Поверить в мечту

Глава 16

Девушки возникли возле фонтанчика как-то вдруг, резко проступили из сгустившегося тумана настороженно застывшие силуэты, наряженные в платья Юны и Майки. Было в этом что-то немного жутковатое, неестественное и Конс мгновенно вскочил со скамьи, бросился к жене.

— Майка!

— Остальных пока не трогай, — строго предупредил хозяин леса, и Стан одобрил в душе этот приказ.

По мере того, как командир присматривался к леснику, он испытывал к правителю все большее доверие и симпатию. Словно узнавал в случайно встреченном среди толпы человеке черты давно знакомого и уважаемого друга. Да и понимать причины его поведения после того, как узнал про особые свойства фонтанчика, тоже начал лучше и даже вполне с ними согласился. Человек, застывший на несколько минут над серебряной струйкой, просто не замечает прошедшего времени, не испытывает унизительной процедуры объяснения мотивов своего поведения чужому человеку, лекарю, психологу, или магу. Да и вообще не думает ни о лекарях, ни о том, что он какой-то больной, или несчастный.

А очнувшись, даже не понимает, что уже здоров, просто чувствует, что душевная боль отступила и появилось желание жить и радоваться этой жизни.

Бывшие пленницы, квартеронки и смески пришли в себя, как ни странно, раньше других, потом, задумчиво улыбаясь, отошла от фонтанчика Юнхиола, и только Адистанна стояла, заворожено глядя на чудесную воду.

Четыре пары глаз неотступно следили за ней, и если двое владельцев этих глаз абсолютно не скрывали своего интереса, то двое других поглядывали со все растущей настороженностью исподтишка.

— Славочка… — успокаивающе шепнул Ливастаэр, склонившись к самому уху жены, — не волнуйся… все будет хорошо. Мы же здесь.

— Ох, Листик… в такие моменты человек всегда остается с жизнью наедине, — глубокомысленно вздохнула женщина и глотнула необычайно приятного и свежего на вкус сока, — а ты не знаешь… чем она питается?

— Кто? — заинтересованно оглянулся на мать сидевший рядом Конс.

— Ну Клякса же… про остальных я сама знаю.

— Ну, ты даешь, ма, — желчно фыркнул мрачный Тин, сильно подозревавший, что в случае освобождения принцессы от зачарованной влюбленности, лично ему все равно ничего не светит, — с чего такой наив? А то сама не видела, чем она питается! Твоей кровью!

— Не нужно так шутить, — притворно оскорбилась за кляксу мать, — а то она может обидеться.

— Как все растения она питается водой и солнечным светом, — улыбнулся хозяин леса, исподволь наблюдавший за гостями и составивший уже о них свое мнение, — поэтому достаточно просто пускать ее погулять… она сама все найдет. А вот на тех, на кого уже однажды напускалась и кого ей приказали отпустить, ловушки второй раз не нападают. Такая своеобразная память амнистии.

— Это здорово, — порадовался Конс, — а то мало ли… придет кому-нибудь в голову…

Лекарь смолк, обнаружив, что клоны его больше не чувствуют и даже не видят, а уставились с напряженным вниманием в сторону фонтана, от которого по направлению к ним медленно бредет принцесса.

Перевел настороженный взгляд на нее и обнаружил, что в отличие от всех остальных девушек, очнувшихся от зачарованного забытья в хорошем и светлом настроении, Адистанна ничуть не повеселела и не успокоилась. Лишь исчезла с ее лица чуть детская, стеснительная и наивная улыбка провинциалки, а из взгляда открытое обожание, с каким она обычно следила за Таросом. Зато появилась чуть горьковатая складка возле губ и темная настороженность во взгляде.

— Йох, — ёмко выдохнул Стан, почувствовавший все эти изменения сердцем, и залпом проглотил свой сок, — Тина, пойдем, погуляем, цветочки понюхаем…

— Вам приготовлены дома, — ровно сообщил лесник, — можете отдохнуть. Напавших на вас уже выследили и скоро поймают. Вечером будем судить их на общей поляне, Ливастаэр знает, где это. Энтарос, а тебе придется остаться… к тебе уже идет гость.

Некоторое время он следил за уходящими гостями и неосознанно жмурился от удовольствия, как объевшийся рыбы кот. Да он и взаправду объелся, просто не мог не прикоснуться к теплу живого источника, хотя и не нуждался в этом ни капли. Но это как свежие ягоды, сорванные поутру с капельками росы на сочных алых боках, как хрустальная вода ледяного источника, даже если не хочется, все равно трудно удержаться, чтоб не бросить в рот ягодку иди не сорвать, как поцелуй, глоток воды. Из-за таких вот чудных мгновений и стоит жить… и делать однообразную, утомительную и незаметную для других работу, управлять страной так, чтоб все чувствовали себя защищенными и нужными.

Этот день порадовал его просто ослепительным букетом хороших новостей, удачно завершившихся событий и приятным знакомством. Они оказались очень непростыми, но вместе с тем легкими и славными, эти пришельцы из чужого мира, и это несказанно радовало. За многие последние века оттуда не пришло никого похожего, скорее, наоборот. Все, кто приходили, начинали разговор с попыток шантажировать, подкупать или запугивать, и все просили одного, немыслимой красоты, эльфийского очарования, и нескончаемой жизни. Ну, иногда еще денег, те, кто были жаднее и нетерпеливее других. Иногда он объяснял, почему ничего этого не будет делать, но чаще просто молча уходил куда-нибудь в самое глухое и затерянное ущелье, чтоб в одиночку справиться с гневом и презрением, чувствами, недостойными его статуса и уровня.

А сегодня и сам предложил помощь, но они не ухватились, как другие, только переглянулись и пробормотали что посоветуются. И приятнее всего было то, что совета они собирались спрашивать у Ливастаэра… то, что лучника по настоящему уважают и любят, безмерно радовало, и одновременно печально. Потому что из этого следовало сделать только один выход, сородич не останется на Анлезии, не возьмет на свои плечи часть забот, а уйдет с ними дальше, потому что тоже любит их и ценит. И больше прочих, кроме жены, эту полудевочку, вернее парня, неудачно застрявшего в женском облике.

Конечно… есть и третий способ ему помочь, но он самый опасный и прежде чем на него решиться, нужно спросить разрешения ушедших вперед. А они не очень любят отвлекаться на мелкие проблемы сородичей, и тем более на проблемы чужих людей. Не от вредности или лени, наоборот. У них постоянная нехватка сил, резервов и времени… нет, пока он не станет с ними связываться.

— Ну и где мой гость? — не выдержал Тарос, с тоской оглядывая чудесный пейзаж, и не в силах скрыть раздражения.

Чуда, на которое он надеялся, не случилось, наоборот. Вместо того, чтоб сказать Тине, что очистить дух намного проще, чем менять тело, этот прадедушка радостно поведал ей о способах смены этого самого тела на так желанное ею мужское. Зарубив тем самым на корню все его самые золотые мечты.

Да еще и Адистанна не избавилась от своего приворота, и, по-видимому, уже не избавится, раз осознала это даже сама. Ну вот куда ни посмотри, неудачи со всех сторон. Да еще и теперь, вместо того, чтобы последний раз полюбоваться той, что была его фиктивной женой, но так никогда и не станет настоящей, он должен сидеть тут в ожидании сюсюкающих родичей, которых никогда не знал.

— Не гость, а гостья. Твоя бабушка, моя дочь Инделирри уже идет зеленой тропой… встречай её, мне нужно сделать несколько дел.

Хозяин леса встал под дерево переноса и почти мгновенно растаял в зеленоватом тумане, оставив правнука со скептической ухмылкой на губах. От любимых дочерей, насколько он понимает, отцы так спешно не убегают.

Слава оставляла полянку с чудесным фонтанчиком с некоторым сожалением, ей казалось, что такого светлого и мирного уголка в этом лесу уже не будет. Однако она ошиблась.

Пройдя вниз по склону по ровной, чистенькой как в лучшем парке травке, они обнаружили за поворотом долинку, где между могучих деревьев с кажущейся бесцельностью бродили анлезийцы, нарядно одетые в одежды светлых, но неярких цветов.

— У них сегодня праздник? — осведомилась Ярослава, рассматривая беззаботно улыбающихся жителей, их легкие одежды, обилие цветов.

Впрочем, на полянках между деревьями росли не только цветы, кустиков с ягодами и плодами было ничуть не меньше. Однако не понаслышке знакомой с огородными делами Ярославе все это казалось неправильным и смешным.

Ну вот где грядки, где четкая стройность рядков, где хоть какой-то порядок?

Вон рядом с кустом белой смородины багровеют в траве листья свеклы, а под сиренью ярко пламенеет спелыми плодами куст помидор, нагло зацепившийся раскидистыми побегами за соседа, а в другом месте несколько произвольно выросших стеблей кукурузы окружены хороводом ромашек.

Интересно, как им удается ничего не потоптать и не забыть, где что растет? Возмущенно сопела Славочка, внимательно глядя под ноги. Никаких тропок в этой растительной анархии она не обнаружила и потому сердилась все сильнее, ну вот почему они такие безалаберные, эти анлезийские крестьяне, потому что застряли в первом цикле что ли?!

— Нам сюда, — потянул супругу в сторону Васт, — и не сердись так на нас, Славочка. Мы не спорим с природой и не командуем ею, а сотрудничаем. Каждое зернышко, прежде чем посадить, замачивают в специальном растворе, а когда оно проклюнется, эльф ходит с ним по окрестностям и ищет место, где понравится самому растению. Тогда оно и растет быстро, и урожай дает в несколько раз больший. Вот видишь эту кукурузу? С нее уже сняли по несколько початков, а растение все еще зеленое и все закладывает новые. На других материках оно давно бы засохло. Проходите, выбирайте домики, каждый рассчитан на двоих или троих.

— А как… — Ярослава оглянулась и озадаченно нахмурилась, здесь были только члены команды.

Спасенные ими девушки куда-то исчезли.

— Их отправили к родителям, — сразу понял лучник ее невысказанный вопрос, — сама понимаешь, как те волновались. Ну, и чтоб девочки рассказали правду… про свое похищение. Им полукровки поверят без всякого сомнения, в селах есть чувствующие. А вечером, на суд, они придут со своими родичами.

Желтоватые домики сидели на толстых вервях гигантского дерева как огромные капли густого меда, но привычных веревочных лестниц Тин не обнаружил. Вокруг ствола вел наверх удобный трап из густо растущих упругих веточек, которые сначала тянулись от ствола горизонтально, а примерно в полутора метрах плавно изгибались вверх, образуя пышные зеленые перила.

— Занимайте самые нижние домики, — мгновенно пресек мечту Конса взобраться на самый верх анлезиец, — потом объясню, почему. Этот дом наш со Славочкой.

И шагнул на первую же ветку, ведущую к домику. Она тоже была обрамлена по сторонам живыми перилами, как трап, и привела прямо ко входу в странное жилище.

— Тина говорила, что их плетут из лозы, — с сомнением пощупала Ярослава чуть шершавую стенку возле овального входного отверстия, затянутого странной пленкой.

— Это на Сузерде плетут, — мягко усмехнулся анлезиец, подхватил жену на руки и шепнул, — мне Стан рассказал… что у вас принято первый раз вносить любимых в свой дом на руках?

— От самой земли тащить нужно было, — счастливо засмеялась Ярослава и ахнула, обнаружив, что муж почти бегом несет ее назад.

— Вы уже эвакуируетесь? Что, ураган, или землетрясение? — Едко поинтересовался Тин, с хмурым видом топавший позади всех.

Его мучил закономерный вопрос, с кем поселиться. Сам он, разумеется, примкнул бы к Юнхиоле и Адистанне, как девушка по виду. Но ведь со Станом такая уловка не пройдет? Да и Тарос скоро прибежит и начнет качать права. Значит, снова придется селиться с ними… или все же потребовать себе отдельный домик? Не слишком ли это большая наглость? А с другой стороны, он же не навсегда тут поселиться собирается, потерпят пару дней.

— Васт, ну хватит, отпусти! — слабо пыталась вырваться Слава, — я пошутила.

— А я обожаю твои шутки, — лукаво шепнул ей на ушко муж, и не думая останавливаться, — особенно хороша была та… с сапогами.

Несколько юных анлезийцев, с откровенным любопытством взиравшие со скамеек и балкончиков за приходом толпы необычных гостей, озадаченно и изумленно взирали на странное поведение незнакомого старшего брата, несшего от домика, в который даже не успел войти, простую человечку. Нет, они удивлялись не странной прихоти этой женщины, всем анлезийцам известно, что человечьи девушки обожают, чтоб их носили на руках, кормили с ложечки и вообще обращались как с неразумными младенцами, одевали, раздевали, купали, водили за ручку. И ужасно обижаются, если их избранник случайно забывает поднять специально оброненный платочек или подать любимой стакан, который стоит почти перед ее носом. И именно это обычно сильнее всего отвращает анлезийцев от человеческих красавиц, после многих лет общения с совершенно свободными и уверенными в себе соплеменницами.

А вот этот старший брат просто светился счастьем, таская на руках свою женщину, и как раз она пыталась вырваться из сильных рук. Но он, легко сбежав на траву, остановился, развернулся и величественно пошагал наверх, словно нес нечто необычайно драгоценное и важное.

— Ты только посмотри, как на тебя смотрят сородичи, — задыхаясь от счастливого смеха, пыталась увещевать мужа Слава, — они же думают, это я такая бессердечная… отпускай уже, а то кляксу позову!

— Она на водопой пошла, твоя клякса, — невозмутимо сообщил Васт, — тут есть источник, где вода для растений самая подходящая… а сородичи меня поймут. Ну а кто не поймет — тот значит, еще не дорос.

И, коснувшись рукой закрывавшей дверь пелены попросил, — откройся. Пелена поднялась, словно домик открыл глаз, и они оказались в очень уютном помещении, мягко освещенном проникающим сквозь стенки солнечным светом. Посредине оно было разделено пополам такой же тонкой сплошной перегородкой, и в ней было всего одно прикрытое пеленой отверстие в другую половину, спальню, как пояснил Васт. Передняя часть служила всеми остальными комнатами, столовой, холлом, гостиной — судя по широким скамьям огибающим ее по периметру и низкому, удобному столу.

— А где ванная, кухня? — оглядев помещение, разочарованно осведомилась Слава, начиная сомневаться в комфортности такого жилья, но Ливастаэр только загадочно улыбнулся, и повел любимую в спальню.

Это помещение полностью было занято низкой лежанкой, оставался лишь крохотный клочок пола, откуда открывалась последняя дверь.

— Ванная там. Дерево подает такую воду, какую ты пожелаешь, просто скажи ему. Оно живое и очень быстро приспосабливается к своим жильцам. Потому что получает от нас тепло и энергию. А ты источник… тебе оно сделает все, что захочешь. Поэтому я и взял первую комнату, все кто слабее селятся выше. Ну изучай тут все сама и не бойся, у тебя получится. А я пойду, объясню все сыновьям.

— Тин, ты со мной, — предсказуемо скомандовал Стан, пропустив принцессу и Юну во второй домик, но за клона вдруг вступилась Сая, безмолвной тенью следовавшая позади всех.

— Тиночка поселится со мной, мы уже жили вместе. А ты лучше Тароса возьми, всем спокойнее будет.

Моряны, занявшие следующий дом, весело ухмыльнулись, отметив недоуменный взгляд командира, которым тот смерил послушно промолчавшего клона, похоже, старший еще не знал, что Сая — это единственный человек, кому Тин позволяет называть себя именно так.

Конс с Майкой заняли дом после Тины, и Стан, оставшийся последним, тихо поплелся по нескончаемому балкону, гигантской спиралью огибающему дерево.

Ему оставалось всего два-три шага до поворота на очередную ветвь, на конце которой приветливо светился желтым пасхальным яичком купол домика, как из-за поворота показалась толпа аборигенов, с веселым смехом и криками вприпрыжку бегущая вниз. Сообразив, что они сейчас столкнутся, командир невольно заторопился, в два прыжка добрался до ветви и уже спокойно направился в сторону домика. Его не волновали аборигены, Станар уже довольно пообщался с отчимом и Зайлом, чтобы понимать, это всего лишь дети. Выросшие, научившиеся стрелять и сажать огороды, заводить романы и веселиться, но пока так и оставшиеся в душе любознательными и легкомысленными бесшабашными детьми со своими понятиями и установками.

И, как выяснилось, тягой к выяснению отношений.

— Эй, человек, ты не туда идешь! Тебе на самый верх!

Стан чувствовал в эмоциях этого аборигена покровительственную самоуверенность и даже не сомневался, это вожак компании. Уж этих он повидал и в родном мире немало, в каждом дворе многоэтажки был свой, как и в каждом переулке и в каждом классе, и возле каждой недорогой кафешки. И с ними не стоит спорить или бороться, они всегда к этому готовы, даже больше, просто жаждут показать своему окружению свою силу и крутизну. Если нет надежды на победу, то лучше или избегать их или постараться дружить. Лично он сначала бил, а потом, как правило, ходил в приятелях, хотя и сам об этом узнавал иногда лишь от одноклассников.

Но теперь все изменилось, Стан даже сам не понял, в какой момент стал старше и подобные разборки перестали волновать совершенно, теперь в голове командира была такая куча действительно серьезных проблем, что детские амбиции этих сильных и ловких красавцев казались просто смешными.

— Мне именно сюда, — ответил командир, не оборачиваясь, продолжая спокойно идти к своему домику.

Втайне надеясь, что они побегут дальше по своим делам. Но, как выяснилось, ошибся. Вожак метнулся следом, надеясь на природную скорость, и не догадываясь, что о его намерениях нахальный человек знал еще в тот миг, когда анлезиец только сделал первое движение.

Стану всего то и понадобилось, в нужный момент отпрянуть в сторону и чуть назад, да выставить подножку. Постоянные тренировки с Вастом и Зайлом сыграли свою роль, а тело само подсказало нужный вариант.

Анлезиец предсказуемо пролетел мимо, запнулся о выставленную ногу, которую заметил слишком поздно, но сумел избежать позорного падения, ухватившись за ветки перил. И в следующий момент уже твердо стоял на ногах, и теперь выражение его лица больше не было снисходительно высокомерным, на нем явно проступила ожесточенная обида. Он коротко размахнулся, чтоб наказать обидчика, но Стан уже ждал этого удара и успел сообразить, что просто так теперь схватку не остановить. Нужно или победить или ошеломить аборигенов какой-то невероятной выходкой, иначе парень не успокоится, пока не докажет глазевшим с трапа друзьям, а главное, хорошеньким соплеменницам, что он самый крутой.

Поднырнув под удар и оказавшись позади противника, Стан не стал его бить на поражение, как поступил бы с настоящим врагом, а просто схватил за ногу и перебросил через перила, помогая себе телекинезом. Радуясь, что успел заметить, когда поднимался к этой ветви, что внизу цветут заросли незнакомых, пышно разросшихся кустов.

Ну и разумеется, слегка помог противнику не рухнуть в них со всего размаху, а опуститься плавно, как в перину.

Ахнули за спиной девчонки, и помня, что свободолюбивые анлезийки с детства учатся стрелять и драться под присмотром старших сестер на специально для них устроенных площадках, командир мгновенно обернулся и приготовился к атаке. Прикидывая, пора уже звать команду или еще есть надежда самому разрулить стычку по-хорошему.

— Какой смелый человечек! — зеленоглазая, яркая блондинка смело шла к нему по толстой, как труба газопровода ветви, — а какие губы красивые… м-мм…

Со всей очевидностью давая понять, что собирается победить незнакомца вовсе не в стрельбе из лука или рукопашном бою, а в более древней и жесткой схватке, пользуясь, как отравленным кинжалом, включенным на полную мощность обаянием.

По сердцу старшего словно провели нежным пером райской птицы, так светло и тепло там стало, и он против воли чуть подался навстречу. Морянки тоже использовали очарование, но намного более скромное, неназойливое и не такое опаляюще-страстное.

Хороша, невольно ухмыльнулся командир и неохотно поднял щиты, отлично понимая, ничего из того, что обещает этот обольстительно-нежный и горячий взгляд, выдавать ему на самом деле никто не собирается.

— Ты тоже ничего, — ухмыльнулся он насмешливо, едва восторженное наваждение отпустило душу, — приходи вечером… я тебе покажу, что умеют эти красивые губы. Или тебе не терпится получить задаток?

Анлезийка еще не успела стереть с лица озадаченно-обиженного выражения, как резко очерченные губы незнакомца и в самом деле оказались на ее губах.

— Стан… — осторожно хмыкнул Васт, летевший сюда со всей скорости, потому что, еще показывая Славочке ванную, ощутил сплетение вовсе не дружелюбных эмоций и безошибочно узнал ауру командира, — тебе помощь не нужна?

— Ну, ты и наглец, — с сожалением отпуская ошеломленно замершую в его руках анлезийку, довольно ухмыльнулся клон, — когда это мне нужна была помощь в общении с такими красавицами? Но можешь показать мне, как функционирует этот дом. Прости, милая, сейчас я занят, но вечером жду.

— После суда, — напомнил Васт, и немного подыграл пасынку, — тебе придется там выступить, командир.

— Надеюсь, это не затянется, — подмигнул Стан ошарашенной девушке и шагнул к домику, распахнувшему перед ним вход загодя, когда клон еще не дошел до него целый метр.

И неизвестно, что произвело большее впечатление на толпу великовозрастных, небесно-красивых лоботрясов, обращение старшего брата или это безмолвное признание его права на вход деревом.

— Какой отличный домик, — отметил старший, входя в живое жилище, — сам двери открывает. А что он еще умеет?

— Греет воду по первому требованию до такой степени, как попросишь, выращивает на столе плоды трех видов и поит замечательным соком. Он может быть прозрачным как вода, может быть холодным и кисленьким, а может почти горячим и сладким, похожим на компот, — перечислил Васт, — а дверь он открыл тебе потому, что почувствовал твою силу. Сам понимаешь, эти деревья питаются не только водой и солнечным светом, а еще и магической энергией. А ты, как я понял, немного помог тому буяну приземлиться благополучно?

— Ну не калечить же дурака, он ведь всего-навсего пытался мне показать, что он тут хозяин. А вот девушку ты зря спугнул… она была очень миленькая, — еще не остыв до конца от стычки, ехидно фыркнул Стан.

— Потерпи до суда, — загадочно пообещал анлезиец, — когда девушки узнают про твои подвиги, все перила возле твоего домика будут увешены венками.

— И что это означает? — Всерьез заинтересовался Стан, — если то, что я думаю, то зачем мне тут Тарос? Пусть занимает отдельный домик, у вас же нет жилищной проблемы?!

— Жилищной — нет, — как-то загадочно хмыкнул анлезиец, — а вот если ты возьмешь венок, а тебе понравится совсем другая девушка, хозяйка венка имеет право вызвать тебя на поединок за оскорбление. Не до смерти, конечно, такое настрого запрещено, но и отказаться от сватки с девушками считается невежливым.

— А как узнать, какой венок кому принадлежит? — Стан прошел в входу и выглянул на живую тропку.

Компании аборигенов уже не было, и ни одного венка пока тоже, к его великому сожалению, на перилах не висело.

— Мы узнаем по запаху и ауре, если появится венок, позови, я попробую тебя научить, — засмеялся Васт и направился в сторону своего домика, — а пока осваивайся и отдыхай, советую искупаться. Вода у этих деревьев еще и целебная.

— Уговоришь, останусь тут жить, — ехидно хмыкнул вслед ему Стан, — и зачем мне адмирал со своими проблемами и Хамшир вместе с императрицей?

— Если были не нужны, ты бы про них сейчас и не вспомнил, — невесело отозвался откуда-то снизу голос Васта, и командир сердито фыркнул ему вслед, вот все-то он знает.