Попаданка: Удел драконьей жрицы [СИ]

Глава 6. И Белоснежка уж не та…

«Хорошее же место выбрала богиня, качественное. А главное как здорово выполняет свою функцию!» — размышляла я, лежа лицом к небу, и разглядывая отвесную стену, возносившуюся обледеневшими каменными уступами куда-то вверх, за низкую опушку облаков.

В быстро наступающих сумерках панно обледеневшей горной породы слилось в единый серый монолит, загадочно поблескивающий в редких лучах догорающего светила. Иней блеснул последним ярким сполохом, и в ущелье будто одним махом кто-то потушил свет. «Красиво…» — такие отрешенные мысли посещали меня последние полчаса, медленно убаюкивая сознание. Тело уже не болело. Я уже не чувствовала ровным счетом ничего. Вслед за паникой, попытками дозваться Лит или хоть кого-то еще, кто смог бы вытащить меня, пришла полная апатия. Я медленно прикрыла глаза. Ну вот и все. Кажется, теперь-то меня уж точно никто не найдет. Да и стал бы меня кто-то искать вообще? Глупо это наверно, но почему-то верилось…

Мои умиротворенные размышления о близящейся вполне милосердной кончине прервал ужасающий звук трескающейся горной породы. Я не дернулась — сил попросту не осталось, но внутри все как-то само-собой поджалось, а в следующую секунду я заметила как от скалы, прямо надомной отделились глыбы, по несколько метров в длину каждая, и вместо того чтобы обрушиться вниз, как поступают все порядочные камни, они стали потягиваться и трещать каменными телами, словно огромные животные. Закончив свой ритуал, каменные создания, повертели импровизированными башками, напоминавшими укороченные крокодильи морды, прикрепленные к телам исхудалых обезьян, и как по команде обернулись ко мне. Их было всего четверо, но и этого мне хватило, чтобы принять единственно верное решение — не пытаться предпринимать ровным счетом ничего и будь что будет.

И, пожалуй, я оказалась права. Все развернулось невероятно быстро. Странные создания, добрались до моего прибежища в два мощных рывка, зашли с разных сторон, и не успела я толком испугаться, как одна из тварей дыхнула мне в лицо морозным воздухом. В эту секунду я подавилась вдохом. Легкие сковало ледяными тисками, грудная клетка трепыхнулась в конвульсиях еще пару раз, и не успела я осознать, что мне больно, повторный морозный выдох отключил мое сознание, выдернув центральный рубильник.

— Выстукивай ее, чего стоишь столбом! Да аккуратно! Аккуратно! Лицо не попорть!

Что-то грюкнуло в считанных сантиметрах от моего носа, и ледяная скорлупа с хрустальным звоном осыпалась вниз, резко выдернув меня из забытья. В лицо ударил жар, а кровь натужно шумя в висках, побежала по жилам. Я с жутким сипом втянула воздух. Приятными ощущения было назвать нельзя. Глаза раскрываться и вовсе не хотели — ресницы смерзлись друг с другом, не позволяя их даже приоткрыть. Тело ниже шеи и вовсе не ощущалось.

— Ну, чего замер, за работу! — прикрикнул чей-то грубый голос, — Одна из двух десятков живехонькая, и уже обрадовался? Получишь свое, только когда она отмерзнет.

Предмет беседы неизвестных мне пока существ, явно составляла я, но о чем именно шла речь я не совсем поняла. Они что, пытаются меня разморозить? Я напрягла память. Кажется, меня пытались съесть странные ледяные твари. Для этого мирка это вовсе не новость. Вроде уже начала привыкать, что раз в неделю меня пытаются умертвить тем или иным образом. А вот обратное случается куда реже. И что же теперь? Как я очутилась здесь?

Стук молотка раздался где-то на уровне моего плеча, и от очередного удара с меня облетела еще одна часть ледяного кокона. Я замерла, выжидая, когда же со мной закончат. На то чтобы полностью «выстучать» меня изо льда, ушло не меньше получаса. Правда, уже спустя пять минут, вода с лица стаяла, позволив мне открыть глаза и осмотреться. Я находилась в малюсенькой комнатушке, плотно забитой огромными ледяными сосульками. Моя тушка валялась на полу, ровно в той же позе, как и была заморожена на том злосчастном горном уступе, а вокруг бегал странного вида полурослик, которого в первом же своем порыве я окрестила гномом, в первую очередь за забавный носок-колпак на его косматой башке. Правда, тех милых существ, которых было принято описывать подобным образом в моем мире, это создание напоминало разве что ростом. От сказки о Белоснежке оно было бесконечно далеко. На толкиеновских гномов тоже походило слабо. Низкорослое существо, ростом с шестилетнего ребенка, было наряжено в тулуп из мелких меховых обрезков, сшитых грубой нитью, из-под него, как две палки торчали костлявые ноги, обутые в широченные сапоги. Голова была маленькая и будто бы сплюснутая, с боков, с едва заметным бугорком носа, узкими губами, и крошечными бусенками крысиных глаз на совершенно безволосом синеватом лице. Из-под немытых патл, соломой торчавших из-под колпака, выглядывали огромные уши, по форме напоминавшие уши летучей мыши, покрытые рыжеватым, в цвет волос, мехом. Мелкая когтистая ручонка с узкими и непропорционально длинными пальцами крепко держала необычного вида каменный молоточек, которым ее обладатель ловко отбивал куски льда с моих ног, что-то немелодично насвистывая.

Пока что, все происходящее меня вполне устраивало. Меня ловко и безболезненно освобождали из ледяного плена, зачем — дело третье. Где именно я оказалась, мне тоже было не особо интересно, я пребывала в легкой эйфории от осознания того, что все еще каким-то чудом жива, и почти здорова. То самое «почти» конечно относилось к ноге, которая наполовину освобожденная из льда, начала тянуть и отдавать болью куда-то в бедро. Но это казалось такой малостью, что и не стоило внимания.

Я жива! Как же классно! Мне кажется, я способна наслаждаться сейчас даже этой болью! А ведь, кажется, там, я вполне была готова умереть, не особо трепыхаясь — несвойственное мне поведение. Странно все это и не понятно. И еще Лит…

Я помрачнела. Пытаться объяснить поведение богини логически я даже не стала пытаться. То она обещает доставить меня, куда пожелаю, то выкидывает у черта на рогах и оставляет подыхать. Какая тут может быть логика, если на лицо расстройство психики. «Шиза», как говорят в народе. Лучше волноваться о насущном. Вот и этот мастеровой заканчивает с моей примороженной тушкой. Поразительно, но вроде последствий обморожения я не ощущаю. Все же какая-то магия в этом дельце замешена была, иначе как объяснить это чудо?

Последний увесистый кусок льда слетел с моих ног, и шурша ускользил куда-то по каменному полу. Полурослик выпрямился, и я обнаружила еще одну увлекательную деталь его внешности — щуплый крысиный хвост на конце увенчанный облезлой кисточкой, скромно торчавший из-под тулупа. Он что-то невнятно поцокал языком, попытался коснуться моей поврежденной ноги, на что я предупреждающе зашипела. Благо, мое поведение было истолковано верно. Звереныш, беспомощно огляделся, будто что-то ища, дернулся сперва в одну сторону, затем в другую, кинул взгляд на мою ногу еще раз, и видимо решив для себя что-то, бегом выскочил из комнатушки.

Я тоже разлеживаться не стала. Когда на богов надеяться уже нечего, остается только самой не плошать. Сцепила зубы, проволокла свое тело по полу, благо, недалеко, и уцепившись за одну из огромных сосулек, выстроенных в рядочек, резким движением вздернула себя на ноги. Гамма полученных ощущений мигом затмило все хорошее, что я успела найти в сложившейся ситуации. Чтобы не завыть в голос понадобилась вся моя воля. Нога, на которую я все же неосторожно оперлась, раскаленным добела прутом отозвалась во всем позвоночнике. От полноты ощущений в глазах вспыхнули белые круги, а под языком мерзко онемело, будто тело готовилось избавить меня не просто от содержимого желудка, но и от самого желудка тоже.

Я все же была не права, когда сказала, что способна этим ощущением насладиться, я еще не достаточно для этого свихнулась. Но зато я стою. На одной ноге. Криво, косо, одной рукой опираясь на ледяной столб — но ведь стою. И это уже неплохо.

Немного уняв бешеную пляску звезд перед глазами, я перевела взгляд на свою опору и отшатнулась так резко, что чуть было повторно не загремела на пол, устояв на одной ноге каким-то чудом. Сквозь плотную ледяную корку просматривалось человеческая фигура, замершая в странной позе, будто бы закрывавшей лицо от ветра. Я глянула по сторонам, понимая, что стою среди рядов замороженных в сосульку людей, и видимо сама еще недавно представляла ровно такую же картину.

Внутри что-то ухнуло вниз, и заколотилось в бешеном ритме где-то в районе солнечного сплетения. Предчувствие сразу же поспешило сообщить мне «добра не жди, а лучше уноси ноги», но было уже поздно, да и бесполезно, в общем-то. В комнатку возвратился полурослик вместе со вторым представителем своего вида. Как я и предполагала изначально, он был не выше шестилетнего ребенка, а его макушка обреталась где-то на уровне моего пупка. Мелкие глазки пробежались по полу, и вперились в меня, наверняка изумленно (из-за отсутствия бровей выражение его морды я адекватно трактовать не смогла). Старший, такой же гном, поднял узкую губу, обнажая ряд меленьких острых зубок.

— Ты, бестолочь, ей ногу повредил! Теперь наа-кхи дадут за нее втрое меньше.

— Я аккуртано обстукивал, мастер, как вы и сказали, она такая увечная и была. Может, хаксы пожрать ее пытались?

— Чушь. Хотели бы пожрать — от нее и мокрого места не осталось. Хотя ты прав, вроде не от молота увечная. Упала, небось, глупая девица… эти часто падают. А может подразмерзлась весной. Долго простояла все же. Не суть. Залатаем, отваром сомнеи напоим, а наа-кхам она и такая для дела сойдет. Давай, заходи слева да хватай.

Я хмыкнула. Это они меня-то хвать собрались? Нос не дорос! Другое дело, что определенного плана у меня пока нет, так что бестолку дергаться не стоит. Иногда следует казаться безобиднее, чем ты есть на самом деле, это очень хорошо усыпляет бдительность.

В руки недоросликам я далась без боя. Терпеливо позволила связать себя трухлявой бечевкой, и даже послушно поковыляла-поскакала вслед за мелким гномьим начальством. За небольшой дверкой, едва достаточной для моего роста, оказался большой каменный зал, освещенный тусклым светом факелов редко расставленных на металлических подставках то здесь, то там. Его стены утопали в темном мареве чадного дыма, создавая впечатление бесконечности. В центре, на хорошо освещенном месте, располагались несколько клеток-вольеров, грубо собранных из косо вколоченных прямо в каменный пол металлических прутьев, в которых находилось всего несколько человек, видимо моих собратьев по несчастью. Нехитрым механизмом, приводимым в движение двумя недоросликами, пара прутов была уложена на пол, и я вполне добровольно зашла внутрь, оглядываясь по сторонам. Прутья громогласно лязгнули у меня за спиной, становясь на место.

Кроме меня в клетке оказалось всего шесть девушек. Довольно молодых и очень напуганных. Они сбились в кучку в самом дальнем углу, и по-видимому старались не привлекать внимания. Там же, у дальней стены, я обнаружила никем не занятую широкую лавку, на которую тут же заявила права, быстро завалившись с ногами.

Спокойно поваляться мне конечно не дали. Не прошло и десяти минут, как из стайки девушек отделилась одна, и скорой перебежкой подобравшись к моей честно-занятой лавке, присела на корточки.

— Эй, ты в порядке? — участливо прошептала она мне на ухо.

Я тяжело вздохнула и повернула голову набок.

— Почти, — мотнула я головой, полукивком указывая на ногу.

— Можно? — девушка дождалась, когда я с сомнением кивну, и аккуратно отодвинула подол моей порядком потрепанной юбки, — Похоже, перелом со смещением, — пробормотала она, едва касаясь кончиками пальцев опухшей ноги пониже колена. У меня с собой есть немного мази, она снимет опухлость и чуть убавит боль.

Я приподнялась на одной руке теперь уже с интересом глядя но мою собеседницу. Девушка моих лет, симпатичная, с кошачьим разрезом ярких серых глаз и темными как у меня волосами чуть смутилась:

— Настоя успокаивающего уже не осталось, все девочкам отдала, не думала, что реальный пациент попадется, — как-то совсем виновато пояснила она.

— Мазь это тоже очень хорошо! — поспешила заверить ее я.

— Ну, тогда я сейчас? Никуда не уходи! — слишком громко для царящей вокруг тишины вскрикнула она, и метнулась куда-то в угол.

Я негромко пофыркала. Так и быть, уходить не буду. Здесь полежу.

Ждать пришлось с пару секунд, девушка маленьким вихрем пронеслась по клетке, схватила сумку, и вернулась ко мне, последний метр, кажется, прокатившись на коленях.

— Сейчас-сейчас! — заторопилась она, откручивая крышку какого-то пузырька с неимоверной натугой.

— Да ты не торопись, мне в принципе не особо-то больно.

— Как не больно!? — девушка чуть не выпустила из рук баночку, — Ты что, ногу не чувствуешь!? — и она в ужасе ухватила меня за больную конечность.

Я взвыла похуже стаи вурдалаков, подскочив на месте.

— Чувствую! — провыла я крайне устрашающе. Девица отпрянула в сторону, бухнувшись задом на пол.

— П-п-п-рости, — я глянула на сердобольную мучительницу, и громко клацнула челюстью, сдерживая ругательства. Девушка едва не плакала, с ужасом и жалостью глядя на меня.

— Так, ладно, проехали, — сквозь зубы процедила я, укладываясь обратно на лавку, — только так больше не делай, лады?

Девушка быстро закивала, трясущимися руками раскрутила таки баночку, как только не упустила — не понятно, и обмокнув пальцы в раствор пахнущий свежей травой и горьковатой ромашкой, аккуратно нанесла его на место ушиба.

— Тише, тише, потерпи еще немножко, — уговаривала она меня, хотя я вроде не шипела и даже старалась не кривиться, — Еще самую чуточку. Ты ведь такая умница. Молодец просто.

Я невольно хохотнула.

— Больно? — вскинулась девушка, как-то неверно истолковав изданный мной звук.

— Смешно. Ты меня как ребенка уговариваешь.

— Прости… — снова смутилась она, — Я обычно с детьми дело и имела. Вот привычка и осталась.

— Как тебя зовут хоть, спасительница?

— Велерена, — представилась девушка.

— Лера, — кивнула я в ответ, — сказала бы, что приятно познакомиться, да что-то место не располагает. Кстати, может ты мне расскажешь, куда это нас занесло?

— А ты не знаешь? — удивилась она, продолжая толстым слоем распределять мазь по моей ноге.

— Знала бы, не спрашивала.

— Мы у крыстсов в пещере.

— Это те мелкие ушастые, да?

Девушка кивнула.

— И что они делать с нами будут?

— Наа-кхам продадут. А может так отдадут, не знаю я как у них заведено.

— А эти «наа-кхи» это еще кто?

Девушка кинула на меня озадаченный взгляд, но все же пояснила: — Змеелюды: до пояса — человек, а от пояса — гадина ползучая.

Ага, вот это уже ближе. Я припомнила что-то такое и в наших сказках. У нас их, правда, «нагами» называют, но в принципе по звучанию вполне похоже.

— А им мы зачем?

Девушка, до этого сосредоточенно размазывавшая мазь, подняла на меня лицо и густо залилась краской.

— Ну… как бы это сказать… размножаться чтобы.

— Ага, значит типа в наложницы. Нормально. А если эти «наа-кхи» кого-то не заберут, что тогда?

— Крыстсы их съедят. Они вообще что угодно сожрут. Только уж больно наа-кхов боятся, и нами как бы от них откупаются.

Я хмыкнула. Ну что ж, кажется ничего нового, все по старой схеме. Разве что добавились некоторые земноводные элементы, но после драконов, оборотней да огров, кажется, это уже не удивляет меня совсем. Ну наги, ни и что?

Не успела я додумать, как под пальцами девушки, в моей ноге раздался душераздирающий треск, от которого я невольно стиснула зубы, а девушка, вскрикнув, поспешила убрать руки.

— Это не я, я же осторожно! — она в ужасе смотрела на мою ногу, — Постой… Так не бывает.

Я с интересом села на лавке, глядя туда же, куда и она. Боль и в самом деле ослабла, толи от мази, толи еще отчего. Припухлость чуть спала, но больше ничего удивительного я не заметила.

— И что там?

— У тебя смещение на место встало, — с благоговейным трепетом заявила девушка, и вцепилась тонкими пальцами мне в ногу. Я уже приготовилась было взвыть, но ощущения оказались вполне терпимы. Чуть больно, как от синяка, не больше.

— И как ты это разглядела?

— У меня дар, — пояснила она очень тихо, — Только ты об этом никому не говори.

— Ну, тогда советую тебе так сильно не светиться. Я-то не скажу, но бывают люди и нелюди, которые и так все поймут.

Девушка серьезно кивнула.

— Знаешь, мазь у меня конечно хорошая, но чтобы перелом от нее за несколько минут сам на место встал…

— У меня тоже есть дар, — заговорщески подмигнула ей я, — Только ты об этом никому не говори.

Я окончательно уселась, опустив ноги с лавки, и похлопала рядом с собой рукой.

— Садись.

Девушка устроилась рядом, и устало откинула голову назад.

— Скоро наа-кхи появятся?

— Не знаю, мы здесь меньше дня находимся, когда попали сюда, в клетках вообще никого не было.

Я глянула по сторонам и замерла. В нескольких метрах от нас находилась еще одна клетка, заполненная чуть лучше, одними лишь мужчинами. Но внимание мое привлекла не она, а темная фигура, замершая рядом. Уж что-что, а спутать ее с кем-то еще было просто невозможно. Лит стояла всего в нескольких метрах, пристально наблюдая за мной. Лицо богини не выражало ровным счетом ничего. Поймав мой мрачный взгляд, она махнула мне рукой, сделала пару шагов на встречу, затем, будто передумав, мотнула головой, и растворилась во мраке.

— Что там? — Велерена обеспокоенно проследила за моим остановившимся взглядом.

— Да так, ничего, — отмахнулась я, — Думаю вот, а мужики им на что?

— Они их… — Велерена замялась, снова заливаясь краской, — Оскопят, и оставят прислуживать.

— Оскопят? — я озадаченно глянула на пунцовую девушку, и понимающе кивнула, — А-а-а, в этом смысле. Мда… вот что значит, не повезло.

Крыстс, все это время околачивавшийся поблизости нашей клетки, подошел, таща в руках здоровенное десятилитровое ведро, и ухнув металлической плошкой по прутьям, прижал ведро вплотную к решетке.

— Во-да, пи-ть — членораздельно произнес он, кинул плошку в ведро и отошел на десяток метров.

Девицы, сперва, недоверчиво косились на ведро, но жажда быстро взяла над ними верх. Глянув на мужчин, в соседней клетке, которые уже вовсю пили прозрачную жидкость, от жажды расплескивая ее на пол, и едва не вырывая друг у друга из рук чарку, тоже, мучаясь от жажды, приняли решение в пользу живительной влаги.

Я оценила свое состояние и поморщилась. Пока я не видела воды, жжение в горле казалось вполне терпимым, а жажда — не столь сильной. Я почти их не замечала. Но теперь, все мои мысли занимала лишь та самая пресловутая плошка.

Мы с Велереной непроизвольно переглянулись.

— Пить хочется, — пожаловалась она.

— Хочется, — подтвердила я.

— Ну, они нас не отравят, — девушка решительно подскочила на ноги, — А то наа-кхи их на мелкие ленточки порежут.

Я схватила девушку за руку, не девая сделать ни шагу.

— Знаешь, что такое «отвар сомнеи»?

Девушка замерла как вкопанная.

— Вода забвения? Эта штука лишает воли. Навсегда, — пробормотала она едва слышно.

— Она в ведре.

— Без запаха и вкуса, как простая вода… Но это же байка! Да и откуда ей взяться у крыстсов?

— Мне почем знать?

— А откуда ты тогда знаешь, что она в ведре? — насторожилась Велерена.

— Знаю и все, — процедила я, — Не веришь, можешь выпить.

Девушка вмиг помрачнела, и бухнулась на лавку рядом со мной.

— Мы их не остановим? — она кивнула в сторону остальных девушек, которые уже вовсю плескались в ведре. Утолив жажду, они принялись умываться, кто-то даже умудрился ополоснуть руки по локоть.

— Нет, уже поздно, да и слишком подозрительно будет. Нам тоже не стоит выделяться. Видишь того мелкого крысеныша? — я скосила глаза в сторону крыстса, — Он следит, за нами. Увидит, что мы не стали пить, и наверняка нас напоят силой. Так что сейчас поднимаемся, идем, и присоединяемся к остальным. Пить не вздумай, но постарайся понатуральней себя вести. Поняла?

Девушка молча кивнула, и подав мне руку, помогла подняться. Похлебав из плошки воздух, и даже умывшись подозрительной водицей, мы вернулись на свое место, наблюдая за остальными.

Девушки, после водных процедур повеселевшие, через полчаса потухли. Их движение стали медленными, будто заторможенными. Глаза перестали отражать хоть какое-то определенное выражение, и они словно приведения, больше не издавая и звука, разбрелись, бесцельно шатаясь по полупустой клетке.

Я улучила момент, чтобы кинуть на Велерену выразительный взгляд и поспешила уставиться невидящим взглядом в один из прутьев решетки, надеясь лишь на то, что девушка и сама догадается, как следует себя вести. Она, к счастью, не подвела. Поднялась медленно, и, как и остальные, закружила по клетке с невидящим взглядом.

Прошло еще несколько часов, за которые я порядком подустала изображать из себя ничего не видящее тело, прежде чем в пещере воцарилось какое-то странное, суматошное оживление. Крыстсы стекались в зал со всех сторон, галдя, переговариваясь и ругаясь так, что это сливалось в единую какофонию пищаще-шипящих звуков. Наконец они кое-как построились, или столпились в определенном порядке, и по пещере разнесся звонкий колокольный гул.

Крыстсы притихли, как мыши под веником, и как один повернули свои головы в одну сторону.

Поначалу ничего не происходило. Томительное, напряженное ожидание заставило меня перестать бесцельно слоняться и замереть. Нога, хотя и не причиняла больше особой боли, все же продолжала ныть при ходьбе. В этой вновь воцарившейся звенящей тишине, шуршание, медленно приближающееся из темноты, нарастало как рокот.

Фигуры вынырнули из темноты почти неожиданно. Я поспешно отвернулась в сторону, и постаралась не особо привлекая к себе внимание, присоединиться к броуновскому движению моих сокамерниц. Любопытство отвратительная штука, особенно в такие моменты. Вроде головой понимаю, что конспирация превыше всего, но, черт побери!

Я остановилась в дальнем углу, и повернулась лицом к приближающейся процессии. Наа-кхов было немного, всего пятеро, и представляли они собой ровно тех ползучих гадов, что я и ожидала. В полтора раза выше человеческого роста, шире в плечах и мощнее телом, до пояса — вполне симпатичные мужчины с длинными шелковыми волосами, заплетенными в сложные прически, мускулистыми руками покрытыми татуировками и кольцами золотых браслетов на них, подкачанным торсом, а вот ниже — уродливые змеиные хвосты. Толстые, начиная от бедер, они сужались книзу, свивались в тугие кольца, блестящие черной чешуей, и венчались мощной погремушкой, которая издавала те самые рокочущие звуки.

Я замерла, как завороженная рассматривая этих казалось бы уродливых, но таких привлекательных существ. Никогда не любила земноводных. Красивыми их уж точно не считала, но тут… я старалась не пялиться совсем открыто, но и взгляд отвести не могла. Хвосты, плавно извиваясь, позволяли своим обладателям перемещаться стремительно и почти бесшумно. Так что небольшая процессия достигла центра зала не больше чем за минуту.

Я пригляделась внимательнее, эти полузмеиные ребята были начисто лишены одежды, за исключением ремней, удерживавших у них на поясе ножны с оружием, а на головах у них торчали малюсенькие рожки. Глаза, с такого расстояния, казались каплями раскаленного метала, сверкая ярким оранжевым светом. Наа-кхи быстро проползли мимо нашей клетки, лишь вскользь глянув на свою добычу.

— Берем-с-с-с — зашипел один, повелительно махнув рукой, в нашу сторону.

И больше не обращая на нас никакого внимания, все пятеро переместились к клетке с мужчинами.

— Эти с-с-совс-сем не годят-с-с-ся, — протянул тот же наг, быстро обползая кругом клетку с мужчинами, — С-с-старики и дети-с-с. С-с них не будет толку-с-с. Разве что с-с этих двух. Вы едва с-справляете-с-сь со своими обязатель-с-ствами.

— Но…

Наг снова махнул рукой, не дав крыстсу произнести и слова.

— У вас-с ос-с-сталось четыре дня. Думайте-с-с, — прошипел он, угрожающе колотя погремушкой у самого носа перепуганного крыстса. Затем резко развернувшись, ударил хвостом о землю, — Мы уходим-с-с.

Крыстсы кинулись к поворотным механизмам, чтобы поскорее опустить прутья клеток, стремясь, по всей видимость как можно скорее избавиться от нас, а заодно и спровадить малоприятных гостей. Двух несопротивляющихся мужчин, а затем и нас, одну за одной вывели из клетки, и выстроив в одну линию, обмотали левую руку каждого длинной веревкой. Я, нехитрым маневром, стараясь не привлекать к себе особого внимания, подстроила все так, чтобы оказаться в последней в этом строю. На мою удачу, Велерена оказалась даже сообразительнее, чем я ожидала, и стояла сразу передо мной. Не знаю почему, но эта добросердечная девушка оказалась единственным существом в этом мире, которое сразу и безоговорочно вызвало мое расположение. А своей интуиции я привыкла доверять.

Когда приготовления были окончены, а наги вновь заняли свои места в построении, мы тронулись с места, повинуясь легкому натяжению бечевки у нас на руках. Впереди идущие люди и не думали сопротивляться. Я же, в очередной раз мысленно похвалила себя за правильно принятое решение, и чуть призадумалась о ценности этой самой «сомнеи». Водица, напрочь лишающая живое существо собственной воли. Если верить Велерене — навсегда. Страшная штука, если так подумать.

Наша небольшая процессия, довольно быстро покинула зал, освещенный факелами, и ступила в темные, пропахшие сыростью коридоры. Все их освещение составляли небольшие чадящие фонари, редко висящие на железных крюках то здесь, то там. Вскоре кончились и они. Мы свернули пару раз, прошли еще несколько уже не обжитых, но почти таких же просторных как у крыстсов пещер, и вновь окунулись в кромешный мрак каменного лабиринта. Здесь было чуть суше. Не так пахло затхлостью, но было все так же темно, и только намотанная на руку веревку позволяла не налетать на стены, или не потеряться окончательно. Последняя мысль понравилась мне особенно сильно.

«Почему бы не взять, и не потеряться?» — я призадумалась. На самом деле шансы на успех были вполне сносные. Мы, очевидно, виляли и плутали по коридорам, часто выбирая из двух, а то и из трех уходящих в разные стороны ответвлений. Затеряться — вроде бы не проблема. Темнота, кажется, тоже играет нам на пользу, да и руки связаны лишь символически. Впрочем, и риски велики. Хотя бы потому, что физиологию нагов я представляю себе весьма смутно. Что делать если они видят в темноте? Или, к примеру, обладают способностями к эхолокации? Что, кстати, вполне возможно. Что уж говорить, о скорее всего, обостренных в таких условиях жизни, слухе и нюхе. Истратить свой единственный верный шанс на побег попусту? Ну уж нет. Этот мир нельзя назвать ни дружелюбным, ни симпатичным, но он научил меня важной вещи: иногда стоит дождаться подходящего момента, прежде чем делать что-либо. Опрометчивость еще ни разу не привела меня ни к чему хорошему.

Перешептываться с Велереной казалось слишком опасным. Смотреть оказалось не на что. Кромешная тьма располагала разве что к размышлениям, но и они то и дело срывались в какой-то депрессивный мрак, который я старательно от себя отгоняла. Одну простую истину я знала очень и очень хорошо: стоит только задуматься о безвыходности ситуации, дать себе слабину и пожалеть свою несчастную тушку, как ты уже лежишь где-то на обочине жизни сбитый грузовиком уносящейся прочь реальности. И оттуда уже выбраться ой как не просто.

Мы брели долго. Невероятно долго. Нога, на которую я поначалу почти не обращала внимания, через какое-то время стала ныть, а после и болезненно отзываться в позвоночнике с каждым шагом. Отвлечь меня не могло ровным счетом ничего. Я считала в уме шаги. Пыталась вспомнить названия известных мне столиц моего мира — их оказалось как-то предосудительно мало в моей голове. Потом были стихи, разной степени мрачности, отрывки которых я с упоением стала мысленно декламировать самой себе. В конце концов, утомленная моими выкрутасами память, услужливо подкинула мне образы драконов и, завернув мои мысли в странное, но вполне понятное русло, вполне успешно ретировалась, оставив меня размышлять.

Я стиснула зубы до болезненного напряжения в челюсти и резко выдохнула, злясь не столько на драконов, сколько на саму себя. И какой же дурой нужно было быть, чтобы подумать, что они в самом деле полезут меня спасать!? Нет, ну в самом деле! Я ведь с самого начала знала, что мне не особо-то рады. Кажется, и вела себя вполне соответственно. Единственное, чего не пойму, так это когда у меня в мозгу успело так щелкнуть, что я вдруг возомнила себя важной и нужной? Вроде же и наивностью не страдаю, и с логикой все в порядке… Не представляю, что на меня нашло. Все это Лит, мерзкая богиня, запудрила мне мозги. Хотя, стоит отдать ей должное, без ее способностей, я бы сейчас так живенько тут не шагала, а вполне возможно варилась бы уже в каком-нибудь котле, да без специй. С другой стороны, без ее стараний, меня сюда бы и не занесло вовсе…

Мои размышления прервал так некстати подвернувшийся под ногу камень. Я налетела на него как раз больной ногой, охнула, и завалилась набок, благо, тоннель в котором мы находились, был настолько узок, что не позволил мне упасть.

Наги остановили процессию, и метнулись ко мне. Предельно аккуратно поставив меня на ноги, они ощупали мою поврежденную, и порядком опухшую конечность, сняли с моей руки веревку, и один из нагов ловко закинул меня себе на плечо. Я едва сдержала себя от едкого замечания. Ну что ж, такой способ передвижения мне неплохо знаком. И это, пожалуй, лучшее на что я могла бы рассчитывать — могли ведь и шею свернуть на месте.

— Мерзкие крыс-с-стс-с-сы, ногу ей повредили-с-с, — зашипел наг, несущий меня на плече, стоило ему вернуться в начало строя, к своим собратьям.

— Залечим-с-с. А этим мелким вс-с-се равно жить недолго ос-с-сталось.

Я постаралась не трепыхаться, и изобразить из себя самую безжизненную тушку, которая только возможна. Вроде вышло вполне сносно. Болтаться на крепком, пусть и не человеческом плече, оказалось определенно лучше, чем ковылять своими двумя, не разбирая дороги. В какой-то момент, я, кажется, даже успела отключиться, чего уж совсем от себя не ожидала.

Очнулась я в хорошо освещенном помещении, от того что кто-то плещет мне в лицо водой. Глаза предательски не желали открываться. Тело, было словно ватным, и мне было так отчаянно хорошо, что я готова была перевернуться на другой бок, зарыться лицом в эту мягкую подушку и…

«Подушку!?» — я распахнула глаза и резко села, осматриваясь по сторонам. Моему взгляду предстала комната в бордово-оранжевых тонах, украшенная изящными панелями темного дерева, с потолка свисала легкая полупрозрачная шифоновая драпировка с цветочным рисунком, а по центру красовался шестиугольный бассейном в окружении множества кушеток, диванов и подушек, расставленных и разбросанных повсюду. На одной из таких симпатичных кушеток сидела и я. Спустя секунду, у меня на шее с рыданиями повисла Велерена, полностью закрыв собой обзор.

— Я так испугалась что ты не проснешься! — едва членораздельно произнесла девушка, ненадолго прервав свои рыдания, но не разомкнув крепких объятий.

— Что за глупости? «Не проснусь», скажешь тоже! — я изобразила на лице самую бодрую из всех возможных моих улыбок, пытаться избавиться от вцепившейся клещом девушки оказалось совершенно бесполезно, — Ну-ну, тише. Будет тебе плакать. Ты же не хочешь нас здесь затопить? — прокряхтела я, осторожно поглаживая девушку по плечам.

Велерена предприняла над собой усилие, и разжав стальные объятья, присела на корточках у моих ног.

— Мне так страшно было здесь одной, — девушка вытерла лицо рукавом, размазывая слезы напополам с грязью по щекам, — А ты все не просыпалась. Вот я и подумала…

— Я просто спала, — улыбнулась я, вроде бы ободряюще, — Может, расскажешь, что я пропустила?

— Нас еще на входе в их город от остальных отделили. Тех в общий гарем отправили, а нас сюда. Не знаю зачем. Наверно какому-то высокопоставленному наа-кху подарят.

— С чего ты это взяла?

— Наа-кхи хоть народ и замкнутый, но к в человеческие города иногда появляются. Там они девушек не крадут — покупают за золото и камни, в приютах, в семьях многодетных. Знаю только что даже одна женщина, но своя, уже у них большой привилегией считается. А уж свой собственный гарем…

Я хмыкнула. Везение это или нет, я еще для себя не определила. С одной стороны, в общей кодлятне быть не особо-то хотелось. С другой — личный гарем наверняка предполагает лучшую охрану, и более пристальное внимание к нашим персонам. Раскладец так себе. Но в целом, сносный. Если вспомнить, что я все еще чудесным образом жива. Да и нога почти не болит. Кстати о ней…

Я опустила взгляд на свои ноги и обнаружила, что теперь сижу одетая в нечто неприлично короткое, не закрывающее ноги не то что до колена, но и до середины бедра. А моя нога аккуратно перемотана чистыми бинтами, с едва заметно проступившей на них мазью.

— Это еще что? — невольно возмутилась я.

— Они евнухов прислали тебя переодеть. Но я не дала. Только бинты да мазь у них взяла, и сама уже тебя обмыла да переодела. У тебя одежда уж совсем в клочья изодрана была, да и грязь твоей ноге не на пользу.

— С ума сошла? А если бы они тебя раскрыли?

— Да у них по глазам сразу видно было, что в черепушках один ветер воет, — фыркнула девушка, — Они и глазом не моргнули. Расшаркались да вышли.

— А сама-то что? — хитро усмехнулась я, глянув на собеседницу, все так же одетую в длинную темную юбку до пят и плотную серую льняную рубаху с вышивкой по вороту.

— Ну, уж нет! Что бы я, да в этой стыдобе ходила! — вскинулась девушка, слезы, которые она еще умудрялась изредка размазывать по лицу, высохли в момент.

— Не думаю что у нас вариантов много. Думаешь, они способ не найдут тебя переодеть?

Девушка поджала губы и зыркнула на меня исподлобья. Знаю, знаю, правду никто не любит. Но что поделать?

— Лучше сделай это сама. Чтобы потом не было мучительно стыдно, а может даже больно.

— Да знаю, — мрачно процедила она сквозь зубы, поднялась на ноги и с мрачной решимостью направилась к бассейну, по дороге раздраженно стаскивая с себя одежду и что-то невнятно бормоча.

Я тоже поднялась на ноги. Плескаться в бассейне желания не было, а вот осмотреть помещение, куда нас поместили, стоило. Чем черт не шутит. Может, здесь какой тайный лаз, или дверка, или оконце приоткрытое найдется?

Конечно, после всех моих изысканий ни оконца, ни дверцы не нашлось. Просторная комната, явно рассчитана была не на нас двоих, но пока пустовала. Примыкающие к ней помещения оказались открыты и так же безнадежно пусты. За дверями на противоположной стороне бассейна обреталось с десяток спален, с широкими кроватями, украшенными воздушными балдахинами и искусной резьбой по дереву. Еще одна дверь, с нашей стороны, вела в маленький внутренний садик с фонтаном. Самым удивительным оказалось то, что мы все еще находились в системе пещер, а ощущение «дневного» света в том самом садике создавала необычная голубоватая плесень, высоко на потолке пещеры, светящаяся приятным, чуть желтоватым светом. Выход, видимо, обретался за последней, оставшейся закрытой, дверью, и сегодня нам врядли светил.

Я прошлась, вдоль каждой стены по несколько раз, ощупывая кладку на предмет замаскированных магией ходов. Но и тут приятных новостей не обнаружилось. Внутренний садик, тоже не имел больше ни входов, ни выходов, а стены, окружавшие его были выше трех моих ростов. Мысленно выстроив в одну пирамиду всю утварь, что мы с Велереной смогли бы поднять и перетащить, да поставив на ее верхушку нас двоих, высоты все равно не хватило бы, чтобы перемахнуть за стену, даже при всем нашем желании.

Наплескавшаяся Велерена выползла в сад, и с интересом уставилась на стену, которую я сверлила взглядом уже порядком долго, совершенно позабыв о том, чтобы моргать.

— Чем занята? — наконец поинтересовалась она, не найдя в незатейливой каменной кладке ничего интересного.

— Думаю, — мрачно выдохнула я. Никакие напряженные размышления к ответу на вопрос «как же нам выбраться» так и не привели.

Кинутый на мою подругу по несчастью взгляд, привел меня в состояние неконтролируемого веселья. Велерена переоделась в ту же одежду, что была на мне, и я, наконец, осознала, что, пожалуй, предпочла бы ходить голой, чем в этом ужасе.

— Ты чего смеешься!? — возмутилась Велерена, — На себя посмотри.

— Это нервное, — едва сдерживая душащие меня истерические рыдания, провыла я.

— Нет, ну в самом деле! — Велерена мотнула головой, и роскошная копна еще мокрых волос хлестнула ее по плечам, — Сама же сказала переодеться.

— Сказала. И еще скажу одежку-то припрячь. Если мы с тобой сбежим в таком виде…

— Догадываюсь, — хохотнула девушка, заражаясь моим нездоровым весельем, и крутанула бедрами так, что юбка, скорее напоминавшая набедренную повязку, неприлично задралась.

— Беда… — протянула я, одергивая вниз точно такой же кусок ткани, разве что не оранжевого, а красного цвета.

— Чем займемся? — Велерена грациозно потянулась, и пройдясь по небольшому садику, обернулась ко мне.

— Я еще не успела осмотреть замки… — задумчиво протянула я.

— Ты умеешь взламывать замки!? — девушка от восторга едва руками не всплеснула.

— Нет, — я пожала плечами, — Но думаю учиться никогда не поздно.

— И как ты планируешь это делать? — хмыкнула она, очевидно приуныв, — Если станем ковыряться в замке на закрытой двери, нас рано или поздно поймают за этим делом, и ничем хорошим не кончится.

— На дверях спален тоже есть замки, для тренировки сойдут и они.

— Ладно, но чем?

Я сунула руку в свои всклокоченные, и все еще не помытые после всех злоключений волосы, и извлекла пару длинных шпилек, на которых когда-то держалась прическа.

— Ого! Да ты полна сюрпризов!

— В этой шевелюре, к сожалению, больше нет ничего полезного, а все остальные «сюрпризы» следует вымыть как можно скорее.

Я невольно передернула плечами, вообразив себе, что же успели собрать в себя мои волосы, и не думая устремилась к бассейну.