Потерянный рыбак

Глава 31

Воскресное утро выдалось тяжелым. Голову словно сотрясало землетрясение магнитудой 6,0.

— Маффин? — спросила Рори.

Они с Роуз смотрели на меня из-за кухонного стола. Они были одеты в одинаковые белые халаты и широко ухмылялись.

Прищурившись от света, проникающего через все открытые окна, я покачала головой.

— Я поняла, что что-то случилось, когда спросила тебя об ужине вчера вечером. Но не смытый унитаз, пустой пакет из-под чипсов на полу в ванной и пустая бутылка из-под вина рядом с твоей кроватью сегодня утром подтвердили это. Не говоря уже о твоей Библии рядом с кроватью. Хочешь поговорить об этом? — Рори медленно отпила кофе.

Я налила себе кофе и наполнила высокий стакан водой, после чего приняла две таблетки от головы.

— Значит, ты знала, что я не в порядке, но все равно пошла на ужин? — Я зашаркала ногами к столу и плюхнулась на стул.

Рори пожала плечами.

— Как там говорится… что-то о том, что единственный способ преодолеть что-то — это пройти через это? Я заметила, что ты проходишь через это. И я не хотела останавливать твой прогресс.

С ворчанием я отпила кофе.

— Да. Я делаю потрясающие успехи. Вот что я теперь знаю. Энджи выкладывает все в Instagram. Фишер любил ее. Возможно, любит снова. А я понятия не имею, как любить. Я эксперт в антилюбви. Я должна переехать обратно в Мичиган. Закончить магистратуру. И забыть, что я когда-либо встречалась с Фишером Мэнном.

— Ой. — Роуз сморщила нос. — Вот тебе и ясность после бурной ночи.

Опираясь локтями на стол, я потерла уставшие глаза.

— Разве жизнь — это не просто каменистая дорога, состоящая из ошибок? Путешествие к просветлению или в рай, или еще куда-нибудь? Я имею в виду… что мы на самом деле узнаем, когда умрем? Чему мы на самом деле научились?

— В чем смысл? — сказала Рори.

— Именно. — Я натянуто улыбнулась ей. — И что не так с этим миром? Почему мы должны тратить столько времени на то, чтобы записывать свою жизнь и делиться ею с миром? Конечно, у меня не было мобильного телефона, пока я не стала почти совершеннолетней, и у меня есть аккаунты в социальных сетях, но почему то, что отнимает так много времени, заставляет нас чувствовать себя так ужасно большую часть времени? И почему мы это делаем? Почему мы добровольно подвергаем себя этому? Какая пустая трата жизни.

Рори усмехнулась.

— Я провела пять лет в тюрьме, так что я с тобой согласна. Но давай поговорим о реальной проблеме. Сколько времени ты вчера провела в Instagram Энджи?

Я вздохнула, повесив голову.

— Все. Все фотографии, которые она когда-либо выкладывала, и все подписи к ним впечатались в мой мозг. Это был самый суицидальный поступок в моей жизни. — Я сделала еще один глоток кофе. — Я не горжусь этим. И я удалила приложение. — Я достала телефон из кармана толстовки и сняла блокировку экрана. — Но сегодня утром я снова загрузила приложение. И я официально возненавидела Фишера Мэнна и его невесту Энджи. — Я показала им сообщение, сделанное вчера поздно вечером, когда я уже легла спать. Это была фотография, на которой он спит на животе, руки рядом с головой, простыни так низко на спине, что казалось маловероятным, если вообще возможным, что на нем вообще, что-то есть. Энджи написала под ней: «Весь мой мир».

Роуз и Рори медленно моргали, глядя на экран телефона, но сначала взгляд Роуз отвлекся от него. Она уже видела это. Им нечего было сказать. А у меня не осталось слез. Я сказала Фишеру, что буду с ним до тех пор, пока буду чувствовать, что я действительно с ним.

Ну, больше я с ним не была.

— Риз… — тихо сказала Рори, когда я откинулась на стуле и встала.

Я покачала головой.

— Все в порядке. Мне даже жаль ее. Она может чувствовать, что он любит ее, только если он ненавидит меня. И я думаю, что за эти выходные… он возненавидел меня.

Думаю, Эллиотт Трентон Дэвис решил объявить о своем скором появлении в воскресенье днем только для того, чтобы я могла не заниматься своей так называемой жизнью. Около четырех часов дня мне позвонила Холли и попросила «не торопиться», потому что знала, что у мамы Эллиотта схватки были с интервалом в несколько лет. Но она была начинающей мамой, и ей требовались советы, как быть терпеливой. А Холли прекрасно владела терпением. Даже зная, что новоиспеченная мама еще не скоро возьмет на руки своего малыша, Холли разделяла ее волнение и пообещала быть с ней на каждом шагу. Под этим подразумевалось, что Холли будет сидеть в углу комнаты, читая роман, пока мама и напуганный, но жаждущий родов папа, будут вместе преодолевать крошечные схватки. Пока мама улыбалась, Холли знала, что ребенок появится не скоро.

Поэтому не торопилась принимать душ, ужинать и собирать сумку с книгами, закусками и большим количеством воды.

— Надеюсь, все пройдет хорошо. — Рори улыбнулась, разгружая продукты.

Я закинула сумку на плечо и обула туфли.

— Я тоже. Не знаю, когда мы увидимся. Это могут быть долгие роды.

— Разве это не было бы благословением?

Я поняла, что она имела в виду. И я тоже это чувствовала. Фишер и Энджи вернутся домой позже, а мне нужно было не быть дома. Не быть доступной для него и его гнева или жалких оправданий. Не ставить себя в положение, когда я могу взорваться и сказать что-то, что сделает все в геометрической прогрессии еще хуже.

— Да. — Я улыбнулась ей. — Это действительно было бы так. — Я закрыла за собой дверь.

Мама Эллиотта действительно рожала почти двадцать четыре часа, и за это время я получила одно сообщение от Фишера.

Фишер: Я дома, если ты хочешь поговорить.

Если я хочу поговорить. А не «я дома, нам нужно поговорить».

Я ответила, как только у меня появилась возможность.

Риз: Я на родах.

Он не ответил.

В понедельник было почти семь часов вечера, когда я добралась до дома.

Роуз и Рори украшали дом к Рождеству.

— Привет, милая. Как все прошло?

Вздохнув, я улыбнулась — крошечной улыбкой.

— Хорошо. Мальчик. Семь фунтов, девять унций. Мама плакала. Папа плакал.

— А ты? — спросила Роуз.

Я пожала плечами.

— Возможно, у меня немного слезились глаза, потому что я просто… — Еще раз вздохнув, я нахмурилась.

— Ты устала. Эмоционально истощена. — сказала Рори.

Я кивнула.

— Так истощена. Пойду завалюсь. Увидимся через сто лет.

— Люблю тебя.

— Я тебя тоже, — пробормотала я, волоча ноги и заползая на кровать.

На следующее утро я проснулась чуть раньше пяти и никак не могла заснуть. Не помогло и то, что звук был такой, будто кто-то стрижет наш газон. Я выглянула в окно. За ночь выпал снег. Много. И Фишер чистил нашу подъездную дорожку и тротуар от снега.

Конечно, он…

Комната Рори и Роуз была спрятана в дальнем углу дома, так что они, скорее всего, его не слышали. Повезло им.

Десяти часов сна мне хватило, поэтому я приняла душ и высушила волосы. К тому времени было уже пять тридцать, и я больше не слышала снегоуборщика. Когда я выглянула в окно, Фишер грузил снегоуборщик и лопату в кузов своего грузовика.

Не ставя перед собой никакой цели, я надела куртку, шапку и ботинки, и вышла через заднюю дверь, открыв дверь гаража, где горел свет. Фишер на секунду взглянул в мою сторону, прежде чем захлопнуть багажник. Он направился по подъездной дорожке, а я стояла в гараже между двумя машинами, засунув руки в карманы куртки.

— Спасибо, что сделал это, — сказала я со сдержанными эмоциями. Мое сердце болело слишком сильно. Мне так много нужно было сказать. И я не знала, с чего начать и подходящее ли сейчас время для разговора. Может, ему нужно расчистить другие подъездные пути? Работа?

— Ничего значительного. — Он смахнул снег со своей куртки и комбинезона. Его мокрое лицо было мокрым от снега.

— У тебя есть время выпить кофе? — Он задрал рукав куртки, чтобы посмотреть на часы. — Старбакс откроется через пятнадцать минут.

Старбакс. Он мог бы пригласить меня к себе домой на чашечку кофе, чтобы у нас было полное уединение, но он пригласил меня в Старбакс. Я не знала, как это интерпретировать. Но я также знала, что мне что-то от него нужно. И, возможно, это тоже было его целью. Возможно, ему что-то было нужно от меня. Мы направлялись в Старбакс, чтобы расстаться? Были ли мы еще вместе? Были ли мы когда-нибудь по-настоящему вместе?

Я кивнула.

— Хорошо. Захвачу только свою сумку.

— Хорошо.

После того, как я взяла сумочку, мы направились вниз по подъездной дорожке, Фишер держал мою руку в перчатке, но это не было интимным жестом. Это был дружеский жест, он просто следил за тем, чтобы я не поскользнулась и не упала.

После того как мы сели в грузовик, дорога до Старбакса заняла всего несколько минут. По дороге мы не проронили ни слова, и это только усилило боль в моей груди.

Фишер снова держал меня за руку, пока мы пробирались через нерасчищенную парковку и заходили в пустой Старбакс, если не считать двух сотрудников за стойкой.

— Я угощаю. Ты расчистил нам дорогу, — сказала я так, как сказала бы доброму незнакомцу. — Кофе. Черный?

Он кивнул и направился к столику, пока я заказывала напитки. И вместо того, чтобы занять место и ждать, пока назовут мое имя, я бродила вокруг кассы, читая рекламу праздничных напитков. Все, что угодно, лишь бы отсрочить неизбежное.

— Вот, пожалуйста. — Парень у кассы поставил два напитка на стойку.

Я глубоко вздохнула и направилась к столику. Фишер положил перчатки на стол, снял куртку, но его шапочка все еще была надета, а на лице появилось грустное выражение. Когда я села и расстегнула куртку, прошло несколько неловких секунд, прежде чем наши взгляды встретились. Но, как только это произошло, я поняла, что больше не нужно вести светские беседы.

— Мы были больше, чем друзьями, — сказал он так, будто ему было физически больно это произносить.

Я подумала, что это утверждение, но, возможно, это был вопрос. Может быть, ему нужно было подтверждение того, что то, что он вспомнил, было реальностью.

— Мы были больше, чем друзьями, — повторила я, давая ему подтверждение.

— И ты не сказала мне об этом, почему?

Покачав головой, я поджала губы.

— По нескольким причинам. Сначала я не считала нужным делиться этой информацией, учитывая, что ты помолвлен и мы все равно не виделись пять лет. И я не хотела давать тебе что-то, что ты не сможешь запомнить, и заставлять тебя чувствовать, что ты что-то должен мне взамен. Какое-то эмоциональное признание. Да и, честно говоря, мне это было не нужно. Мне нравилось, куда мы движемся. Мне нравилось наше настоящее. И чем ближе мы становились, тем меньше меня волновало то, что мы делили прошлое.

Я остановилась. У меня была целая куча других вещей, которые можно было бы сказать, но я должна была держать себя в руках и понять, в каком состоянии находится его голова после недавних откровений.

— Так мы… что? Мы просто трахались?

— Было физическое влечение. И мы развлекались, да.

— Развлекались. Но мы не спали вместе, потому что ты уже сказала мне, что отдала другому парню свою девственность. Верно?

Я кивнула.

— Я пытался заняться с тобой сексом?

Я сделала глоток кофе, потом еще один, покупая все время, прежде чем прочистить горло.

— Нет.

Он несколько раз моргнул, на его лице застыло нечитаемое выражение.

— Почему нет?

— Потому что я сразу предупредила тебя, что не собираюсь заниматься с тобой сексом.

— Но оральный не считается?

Мои щеки заалели от смущения, и я посмотрела в сторону стойки, чтобы проверить, не подслушивает ли нас кто-нибудь.

— Нужно ли вдаваться в такие подробности? Разве это имеет значение?

— Я просто пытаюсь понять.

— Ну… — Я продолжала смотреть на столик: —…у тебя амнезия, так что, возможно, ты никогда ничего не поймешь.

— Может быть, если ты расскажешь мне все факты, все детали, я смогу понять.

— Как Энджи? Она выложила тебе все. Ты понимаешь свою любовь к ней? Или лучше сказать, до того, как ты уехал в Коста-Рику, ты понимал свою любовь к ней?

— Что это значит? До того, как я уехал в Коста-Рику… — Он сузил глаза.

— Ты хорошо провел время? Массаж для пар был в той же комнате? И как это работает? Если они действительно думают, что вы пара, значит ли это, что вы раздеваетесь для массажа в той же комнате? Ты снял с себя всю одежду для нее? А она сняла свою для тебя? Что насчет комнаты, где вы остановились? Там было две кровати? Потому что на фото в Instagram кажется, что там была только одна кровать. И прежде, чем ты ответишь на этот вопрос, предупреждаю… Энджи рассказала мне, Роуз и Рори о своих планах на вашу поездку. Она попросила номер с одной кроватью, а не с двумя. Массаж для пар. О, и мы не должны забывать о сексуальном нижнем белье, которое она купила, чтобы надеть для тебя. Тебе оно понравилось? Пытался ли ты заняться с ней сексом? Или ограничился оральным, как со мной? Это был оральный секс на всю ночь? Потому что на фото в Instagram, где ты спишь в постели, ты выглядел совершенно измотанным. О… и это определенно выглядело так, будто ты был голым под простыней, так низко лежащей на твоем торсе.

Я была так зла, что у меня задрожали руки, когда я схватила свой кофе. Сердце бешено колотилось. А моя челюсть работала сверхурочно, скрежеща зубами.

— Ты закончила? — спросил он, выглядя совершенно незатронутым моей длинной речью.

Я встала.

— Думаю, мы закончили.

Фишер перевел взгляд с меня на свою чашку с кофе, и через несколько секунд кивнул, натягивая куртку и натягивая перчатки на пальцы.

Я не хотела этого. Я просто была так зла и так обижена. И устала. Рори была права. Я была эмоционально истощена на ближайшие сто лет. Почему у него не было защиты? Ни одного оправдания или объяснения своим действиям? Почему он не мог хотя бы солгать мне, показать отчаяние, как будто мысль о том, что между нами все кончено, задела его? Это потому, что все, что я сказала, было правдой? Неужели у него не было защиты? Неужели он хотел, чтобы между нами все закончилось?

— Я отвезу тебя домой. — Он взял меня за руку, чтобы повести к двери, но я отдернула ее. Падение на заснеженной парковке было бы менее болезненным, чем еще одна секунда его прикосновений ко мне после ее прикосновений.

У Фишера хватило наглости слегка вздрогнуть, словно его задел мой жест. Я протиснулась мимо него к двери и потащилась по снегу к его машине.

Когда он заехал на мою подъездную дорожку и поставил машину на стоянку, он повернулся ко мне.

— Это я?

Я взялась за ручку двери и медленно посмотрела на него.

— Что ты имеешь в виду?

— Твоя первая любовь? Ты сказала мне, что он не готов к тому, чтобы его нашли. А ты называешь меня своим потерянным рыбаком. Я — это он? Ты влюбилась в меня? Я тот болван, который не захотел лишить тебя девственности даже после твоего предложения?

В тот момент я так и не рассказала ему о нас. Это было ужасное чувство — быть настолько эмоционально раскрытой без единой унции признания. Мне не нужны были вопросы «Ты меня любишь?». Мне нужно было «Я любил тебя, и я помню это. Каждое чувство. Каждый момент. Каждую эмоцию».

Я открыла дверь и сказала единственную правду, которую знала наверняка на данный момент.

— Я никогда не пожалею, что не отдала тебе свою девственность. — Я спрыгнула вниз и закрыла дверь, не оглядываясь ни на секунду.

Как только я открыла дверь, Рори и Роуз были уже там. Они наблюдали за происходящим из окна. И хотя они понятия не имели, что было сказано между нами, выражение моего лица должно было сказать все.

— Мне очень жаль, — наморщила лоб Рори, делая шаг вперед с распростертыми объятиями.

Я не могла сделать ни шагу. Все, что я могла — это разлететься на сотни кусочков и надеяться, что мама сможет их поймать.

Я думала, что мы достаточно сильны, чтобы пройти через это.

Я думала, что наконец-то пришло наше время.

Но я ошибалась.