Последний из страстных вампиров

Глава 7

Мне хотелось бы думать, что я разумная, сравнительно интеллигентная, приземленная особа, которая не теряет спокойствия, когда красивый мужчина касается ее губ своими. Мне хотелось бы думать, что в такой ситуации, я бы повела себя с самоуверенностью и достоинством. Мне хотелось бы так думать, но печальной действительностью было то, что в то же мгновение, когда Тео прекратил попытки заткнуть меня, глотая вопли о помощи и начал по-настоящему целовать меня, я погибла.

О, аналитическая часть моего разума имела весьма приятное занятие, исследовать механику поцелуя. Она отметила, что как только губы Тео смягчились на моих губах, мое дыхание стало коротким и слегка затрудненным, что заставило меня приоткрыть рот. Она поняла, что движение его рук, скользнувших вниз по моим, вокруг моей спины, и наконец, вниз к моему заду, где притянули меня к его телу, были ответственны за ощущение, которое заставило меня почувствовать, как будто все тело покалывало. Она заметила, что когда его язык коснулся моего, колени оказались неспособными удерживать мой вес и глубоко внутри, чувствительные зоны начали пульсировать с почти первобытной потребностью. Она не осудила, что я начала целовать его в ответ, скользя пальцами сквозь его волосы, когда мой язык обвился вокруг его. Она даже не встревожилась, когда люди, идущие мимо нас, хихикали, видя, что мы творили, целуясь, как сумасшедшие на тротуаре.

Но когда Тео удалась вернуть его язык и губы оттуда, где я покусывала их, аналитическая часть моего разума подчеркнула, что я только что нежничала с мужчиной, который лишь день назад похитил и напал на меня.

Как ни странно, это казалось, постепенно становилось неважным перед лицом того, что он, несомненно, должен был целовался лучше всех в мире.

— Милая мать-земля, — выругалась я, когда он отстранился, выпуская меня.

— Salus invenitur, — сказал он в тоже время, его черные глаза отражали мое удивление.

— Что это было? — спросила я, игнорируя хихиканье трех девочек-подростков, окруживших нас.

— Поцелуй. Я полагаю. — Тео выглядел столь же смущенным случившимся, как и я. Его выражение, однако, сменилось на одно лишь раздражение. Он на мгновение показался выше, когда неодобрительно посмотрел на меня. — Прекрати это.

— Я хотела бы подчеркнуть, что ты был тем, кто поцеловал меня, а не наоборот.

Он приподнял одну эбеновую бровь.

— Действительно? Так это не ты пыталась высосать язык из моей головы?

— Я целовала тебя в ответ. Я не начинала поцелуй. Если твой язык собирались высосать из твоей головы, это не моя вина, — праведно сказала я, распрямляя плечи и приказывая своим коленям прекратить таять, при воспоминании о поцелуе.

Тео пошел рядом со мной, когда я продолжила подниматься на холм к трактиру, снова взяв мою руку, что без сомнения предупреждало мои попытки к бегству. Фактически, возможность сбежать от него соскользнула вниз в моем списке первого десятка выполненных вещей, а в следующие полчаса была ни здесь, ни там.

— Я хотел бы думать, что ответственность и похвала за поцелуй, лежит на обоих участниках, а не только на одном. Пожалуйста, прекрати это? Это же становится раздражающим.

— Прекратить что?

Он указал наверх.

— Прекрати лить на меня дождем.

Вот те на, галлюцинация облака вернулась, и она следовала за мной!

Я не стыдилась признать это, но на мгновение, дикий безрассудный страх охватил меня.

— Я не делаю этого! — завопила я, когда встряхнув рукой, освободилась от Тео, и помчалась вверх по холму к безопасности трактира.

— Порция…

Проклятое облако следовало за мной всю дорогу, поливая дождем все сильнее и сильнее с каждым шагом, так что когда я достигла трактира, мое дыхание поступало большими резкими вздохами, а я согнулась от колющей боли в боку. Я была мокрой насквозь.

— Порция, остановись! — Тео был справа от меня, когда я бежала, с взглядом полным беспокойства на лице. — Ты не сможешь обогнать его. Ты должна заставить это прекратиться.

Я развернулась, вода полетела с моих намокших волос.

— Я не могу управлять погодой! — завопила я.

— Да, можешь. — Мы стояли около трактира на парковке, которая была к счастью в этот момент свободна. Тео сжал мои предплечья и заглянул в глубину моих глаз. — У тебя есть Дар. Ты не желаешь признавать это, но ты должна уметь управлять им.

— Это же невозможно для человека…

— У тебя нет хоть немного веры в себя? — спросил он, слегка встряхнув меня.

— Конечно, у меня есть вера в себя! — Мои зубы начали стучать от холода.

— Тогда докажи это! Докажи, что не имеет значения, в какой бы ситуации ты не оказалась, ты веришь в себя.

— Это глупо. Я не могу управлять погодой! — Мое облако зловеще грохотало над головой, волоски на моих руках встали дыбом от ощущения статического электричества.

— Да, ты можешь, — завопил Тео, перекрикивая шум. — Ты сможешь его остановить, Порция! Сила твоя. Оно уйдет!

Дождь бил по нам с такой силой, что это жалило мою обнаженную кожу. Я в отчаянии огляделась, но здесь было негде спрятаться кроме самого трактира.

— Я иду внутрь…

— Нет! Ты должна учиться обращаться с этим! — сказал Тео, притягивая меня назад. Его пальцы напряглись на моих руках, когда около нас три вспышки молнии взорвались так близко, что моя кожа загудела от силы. — Заставь это прекратиться!

— Я не могу!

— Ты должна поверить, Порция. Ты должна иметь веру! — завопил он мне в лицо, его голос был едва слышен, сквозь тотчас же взревевший гром над головой. Моя кожа покалывала, предчувствуя еще одну череду молний.

— Я утратила ее очень давно, — прокричала я, уступая ужасу и разочарованию, что поднимались во мне. Я бросилась в его объятия, цепляясь за его скользкое от дождя тело и желая спрятаться от всего этого.

— Поверь! — проревел он, когда молнии танцевали около нас в круге голубого света. — Я знаю, ты можешь сделать это!

Его пульс был таким же диким как мой, и я инстинктивно знала, что он говорит правду. Он верил, я могу остановить эту странную бурю. На мгновение, на время между секундами, я подумала, что возможно он был прав. Что если я могу управлять погодой?

Буря над головой тот час же рассеялась, как будто ее не было.

Тео отодрал меня от своей груди, его черные глаза ничего не выражали.

— Это было очень хорошо сделано, — медленно сказал он. — Мы все же сотворим из тебя Достоинство.

Вода капала вниз на мое лицо, мою промокшую одежду, падая с мягким немного ласкающим звуком на мои ноги.

— Только не из меня…нет. Это же невозможно. Этого не может быть.

Он засмеялся и развернул меня к двери трактира.

— Давай возьмем выпить и сможем поговорить об этом, хорошо?

Мои ноги дрожали так сильно, что сперва Тео размышлял над идеей помочь мне подняться по лестнице в мою комнату.

— Переоденься во что-нибудь сухое. Я же встречу тебя внизу, через несколько минут.

— Ты так же промок, как и я. Ты схватишь воспаление легких или что-то еще, если останешься в мокрой одежде. — Я задавалась вопросом, почему я забочусь, заболеет ли мужчина, который попытался похитить меня, но я делала это и поскольку я, казалось, не могла ничего изменить, то решила, что не стоит беспокоиться. Что позже будет достаточно времени, когда я снова буду контролировать мою жизнь, волнуясь над фактом, что я находила моего похитителя невероятно привлекательным.

— Мои вещи в машине. Я принесу их сюда и переоденусь. — Он склонился вперед, его губы на мгновение коснулись моих с нежностью, что обещала так много. Я вцепилась в дверную раму, удерживаясь вертикально. — Я увижусь с тобой внизу через несколько минут.

Я содрала с себя промокшую одежду, высушила полотенцем волосы, которые свисали на мои плечи мягкими прядями и засомневалась перед платяным шкафом над тем, что одеть на встречу с Тео. Это было невероятно, что я должна быть в смятении из-за того, что одеть на встречу с мужчиной, которого я пыталась арестовать практически с того самого момента, как встретила его, но я была в смятении. Я нашла и отказалась от нескольких пар брюк, наконец, выбрав длинное платье из жатого бархата, которое я купила для посещения театра и всяких издательских вечеринок, куда Сара пожелала бы меня затащить. Я закрутила волосы наверх в небрежный французский узел, желая, чтобы они были более привлекательного цвета, чем красновато-коричневый. Мои орехового цвета глаза глянули на меня из зеркала с признанием, что они никогда не вдохновят кого-нибудь писать сонеты.

— Ты же никогда до сих пор не находила в себе недостатков во внешности, — сказала я с гримасой своему отражению. — Так просто не позволяй себе прыгать за борт, хорошо?

Я пыталась, я в самом деле пыталась не беспокоится о том, что Тео подумает обо мне, но наконец сломалась и, откопав мою косметичку, быстро нанесла тушь, тени и помаду, прежде чем сказать себе, что я полностью свихнулась.

— Сара? Ты там? — я остановилась у ее двери и легонько постучала, в случае, если она пораньше отправилась в постель.

— Входи. Я только делаю кое-какие записи. У меня есть самая выдающаяся идея для книги.

Я просунула голову в дверь.

— Ты в порядке?

Она подняла взгляд от ее портативного компьютера, с рассеянностью на лице.

— Конечно. Ты видела Тео?

Его поцелуй все еще пылал на моих губах. Я облизала их, пробуя еще раз его мужской, лесной вкус, и мои нижние области интенсивно запульсировали.

— Да, я видела его. Я… это наверно звучит странно, но я согласилась выпить с ним. Внизу, хочу добавить на виду у всех.

— Странно? — Сара сморщила нос, глядя на меня. — С какой стати выпить с ним будет странным?

— Это английская вода влияет на твою память или что-то еще? Ты забыла, что мы пытались арестовать его за нападение и похищение?

— Ты пыталась арестовать его. Я не делала ничего, кроме того, что пыталась урезонить тебя. Он твой защитник, Порция. Ты нуждаешься в нем. — Сара повернулась назад к компьютеру и продолжила печатать.

Я встряхнула головой, слишком уставшая от попыток вразумить ее. — Я буду внизу, если понадоблюсь тебе.

— Наслаждайся для разнообразия. И поцелуй Тео за меня.

Я бросила на нее острый взгляд, но на ее лицо было лишено эмоций, а глаза устремились на экран компьютера, когда она продолжила печатать.

К тому времени, когда я спустилась в трактир, Тео уже ждал меня. Он потребовал угловой столик, один из самых удаленных от видео музыки. Он переоделся в черные брюки и выглядящую шелковой темно-красную рубашку, что оттеняла его темную кожу, волосы и глаза. На одно дикое мгновение, он напомнил мне типичного пирата: смертоносного, опасного, и как известно очень плохого.

— Здесь есть отдельная комната, если ты предпочитаешь быть подальше от всего этого шума, — сказал он, вставая, когда я приблизилась к столу.

— Нет, благодарю. Я лучше буду на виду у всех, в случае если у тебя возникнет какая-нибудь идея снова напасть на меня. — Я села на стул, который он отодвинул для меня, кожа на моей спине напряглась, когда его рука коснулась обнаженной плоти на моей шее.

Он вздохнул.

— Порция, я неоднократно говорил тебе …

— Знаю, знаю, ты не знал, что я была смертной. Но ты не сказал, кем ты ожидал, я буду, если не смертной.

— Это составит добрую часть дискуссии. Что бы ты хотела выпить?

— Джин-тоник, пожалуйста. — Я чопорно сидела, пока он пошел в бар сделать заказ на нашу выпивку, пытаясь не замечать, какими необыкновенно тугими были штаны на его заднице. Я не выиграла сражение, но чувствовала некоторую гордость от факта, что сделала попытку.

— В противоположность смертной, быть бессмертной, что-то чего не должно существовать, — сказала я, когда он вернулся с нашими напитками и занял свое место. — Или есть еще какое-то определение бессмертия, о котором я не осведомлена.

— Есть множество понятий, о которых я подозреваю, ты не осведомлена, и вероятно противишься принять, но время ограничено, так что мы постараемся сделать это как можно быстрее. Ты помнишь обсуждение, которое мы вели о Суде Божественной Крови?

— Да. Ты утверждал, что Хоуп была кем-то именуемым Достоинством, особа, которая управляет погодой и что членов Суда невозможно убить.

— Их можно убить, только это невероятно трудно, — сказал он, потягивая виски из стакана. — Более того большинство из них бессмертные, и да, Вирджиния, Санта Клаус действительно существуют. Вернее сказать, существует ли бессмертие. Ты рискнешь предположить, какого я возраста?

Поскольку мне была предложена возможность свободно разглядывать его, я так и сделала. Хотя его черные волосы не были тронуты сединой, зато были маленькие морщинки от смеха около глаз, давшие мне уверенность, что он мог быть старшее, чем сначала казалось.

— Я бы сказала где-то около сорока.

— Если бы ты прибавила приблизительно тысячу семьсот лет то, это было бы точнее.

Я вытаращилась на него. Это не самое приятное выражение, но не я одна совершенствуюсь, а когда кто-то говорит тебе, что он старше более чем на тысячелетие, это заставляет таращиться.

— Это же… очень, очень невероятно. Ты действительно понимаешь это, не так ли?

— Я нефилим, — просто сказал он, и продолжил объяснять прежде, чем я смогла спросить его, что это такое. — Нефилим — это название результатов связи между членами Суда Божественной Крови и смертными. Мы считаемся падшими[11], потому что наш бессмертный родитель более или менее нарушил законы Суда, предлагая воспроизвестись со смертными. В глазах Суда, мы прокляты, недосущества, бессмертные, но не допущенные к каким- либо преимуществам членства в Суде.

— Так что, тебе тысяча семьсот лет, но ты знаешь о Санта Клаусе и вещах вроде этого?

Взгляд на его лице был смутно оскорбленным.

— Я долговечен, но не идиот. Конечно, я знаю о Санта Клаусе. Я так же знаю об iPod, телескопе Хаббл, и нанотехнологии.

— Мои извинения. Я не намеревалась предположить…о парень, это немного трудно принять. Дай подумать, если я поняла правильно, — сказала я, опуская вниз напиток. — Я в некотором роде погодный ангел, а ты — падший ангел? Такой смешанной расы падший ангел?

— Я же говорил тебе — понятие ангела это что-то, что Христианство и другие религии сформировали на основе Суда, но это не точное представление. Мой отец был Силой, одним из членов Суда. Тысяча семьсот восемь лет назад он вступил в связь со смертной женщиной жившей там, где сейчас юго-восточная Индия. Я был результатом этой близости.

Я глубоко вздохнула. Совершенно неуместный вопрос лез из моего мозга.

— Почему у тебя тогда есть ирландский акцент, если твоя мать была из Индии?

— Мой отец поселился в Ирландии, как только был изгнан из Суда. Он умер несколько лет спустя, обезглавленный во время битвы. Я никогда не знал его.

Я размышляла несколько мгновений над идеей ангелов, которых можно было убить, но решила, что получить в результате головную боль, не стоило того.

— Я знаю, что многого прошу у тебя, переварить подобное за короткое время, но ты должна это усвоить. Ты Достоинство и тебе уже надо быть допущенной в Суд. Ты пройдешь семь испытаний для проверки пригодности на должность. Если ты провалишь три из семи испытаний, тебе будет отказано в доступе и имеющиеся у тебя полномочия отберут.

— Я собираюсь взять крупинку соли размером приблизительно с Монтану и просто притвориться, что все, что ты сказал, правда и нисколько не невозможно. Что означает насколько, ты точно собираешься влезть в эту историю?

Он откинулся назад, сложив пальцы вместе на животе.

— Как я упоминал, я считаюсь падшим. Есть только один путь для падшего быть искупленным — прощение должно быть даровано любым членом Суда или лордом демонов. Последнее почти невозможно получить, поскольку лорды демонов общеизвестно осторожны в освобождении кого-то, кого они рассматривают как их собственность. Первое, тоже почти не возможно, но это было сделано в прошлом.

Начинало проясняться.

— Ты преследовал Хоуп, потому что хотел ее прощение для себя?

— Я без успеха действовал через всех других членов Суда. Хоуп всегда симпатизировала мне и я поверил, что могу убедить ее даровать мне прощение. — Он нахмурился на свой стакан виски. — К сожалению, что-то случившееся в Суде напугало ее и заставило скрыться. Я только отследил ее спуск, когда ты призвала ее. Она, очевидно, использовала возможность передать ее должность тебе, при попытке сбежать от каких бы то ни было неприятностей, в которых оказалась.

— Куда идут ангелы, туда и неприятности, — с острила я.

Тео посмотрел на меня.

— Жаль. Поэтому теперь ты хочешь, чтобы я дала тебе это прощение, так чтобы ты смог стать членом рая…ээ, Суда Божественной Крови снова?

— Да. Это — единственный путь. По этой причине, ты должна преуспеть в испытаниях, поэтому я должен служить в качестве твоего защитника и убедится, что ты прошла их.

Моя крупинка соли выросла, включив в себя Северную и Южную Дакоту.

— Это похоже на ужасную кучу неприятностей. Почему ты просто не пойдешь другим путем и не поговоришь с лордом демонов?

Это было поразительно, насколько выразительными могут быть его черные глаза. Удовольствие, гнев, поражение, искренность — это все было видно в них в течении последних двадцати четырех часов. Но от моих слов, казалось, защита упала, придавая его глазам похоронный вид.

— Это не будет мудрым. Лорды демонов не предоставляют покровительства, не взыскивая чрезмерную цену — слишком чрезмерную. Я не хочу делать этого.

— А. Ясно. — Проглотила остаток своего напитка и опустила стакан на коктейльную салфетку, улыбаясь, когда вставала. — Спасибо тебе за выпивку и за то, что не похитил меня. Это был тяжелый день, поэтому я думаю отправиться в постель.

Тео медленно поднялся на ноги.

— Ты не веришь ни чему, что я сказал, не так ли?

— Нет. Хотя это было творчески. Ты должен поговорить с Сарой о написании всего этого. Я держу пари, из этого получится хорошая книга.

— Ты не веришь, что я нефилим.

— Неа. Я думаю, ты крайне привлекательный, весьма вероятно беспокойный мужчина, но что касается дел с падением? Боюсь что — нет.

Я шла по лестнице, которая вела в мою комнату на верхнем этаже. Тео последовал за мной.

— Ты не веришь, что ты и только ты одна имеешь власть спасти меня?

Смех, что рвался наружу, умер в моем горле при взгляде в его глаза. Я остановилась перед моей дверью, странно смущенная.

— Тео, несмотря на то, что ты сделал мне, несмотря на все неприятности, случившиеся из-за тебя, ты вроде бы нравишься мне. Если есть что-то реальное, что я могу сделать, чтобы помочь тебе, я подумаю над этим, но это… — я развела руками, в неопределенной попытке объяснить. — Это сильнее меня.

Он сделал шаг, приближаясь ко мне и его лесной аромат обвился вокруг.

— Все что ты должна сделать, это поверить, Порция. Ты просто должна иметь веру.

Это снова было то слово.

— Я потеряла веру, когда мне было восемь. Это давно ушло, и никогда не вернется.

Его челюсть напряглась.

— Тогда я помогу тебе найти и вернуть ее, за твою помощь.

Я в тотчас же рассмеялась, несмотря на то, что на его лице была выражена одна мрачная решимость.

— Оставим в стороне тот факт, что я просто прекрасно обхожусь без веры какого-либо вида, как именно ты рассчитываешь сделать это?

— Третье испытание завтра. — Он взял мой подбородок своей рукой, отклонил мою голову назад и заглянул в глубину моих глаз. — Это будет очень трудно.

— Больше старых дам выколачивающих из меня дерьмо? Я действительно могу обойтись без этого.

Он склонился ближе и на секунду я подумала, что он собирается поцеловать меня прямо здесь, снаружи моей комнаты.

— Я заключу с тобой сделку — если ты сможешь дать мне доказательство, что испытание мирского происхождения, я буду служить твоим защитником, не требуя для себя твоего прощения, когда тебя допустят в Суд. Если ты не представишь доказательства, то примешь правду и вознаградишь меня, когда тебя признают.

— Мирского? — спросила я, более чем немного смущенная его близостью. Присутствие Тео было впечатляющим по любым стандартам, но когда он был достаточно близко, чтобы я могла пересчитать все до единого волоска в его мыске, оно было почти подавляющим.

— Обычного. Не сверхъестественного.

Я улыбнулась.

— Достаточно странно, но у меня подобное пари действует с Сарой. Я не думаю, что присутствие другого участника будет проблемой. Вы, сэр, получили собственное пари.

Он взял предложенную мной руку, свет вспыхнул в его глазах.

— Я покажу тебе, как скрепляли пари тысячу лет назад?

Его губы коснулись моих, когда он говорил и прежде, чем я смогла решить, что мне хотелось сделать с подавляющим импульсом поцеловать его, я просто сделала это. Мой рот открылся, приветствуя его, все мое тело едва не таяло, когда его пальцы впились в мои бедра, притягивая их к нему. Я не самая женственная из женщин, но стальная, неподатливая твердость его тела делала меня по-настоящему сознающей, что я обладаю большим количеством изгибов, чем даже представляла. Его рот был требовательным, горячим, имеющим слабый вкус дыма от виски, настаивающим, чтобы я давала ему все, что он хотел. У меня совсем не было сомнений в том, чтобы целовать его, заходя так далеко, чтобы выдернуть рубашку сзади из его штанов, затем чтобы мои руки могли скользить по его спине.

— Salus, женщина, ты хоть вообще имеешь представление, насколько, хороша на вкус, — прорычал он в мой рот, одна рука скользила вокруг моих округлостей сзади, другая устремилась к моей груди.

— Это же лайм из джин-тоника, — ответила я, не в состоянии удержаться от того чтобы не тереться моими бедрами об него.

Он снова зарычал глубоко в своей груди, его глаза плавились сексуальным желанием. Он ласкал мою грудь под бархатным платьем, только слегка пощипывая соски.

— Изо всех женщин на этой планете, почему ты должна быть той, кто будет бороться со мной за каждый шаг на пути?

— Некоторым мужчинам нравится преследование, — затаив дыхание, сказала я, выгибая спину и сильнее вдавливая мою грудь в его руку. Я вцепилась ногтями в низ его спины, порождая в нем дрожь, когда мои руки опустились ниже, на его ох-какую-привлекательную задницу.

— Я предпочитаю уступать, когда следует, — сказал он прямо перед тем, как снова поцеловал меня, поцелуем столь явной чувственности, что я всерьез подумала о перспективе отправиться с ним в постель.

К счастью, Сара выбрала этот момент, чтобы воспользоваться ванной по соседству с ее комнатой.

— Отлично! — Ее голос был полон удовольствия. Я не сомневалась, какую картину мы представляли — меня ощупывающую его сзади, в то время как одна его рука была на моей груди, а наши тела сомкнулись в чувственном объятье.

Тео и я разделились, хотя он задержал свои руки на мне, когда полуобернувшись, посмотрел на Сару.

Она усмехнулась нам обоим и подмигнула мне, прежде чем пройти в ванную.

— Я рада видеть, что ты воспользовалась моим советом о кое-чем.