Порочная королева

36

У меня болели ноги. Мы были снаружи, казалось, несколько дней, или, может быть, время просто работало по-другому, потому что оно пыталось продлить неизбежное. В этой части города на улицах Блэкстоуна было небезопасно, особенно ночью. Трое таких беспризорников, как мы, были десертом для гребаных хищников.

Я крепче сжал перочинный нож. В этом не было ничего необычного. Годы общения с накачанными любовниками Тиффани научили меня, что лучше спать с одним открытым глазом, когда я остаюсь с ней.

— Эрик! — Я услышал далекий крик. Наши голоса были хриплыми от криков весь день, и я не мог различить, был ли это Кэл или Мэтти. Я просто знал, что, вероятно, звучал так же, как и они. Напуганный, отчаявшийся, чертовски злой.

— Эрик! — На этот раз я закричал, чертовски желая, чтобы это звучало громко, но мой тон был хриплым.

— Заткнись уже нахуй, — крикнул кто-то еще. — Твой маленький парень не вернется домой.

Я начал убегать. Я не мог видеть из-за слез. Только когда я был в конце переулка, я понял, что это не просто мой плач, но и дождь.

— Что ты сказал? — мои зубы стучали от холода.

Там был мужчина, прислонившийся к стене. Его одежда была черной от грязи, а в ботинках были дыры. Это было похоже на взгляд в далекое будущее. Если бы мы не взяли себя в руки, мы могли бы стать бездомными.

За исключением того, что он что-то поднес ко рту. Это была сороковка самого дерьмового пива, и я почувствовал отвращение. Если у него было достаточно денег на это дерьмо, у него были средства собрать его.

— Заткнись, — сказал мужчина. — Вы, молодые парни, думаете, что можете ходить по городу, крича и требуя дерьма.

Я прижал перочинный нож ближе к груди и шагнул к мужчине.

— Ты видел мальчика примерно моего возраста?

Мужчина сделал глоток пива, а я терпеливо ждал, молясь Богу, чтобы у него были для меня ответы. Нам нужна была всего одна крошка, потому что Эрик не мог просто взять и уйти от нас. Мы все делали вместе, и никто из нас не знал, что он ушел в тот день.

— Сэинт!

Моя голова повернулась к началу аллеи. Я увидел две фигуры, двигающиеся в нашу сторону. Это заставило меня чувствовать себя более непринужденно и увереннее.

Я подошел к старику и сунул перочинный нож в штаны, зная, что Кэл и Мэтти были здесь и прикрывали мою спину. Я полез в другой карман и вытащил десятку, которая была мокрой от дождя и моего пота от беготни по всему городу. Это было все, что у меня было; все, что у меня, вероятно, будет какое-то время, поскольку Тифф никогда не давала мне денег.

— У тебя есть какая-нибудь информация для нас? — спросил я, чувствуя, что мои братья стоят у меня за спиной. Я помахал десятидолларовой купюрой, как красным флагом, дразнящим быка. Для некоторых это было пустяком, но для тех из нас, кто проходил мимо, то, что мы находили на улицах, было либо несколькими блюдами, либо подпитывало наши пристрастия.

Мужчина жадно потянулся к купюре, но Матео пнул его обратно.

— Возьмёшь, только если ты что-нибудь знаешь, — добавил Кэл холодным тоном.

Бродяга уставился на нас, когда встал. Дождь лил сильнее, и мы все промокли. Он легко возвышался над нами. Я знал, что Кэл и Матео были готовы встретиться с ним лицом к лицу, если он посмеет украсть деньги без информации.

— Два дня назад я видел мальчика выше тебя, — он указал на меня, — и ниже его. — Его рука потянулась к Кэлу. Черт. Это должен был быть Эрик. — Он был тощим, с растрепанными волосами. Он прошел мимо, пересчитывая какие-то купюры. Если вы спросите меня, это был глупый ход с его стороны.

Что за черт? Считал деньги? Откуда Эрик вообще мог взять деньги? И это было глупо. Его легко могли ограбить, но если бы это произошло, он бы закончил избиением и был бы найден к настоящему времени, верно?

— Что еще? — Каллум подтолкнул.

— Я последовал за ним. — Мужчина пожал плечами, как будто это не имело большого значения.

Матео сразу же шагнул вперед, направив на него свой перочинный нож.

— Ты причинил ему боль?

Мы не испугали этого человека. Мы были детьми. Он оттолкнул Матео и выхватил деньги у меня из рук.

— Он встретился с какой-то сукой и отдал ей все деньги, — выплюнул он в нас, прежде чем уйти.

Мы трое были слишком ошарашены, чтобы последовать за ним.

— Это не имеет смысла, — сказал Матео через несколько секунд.

— Откуда у него деньги? — Я спросил.

— Его отец? — Спросил Каллум. — Его старик дал ему денег. Обещал забрать его из приюта.

Я фыркнул со слезами на глазах. Где сейчас его отец, а? Куда, черт возьми, подевался Эрик?

Мы продолжали искать в Блэкстоуне ответы, которые, вероятно, уже были смыты дождем. Было поздно, и мы втроем нарушили правила приюта. Не то чтобы нас это волновало. Пока мы дышали, мы делали все возможное, чтобы найти Эрика.

Мы трое дрожали, наши желудки урчали от голода, но мы продолжали двигаться вперед. Мы переходили улицу, когда начали мигать огни.

— Черт, — выругался Каллум.

— Давайте сбежим, — добавил Матео.

Но было слишком поздно; полицейская машина была прямо перед нами. У нас и так было достаточно проблем, побег от копов только усугубил бы ситуацию, и, возможно, у меня была надежда, что они скажут мне, что нашли Эрика.

— Что вы здесь делаете, мальчики? — спросил полицейский серьезным тоном. Он был высоким, с красиво уложенными волосами и густыми бровями. У кого-то было доверчивое лицо, но, на мой взгляд, он был хуже других полицейских, потому что он скрывал свои истинные намерения лучше, чем остальные.

— Мы идем домой пешком, — ответил за нас Кэл.

Полицейский склонил голову набок.

— А где дом?

Мы сказали ему адрес, и он, казалось, не удивился, как будто он знал, кто мы, когда увидел нас.

— Садитесь в машину, и я отвезу вас, — сказал он.

Мы все смотрели друг на друга, и если и было что-то, чему мы не доверяли, так это полиции. Они никогда ничего не делали для южной стороны.

Матео открыл рот и закричал на каких-то бездомных, которые были вокруг.

— Если мы умрем, это сделали свиньи.

Самообладание полицейского не сильно изменилось, но вы могли видеть, как его глаза стали жестче, а челюсть напряглась, если присмотреться.

— Я просто пытаюсь вернуть вас. Вы же не хотите беспокоить своих советников.

Да, он знал, кто мы такие. Не говоря ни слова, мы сели в его патрульную машину.

— Что вы делаете на улице так поздно?

Никто из нас не ответил, и полицейский больше ничего не сказал. Он высадил нас у дома и открыл нам дверь.

— Маленьким детям небезопасно быть самим по себе, — сказал он, когда мы проходили мимо него.

Мы все боролись с желанием послать его, но мы устали и потерпели поражение. Еще один день без ответов. Когда мы вошли внутрь, мы увидели персонал, который ждал нас. Мы не попали в беду, и мы сразу поняли, что все стало еще хуже. Они собрались там не для того, чтобы ругать нас, а чтобы успокоить нашу боль, потому что один из наших был мертв.