Последний глоток сказки: жизнь. Часть I и Последний глоток сказки: смерть. Часть II

Глава 8 "Пятизвездочный замок"

Валентина смотрела на пустую лестницу и вспоминала, как впервые поднималась по ней с Дору. Удивленный взгляд блуждал по всем четырем сторонам света — вернее, тьмы. В руках вампир держал фонарик: довольно яркий в пределах обесточенной квартиры, в огромном замке он играл незавидную роль тусклого софита. Блуждающий электролуч высвечивал для краткого знакомства то цветные витражи сводчатых окон, то завитушки лестничных перил, то пасторальные гобелены на стенах, то свешивающиеся с потолка тяжелые круглые лампы с давно оплывшими свечами.

— А где паутина? — решилась на шутку Валентина, чувствуя, что бедное сердце трепещет уже высоко в горле. — В вампирский замке обязана быть паутина.

Дору шел рядом, поддерживая за руку, и сейчас затормозил ее, заставив повернуться к нему лицом.

— Паутину я собственноручно перенес в соседнее нежилое крыло — надеюсь, паучки остались довольны своим новым жилищем, хотя выселять бедных было слишком невежливо с моей стороны. Но что только не сделаешь ради живой невесты…

И у этой уже полумертвой невесты сердце заработало со скоростью пулемета — тртытута! Дорога из Варшавы в Бухарест и дальше по румынским снежным просторам заняла почти двое суток. Валентина чувствовала себя разбитой физически и абсолютно спокойной внешне. Вампир держал под контролем мозг, но вот душа порой вырывалась на свободу, где ее тут же сковывало нечеловеческим страхом.

— Из слуг у нас один-единственный живой горбун… Тут мы не отступили от канонов сказки, верно? И чтобы он мог со всем справляться самостоятельно, мы оставили относительно обитаемой лишь треть замка. Мой совет — даже не пытайся проникнуть в закрытые комнаты. Кроме пауков и паутины ты там ничего не найдешь. Задохнешься и никто тебя не спасет.

Валентина сильнее стиснула пальцы, лежавшие на холодных перилах. Ладонь вспотела, и гостья удивлялась, как это дерево не покрылось в считанные секунды инеем.

— Я не собираюсь никуда ходить, — Зубы стучали как на морозе. — Ты собирался показать мне комнату…

Звук "у" совиным криком взмыл под самый потолок, и Валентина вздрогнула уже не только от холода.

— Мы приготовили для тебя башню. Но я не хочу, чтобы ты чувствовала себя в ней плененной принцессой. Ходи куда хочешь. Здесь нет никаких секретов. Кровавых в том числе. Только паутина и пауки. Не ядовитые, так что можешь не дрожать. В башне мы протопили камин, так что спать будет относительно тепло, и все же, будь я живым, сапоги не стал бы снимать даже в кровати.

Валентина ответила улыбкой на улыбку. И потом спросила о том, что мучило ее все время длинного зачитывания прав принцессы — все обязанности они обсудили в дороге:

— Ты все время говоришь "мы"? А ведь ты ждал меня в городе и, как сказал, уже два месяца не появлялся в замке.

Дору, кажется, немного смутился.

— Это сделал для тебя отец, — почти что прошептал он, будто кто-то их подслушивал.

Валентина опустила голову, но не нашла никого внизу. Затем запрокинула до боли в шее — та же темнота.

— Я познакомлю вас завтра. Граф не желает доставлять тебе еще больше неудобств, чем уже доставила дорога и вот… такие пятизвездочные апартаменты,

— уже с неприкрытым смехом закончил Дору. Живой хохот звонким эхом покатился по перилам и замер в темноте и пустоте первых этажей. — Хочешь принять с дороги ванну? Серджиу нагрел колонку.

Губы Валентины дрогнули в подобие улыбки.

— Спасибо за заботу, но нет, не сегодня. Я еще не настолько согрелась, чтобы раздеваться. Может, утром?

— Может, утром…

Дору потянул ее за локоть — легонько и при том твердо. Три последние ступеньки Валентина нащупала легко, а вот несколько метров по коридору дались ей с превеликим трудом. Окна залепило снегом, повалившим с темных небес, как только они подъехали к замку. Она с трудом различала собственные руки, а электрическая дорожка, бежавшая перед ней по длинной галерее, по яркости не могла соперничать даже с млечным путем.

— Вот моя спальня, — В желтом круге появилась огромная кованая дверная ручка и чуть выше ромбик-глазок. — Вернее будет сказать комната, — поправился Дору.

— Это куда больше соответствует действительности. Но знакомство со склепом мы оставим до вечера. До твоей башни тридцать метров. Вернее, шагов.

И он начал считать. Вслух. И она считала вместе с ним, чувствуя, как с каждым шагом ей становится на душе все спокойнее и спокойнее, точно она наглоталась успокоительных.

Дору толкнул дверь и погасил фонарик. В спальне — а все пространство здесь действительно занимала массивная дубовая кровать под бордовым бархатным балдахином с золотой бахромой — горела керосиновая лампа. На прикроватном столике. Другая стояла на простом деревянном стуле. И, собственно все — на этом мебель, не считая прикроватной скамеечки, заканчивалась. Шкаф она обнаружила позже. Ничего, кроме окна с сиденьем в углублении не напоминало о том, что они находятся в башне. А все потому, что в одном отсеке — самом большом, была оборудована ванная комната с дополнительным камином, в другом оказался шкаф, а в третьем, самом крохотном — туалет. Вернее дырка с деревянным стульчиком — дачного типа.

— Не переживай. Запаха почти не остается, — усмехнулся Дору, поправляя свободной от лампы рукой пучок сухой ароматной травы, засунутый прямо в железный держатель для факела. — Это в дремучие века над дыркой развешивали одежду, чтобы убить блох. У нас блох нет. У тебя, надеюсь, тоже?!

На последнем вопросе Дору выпроводил гостью вон, плотно затворив дубовую дверь в туалет.

— Извини, у нас все тут такое. Электричества нет, а за мобильным интернетом приходится бегать на край леса.

В камине, располагавшемся в промежутке между гардеробной и входной дверью, продолжали тлеть угли, и Валентина с радостью и облегчением скинула куртку.

— До утра должно хватить тепла, а потом Серджиу поможет тебе найти теплое место в замке, чтобы скоротать день до нашего пробуждения. Боюсь, что всю ночь ты с нами не просидишь, — добавил он, задумчиво глядя в изможденное лицо гостьи. — Но через пару дней войдешь в ночной режим.

Валентина кивнула.

— Прости. Но дорога выдалась неожиданно тяжелой.

— Ничего. Это ничего в сравнении с тем, что ждет тебя дома…

По его усмешке Валентина поняла, что речь идет о замке, а не об ее съемной конуре в Варшаве. Она тяжело вздохнула и присела на освободившийся от лампы стул.

— Оставить тебя в покое, или все же показать тебе самое важное место в доме? — Дору выдержал театральную паузу. — Склеп. Где развернется основное действие нашего спектакля.

Валентина перевела усталый взгляд на кровать, и Дору понял ответ.

— Ложись спать. В кровать. А я дождусь рассвета и лягу до заката в гроб.

— А это обязательно? — спросила она наполовину с опаской, наполовину с любопытством.

— Спать в гробу? Нет, но в нем спишь настоящим мертвым сном, а после дня в кровати, даже на самом жестком матрасе — у тебя наимягчайшая английская перина — гремишь всю ночь костями. К тому же, это моя тайна… — Дору снова выдержал паузу. Он был мастером театральных пауз. — Я боюсь спать в темноте… Один. А в склепе отец всегда рядом. Ты никому не расскажешь про мои страхи?

Валентина судорожно мотнула головой, вдруг снова почувствовав неприятный спазм в сердце. Она никому ничего не расскажет. Никогда. Если, конечно, ей не захочется отдохнуть за государственный счет в психушке.

— А тебе не страшно будет спать здесь одной?

Его лицо было совсем близко, и темные круги вокруг глаз вдруг удвоились и закружились перед взором Валентины, точно стекляшки в калейдоскопе.

— Опаньки, ты это куда собралась?

А она действительно пошатнулась на стуле, но до обморока — слава тому, чье имя можно упоминать в присутствии вампира — дело не дошло.

— Перебирайся-ка на кровать.

Вампир, заботливо придерживая гостью за плечи, довел ее до кровати и помог взойти по ступенькам.

— Мягко?

Валентина действительно провалилась в пуху перины, точно в облаке.

— Божественно… — выдала она и осеклась.

Рука Дору потянула одеяло, чтобы укрыть девушку по самый нос, и замерла на шее.

— А это ты зря повесила на себя, — он подцепил ногтем кулон с сапфиром, но тонкую золотую цепочку рвать не стал. — От демонов такое не защитит, это все бабушкины сказки.

— Какие еще демоны? Ах да… — спохватилась Валентина и хотела было сесть, но рука вампира удержала ее на подушках. — Если вам неприятен этот камень, я могу снять кулон.

Дору отодвинулся от нее, но присел на край кровати.

— Мы к сапфирам равнодушны. Но ты до сих пор нет, — сиреневые губы вампира растянулись в злорадной усмешке. — Ты до сих пор любишь того, кого стоило давно позабыть. Глупо, Тина, глупо…

— Я не люблю Станислава, — выдавила из себя Валентина с большим трудом, как любую другую ложь. — И не любила. Я просто, как и ты, боялась оставаться одна в квартире. Если бы мама с отчимом не уехали, я бы никогда не сошлась со Стасом.

— Блажен кто верует…

Дору отвернулся и соскользнул с кровати, минуя скамеечку.

— Спи, девочка. Спи, милая. Спи спокойно. Это последняя твоя спокойная ночь.

— Дору…

Она позвала тихо — голос шалил, не слушался, но вампирский слух не нуждался в рупоре.

— Ты ведь сотрешь мне память, да?

Он кивнул и, чуть поразмыслив, добавил:

— Я даже сотру твою любовь к самому ничтожнейшему мужчине из ныне живущих, чтобы ты сумела открыть свое сердце для новой достойной любви.

Он усмехнулся, и она тоже — только почти беззвучно.

— Ты такой великодушный…

— Я? Я — монстр, а монстры делают только то, что выгодно им.

— И какая тебе выгода от моего пустого сердца?

— Ну… — Снова пауза. Снова! — Ты не будешь хлюпать носом из-за того, что тебя бросили, как только у тебя начались проблемы с деньгами. Великая выгода. И если ты все же чихнешь, я буду знать, что это не любовь, а всего-навсего простуда. Укройся по самый нос и не снимай с головы шапку…

И после короткой паузы Дору пожелал своей гостье доброй ночи, не преминув напомнить про то, что она у нее "последняя".

И да, он был прав. Впереди ее ждали две сумасшедшие недели, и вот вновь он дарил ей спокойную ночь.

— Дору! — позвала Валентина, когда юный граф поднялся из-за обеденного стола.

— Верни отцу халат.

Она вскочила и судорожно стянула халат, следя, чтобы тот не коснулся пола, но Дору даже не взглянул на протянутые к нему руки.

— Верни его сама. Граф в кабинете. Можешь даже не стучать, он почувствует твое приближение…

Его голос почти сошел на нет, или же это в ушах Валентины, с такой силой зашумела кровь, что она перестала различать какие-либо звуки, кроме ударов собственного сердца.

— Нет, ты обещал… — она сглотнула кисловатый ком. — Обещал никогда больше не оставлять меня с ним одну, а сейчас посылаешь меня к нему с халатом… Мне хватило библиотеки… Не знаю, насколько он контролирует себя, но он чуть не вывихнул мне запястье, когда тащил за собой в гостиную.

— Но ведь не вывихнул, — усмехнулся Дору. — А "почти" не считается. Ты почти моя невеста, но женой никогда не будешь, разве нет?

Валентина мотнула головой.

— Ты не просто так посылаешь меня к графу? — насторожилась она, уверившись в неладном. — Не потому что тебе лень отнести халат самому.

— Да, не просто так, — отчеканил вампир. — Послушай… Сама видишь, что игра вышла из-под контроля. Я поставил тебе барьер, чтобы отец не прочитал твои мысли и не вышвырнул тебя из замка раньше времени. Но это не тот барьер, который он не в силах преодолеть. Его природное любопытство сдерживает воспитание — я попросил его не лезть в секреты моей личной жизни, то есть в твою голову.

— А сейчас… — сердце продолжало стучать в голове Валентины непозволительно громко. — Он что-то прочитал в моей голове, поэтому и разозлился?

— Нет, это личное… Он вдруг обнаружил что-то в своей пустой душе. Давно потерянное. Личные воспоминания. Иди к нему смело…

Валентина снова мотнула головой:

— Знаешь, — она понизила голос непроизвольно. — Когда он на меня смотрел, я была уверена, что он сейчас, перепрыгнув через стол, свернет мне шею, затем переступит через мой труп и вернется в кресло, чтобы дочитывать стихи о любви.

— Ты очень проницательна, Тина, — усмехнулся Дору. — Он такой и есть. Но не с тобой… С тобой он непозволительно нежен. Непозволительно нежен для вампира…

— Потому что я — твоя невеста, — пролепетала Валентина, втягивая голову в плечи. — Твоя невеста, Дору!

— Потому что ты ему нравишься, — подался к ней юный граф, и сколько бы она не пробовала отступить, ноги отказывались ей подчиняться. — Наш план следующий: ты медленно, но верно начинаешь заигрывать с ним и потом неожиданно сбегаешь, ясно?

— Сбегаю? — проигнорировав первый глагол, переспросила Валентина.

— Сбежать я тебе помогу. После такого расклада, не думаю, что у папочки хватит наглости предложить мне поискать новую невесту.

— Как? Как я должна с ним заигрывать? — голос дрожал. Но и им она не управляла больше.

— Поживем-увидим. Сейчас просто принеси ему в кабинет халат, улыбнись и попроси скоротать вечерок вдвоем, потому что мы с тобой поругались…

— Из-за чего? — выдавила она из себя хрип, совсем не похожий на ее настоящий голос.

— Придумаешь на ходу, ясно?

Она кивнула, но не потому что ей было хоть что-то ясно, а потому что ей хотелось сбежать от Дору до того, как сумасшедший вампир предложит ей то, что пытался навязать еще в ванной комнате. Переспать с мертвым — нет уж, увольте!