Последний из страстных вампиров

Глава 14

— Ты все еще со мной, любимая?

— Еле-еле. Это был последний раз, когда ты опрокинул на меня глазурь.

Тео лежал на спине пресыщенный с весьма самодовольным взглядом на лице, шевеля бровями и напевая веселую песенку, о покрытых глазурью половых органах.

— Ты, как мне, конечно же, показалось, наслаждалась этим.

— Это, мой обожаемый клыкастик — преуменьшение года. Ты уверен, что сыт? Ты, похоже, потратил больше времени на приемлемые действия, чем на обед.

— Я сыт. Я полностью удовлетворен. И истощен физически, — сказал Тео, вяло махнув рукой. Его глаза были закрыты, лицо расслабилось, когда он лежал рядом со мной на кровати восхитительно обнаженный. Я провела пальцем вниз по одному из его бицепсов, заставляя ухмыльнуться сонной улыбкой.

— Тогда подремли, красавчик. Ты, несомненно, достаточно упорно потрудился.

— В самом деле, хотя это был труд во имя любви. И должен признать, ты слегка помогла. — Он зевнул.

— Слегка, ха? — Я ущипнула его за сосок. Он притворно захрапел.

Множество приятных отголосков, что ожили в моем теле, были еще одним напоминанием о невероятных ощущениях созданных нашей любовной близостью. Я нежно обвела контуры его лица, мой палец пригладил разлет его удлиненных, изогнутых бровей, вниз к его высоким скулам и аристократическому носу. Его губы слегка изогнулись, когда я легко коснулась их кончиками пальцев, оставляя меня вновь удивляться, как что-то столь обычное как рот, может подарить так много удовольствия.

— Засыпаю, — сказал он, его голос был полон сна и удовлетворения.

— Ну, так вперед — вздремни. — Я взглянула на часы и вздохнула, слезая с кровати. — Я лучше пойду смыть глазурь и прочие…ээ…остатки, прежде чем мы покажемся на слушании.

— Душ? — Глаза Тео внезапно распахнулись. — Где ты обнаженная, влажная и намыленная?

— Это же так обычно работает душ, — сказала я, остановившись у двери в ванную и похлопав в его сторону ресницами. К моему удивлению (и немалому изумлению), у него обнаружились признаки возбуждения. Я уставилась на его член, взирая, как он зашевелился, утолщаясь прямо на глазах. — Ты это не серьезно. Ты можешь сделать это снова так быстро?

— С учетом надлежащей поддержки и вдохновением, да. — Тео соскользнул с кровати и направился ко мне со знакомым сиянием в глазах. — Я должен сознаться о наличие фантазии или двух об овладении тобой в душе, твоей гладкой как атлас плоти, скользкой от мыла и теплой воды.

Видения, что заполнили мою голову, ошеломили меня на секунду, на самом деле на долю секунды, а потом я бросилась в душ, намереваясь осуществить эротические образы, танцевавшие у меня в мозгу.

Душ был не очень большим, одной из тех кабинок с достаточным пространством для того, чтобы втиснуться нам двоим. Тем не менее, я была намылена и готова для Тео к тому времени, когда он присоединился ко мне полностью возбужденный и наполненный голодом, что, казалось, отдавался эхом во мне.

— Ты липкий, — сказала я между поцелуями, мои руки были заняты намыливанием его груди.

— Это же глазурь, которой ты обмазала меня повсюду, — проворчал он, покусывая мне мочку уха. Его руки тоже были заняты, гладя намыленной мочалкой по моей спине и ниже, к моим ягодицам, прежде чем скользнуть по моим бедрам и направить прямо в мой личный рай. — Все же, я не такой липкий как ты. Ты — грязная, грязная девчонка.

— О, да, — я задыхалась, в то время как его пальцы танцевали мыльный танец, который заставлял меня извиваться перед ним. — Я очень, очень грязная.

— Тогда мне стоит вымыть тебя, — пробормотал он около моего плеча.

— Особенно потому, что это ты сделал меня настолько грязной. О, милая мама, сделай это снова!

Он сделал. Его пальцы проникли в меня, вращаясь очень легко, пока трение не подтолкнуло меня к самому краю оргазма. Я колебалась там, не желая упасть в одиночестве.

Мои руки скользнули ниже, ласково беря в горсть его яички одной рукой, пока другой я наносила мыло по всей длине его члена.

Его глаза зажмурились. Отточенные, острые клыки впились в мое плечо. Он жадно пил кровь, пока моя рука двигалась вверх-вниз, быстро найдя ритм, что заставил его дыхание стать прерывистым, а его бедра дергаться в такт движения моих рук. Я открыла для него мой разум, позволяя чувствовать то, что его искусные пальцы делали со мной, одновременно, он разделил свой возрастающий экстаз. Это было потрясающее ощущение, испытывать не только мою собственную страсть, но и его тоже, и это подтолкнуло нас двоих выше, пока мы не зависли с волнующей мукой на краю завершения.

Пальцы Тео все еще находились во мне, моя плоть трепетала вокруг них. Мои руки прекратили двигаться, его член пульсировал со скоростью сердцебиения. Наши глаза встретились.

Я люблю тебя, сказала я ему. Вливая в него мою любовь и изгоняя прочь тьму, что обитала там, где жила его душа.

Ты все для меня, ответил он с честностью столь значительной, что смутила меня. Я не смогу существовать без тебя.

Преувеличение, но какое приятное… все разумные мысли покинули в это мгновение мой разум. Его зубы прокусили кожу у меня на затылке, его пальцы ожили внутри меня. Мои руки сжались вокруг его члена и мир вокруг нас, вспыхнул сверхновой[21], взрываясь миллионом крошечных сияющих частиц.

Это заняло долгое-долгое время, чтобы спуститься с разделенного нами взлета, но когда я сделала это, то обнаружила себя свалившейся перед ним, его руки удержали меня вертикально, так как ноги отказались мне служить. Мы оба были мокрыми, но больше не намыленными и взглянув в его несколько остекленевшие глаза, я поклялась себе, что переверну саму землю, чтобы провести с ним остаток жизни.

— Наказание за убийство в Суде Божественной Крови неизменно и окончательно. Только вмешательство Повелителя может изменить это и чего никогда не случалось.

— Смертный приговор? — спросила я, мои суставы побелели. Я расслабила руки, пытаясь воспринять все, что говорил нам Террин. Я не спросила, как Тео нашел его. Я была просто благодарна, что кто-то пожелал поговорить с ними.

Спокойней, любимая. Я не позволю злу, приблизится к тебе.

Я не думаю, что даже ты сможешь остановить здешних людей, если они захотят причинить мне вред. Сможешь?

Тео не ответил мне, но его печаль была слишком очевидна.

— Нет, не смертный приговор. — Террин приостановился на мгновение, переведя взгляд с меня на Тео. — То есть, короче говоря. Ваше существование не будет прервано, но вы будете…заключены.

— Заключена здесь? В Суде?

Я полагаю, что есть худшие вещи в мире, чем быть заключенной в раю.

Не рассчитывай на это.

Террин покачал головой.

— В Акаше, — сказал Тео. По какой-то причине я задрожала.

— Что за Акаша?

Это другое название лимбо[22]. Это туда попадают изгнанные демоны, это что-то вроде места содержания, для страдания и бесконечного кошмара. Ты не захочешь побывать там.

— Да. — Пристальный взгляд Террина переместился на меня. Он был откровенно оценивающим, как будто он прикидывал, заслуживала я или нет его времени. Довольно странно, но я не была оскорблена этим. По идее, время, когда я чувствовала себя оскорбленной из-за того, что кто-то не смог бы посчитать меня равной, казалось, прошло много лет назад. Я сидела, смиренно ожидая узнать, какой информацией готов был поделиться Террин, прекрасно сознавая, что Тео и я были в особенно ненадежном положении.

Террин, казалось, составлял свое мнение, кивая сам себе.

— Когда я проводил ваше второе испытание, я подверг сомнению вашу пригодность как Достоинства. Вы, похоже, не обладали ни одним знаний, ни одним из навыков необходимым, чтобы добиться успеха в Суде. И все же, несмотря на то, что вас обвинили в убийстве той, кого вы сменили, мои инстинкты подсказывают мне, что вы говорите правду. У меня редко бывает причина сомневаться в моих инстинктах и я испытываю отвращение поступать так теперь, просто потому, что нет доказательств обратного. История, что вы поведали, невероятна, но я не верю, что она невозможна.

Он поверил нам! Это же шаг в правильном направлении. Я рада, что ты выбрал его среди других сенешалей[23].

У меня был небольшой выбор. Он был единственным чиновником в реестре Суда, кого я узнал. Я просто предположил, что он может быть посвящен в обстоятельства касающиеся Хоуп.

— Вы сможете помочь нам? — спросила я, чертовски утомленная попытками, выглядеть серьезной и заслуживающей доверия.

— Каким-нибудь официальным путем — нет. Но я могу снабдить вас информацией, которую вы ищите. — Он откинулся на спинку кресла, скрестив ноги и сложив пальцы. — Вам известно, что Достоинство по имени Хоуп, пропала без вести и числится погибшей, учитывая записку, что она оставила.

Тео склонил голову.

— Самоубийство? — спросила я.

— Нет. В ее записке утверждалось, что она пала жертвой плана, согласно которому ее лишили бы Дара и передали бы его смертной — вам, Порция Хардинг.

Почему каждый, кроме тебя обращается ко мне полным именем? — спросила я Тео, на мгновение сбитого с толку чем-то, что обеспокоило меня.

У имен есть сила.

— Одна записка едва ли свидетельствует… — начала я говорить.

Террин поднял руку.

— Записка продолжается довольно пылким заявлением, что несколько попыток убийства были уже предприняты против нее и она чувствует, что оба этих события связаны.

— Это же совершенно не обосновано! — оскорблено сказала я. — Я не убивала ее. Я никогда не планировала отобрать у нее силу. Я даже не имела представления, кем или чем она была, когда ненароком призвала ее!

— Это вы так говорите. — Террин выглядел мрачным.

Мое сердце упало от косвенных улик, которые были использованы, чтобы отчасти возвести на меня очевидную вину. Это было явно и нелепо, но я сознавала, как люди, не знавшие меня, могли предположить, что это было правдой.

— Только потому, что никаких улик связанных с телом Хоуп не было обнаружено, вам позволили остаться такой, какая вы есть, просто под надзором, а не в заключении.

За мной наблюдали? Но кто?

Понятия не имею, но это не удивляет меня.

— Это абсолютная глупость, не имеющая никакого смысла! Почему бы я захотела убить женщину, с которой никогда не встречалась?

Террин бросил на меня пристальный взгляд.

— Предполагается, что в какой-то момент Хоуп вернулась, чтобы забрать у вас Дар и вы убили ее после горячей перепалки. — Он поднял руки, предупреждая возражения, что были у меня на кончике языка. — Я не тот, кого нужно убеждать в вашей невиновности, Порция Хардинг. Я просто сообщил вам, о чем будут говорить в Суде.

Слабый грохочущий звук предупредил о грядущем.

Порция, контролируй свой Дар.

Это было нелегко, но я воздержалась от несколько поспешных и граничащих с грубостью комментариев о психическом облике Суда, прилагая сконцентрированные усилия, чтобы рассеять гнев, который превращался в гром.

— Любое из этих предположений ведет к тому, почему я сделала что-то столь отвратительное?

Террин кинул взгляд на свои пальцы.

— Я слышал, что вы связаны кровью с Тео Нортом. Не трудно предположить, что кто-то с такого рода связью, намеревался бы даровать ему прощение, как только членство в Суде было бы одобрено.

Я бросила быстрый взгляд на Тео. Он невозмутимо сидел, выглядя слегка скучающим, как если бы ничто из того что сказал сенешаль, не имело к нам никакого отношения.

— Все так считают? Все думают, что я обманула Хоуп, чтобы получить ее силу для себя, а потом убила ее и все для того, чтобы получить прощение для Тео?

— Несколько резко, но да, это объяснение было дано вашим действиям.

— Понимаю. — Мои суставы все еще были белыми от напряжения. Я предприняла еще одно сознательное усилие расслабить руки, когда встала с высоко поднятой головой. — Спасибо вам за потраченное время и сотрудничество, Террин. Я надеюсь, что такой вид общения со мной, не создаст вам никаких проблем.

Он медленно поднялся, улыбка затеплилась в его глазах.

— Я не боюсь последствий, если именно это вас беспокоит.

— Прекрасно. Еще раз спасибо.

— Это доставило мне удовольствие, — сказал он, склоняясь над моей рукой. — Я не сомневаюсь, что мы встретимся вновь…надеюсь, при менее напряженных обстоятельствах.

— Почему Террин не беспокоится из-за встречи с нами? — Спросила я Тео мгновение спустя, когда мы покинули темный переполненный офис, который был размещен в парадных апартаментах. Солнце скрылось за несколькими мрачно выглядящими облаками. Я задрожала, но холод казалось, скорее, шел изнутри, чем от потемневших небес.

— Я не уверен, — ответил он, задумчиво глядя, когда приспосабливал шляпу и поднимал воротник своего пальто, защищая плоть на шее. — Я подозреваю, что в нем есть что-то большее, чем видно на поверхности.

— Ты можешь сказать это о каждом здесь, — указала я, прислоняясь к нему, когда его рука скользнула вокруг моей талии. — Что теперь?

Тео украдкой взглянул на небо.

— Уже почти Вечерня. Теперь мы должны препоясать наши чресла[24].

Мне не нравилось беспокойство, ощущавшееся в нем, глубокое, темное и разрушительное.

— Я давно уже старый препоясыватель чресел, — солгала я, даря ему сияющую улыбку надеясь скрыть правду о том, что я до смерти волновалась о слушании.

Тебе не нужно волноваться, Порция. Я же говорил, что не позволю чему-нибудь причинить тебе вред. У меня есть еще несколько фокусов в рукавах.

Каких фокусов? — спросила я, когда мы направлялись к местонахождению Парка Просителей.

Ты узнаешь в назначенное время.

Судя по виду, все в городе устремились в узкий переулок, ведущий в Парк, этого было достаточно, чтобы предотвратить любой дальнейший опрос, который я намеревалась провести.

Мужайся, любимая. Я здесь с тобой.

За что я тебе благодарна до глубины своего существа, — сказала я, когда мы прокладывали путь сквозь толпу к центру парка, где круг из друидских камней был расположен в стиле, напоминающем Стоунхендж. Каменные скамьи располагались по внутреннему периметру кольца. Четыре скамьи были заполнены разными людьми. А пятая была пуста. Перед ней стоял услужливо выглядящий человек, который нахмурился, заметив нас.

— Порция Хардинг, встаньте впереди, — сказал мужчина.

Я шагнула в круг камней, освобождаясь от толпы, Тео встал рядом со мной в тени отбрасываемой одним из высоких камней. Я ужасно хотела взять его за руку, но было неудобно демонстрировать привязанность перед таким количеством враждебно настроенных незнакомцев.

— Вы все знаете, что это слушание начинается по летоисчислению Повелителя в тысяча пятнадцатом году восьмидесятой эпохи.

В тысяча пятнадцатом? Ты старше этого!

Календарь Суда отличается от календаря смертных. Он разделен на эпохи, каждая из которых состоит примерно из пятидесяти шести тысяч тысячелетий.

Я сделала быстрое вычисление в уме и обрадовалась, что года приблизительно совпали с возрастом Земли.

— Узрите теперь, ее всемилостивейшее величество, Мару Сурию.

Улыбающаяся, миниатюрная блондинка в тонком зеленовато-золотистом сарафане появилась из толпы, смеясь над остротой сказанной кем-то. Она подарила Тео и мне свою улыбку, садясь на пустую скамью.

— Узрите теперь, ее всемилостивейшее величество, Мару Дайсин.

Мара, с которой мы встречались раньше, прошла с мрачным выражением лица. Она не взглянула на меня, просто шагнула вперед и села рядом с первой Марой.

— Узрите теперь, ее всемилостивейшее величество, Мару Ирину.

Последняя Мара застала меня врасплох. Я ожидала еще одну женщину более молодого возраста, но согбенная, хилая женщина, что прохромала из скопления народа, несомненно, была на последних годах ее жизни…если это было возможно, для бессмертной. Она, тоже села на скамью, ее мутные голубые глаза с любопытством изучали меня.

— Это слушание не имеет отношения к вашему защитнику, — сказала Дайсин, неодобрительно глядя на Тео.

— Со все уважением, ваша милость, но Порция моя Возлюбленная. — Тео слегка выступил вперед, остерегаясь, чтобы не выйти за края тени. — Я не могу позволить ей предстать перед судом в одиночестве.

Толпа вокруг нас ахнула, слабые шепоты шипели в воздухе, пока люди переваривали информацию, что Тео и я были связаны кровью.

Это было мудро сказать такую вещь? — спросила я, вынуждая себя расслабиться, так как облака на верху стали темнее. Три Мары совещались друг с другом. Мне кажется, это только добавило больше топлива в огонь.

Смех Тео был невеселым.

Те три женщины верхушка власти в Суде Божественной Крови. Единственный, кто имеет больше, только сам Повелитель. Мало что избежит их внимания. Фактически то, что я теперь Темный, возможно не было общеизвестно, но я уверяю тебя, они узнали об этом в тоже мгновение, как мы вступили в Суд.

Мары закончили их совещание.

— Вы можете остаться, — сказала Дайсин, отдавая Тео королевский поклон. — Но вы не будете отвечать на обвинения вместо Порции Хардинг. Так как это она должна сделать сама.

Он поклонился, пробормотав свою благодарность.

— Вы обвиняетесь в уничтожение Достоинства — Хоуп, — сказала первая Мара, с мрачным лицом. — Что вы скажите в свою защиту, Порция Хардинг?

— Не виновна. — Были и другие слова, что хотели вырваться, вроде заявления, что я не убиваю людей, не по каким причинам и конечно не из-за чего-нибудь столь легкомысленного, как способность управлять погодой, но я подавила их. Я сомневалась, что такая вспышка принесет пользу.

Тишина, что последовала за моим утверждением, тяжело повисла примерно на пять секунд, а потом шепотки сзади нас стали быстрее и яростнее.

Небо все сильнее мрачнело, несмотря не мои попытки держать эмоции под контролем.

Дайсин сузила глаза.

— Так вы отрицаете тот факт, что собирались даровать оправдание нефилиму по имени Теондр Норт, тому же самому человеку, с которым вы связаны, как Возлюбленная?

Чертовы незнакомцы. Я взяла Тео за руку, делая глубокие вдохи и пытаясь успокоить нервы.

— Я не отрицаю, что обсуждала эту тему с Тео. В действительности я отрицаю, что подразумевается, будто я убила Хоуп, чтобы осуществить такую вещь.

— Вы станете отрицать, что всего одну ночь назад, искали общества лорда демонов?

— Мы не искали его…

— Вы отрицаете, что имели аудиенцию с лордом демонов, первым принцем Абаддона — лордом Баелом?

Несколько человек ахнули позади нас. Пальцы Тео сжались вокруг моих. Он ужасно хотел что-то сказать, но был обязан молчать по приказу Мары. Приказу, который очевидно обеспечивал невозможность дать мне совет насчет того, что я должна сказать в ответ на нелепую череду обвинений.

— В обстоятельствах нашего посещения Баела, не было нашего участия. Мы были призваны туда им.

Больше вздохов и несколько откровенных криков отвращения. Я не сводя глаз, глядела на трех женщин передо мной, впитывая силу от прикосновения руки Тео.

Дайсин склонилась вперед, ее глаза были столь же холодны и тверды, как сталь.

— Вы отрицаете, что сказали нефилиму — Теондру Норту, несколько раз, с тех пор как обрели мантию Достоинства, что вы сделаете все, чтобы восстановить в нем то, чем он не обладает?

— Его душу. — Сказала я, махая свободной рукой в выразительном жесте. Над головой зловеще загрохотал гром. — Я говорю о его душе, которая была вырвана из него Баелом и все потому, что он защищал меня от демона, который был частью третьего испытания. Испытания, могу добавить, что было санкционировано этим Судом!

Пальцы Тео сжались вокруг моих. Я мельком взглянула на него, резко кивая на явное предупреждение в его глазах.

— Я прошу прощения, если мои суждения вам грубыми, — сказала я, зная о враждебных взглядах, которые я получала от людей вокруг нас. Лица Мар были по большей части невозмутимыми, но было очевидно, что они прибыли на это слушание с заранее составленным мнением. — Но я не расположена, просить оправдания за поступки, когда я не сделала ничего дурного. Я не просила становиться Достоинством — Хоуп сделала меня им, без понимания чего-нибудь об этом. Я не убивала ее, и не представляю, кто сделал это и почему. Я не искала встречи с лордом демонов; меня принудили к этому. Верно, что я поклялась вернуть душу Тео ему, но это трудности между ним и мной, и я не в состоянии понять какую важность это имеет для еще кого-нибудь здесь.

— Вы посмели говорить, таким образом, с Марой? — Угодливый небольшой человек, который представлял Мар, подскочил с одной из скамей, его лицо побагровело от ярости.

Пальцы Тео сжались в захвате, бывшем почти болезненным.

— Я не подразумевала неуважения, но я намерена терпеть суд кенгуру[25]…

— Замолчите! — Взревела Дайсин, ее голос эхом отразился от деревьев. — Мы будем совещаться.

— Но мне не предоставили шанса защитить себя должным образом, — начала говорить я, но была прервана, когда Дайсин рявкнула на меня.

— Я сказала, замолчите!

Большой палец Тео гладил поверхность моей руки, йота утешения в море страдания. Три женщин склонились друг к другу.

Они собираются бросить нас в это место — Акашу, сказала я Тео. Его пальцы дернулись в ответ. Вокруг нас, гул разговоров перешел в беззвучный шепот, но, тем не менее, неистовый. Я знаю, ты не можешь ответить за меня, но они не могут помешать мне, говорить с тобой. Я сожалею, если сделала все хуже, но ты же видишь, что я не могла просто стоять здесь, пока они ходят вокруг да около.

Он возможно и был вынужден молчать, но я могла прочесть его эмоции и я отчасти обрела немного утешения в гордости, что окрашивала его беспокойство.

— Порция Хардинг, ваша дерзость не добавляет вам доверия, и при этом она не допустима, — сказала Дайсин, когда Мары предстали единым фронтом.

Гром гремел все громче, небо было таким темным, что это было похоже на сумерки, хотя была середина дня. Я сделала еще один глубокий вдох и успокоила мое дико бьющееся сердце, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы воспрепятствовать буре, наброситься на людей, которые судили нас.

— Вопреки моему более подходящему приговору, — Дайсин на мгновение глянула на седоволосую Мару — я была убеждена, что улик против вас недостаточно, чтобы изгнать вас в Акашу. Тем не менее, пока вопрос с убийством Достоинства не будет разрешен к нашему удовлетворению, мы не можем позволить вам свободно причинять вред другим.

Я прикусила губу, чтобы удержаться от возгласа, что я не вредила никому и не намеревалась делать это потом.

— Было предложено, чтобы вы подверглись пятому испытанию сейчас, чтобы определить степень чистоты вашего бытия. Если вы пройдете, вам будет позволено покинуть Суд до тех пор, пока трибунал установит правду на счет гибели Достоинства. — Дайсин хлопнула в ладоши и маленький мальчик появился из толпы. Мальчик поклонился трем Марам, затем повернулся и поклонился мне. Ему не могло быть больше восьми или девяти лет, но во взгляде его темных глаз, была одна извечная мудрость. Независимо от того кем он был, он несомненно не был невинным ребенком.

— Наблюдатель, начинайте испытание.

Мальчик на мгновение взглянул на меня, прежде чем сделать знак Тео отойти.

— Вы не сможете помочь ей в этой проверке, защитник. Вы должны отодвинуться вне ее досягаемости.

Голос Тео был теплым и ободряющим в моей голове. Я не покину тебя, если ты не хочешь чтобы я это сделал.

Все в порядке. Я попыталась вложить немного больше уверенности в свои слова, чем ощущала. Я сомневаюсь, что они сделают что-нибудь слишком гнусное перед всеми этими свидетелями.

Тео неохотно отодвинулся, отступая чтобы встать со зрителями. Я нервно прикусила губу, потирая руки, когда просто задавалась вопросом, из чего собиралось состоять это испытание.

— Ээ… простите, что спрашиваю, но как вы определите степень чистоты чьего-либо бытия?

— Это же просто, — сказал мальчик, улыбаясь редкозубой улыбкой, которая сделала немного легче тяжесть на моем сердце. Он широко распахнул руки, затем сдвинул их вместе так быстро, что его движение было незаметным. — Вы умрете.

Взрыв из его рук ударил меня с силой несущегося бульдозера. Я упала назад, звук моего собственного испуганного вопля смешался с хриплым рыком Тео, звенящим в моих ушах, когда я оставила все что знала позади.