После очередного приема у врача я решаю пробежаться по детским магазинам, чтобы выбрать ребенку одежду и какие-то базовые принадлежности. Мне всегда нравилось этим заниматься, выбирать красивые боди, игрушки… наверно, материнство у меня в крови.
Но я не представляю, как справлюсь с четвертым ребенком, потому что я жутко уставшая от своих троих.
Мы с Пашей многое обсудили и пришли к общему выводу, что няня мне нужна. Пускай я переживаю и местами даже боюсь, но другого выхода нет.
Послеродовая депрессия звучит куда страшнее, чем няня…
В детском магазине оплачиваю свои покупки, пишу сыновьям в мессенджере, чтобы не забыли забрать сестру из школы. Сама решаю посидеть в кафе в торговом центре, потому что именно сейчас, вот в эту секунду, мне жутко захотелось съесть шоколадный торт.
Все мои планы рушатся, когда на выходе из магазина я замечаю знакомую фигуру. И можно было бы поверить в совпадение… Но я не верю.
Не в таком большом городе, не так часто.
Юлия отталкивается от стены, на которую до этого опиралась спиной, и уверенной походкой направляется в мою сторону.
Торт сразу есть перехотелось, а в горле застревает неприятный ком.
Вот и что ей от меня надо…
— Лиза, поговорим?
Она не здоровается, не выглядит вежливой или пытающейся хотя бы ей быть. Глаза холодные, четкие и расчетливые. Как и сама девушка.
А вся эта её притворная невинность, которую она демонстрировала, куда-то улетучилась.
— Разве нам есть о чём? — вздергиваю вопросительно бровь, пытаясь обойти наглую фигуру, но она делает шаг в мою сторону и преграждает путь.
— Мне не о чём разговаривать с вами, Юлия. Если честно, частота наших встреч стала меня напрягать. Вы преследуете меня?
— Нет, — она хмыкает, — Вернее, сегодня да. Сегодня я целенаправленно ехала за вами, чтобы поговорить без свидетелей. Знаю, что Паша сейчас часто у вас дома, а мне бы хотелось разговора тет-а-тет.
— Паша у себя дома, — подчеркиваю эти слова, — Там, где его дети.
— Да-да, — она отмахивается от моей фразы, словно я несу бред, — Итак, Лиза, поговорим?
— Всё еще не вижу в этом смысла. Нам нечего обсуждать и делить с вами. Мне пора.
— Нет, я так не думаю…
Её упрямство переходит все границы, и я начинаю паниковать, когда женская кисть цепляется за мою ладонь в жестком хвате.
— Мы же с вами всё обсудили… Вам Паша не нужен. Ну зачем же вы решили поменять своё решение?
— Я ничего не меняла, — дёргаю руку, но захват только усиливается, — Павел взрослый мужчина, который самостоятельно распоряжается своей жизнью.
— Я не верю, что он мог меня бросить. Он же любит… Получается, вы внушили ему чувство долга, так ведь? Вы такая бедная, несчастная… С детьми. Вам не стыдно так унижаться?
От её слов меня сначала парализует, а потом я разрываюсь в громком смехе. Ну как всё интересно она вывернула?
— Не поверите, — смахиваю слёзы в уголках глаз, — Но я вообще не хотела, чтобы он приходил. Он сам, Юлия.
— Не верю.
— Не верьте, мне, если честно, глубоко плевать на это. Дайте пройти!
В её глазах я замечаю какой-то опасный нездоровый блеск. Тут же материнское сердце сбивается с ритма, и я испуганно приоткрываю рот.
Я уже жду непоправимого, что она сейчас скинет меня с лестницы или ударит в живот, её глаза бешено горят.
Но ничего не происходит, потому что мужские руки оттаскивают девушку от меня на безопасное расстояние.
И только в этот момент я замечаю в её правой руке перцовый баллончик.
Охранник, удерживая девушку, кричит мне, чтобы я уходила. И в этот момент она распыляет эту гадость в глаза невинного мужчины.