Попутного ветра, господин дракон! (СИ)

Глава 4

Если вы по скудоумию своему разозлили дракона,

то пусть земля будет вам пухом.

Не стоит недооценивать детскую изобретательность. Вкупе с безграничной фантазией, избалованностью и затаенной обидой она способна творить чудовищ.

Я составляла свой план мести долго и тщательно. Ненависть, клокочущая во мне, требовала, чтобы мой обидчик был не просто наказан, но – уничтожен, размазан, чтобы вообще пожалел, что со мной связался. Думаю, если бы я действовала в одиночку, ничего бы у меня не вышло. Но со мной были друзья, который тоже считали, что раз дракон до смерти обидел их подругу, то заслуживает худшей из кар.

Не помню уже, кто первым предложил эту идею, но она показалась нам настолько удачной, что мы сразу же ей загорелись. Нас не остановило ничего – ни запреты, ни совершеннейшая неэтичность наших поступков (мы и слов-то таких тогда не знали), ни даже то, что в процессе осуществления плана пострадают совершенно невинные люди. Нам казалось, что цель оправдывает любые средства. Короче говоря, дракон сам виноват.

Мы дождались приема, который устраивал папа. Именно на нем предстояло официально объявить о нашей помолвке. Гостей приглашено было порядочное количество. И я упросила па, чтобы Рой и Гвен тоже присутствовали. Конечно, он не отказал. Рой притащил в кармане своего костюма украденное у отца-целителя «приворотное зелье» – эликсир, усиливающий влечение (за что потом родители выдрали его так, что он неделю сидеть не мог). Разумеется, мы знали, что на драконов такие вещи не действуют, но мы придумали кое-что похуже.

В качестве «жертвы» мы выбрали леди Марилу – довольно скромную небогатую даму лет тридцати. Нам она казалась ужасно старой и скучной.. В общем, ее в нашем представлении, было не жалко. В пузырек с зельем я добавила свою величайшую ценность – волос из драконьего хвоста своего жениха, бережно снятый мной со спинки кресла, на котором восседал тогда еще обожаемый мной ящер, и хранящийся в маленьком золотом медальоне. И пока мы вместе с Гвен отвлекали леди Марилу, Рой подлил эликсир в ее напиток.

Ждать, пока «зелье» подействует, пришлось недолго. То ли Рой не рассчитал с пропорциями, то ли драконий волос так подействовал, но в скором времени у леди Марилы щеки разрумянились, глаза заблестели, ее явно стало бросать в жар, и мы поняли, что пора. Наш друг вызвался проводить даму на балкон освежиться. Я же, предвкушая месть, подбежала к Гиларду и передала, что «папенька просил вас позвать.. он вон там.. на балконе».

Как только дракон там оказался, к нему бросилась леди Марила. Не знаю, является ли это хоть каким-то для нас оправданием, но такого откровенного непотребства мы не планировали. Я думала, что под воздействием эликсира дама полезет к Гиларду с поцелуями, но она принялась томно стонать и пытаться сорвать с себя одежду. Дракон опешил, однако, думаю, в итоге, смог бы утихомирить разбушевавшуюся под действием зелья женщину, но ледяная корка под ногами, наколдованная Роем, не предоставила ему такого шанса. Не устояв на ногах, дагон Ливейский рухнул прямо в объятья неистовствующей леди Марилы. И тут на сцену вышла я.

Я орала, кричала, топала ногами, рыдала, активно привлекая к себе и к творящемуся на балконе действу. На мои крики тут же сбежался народ во главе с отцом, и все увидели возмутительную картину, которую вряд ли можно было трактовать двояко.

«Какой ужас!» – «Позор!» – «Бедная девочка» – шептались гости. Выдвинуть обвинения в лоб дракону не осмелился никто.

Я смахивала притворные слезы и торжествовала: месть свершилась.

Гилард Ливейский медленно поднялся на ноги, помог сделать то же самое притихшей женщине, обвел взглядом собравшихся, а потом перевел его на меня. И этот взгляд долго снился мне в кошмарах: тяжелый, пристальный, презрительный, брезгливый даже. Словно перед ним что-то настолько мерзкое и гадкое, до чего и дотронуться противно. Потом он взял леди Марилу под руку и, все так же в полном молчании, вместе с ней покинул наш дом. Разумеется, никакого объявления в тот вечер так и не последовало. Не удивительно, что мы решили, будто все договоренности между нами аннулированы.

Ни разу с тех пор дракон не подал о себе ни одной весточки, не интересовался мной или моей жизнью, но помолвку, как выяснилось, так и не разорвал..

После этого случая я несколько дней рыдала, чувствуя себя просто отвратительно. И навсегда запомнила вкус мести: горько-соленый, как те слезы, которые я глотала ночами. Но годы шли, воспоминания блекли, наслаивались друг на друга, и со временем становились больше похожи на дурной сон, приснившийся однажды.

Когда я зашла в кабинет, дракон стоял у окна, заложив руки за спину. Он повернул голову в мою сторону и сейчас внимательно меня разглядывал.

Я словно провалилась в детство. Будто и не было этих восьми лет, и я все еще стою около того балкончика, будь он неладен, или проваливаюсь в свой навязчивый кошмар.. Наяву золотые глаза дракона смотрели на меня все с тем же презрительным выражением, лицо казалось бы абсолютно бесстрастным, если бы не сжатые крепче обычного губы и чуть резче очерченные желваки. От повисшего в воздухе напряжения все волоски на моем теле встали дыбом.

– Значит, Диона дель Фейт... – холодно произнес он, и от звука его низкого голоса что-то завибрировало у меня внутри. – Что вы забыли в Стихийной академии?

– Я здесь учусь, – я старалась говорить ровно, но голос все-таки сорвался.

– С третьим уровнем магии воздуха без всякой склонности к целительству? – это было сказано бесстрастно и хлестко. – К тому, кто вас принял, у меня будут отдельные вопросы. Сейчас же меня интересует, что вас сподвигло заявиться именно сюда?

Я вздохнула поглубже и, сжав кулаки так, что ногти впились в ладони, заставила себя взглянуть в желтые глазищи с черными пульсирующими щелями зрачков.

– Я не хочу за вас замуж, – сказала с вызовом.

– Я осведомлен о вашем нежелании, – сухо ответил дагон, – восемь лет назад вы более чем ясно дали мне это понять.

Уши мои вспыхнули от стыда.

– Но этого вам показалось мало, и вы снова решили напомнить мне о своей неприязни.. весьма характерным для вас способом, – он повернул голову в сторону сиротливо жмущегося к стене змея, и я чуть не взвыла от досады: мокрое, темно-багровое нечто в черных разводах гари рядом с дагоном Ливейским в его строгом черно-бордовом костюме смотрелось дурной злобной карикатурой. Наверняка он подумал, что я специально все это подстроила, чтобы его унизить.

– Или скажете, это не ваших рук дел, и вы не виноваты?

Я сначала закивала, признавая свое авторство, а затем замотала головой, отказываясь признаваться в злонамеренных действиях.

– Кто же тогда? – с оттенком издевательского интереса посмотрел на меня дагон ректор.

– Хрущ! – сообщила, стараясь не представлять, какой идиоткой выгляжу в его глазах.

Но Гилард мрачно усмехнулся и отвернулся от меня, снова смотря в окно.

Я перевела дух и собралась как на духу все ему выложить: и про журнал с чертежами, и про выбор расцветки парусины, и про не вовремя выскочившего жука...

– Я и так был невысокого о вас мнения, – прозвучал красивый, но совершенно равнодушный голос, – а сейчас и подавно вижу, что вы так и остались жестокой, избалованной, безответственной девицей, Ди.

Как он умудрился вложить в это коротенькое, всего в два звука «Ди» столько презрения, я не знаю, но от незаслуженной обиды у меня даже дыхание перехватило. Создатели! И я еще хотела оправдываться перед этой каменной ящерицей?

– Вот и нечего связываться с такой отвратительной особой! – почти выкрикнула вместо этого, – Разорвите помолвку!

– Нет! – Холодно, жестко осадил Ливейский, и, вроде бы, голоса не повысил, а словно каменной плитой по лбу приложил.

– Почему? – я просто отказывалась это понимать.

Он даже не счел нужным ответить.

– Собирайтесь домой, в академии вам не место. Хотели мне досадить? Считайте, что вам это удалось. Больше вам здесь делать нечего.

– Это нечестно! Вы не имеет права! – я пыталась трепыхаться, но вы когда-нибудь пробовали противостоять все уже решившему для себя дракону? Все равно, что о скалу головой биться.

Гилард поморщился от моих криков, потом вдруг повернулся и плавно, без единого лишнего движения, как и вся их братия, подошел ко мне, совершенно бесцеремонно ухватил меня жесткими теплыми пальцами за подбородок и приподнял его вверх, заставляя снова с ужасом вглядываться в налитые расплавленным золотом радужки.

– Ты услышала меня, Диона? Отправляйся домой и готовься к свадьбе, – голос дракона был похож на шапку свежего снега в горах – и бархатист, и холоден одновременно. Снова что-то дрогнуло в груди.. И я разозлилась по-настоящему. Вел себя его драконство как распоследний гад. Хотя, гад он и есть – ящер все же. Он меня, считай, уже выставил вон. Как говорит Милтон, «представление окончено». Оказывается, если уже нечего терять, в тебе просыпается небывалая легкость. Бояться тоже становится совершенно нечего.

Пока гад Ливейский таращился на меня своими змеиными глазищами, я скрутила пальцы в самый что ни на есть простой и оттого доходчивый кукиш и мстительно предъявила его дагону ректору прямо под нос, еще и большим пальцем пошевелила для большей наглядности.

Кукиш возымел просто феноменальное действие. Гилард остолбенел на долю мгновения от такого неприкрытого хамства с моей стороны, но этого времени мне хватило, чтобы высвободиться из его захвата и отойти на шаг назад.

– Видали? – поинтересовалась я. – Вот вам, а не свадьба! – и на всякий случай отгородилась от дагона ректора стулом, стоявшим поблизости, хотя он и не делал попытки приблизиться, просто смотрел на меня так внимательно, будто у меня неожиданно рога выросли.

– Вы холодный, равнодушный, думающий только о себе мерзавец! Да лучше я за каменного истукана выйду! Вот чтоб меня драконы драли, если это не так! Абстрактные .. не вы.. – решила уточнить зачем-то.

– Смотрите внимательно, – я ткнула пальцем в многострадального змея, – вот что вас ждет, если вы не откажетесь от помолвки! – я чувствовала небывалый подъем поэтического вдохновения, – Несчастный и всеми забытый, с пеплом утраченных надежд и подмоченной репутацией.. уж я об этом позабочусь, чтоб дракон меня приобнял.. абстрактный..

– Не я, – подсказал Ливейский, который внимательно следил за моим неожиданным выступлением, – продолжайте..

Ну знаете ли...Я для чего тут распинаюсь?

– Найдите себе другую невесту и отцепитесь от меня! – закончила злобно .– Тем более, что я вам и даром не нужна.

– Я тоже так думал, – неожиданно признался он и снова подошел ко мне.

Я демонстративно выставила между нами стул. Может быть поэтому руки в этот раз дагон распускать не стал, просто перегнулся через спинку и, глядя в глаза, как-то странно спросил.

– Больше ничего добавить не хотите?

– Я вас ненавижу, – с наслаждением прошипела ему в лицо.

– Прекрасно! – похвалил он меня так, будто я только что вывела на доске сложную формулу заданного на дом заклинания.

И тут до меня дошло: он же просто ненормальный. Псих. Бывают же такие садисты, которым нравится окружающим боль причинять. Ему, похоже, доставляло удовольствие наблюдать за моими терзаниями.. вон как следил внимательно, каждое слово ловил. Или это кукиш так сработал? Вдруг он на драконов как магия действует: предъявляешь его - и у ящера крышечка отъезжает? Неизвестно, до чего бы я еще додумалась, но в этот самый момент раздался стук в дверь. Та открылась, предъявив нам с дагоном ректором магистра Милтона и двух моих друзей.

– Гилард, извини, что прерываю, – магистр бодро протолкнул в кабинет застрявших было в дверном проеме студентов и сам зашел, плотно прикрыв за собой дверь, – но тут молодые люди так и рвутся объяснить тебе недавнюю ситуацию.

– Это я виноват! – тут же выпалил Берни.

– Хрущ? – кивнув в сторону огневика, поинтересовался у меня дракон.

– А, ну хрущ тоже, конечно... – парень сконфуженно потер шею, – но больше, все-таки, я сам.

И он с помощью Марши принялся рассказывать всю историю с нашим змеем в подробностях. Сбивался, заикался, пускался в ненужные пространные пояснения. И если бы не подруга, то повествование его могло затянуться до самого утра.

– Как видите, Диона тут совершенно не при чем, – наконец, подытожил он. – Если кого и наказывать, то меня.

– Кстати, Гил. Та троица новаторов, про которую я упоминал недавно, – это они и есть, – влез со своими пояснениями наш куратор. – Там весьма перспективное направление намечается, давай пока не будем торопиться с выводами..

Повисла гнетущая тишина.

Гилард Ливейский внимательно разглядывал нас с друзьями, переводя взгляд с одного на другого. На мне его взгляд задержался надолго, потяжелел. Дракон вздохнул и, наконец, соизволил с нами заговорить.

– На первый раз ограничимся выговором, – произнес он спокойно, как обычно. – Леди дель Фейт, вас это тоже касается... Испытательный срок – месяц. Можете быть свободны.

– Но вы же хотели... – начала было я, совсем ничегошеньки не понимая, но под резким, предупреждающим взглядом магистра Милтона тут же прикусила язык.

– На выход, все трое, – распоряжался наш куратор, чуть ли не пинками выталкивая нас из кабинета.

В коридоре друзья накинулись на меня с объятиями и расспросами, а я какое-то время стояла огорошенная еще не веря в свое чудесное спасение... Как это вообще понимать?

– Мне следовало бы прогнать тебя взашей, – Милтон спокойно вынес недовольный взгляд дракона, даже бровью не повел.

– Но ты не станешь, – констатировал он, облокотившись о стол.

– Не стану, может и зря, – Гилард сегодня был странно-задумчив, что неудивительно.

– Я думал, присутствие девчонки поможет отговорить тебя от этого безумия, – все-таки счел необходимым пояснить магистр.

– Не лезь не в свое дело, Эд, – резкий голос дагона рассек воздух между мужчинами подобно хлысту.

– Когда речь шла обо мне, ты не очень-то интересовался моим мнением, – вот теперь Милтон подобрался и метнул в своего собеседника неприязненный взгляд.

– У меня не было на это времени, если ты помнишь... – насмешливо ответил Ливейский.

Магистр отвел глаза. Помнит, разумеется... еще бы не помнить.

– Ты передумал? – спросил Эдвард спустя несколько минут молчания.

– Нет.

– Почему тогда не выставил ее вон?

– Она заявила, что меня ненавидит, – невесело хмыкнул дракон.

– И? – блондин в недоумении развел руками, а спустя мгновение искра понимания мелькнула в глубине его серых глаз: А-а-а.. О-о-о! Ну что ж, это меняет дело... Поздравляю!

– Совершенно не с чем, – бесцветно отозвался Гилард, – я предпочел бы другую кандидатуру.. Какую угодно, но другую.

– Добро пожаловать в клуб! – ехидно отозвался Милтон и только ухмыльнулся недобро, увидев, как полыхнул недовольством драконий взгляд. – У судьбы весьма странное чувство юмора, не находишь?

В кабинете повисло тягостное молчание.

– И что теперь собираешься делать? – спросил наконец магистр.

– А какие у меня варианты? – пожал плечами ректор, – Присматриваться и пытаться смириться с подобным раскладом.

– Ну что ж... – мрачно произнес Эдвард, глядя в сторону, – надеюсь, в этом ты будешь успешнее меня.

– Значит, ты драконья невеста, – подвела итог моему рассказу Марша.

Мы с ней и Берни сидели на крыше лабораторного корпуса, приходили в себя после всех треволнений и жевали бутерброды, захваченные нами из столовой.

– Ага, – ответила грустно.

– Слушай, может, это и не так страшно, – продолжила свою мысль подруга, – дагон Ливейский вроде бы ничего такой.. на мордочку-то.

От этого «на мордочку» мне стало так смешно, что я глупо хихикнула и тут же стукнула огневика меж лопаток: он в очередной раз умудрился подавиться бутербродом.

– Марша, ты как что скажешь! Ты видела этих жен драконьих? Только что лужей перед своими ящерами не растекаются... фу просто!

– Ну, может господа драконы так хороши в семейной жизни, что другого потом и не захочешь? – продолжала философствовать водница.

– Ты вообще за кого? – возмутилась я.

– Я за здравый смысл, – изрекла эта, простите, Создатели, «подруга», и тут же поправилась: – и за тебя, конечно.

– Терпеть не могу этих древних таинственных хрычей, – пожаловалась я. – Сначала он сказал, что от меня не в восторге и собрался отчислить, потом услышал, что я его ненавижу и резко передумал.

– Может, понял, что ничего у него не выйдет, раз ты так категорично настроена? – предположил Берни.

– Хорошо, если так, только что-то я в этом сомневаюсь. Про отмену помолвки он так ничего и не сказал. Как прикажешь понимать? Или это такой новый вид воспитательного процесса по-драконьи: «если будешь плохо учиться, то я на тебе женюсь» ? Жуть... тогда я точно стану отличницей.

– Что будешь дальше делать? – полюбопытствовала Марша.

– Держаться от него подальше, – ответила я, чуть подумав, – и еще займусь тем, чем стоило озадачиться с самого начала: буду искать подробную информацию о драконах.

– Внимание! Внимание! – раздался громкий звуковой сигнал, заставивший нас втроем вздрогнуть, – студентам пятого курса факультетов огня и земли вместе с кураторами срочно подойти к рамке перехода! Повторяю...

И все это могло означать только одно.

– Прорыв! – озвучил общую мысль Берни, – Где-то снова жахнуло!