Подруги. Друзья. Тринадцать лет спустя

Глава 14

Илья шел домой мимо городского пляжа на берегу красивого озера.

Он только что вместе со Степаном благополучно донес Николая к его жене. Они дожидались в подъезде, пока Варвара втаскивала мужа в прихожую, и еле сдерживали смех, как малолетние шкодники, поэтому Зотов и не сомневался, что друг не остался валяться в коридоре.

Теперь же он подумывал о том, что они с Рыжим поступили трусливо, не поздоровавшись с Варварой. Кто-кто, а эта мужественная женщина заслуживала хотя бы этого.

Зотов пообещал себе больше никогда не трусить и в качестве начинания решил лично пригласить Тину на праздник. Но перед этим, чтобы придать ясность своему затуманенному алкоголем уму, Илья решительно снял кроссовки и носки и шагнул в песок, еще горячий от нещадных ласк июльского солнца.

Он разыскал уединенное место и, раздевшись, нырнул в чистую, слегка прохладную от подземных источников, воду. Вволю поплавав, Зотов засунул мокрые трусы и сухие носки в карманы джинсов, а в кроссовках на босу ногу и темных очках на носу отправился к Алевтине.

Оказавшись в темном подъезде, Илья порадовался, что уже один раз побывал здесь, поскольку номеров квартир совсем не было видно, а где можно включить свет, он не знал.

Позвонив в дверь, Зотов как раз собирался снять очки, когда ему в лицо полетели брызги, а уже через несколько секунд, несмотря на защитные, но, к сожалению, узкие стекла, из его глаз начали течь слезы.

— За что? — Илья вытащил из карманов трусы и носки и принялся вытирать глаза, пытаясь избавиться от жжения. — Я ведь еще ничего не сделал, даже не вошел!

Тина ахнула и силой потащила его в дом.

Он не упирался. Зачем? Его так заботливо тянули за руки в ванную, а затем надавливали на спину, чтобы он не ударился головой о дверную коробку.

Вот еще бы слова звучали понежнее.

— Черт тебя принес! И чего тебе не сиделось дома? А теперь я должна возиться с тобой, а я не привыкла ухаживать за мужчинами, — ворчала Тина, включая воду и наклоняя Илью над ванной. — Выбрось те тряпки, которые держишь в руках, и мой глаза проточной водой. Нет, давай я лучше сама буду промывать тебе глаза, а то ты под струю воды не попадаешь.

Если бы он на себе не испытал, то никогда бы не поверил, что это так приятно и даже возбуждающе, когда тебя умывает соблазнительная женщина. А ты сам в этот момент жалобно постанываешь и косишь взглядом на полную грудь, волнующе колышущуюся в вырезе халата.

— Вот только не надо так скулить, — продолжая тщательно заливать ему глаза холодной водой, заявила Алевтина, но ее прикосновения стали нежнее.

Илья в ответ промолчал, стараясь не спугнуть завораживающее зрелище торчащих возбужденных сосков, которые так и просились в рот, словно ягоды. Зотов даже ненароком облизнулся.

— Что, в рот вода попала? — заметила его движение Тина и распрямилась, снимая с крючка махровое полотенце. — Все. Думаю, этого достаточно. Садись на бортик.

Женщина стала между его разведенных в сторону коленей и приложила к его лицу мягкую ткань.

Он терпеливо ждал, пока она промокала его кожу, и наблюдал за ее сосредоточенным лицом. Когда же ее движения замедлились, а их глаза, наконец-то, встретились, Зотов сдавил ее ноги своими коленями и отобрал полотенце.

— Действительно, достаточно. Прелюдия несколько затянулась.

Он резким движением стянул с ее покатых плеч халат и притянул к себе, обхватив губами манящую ягодку.

Тина вскрикнула, а затем вздохнула, видимо, смирившись. Она обняла его за шею, придвигая, почти вдавливая ему в рот напрягшуюся грудь.

— Ты нагло застал меня врасплох, Зотов, — бормотала она между всхлипами удовольствия.

— Ты не слишком сопротивлялась, — отвечал он, дразняще покусывая твердую маковку и уверенно сжимая рукой вторую грудь.

— Я не успела, — упорствовала Тина, теребя волосы на его шее.

— Ладно, я тебя заставил, — со смешком согласился Илья, прикусив второй сосок.

— Вот именно, я — пленница, — твердила женщина, нетерпеливо двигая бедрами и распалив этим Зотова до невозможности. Он даже забыл, зачем пришел.

— Наконец, ты это поняла.

Илья продолжал мучить своими губами истерзанную грудь, а его руки уже судорожно сжимали упругие ягодицы.

— Ну ладно, сегодня ночью — я твоя.

Ее руки скользили по мышцам его рук и спины, лишив Илью остатков сдержанности.

Резким движением он развернул ее спиной к себе и наклонил над стиральной машинкой, отбросив в сторону халат.

Зотов раздвинул своей ногой ее ноги, одновременно расстегивая джинсы.

Хорошо, что от трусов он избавился раньше. Малейшая задержка могла стать для его гордости катастрофой.

Он с протяжным стоном ворвался в нее, и женщина эхом повторила этот звук.

Илья не жалел ее, вдавливаясь в полные ягодицы и каждый раз почти полностью покидая нежную плоть, чтобы снова вернуться, как прилив, который всегда возвращается.

Зотов был не против всегда возвращаться сюда — где ему было так комфортно, так уютно, как никогда прежде. Как ни с кем прежде.

Он не мог обмануться. Это была его женщина. Настолько подходящая ему, что даже взорвалась удовольствием одновременно с ним. Уже во второй раз.

Только в этот раз он забыл о предосторожности.

Илья лежал на ней, мокрый и опустошенный, а она, распластав голую грудь на стиральной машинке, необычно притихшая. Наконец, Тина пошевелилась и устало проворчала:

— Ты не хочешь подняться?

— Мне и так хорошо, — признался Илья, но все же медленно встал, проведя руками по изящной спине и погладив красивые ягодицы. Он не удержался и посетил указательным пальцем потайное место, вызвав ответный стон и порадовавшись этому. Зотов уже продолжил было движения, когда кое-что вспомнил.

— Тина, я оставил все в тебе.

Она поднялась и села на машинку.

— Ну и что. Я три раза была замужем, но так и не забеременела. Наверное, я не могу… Ну ты понимаешь.

Она смотрела в сторону, но Илья взял ее за подбородок и заставил взглянуть в глаза.

— А я думал, что ты не хочешь детей. Боишься.

— Это ты после нашего разговора о твоей жене так подумал? — дождавшись утвердительного кивка, она продолжила. — Конечно, боюсь. Не рожать — воспитывать одной, как моя мать. И страдать, как она. Но специально я никогда не предохранялась.

Она включила душ и отвернулась, показывая, что разговор на эту тему закончен.

Тина включила душ, совершенно не стесняясь его присутствия, и подставила лицо под струи воды.

Илья несколько мгновений любовался прекрасной картинкой, а затем встал за ней, помогая любовнице вымыться. Она не возражала, в свою очередь молча водя ладошками по его телу.

После повторного секса, но уже в кровати, когда они еле двигались, Илья решился.

— Тина, пойдем завтра со мной к Степке на день рождения.

— Ладно, — выдохнула Тина.

Видимо, у нее не осталось сил, чтобы капризничать. Зотов только порадовался такой неожиданной уступчивости.

— Да, чуть не забыл. Ты не хочешь мне сказать, кому предназначался слезоточивый газ? Неужели, все таки мне?

Она молчала так долго, что Зотов уже подумал, что Тина уснула. Но она вдруг прижалась к нему и, нежно погладив еще минуту назад спокойно отдыхавшую плоть, произнесла соблазнительным голосом:

— Да так, одна белобрысая цапля никак не успокоится. Но она нам не помешает. Кажется, ты уже снова готов на подвиги?

Зотов смиренно подумал, что теперь он всегда будет готов на подвиги рядом с ней, и ловким движением устроил ее на своих бедрах.

— Ты любишь ездить верхом?

Спускаясь по ступенькам к выходу из подъезда, Катя ругала себя. Вчера она потратила кучу времени, чтобы купить подарок для шефа, но теперь Катерина сомневалась в правильности своего выбора. Да и продавщица, которая упаковывала подарок в красивую темно зеленую коробку и перевязывала ее золотистой лентой, кажется тоже. Во всяком случае, она все время что-то недовольно бормотала себе под нос. Теперь же, когда Катя несла подарок на работу, ей самой хотелось хорошенько выругаться. Коробку пришлось тащить в двух руках и к тому же постоянно заглядывать из-за нее себе под ноги, чтобы не упасть.

И вообще, идея праздновать день рождения Степана в качество его подруги уже не казалась ей такой заманчивой. Он мог об этом забыть, или вдруг посреди праздника решить, что Тина нравится ему больше, или…

Но Рыжий не дал ей много времени на размышления. Он уже нетерпеливо расхаживал перед ее подъездом, несмотря на раннее утро, время от времени ероша красивые темные волосы.

— Ну, наконец-то! — облегченно воскликнул он, заметив свою помощницу. Он бросил любопытный взгляд на коробку и в эту секунду напомнил Кате мальчишку — уже достаточно взрослого, чтобы делать вид, будто ему безразлично, что внутри, но не спучкающего глаз с подарка. — Я уж думал, что ты сбежала.

— Почему вдруг? — Катя, в самом деле, удивилась этому нелепому предположению, но, заметив, что Степан не отводит глаз от зеленой коробки, протянула ее мужчине. — Это вам. Подарок. Поздравляю с днем рождения.

Она скорее по наитию, чем осознанно чмокнула Степана в щеку, но тот обхватил ее вместе с коробкой, что оказалось легко, так как изящная Катя выглядела крохотной по сравнению с ним, и быстро поцеловал, будто боялся, что она начнет вырываться.

Поцелуй обжег ей губы, и она неожиданно для себя вздрогнула от желания. Ее словно током ударило. О! Это было… волнующе.

Плохо лишь то, что ей не удалось скрыть это от мужчины. На его губах тут же заиграла довольная улыбка, а на щеке появилась любимая ямочка Катерины.

Чтобы показать, что торжествовать еще рано, она решительно отстранилась и протянула Рыжему коробку.

— Ваш подарок, вы и несите.

Степан хмыкнул, обхватил коробку своей длинной рукой, а другой потянул Катю в сторону офиса.

— Идем быстрее. Мне не терпится посмотреть, что там внутри.

А Катерина подумала о том, что Степану может не понравиться то, что она ему подарила, но теперь поздновато об этом размышлять, и она сосредоточилась на другом.

— Так почему вы решили, что я сбежала?

— Почему? — он сжал в ладони тонкие пальчики Кати и хмыкнул. — Ты могла на меня обидеться и оказаться идти со мной на праздник. А еще вдруг подумалось — вот приду в офис, а там твое заявление об отпуске лежит. Или того хуже — об уходе. Вот я и решил не ждать осуществления ни одного из этих сценариев и избавить тебя от ненужных сомнений. Никогда не караулил свою подругу под подъездом.

— Подругу!?

— А разве мы не друзья? — вопросом на вопрос ответил Степан.

На это заявление было трудно возразить после того, как она согласилась предстать перед сегодняшней компанией вместе с шефом.

— Наверное, — не слишком уверенно протянула Катя.

Степан же тем временем собственнически взял ее под руку и, прижав к себе непозволительно близко, ускорил шаги. Заметив, что Катя еле успевает перебирать ногами, он немного притормозил, на ходу оправдываясь:

— Очень хочется поскорее на подарок посмотреть.

А Катя уже серьезно подумывала о том, чтобы, пока не поздно, выбросить ношу в ближайшую урну, но по дороге ни одна из них не попалась. Да и Рыжий вряд ли отдал бы ей эту злосчастную зеленую коробку. Держит ее в руках, словно любимую игрушку. Ладно, будь что будет.

Она зашла в кабинет шефа вместе с именинником, и не потому, что ей было любопытно посмотреть на его реакцию. Степан ни на секунду не отпускал ее руку.

Только у стола он освободил Катю от не слишком нежной хватки, и она сразу же почувствовала себя брошенной. Возможно, именно поэтому она вместе с Рыжим принялась нетерпеливо развязывать золотистую ленточку. А еще потому, что ей хотелось поскорее закончить с этим делом и порадоваться или ужаснуться реакции Степана.

Она не заставила себя долго ждать.

Карие глаза Степана округлялись по мере того, как подарок появлялся из коробки. Он поставил его на стол, сел в кресло и откинулся на спинку, видимо, чтобы оценить дар издалека.

— Это что?

— Кактус, — робко пробормотала Катя.

Степан с изумлением рассматривал это изысканно — уродливое колючее растение. И чем дольше он на него смотрел, тем больше оно напоминало ему кое-что.

Довольно длинное, толстое, ярко-зеленое создание торчало из симпатичного рыжего горшочка и на своей верхушке венчалось ярко-красной шишечкой.

Степан не знал, как ему реагировать на это чудо природы, но воспитание требовало от него хоть каких-то слов. Да и Катюша, кажется, тоже ждала, что он скажет. Во всяком случае, вид у нее был очень неуверенный, что было на нее совсем не похоже. Поэтому Степан улыбнулся и восторженно произнес:

— Здорово! А как оно… он называется?

— Не знаю. Но, кажется, на нем есть какая-то бирка.

Катя взяла в руки горшок и поднесла его к глазам. А так как она была близорукой, но в последнее время почему-то не носила очков, девушка приблизила растение к самому носу.

Степан внимательно наблюдал, как Катерина шевелит губами у яркой красной головки кактуса, и тут его осенило.

Он, наконец-то, понял, на что похож его подарок и сразу почувствовал, что штаны стали ему тесны. А вид Катиных губ рядом с пылающей верхушкой зеленого стержня заставил испытать его настоящую боль в паху.

— Какой-то эхинопсис, кажется. Не могу прочитать. Может, вы сами…

— Нет! — сдавленно выкрикнул Степан и в подтверждение своих слов отрицательно покачал головой.

— Он вам не нравится, — разочарованно протянула Катя. — Но я слышала, что если поставить кактус на южное окно — а в вашем кабинете окно выходит на юг — то у хозяина не будет проблем с деньгами.

— Нравится, очень, — поспешил заверить ее Степан, но с кресла не встал, чтобы не шокировать Катю. — С сегодняшнего дня это будет мой самый любимый цветок. Я не спущу с него глаз. — Он будет представлять, как Катя… Нет, лучше подумать об этом позже. Ночью. Сегодня ему еще предстоит много дел. Да еще это празднование.

— Я рада. — смущенно проговорила девушка и поставила кактус на стол, а ее щеки окрасились нежным румянцем.

Боже, как ему нравился этот румянец. И это лицо. И это тело.

Но лучше вернуться к лицу. Глаза Кати мерцали нежным зеленым светом, как летний пруд, и Степану захотелось окунуться в их манящую глубину, чтобы немного остудить жар, расплавляющий его пах, но он не хотел пугать напором эту очаровательную и, очевидно, не слишком опытную девушку. Он подождет, сколько будет нужно. Вернее, сколько сможет.

Сделав над собой усилие, Рыжий уже более спокойно заявил:

— Чудесный подарок. Деньги всегда нужны.

— Я тоже так подумала.

На лице Катерины появилась улыбка, и у Степана перехватило дыхание. Она была настоящей красавицей, когда улыбалась. Казалось, это, на первый взгляд, простое движение губ приоткрывало ее нежную светлую душу.

Неужели, он по-настоящему влюбился? Иначе как еще можно было объяснить эти почти поэтические размышления.

А Катюша уже увереннее продолжила:

— Но это еще не все.

— Есть еще что-то? — почти испуганно произнес Степан.

Еще один подобный подарок способен спровоцировать его и заставить забыть о благородных побуждениях, а он пока не знал, как Катя отреагирует на его страсть.

— О! Больше ничего оригинального. Обыкновенное, прозаичное портмоне. Для будущих денег. Когда кактус подействует.

Над этой незамысловатой шуткой они посмеялись вместе. Наконец-то Степан смог встать из-за стола.

Он взял в руки маленькие ладошки и нежно сжал их, а затем неожиданно для девушки приблизил ее к себе.

Вглядываясь в милое личико, он негромко сказал:

— Мне еще никто не дарил таких подарков. Спасибо, Катя.

— Я рада, что они вам понравились, — так же тихо произнесла девушка.

— Мне понравились подарки. Мне очень нравится их дарительница. Мне не нравится только одно.

— И что же это? — прошептала Катя и еще больше разрумянилась под его пристальным взглядом.

— Перестань, наконец, обращаться ко мне на «вы». Никто не поверит, что ты моя подруга, если ты станешь говорить мне Степан Андреевич. Давай будем с этой минуты на «ты». Пожалуйста.

— Я согласна.

Он скорее прочитал по губам, чем услышал ее ответ. И движение нежных розовых лепестков, нетронутых помадой, заворожили Степана.

Он прижался к ее губам и смял эти лепестки, вобрал их в себя, желая снова ощутить их изысканный вкус. Он рисковал, когда попытался проникнуть в нежную впадину ее рта, но Катя издала какой-то неясный звук, который Степан предпочел расценить как поощрение, и не отстранилась, хотя и не прижалась к нему.

Он сам медленно и осторожно притянул ее к себе за талию. За невероятно тонкую талию. А когда ему в живот ткнулись твердые горошины ее груди, Степан понял, что если он сейчас же не остановится, Катя в мгновение ока окажется на его столе. Точнее на кактусе.

На кактусе!!!

Степан рывком отстранился от девушки и почти побежал к двери.

— Я совсем забыл об одном важном деле. Мне нужно срочно уйти. Меня не будет целый день. Я зайду за тобой в шесть. — И уже у самого порога он остановился и, обернувшись, ласково сказал озадаченной девушке. — Спасибо. Ты самая лучшая женщина на свете.