Потерянный рыбак

Глава 14

— Куда ты направляешься? — Рори остановила меня, когда я потерпела неудачу в своей попытке незаметно выскользнуть из дома.

— Я… иду к Фишеру, чтобы помочь ему закончить стеллаж. Потом, думаю, мы закажем пиццу или что-нибудь еще. Зависит от того, сколько времени нам понадобится, чтобы закончить работу.

— Звучит весело. Мне нужно закончить пару стирок. Потом мы с Роуз закажем пиццу, наше лакомство, и придем к вам. Я нашла новое пиво, думаю, Фишер должен его попробовать. Энджи тоже будет там? Она предпочитает что-то более сладкое, например, рислинг или мускат. Я могу принести бутылочку и для нее.

Вот такое направление взял наш вечер, и я ничего не могла с этим поделать. Ухмылка на лице Роуз подтвердила это, когда она пролистала стопку школьных бумаг.

— Звучит отлично. Дай нам пару часов.

— Если мы приедем раньше, то сможем подождать, пока вы двое закончите, — сказала Роуз.

— Конечно. — Рори кивнула. — Скажи Фишеру, что спешить некуда.

— Хорошо. — Я кивнула и, надувшись, вышла за дверь к своей машине. Я бы пошла пешком, но дуэт Ужасная Идея и ее приятельница Еще Хуже Идея вмешался в наш вечер. Думаю, они позвонят Энджи, чтобы убедиться, что она тоже будет там.

— Привет. Как раз вовремя. — Фишер открыл входную дверь и ухмыльнулся.

— Нет. Ничто у нас не бывает вовремя. — Жаль, что он не знал, сколько правды я вложила в это заявление.

— О… что случилось? — Он отошел в сторону.

— Рори увидела, как я ухожу, и спросила, куда направляюсь. И следующее, что я помню, это то, что она пригласила себя и Роуз на пиццу и пиво. Может, и Энджи тоже. Я не уверена. — Я нахмурилась.

— И почему ты расстроилась? — Он закрыл дверь и прислонился к ней, засунув руку в передний карман.

Я молчала, глядя на него долгим взглядом. Неужели он действительно собирался заставить меня сказать это?

— Я имею в виду, что для меня это отстой, — начал он. — Я весь день думал о второй базе. Но если ты хочешь научиться пользоваться тем особым инструментом, то я не знаю, как на это повлияет дополнительная компания. Не боишься ли ты, что все остальные тоже захотят научиться им пользоваться, а ты не захочешь делиться с ними опытом?

Боюсь, что Энджи — любовь всей твоей жизни, а ты просто слишком запутался, чтобы это понять. Боюсь, что наше время ограничено, и я лишь откладываю неизбежно разбитое сердце.

— Я отказываюсь. Если я умру, ты не получишь и десяти секунд, чтобы поласкать меня.

— Это немного жестоко. Ты ведешь себя так, будто это я виноват в том, что ты не смогла тайно ускользнуть из дома. Так что теперь у нас только два варианта.

Я скрестила руки на груди.

— Каких два варианта?

— Либо ты не умираешь, либо я ласкаю тебя сейчас.

Глупый Фишер. Опять он заставляет меня смеяться. Потакает моему нелепому поведению и еще более нелепым разговорам. Он говорил с Энджи о ласкании мертвых тел? Я не могла себе этого представить. Она казалась слишком утонченной для этого. Я подумала, что девяносто девять процентов взрослого населения планеты, скорее всего, слишком здравомыслящи, чтобы говорить о ласкании трупов. А оставшийся один процент, скорее всего, сидит в тюрьме или находится в списке разыскиваемых.

— А что, если я не умру, а ты будешь ласкать меня сейчас? Почему это обязательно должен быть выбор?

Фишер усмехнулся.

— Видишь, вот почему мы так хорошо ладим. Два великих ума. — Оттолкнувшись от двери, он сделал три шага, просунул свою здоровую руку мне за шею и поцеловал меня.

Я хихикнула в ответ на его поцелуй. Поцелуй длился дольше, чем я ожидала, его сломанная рука бездействовала на боку, а его здоровая рука была на моей шее. Фишер был просто бесподобен на первой базе. Это было прекрасно, но недостаточно. Только не тогда, когда я знала, каково это, когда Фишер стремится к хоум-рану, но не дотягивает до него несколько дюймов.

Мои руки на несколько секунд задержались на его груди, обтянутой футболкой, прежде чем направиться на юг.

— О… — Он отстранился, приподняв одну бровь, и посмотрел вниз, на мои пальцы, направляющиеся к пуговице на его джинсах. — Вторая база — это все, что выше талии.

Выше талии. Он что, шутил? Для меня остались грудь и пресс. Не то чтобы у Фишера не было отличной груди и пресса, но выше талии у мужчин не было ничего запретного. Вторая база была четко определена мужчиной.

Или… и эта мысль была самой тревожной… Фишер Мэнн никогда не собирался заниматься со мной сексом.

Никогда. Абсолютно никогда.

Нам суждено было стать профессиональными флиртерами, которые баловались прелюдией, иногда мастурбированием. Игроками, которые так и не дошли до домашней базы.

— Я не доверяю Рори и Роуз. Они могут появиться в любую минуту. Давай лучше займемся стеллажом и покажем мне, как пользоваться той штукой. — Я проскочила мимо него и свернула за угол к двери гаража.

— Стоп… стоп… стоп… — Он последовал за мной. — Ты с ума сошла? Ты решила, что я отверг тебя?

Мои ноги быстро понесли меня вниз по лестнице. Мне так хотелось повернуться, развести руками и рассказать ему, как я втайне чувствовала себя отвергнутой им на протяжении более пяти лет! Но в тот день я увидела Энджи в свадебном платье, которое она выбрала, чтобы выйти замуж за парня, в которого влюбилась еще до того, как смогла представить себе свою жизнь биолога, свою жизнь женщины, свою жизнь сироты. Мои проблемы казались в лучшем случае мелкими. Мне нужно было смириться с тем, что Фишер не будет принадлежать мне какое-то время, а может, и никогда. Это означало, что я должна решить, что может выдержать мое сердце. Хватит ли у него сил и терпения, чтобы преодолеть расстояние ради маленького шанса, что это буду я? Что я буду тем человеком, которого он полюбит, с воспоминаниями о нас или об Энджи, или без них.

— Я буду чувствовать себя отвергнутой, только если ты не покажешь мне этот инструмент.

— Я на это не куплюсь. Вот. Я идиот. Я хотел подождать, пока снимут гипс, прежде чем предлагать что-то еще, но я явно самый большой в мире идиот.

Когда я повернулась, чтобы заверить его, что он не самый большой идиот в мире, потому что я уже получила этот титул много лет назад, я споткнулась на своих словах, и ничего не вышло.

Он стоял у подножия лестницы без футболки и в джинсах, опущенных до щиколоток на рабочие ботинки. Только черные трусы и убийственная ухмылка.

— Простишь меня?

После того как мои глаза насытились, после того как мой язык провел полдюжины раз по нижней губе, я кивнула.

— Оденься.

— Ты уверена? — Он ковылял ко мне, делая крошечные шажки, ограниченные джинсами на лодыжках. Фишер был самой сексуальной уткой, которую я когда-либо видела.

— Остановись. — Я хихикнула. — Просто… оденься.

— Теперь я чувствую себя отвергнутым.

— Тогда мы квиты. — Я рассмеялась.

— Я так и знал! — Он провел пальцем по моему лицу. — Значит, ты действительно чувствовала себя отвергнутой.

Моя улыбка померкла, и я заправила волосы за уши.

— Нет. — Я медленно покачала головой, а затем склонилась перед ним и потянула джинсы вверх по его ногам.

Дыхание Фишера участилось, может, в предвкушении того, что я делаю, а может, от близости к его эрекции, прижатой к черному хлопку.

Я следила за своими руками, как и он, пока застегивала пуговицы и молнию на его джинсах.

— Сегодня я видела Энджи в свадебном платье. Спойлер: она выглядела потрясающе. И эмоциональной. Она выглядела как девушка, которая всю жизнь мечтала об одном мальчике и только об одном. — Мои пальцы провели по шрамам на его прессе и груди, и они еще больше напряглись под моим прикосновением.

— Я не говорю, что ты должен на ней жениться. Я также не говорю, что мой уход изменит твое отношение к ней или то, что она будет чувствовать, если ты на ней не женишься. Но мне нужна перспектива, Фишер. — Я подняла взгляд на него.

На его красивом лице читалась озабоченность.

— Я не для того, чтобы разрушать мечты этой женщины, — сказала я. — Я не для того, чтобы быстро перепихнуться со мной. Это не игра, даже если каждое мгновение с тобой кажется волнующим и наполненным жизнью. Так что спасибо. — Я легко улыбнулась ему.

— За что?

— За то, что остановил меня. За то, что отверг меня. Легко потерять перспективу, когда я с тобой.

— Нет. — Он покачал головой. — Повторяю, я не отвергал тебя. И ты никогда не должна благодарить меня за то, что я не дал нам раздеться. Просто… нет. Я не позволю.

— Надень футболку. Нам нужно работать. — Я сделала шаг назад.

Он подхватил с пола футболку и натянул ее через голову, медленно продевая через нее руки. Я повернулась и провела рукой по деревянным деталям, которые мы склеили две ночи назад.

— Прости меня, — прошептал он, прижимаясь грудью к моей спине и целуя в макушку. — Уверен, что увидеть Энджи в свадебном платье было для тебя нелегко. Хотел бы я знать наверняка, чем закончится эта история. — Он наклонился ниже и поцеловал меня в шею, а его здоровая рука скользнула по моей талии. — Я знаю, как хочу, чтобы она закончилась прямо сейчас. Но я чертовски боюсь такого поворота сюжета, потому что осталось слишком много глав. И я больше не доверяю жизни и ее сюжетным поворотам.

Если бы только мы могли просто собрать пару чемоданов, уехать с билетами в один конец куда-нибудь далеко-далеко и никогда не возвращаться. Но мы бежали не от Рори и Роуз, и даже не от Энджи и его семьи. Мы убегали от его потерянных воспоминаний.

Я повернулась в его объятиях и обхватила его за шею.

— Давай не будем читать дальше. — Я усмехнулась. — Давай вернемся к началу и перечитаем наши любимые главы, например, эту.

— Эту? — Он слегка сузил глаза.

Я притянула его к себе, приподнялась на носочки и провела губами взад-вперед по его губам.

— Да, — прошептала я и медленно поцеловала его в губы. Моя правая рука потянулась к его левой, и я запустила ее под подол своей рубашки.

Вверх.

Вверх.

Вверх.

— Это глава, в которой потерянный рыбак добирается до второй базы.

Фишер усмехнулся, прежде чем я снова поцеловала его. Его рука обхватила мою грудь, а большой палец скользнул под ткань и задел сосок.

Мы знали, что дальше этого дело не пойдет. Поэтому мы не спешили целоваться, словно потягивая кофе в ленивое воскресное утро.

У обнаженного рыбака не было бы столько самоконтроля, как и у той рассеянной, гормональной восемнадцатилетней девушки. Мы знали, что время и терпение — наш единственный выход, наша единственная надежда.

Я не знала, как долго это продлится, как долго продержимся мы, но мне нравилась новая версия нас. Фишер не лишил меня девственности, потому что не был уверен, что заслуживает ее, и не был уверен, что я действительно готова отдать ее ему.

Пять лет спустя мы оказались в той же ситуации, но на этот раз речь шла не о моей девственности. Это было мое сердце. И, как и пять лет назад, я полностью доверяла Фишеру, чтобы он взял то, чего, по его мнению, заслуживает, и оставил все, что может причинить боль.

— Фишер… — прошептала я ему на ухо, когда он поцеловал меня в щеку.

— Хм?

— Научи меня.

— Чему научить? — Его костяшки пальцев провели по моей щеке.

— Всему.