Поглощенные Грешники

Глава двадцать третья

— Пресмыкайся.

Я перестаю крутить покерную фишку и хмурюсь.

— Что?

Рори смотрит на меня с другого конца стола так, как будто только что обнаружила, что у меня всего одна клетка мозга, и ей интересно, как я выживаю изо дня в день.

— Она хочет, чтобы ты пресмыкался, Раф, — ее губы изгибаются в усмешке. — И правильно делает. Святой гусь, неудивительно, что она исчезла с лица планеты, ты абсолютный псих.

Я провожу костяшкой пальца по лицу и смотрю на мраморную столешницу. Интересно, если я стукнусь об нее головой, вобьёт ли это в меня хоть каплю здравого смысла? Самое ужасное в реакции Рори то, что я рассказал ей только супер-отфильтрованную версию истории: проигрыш в пари с поцелуем, чек и кулон. Я пропустил всю эту историю с горячей линией, диким сексом врагов с привилегиями и, конечно, тот факт, что я выволок Пенни за борт яхты под проливным дождем. И она так реагирует?

Да, я первоклассный мудак.

Я был так ослеплен невезением, которое принесла мне Пенни, что не задумывался о том, как причинил ей боль. Я думал, чека на миллион долларов будет достаточно, чтобы смягчить удар, но, черт возьми, видеть его все еще скомканным на ее туалетном столике этим утром было как удар ножом в сердце. Она так сильно ненавидела меня, что даже не обналичила его?

Чайник закипает, и Рори вскакивает, чтобы достать из шкафчика три кружки. Пока я наблюдаю за ней, редкий приступ паники пронзает мои нервы.

— Ну, и что мне, черт возьми, делать?

— Для начала извинись.

— Пробовал, не сработало.

Рядом со мной Анджело со смехом уплетает яичницу. Я поворачиваюсь и свирепо смотрю на него.

— Как ты пресмыкался?

Он лениво поднимает на меня глаза.

— Я убил ее семидесятилетнего жениха пулей в голову. За что мне нужно было пресмыкаться?

Рори одобрительно хмыкает. Я закатываю глаза, смесь из горечи и ревности переполняет меня. Мой брат и его жена представляют тошнотворную картину супружеского блаженства. Они все еще одеты в одинаковые кигуруми после раннего утреннего перелета. Анджело приготовил завтрак, Рори заваривает чай. Боже, раньше я жалел мужчин мафии, которые шли под венец, а теперь одержим мыслью, что я стою у алтаря и жду Пенни. Держу пари, она сексуально смотрится в белом. Она во всем выглядит сексуально.

Но сначала — пресмыкаться. Верно.

— Твоя первая проблема в том, что, кажется, будто ты вернулся за ней только потому, что узнал, что кулон принадлежал твоей маме, — Рори насыпает горсть сахара в кружку и задумчиво размешивает. — Она, наверное, думает, что если бы это было не так, ты бы никогда не выбил ее дверь, — Рори смотрит на меня. — Кстати, очень по-Габовски с твоей стороны.

Анджело снова смеется. Сегодня он в раздражающе хорошем настроении.

— Ты шутишь? Любой, у кого были глаза, мог видеть, что Раф всегда собирался приползти обратно. Я был настолько уверен, что сделал три ставки на то, сколько времени это займет.

Я хмурюсь.

— Ты же никогда не делаешь ставки.

— А ты не носишь спортивки и не смотришь отстойные сериалы с моей женой. Я сделал исключение.

Застонав, я провожу рукой по лицу. Манжеты рубашки пахнут духами Пенни, и от этого мне хочется выцарапать себе глаза. Правда в том, что Габ сказал мне, что кулон Пенни принадлежал нашей маме, и это было оправданием, а не причиной. Конечно, это самый идеальный поворот судьбы, который заставляет меня наплевательски относиться к тому, что она — самое невезучее, что когда-либо случалось со мной, но я был на том этапе, когда хватило бы любого оправдания. Черт возьми, когда я узнал, что она на самом деле не уехала из города, я бы выбил ее дверь из-за оставленной скрепки в ее квартире.

Рори ставит передо мной кружку от которой исходит горячий пар.

— Вот твой чай, Рафи, — ласково говорит она, даже слишком приторно. Пока я смотрю на дымящуюся жидкость, Анджело отодвигает ее подальше.

— Не пей это, — бормочет он, откусывая кусочек тоста. — Сегодня ты нужен мне в тонусе.

— Gesù Cristo, — я смотрю на спину Рори, пока она заваривает чай для себя и Анджело. Очевидно, используя другую ложку. — Твоя женщина — психопатка, — выпаливаю я на быстром итальянском.

— Как и твоя, — ворчит он в ответ. — Я подслушал, как люди Габа говорили о состоянии твоей яхты.

Я морщусь, меня не было там с тех пор, как я оставил Пенни в своей постели. Не потому, что знал, что теперь она непригодная для жилья, а потому, что мысль о том, чтобы оказаться в комнатах, которые она когда-то заполняла, вызывает у меня приступ ярости.

— К черту, я просто заставлю ее быть со мной. Так поступают все остальные…

Анджело протягивает руку и сжимает мой кулак. Я даже не осознавал, что снова вращаю покерную фишку, на этот раз со скоростью миллион оборотов в минуту.

— Несмотря на то, что ты работаешь с электронными таблицами и контрактами, ты все еще глуп. Все предельно просто. Все, чего она хочет, — это чтобы ты доказал ей, что ты не такой мудак, каким себя изображаешь, — он отпускает мою руку и вонзает нож в бекон. — Ты все исправишь, потому что это твой конёк. Даже если тебе придется волочить яйца по горящим углям, исполняя ей серенаду, ты это сделаешь, — он делает паузу, и ухмылка изгибает его губы. — Я буду вспоминать это дерьмо следующие десять лет, но ты это сделаешь.

У меня сводит челюсть. К сожалению, я знаю, что он прав. Он воспринимает мое молчание как согласие.

— Хорошо. Ты закончил быть плаксивой сучкой? Потому что нам нужно поговорить о более насущных проблемах.

Меня все еще отвлекают рыжие волосы и хлопающие двери.

— Например, о каких?

— О Габе. Он снова ушел в самоволку, — он смотрит на меня. — Тебе так и нужно было получить ранение в живот, не так ли?

Мой взгляд тяжелеет на нем. Я не сказал ему, что видел Габа вчера в церкви, не говоря уже о его состоянии.

— Ты же знаешь его, придет время и он вернется.

— Да, но куда он ушел и надолго ли? Теперь он не просто наш брат, он наш консильери. У него есть работа. Просто потому, что с Данте разобрались, это не значит, что он может сваливать в отпуск, когда ему заблагорассудится, — он оглядывается через плечо на коридор и понижает голос. — Кроме того, мне не нравится иметь дело с его людьми. Ты ведь читал «Повелителя мух», верно?

— Не беспокойся о Габе, — вмешивается Рори, ставя кружку перед Анджело и занимая место за барной стойкой. — С ним все в порядке.

Я стаскиваю кусочек тоста с тарелки брата, прежде чем он успевает за ним потянуться.

— Да? И откуда тебе знать, Ясновидящая Салли²⁷?

— Я разговаривала с ним вчера вечером.

Мы оба уставились на нее, и Анджело прочищает горло.

— Ты что?

Закатившиеся глаза исчезают за завесой пара, когда она подносит кружку к губам.

— Боже, вы двое такие мужчины. Если вы беспокоитесь о нем, просто позвоните ему.

Молчание пронизано недоверием, Рори лениво делает глоток, переводя взгляд с меня на моего брата.

— Ты знаешь, где Габ? — спокойно спрашивает Анджело.

— Да, но я не стукачка, — ее телефон вибрирует на стойке, и ее глаза загораются. — О, мой гусь, это Мэтт, а значит, это может быть Пенни!

Мое сердце учащенно бьется при звуке ее имени. Я сажусь прямее, внезапно наплевав на местонахождение Габа.

— Ответь.

Рори смотрит на меня так, словно я сошел с ума.

— Прямо перед тобой? Как же!

Она выбегает из комнаты и поднимается по лестнице, прижимая к уху телефон.

Анджело роняет вилку со стуком на тарелку.

— Я знал, что не должен был позволять ей так часто тусоваться с Габом в гараже. Он плохо на нее влияет.

Я бросаю в него недоеденный тост.

— Твоя жена только что пыталась отравить меня, думаю, она может постоять за себя, — поднимаясь на ноги, я застегиваю запонки и направляюсь к двери. — Я ухожу. У меня есть дела, которые надо решить.

— Какие, например?

— Например, погуглить, что, блять, значит — пресмыкаться.

Анджело окликает меня по имени, когда я переступаю порог. Я поворачиваюсь и встречаю его полуулыбку.

— Она звонила на горячую линию, не так ли?

Сжав челюсти, я киваю.

— И ты прослушал ее звонки, не так ли?

Я снова киваю, и мой брат разражается самым громким смехом.

— Черт побери, не могу дождаться, чтобы увидеть, чем все это закончится. Когда я узнал, что Рори звонит на горячую линию, то просто не стал слушать. Если бы ты сделал то же самое, у тебя бы сейчас член не просыхал.

Я свирепо смотрю на него.

— Ты не слушал ни одного звонка Рори?

— Нет. Я не такой любопытный, как ты.

— Не волнуйся, ты не так уж много упустил, брат. Ее признания были дерьмовыми.

Прежде чем он успеет вскочить и броситься на меня, я выхожу в прихожую, показывая ему средний палец через плечо.