном доме. Белинда всегда мне напоминала лист, вдруг влетевший в распахнутую дверь, сэр, лист, заброшенный неизвестно откуда, ничем не удерживаемый, понимаете ли вы меня, ваше сиятельство? — Он кивнул. — Я никогда не считала ее дрянной девчонкой, несмотря на все глупости, умещавшиеся в ее голове.

— Я тоже так считаю, — согласился герцог, — хотя и не могу отрицать, что она ужасно поступила, сбежав с человеком, пообещавшим купить ей шелковое платье и безделушки.

— Да, в приюте, куда ходил мой сын узнать, нет ли у них каких-либо известий о ней, сказали, что ее отец был распутным человеком, это и повлияло на нее, — просто объяснила миссис Мадгли. — Она была плодом любви. Я бы солгала вашему сиятельству, если бы сказала, что очень хочу видеть ее женой моего сына. Но я просто не могу без боли смотреть на него с тех пор, как он потерял ее. Она перестанет шляться, как только у нее появятся дети и свой собственный дом, и я позволю себе сказать, что смогу образумить ее, она ведь увлеклась работой на ферме, да и в приюте ее научили стряпать!

— Да, — улыбнулся герцог, оглядывая стены. — Она будет счастлива здесь. В доме моей невесты она несчастна. Там ей непривычно, и она побаивается старую леди Эмплефорд. Она часто вспоминала о вашем сыне и о вас. — Он улыбнулся. — Вы были добры к ней, она рассказывала мне об этом, и ей казалась странной ваша доброта.

Это тронуло сердце хозяйки.

— Бедная девочка! Приведите ее ко мне, сэр, и пусть она не боится, что я буду ругать ее. Что толку ругать красивую и глупую девчонку!

На дверной проем упала чья-то тень, герцог увидел, как вошел крепко сложенный парень в бриджах и сапогах, рукава его рубашки были закатаны по локоть. На флегматичном лице были широко расставленные серые глаза, глядевшие прямо в глаза герцогу. Хозяйка вскочила со стула и бросилась к сыну, ворча на него, что он не помыл руки и не одел пиджак перед тем, как войти в дом, но тот отстранил ее.

— Мистер Моффат сказал мне, что его сиятельство имеет новости о Белинде, мама.

— Да, да, но поклонись же, Джаспер! — умоляла она его. — Его сиятельство так добр, ты и не поверишь!

— В самом деле? — недобро переспросил мистер Мадгли.

— Джаспер, следи за своими манерами. Что подумает о тебе его сиятельство, глядя на то, как стоишь ты неотесанный что твой чурбан?! Его сиятельство дает пятиакровое поле Белинде в приданое.

Складки вокруг рта мистера Мадгли обозначились резче.

— Какое мне дело до этого? — произнес он. — К тому же я не знаю, по какой причине он вздумал это сделать, мама.

Герцог встал.

— Совсем не из-за того, о чем вы подумали, мистер Мадгли. Нам лучше поговорить наедине.

— Я согласен, — спокойно сказал мистер Мадгли и посторонился, давая герцогу выйти из кухни.

— Ох, дорогой мой! — обратилась миссис Мадгли к входящему на кухню Моффату. — Как бы Джаспер не обидел его сиятельство! Вы же знаете, если он что-то вбил себе в голову, его уже не переубедишь! Что с нами будет, если он скажет что-нибудь такое, на что его сиятельство обидится?

— Его сиятельство не обидится, — улыбнулся Моффат. — Он не такой заносчивый, как его дядя. Я знаю его с пеленок, я снимал его с деревьев, когда он сам не мог слезть, я учил его обращаться с ружьем, у него очень мягкий нрав, я знаю, что говорю. Они вышли пройтись потому, что его сиятельство хочет посмотреть вокруг, и я уверяю, что после их разговора Джаспер будет в хорошем настроении, а иначе я сильно удивлюсь.

Моффату не суждено было испытать удивление. Погуляв по тропинке туда-сюда и заставив поволноваться миссис Мадгли, герцог и Джаспер вернулись в дом, и было видно, что они уже обо всем договорились к взаимному удовольствию. Миссис Мадгли заметила, что с лица Джаспера исчезло мрачное выражение, прежде не покидавшее его, и расплакалась, тут же спохватилась и быстро вытерла слезы, объяснив при этом, что не может понять: сон это или явь. Такое поведение было малопонятно всем троим мужчинам, и они успокаивали ее, каждый по-своему Джаспер похлопывал по плечу, Моффат повторял «Ну будет тебе плакать, будет уже», а герцог объяснил, что он вместе с леди Хэриет вызволит Белинду из лап Филлинг как можно скорее.

Затем миссис Мадгли налила всем вина, сама с героическим усилием выпила свою порцию, и после этого герцог попрощался с хозяевами и поехал обратно в Бат, почувствовав, что у него гора с плеч свалилась.

Когда, наконец, он добрался до «Кристофера», то обнаружил, что его кузен уже уехал в Чейни. Герцог поднялся по лестнице, где его встретил Нитлбед, который принял шляпу и перчатки герцога, и предложил ему немного передохнуть, прежде чем переодеваться.

— Да, пожалуй, я так и сделаю, — сказал герцог, зевая. — Что это? — Он взял письмо со стола и увидел, что оно написано почерком лорда Гейвуда и адресовано ему.

— Человек лорда Гейвуда принес это письмо для вашего сиятельства, полчаса назад, — отозвался Нит-лбед пренебрежительно — Он сказал, что не будет ждать ответа. Жулик он, удивляюсь, как лорд Гейвуд терпит его.

Герцог вскрыл конверт и развернул письмо. Оно было коротким:

«Дорогой Сейл!

Не беспокойтесь больше о своей милой подопечной, ибо я теперь сам позабочусь о ней. Было бы величайшим грехом связать судьбу такого совершенства, как она, с каким-нибудь неотесанным мужиком из Сомерсета. Можешь наговорить Хэриет что тебе будет угодно и верь мне. Чертовски обязанный тебе, твой Гейвуд.»