Предатель. Нелюбимая жена (СИ)

Глава 24

В пятницу Рома в приказном порядке отправил меня в середине дня домой отдыхать и в целом попросил, чтоб я переставала “носиться с ним”. Не хотелось расставаться ни на одну лишнюю минуточку, однако я уже достаточно пришла в себя чтоб понимать — в моем присутствии Рома изо всех сил пытается изображать, что он уже в порядке, а когда это не получается и приходится принимать мою помощь — страдает его долбанное мужское самолюбие. Хочешь не хочешь, а с этим надо считаться. Да и в целом как ни крути, а нужно было возвращаться к работе. Сбережения не безграничны да и поскольку не сложился обмен опытом со Стамбулом, папина клиника осталась без одного врача и получалось, что я его подводила.

У вот в субботу утром я уже была в клинике. Казалось, с момента моего ухода из нее прошло несколько лет, а не чуть больше недели. Я чувствовала, что рада вернуться. Весь день я занималась созвонами и переписками со своими пациентами, с целью сообщить, что возобновляю работу, освободив от этой работы администратора, Было приятно, что очень многие были очевидно рады этой новости и забронировали время на следующей неделе для приема.

Вечером, закончив работу, я поехала к Роме. Утром я созванивалась с врачом и в целом в течение дня переписывалась с Ромой, а потому тревоги не было. Одно только предвкушение скорой встречи.

Я ловила себя на мысли, что ни по кому не тосковала настолько сильно. Включая Славу, да. И это было странно.

Приближаясь к палате, я увидела, как из нее выходит какой-то незнакомый мужчина средних лет. Следом за ним Татьяна. Родители Полины… от понимания этого меня бросило в жар.

— Евгения! — окликнула меня женщина когда я, ускорив шаг, обходила их. — Можно с вами…

— Да хватит тебе, не унижайся, — дернул ее за руку муж.

— Нам не о чем говорить, — отозвалась я, и зашла в палату.

Лихорадочно скользнула взглядом по Роме. Он был бледен, на скулах играли желваки, а губы были сжаты в тонкую линию. Но при виде меня лицо парня смягчилось.

— Привет! — приблизившись к койке, я склонилась и поцеловала парня в губы.

Рома удержал меня за затылок и углубил поцелуй. Было очень радостно от ощущения силы в его руке и что она больше не дрожала от такого напряжения, как это было раньше.

— Я скучал по тебе.

— То скучаешь, а то прогоняешь — определись, — поддела я и остородно прильнула к его здоровому плечу, улегшись на бок на край койки.

— Я не прогоняю, Женя. Я не хочу, чтоб ты…

— Да-да, я помню, — я закатила глаза.

— Насколько я понимаю, с родителями Полины ты пересеклась, — сказал он. — И наверняка в курсе дела.

Я кивнула.

— Женя, как ты знаешь, любое дело можно развернуть по-разному. И результат тоже будет разный. Я не буду делать так, чтоб она получила по-максимуму, но и спускать дело на тормозах тоже. И все сделаю для того, чтоб этот человек не был опасен для тебя.

— Для меня? Разве во мне дело, Рома? Она чуть тебя не убила! — по всему телу прошла дрожь от воспоминаний.

Живых, словно наяву. Рома на мои руках истекает кровью. Отключается. Вадик качает, а я из последних сил зажимаю руками рану и…

Я качнула головой.

— Не я был ее целью, а ты.

Я почувствовала, как он невольно вздрогнул. Тоже было что вспомнить. Мы оба долго еще будем вспоминать… Никогда не забудем.

— Ни о чем не волнуйся, слышишь? Ты уже можешь забыть о Полине. С ней вопрос можно считать закрытым.

Можно. Ага.

Я глубоко вздохнула. Хотелось еще о многом спросить, но я не стала. Понимала, насколько тяжело дался Роме разговор и не хотела делать хуже.

— Идем воздухом подышим?

Врач разрешил ему вставать, более того настаивал на том, чтоб Рома не валялся целыми днями, но велел все делать постепенно и не тратить силы.

Стиснув зубы, я сползла с койки и смотрела, как Рома делает то же самое, не пытаясь ему помогать, но готовясь в любой момент поддержать. Он обнял меня за плечи здоровой рукой, не опираясь, но хотя бы невольно давая возможность, если что, подстраховать.

Мы медленно вышли из палаты и направились на балкон. День был жаркий, но сейчас уже начинало веять прохладой.

— Скучаю по улице, просто капец, — сказал Рома, глядя на город.

— Ну, мы бы могли прогуляться, — выпалила я, — Но на коляску ты не согласишься…

— Еще чего, — рыкнул он и качнулся.

— Та-ак, я тебя держу, — уперевшись понадежнее ногами в пол, сказала я. — Медленно вздохни…

Вместо этого Рома выругался.

— Сколько уже можно…

— Да-да, это просто капец как долго — девятый день после проникающего огнестрельного ранения в грудную клетку, — пробормотала я.

— Достало…

К счастью, побелевшее было лицо стало потихоньку приобретать более нормальный оттенок. Я обнимала парня, максимально поддерживая.

— Ладно, давай вернемся в палату, — недовольно бросил он.

А когда мы с горем пополам это сделали сказал:

— Жень, ты езжай домой. Я спать буду.

— Ладно.

Глубоко вздохнув, я поцеловала его в щеку и вышла за дверь. На душе стало погано. Мало того, что Роме приходится страдать от боли, так еще и от морального дискомфорта. И все из-за этой идиотки, которую он все равно пожалел. Я бы на его месте сделала все для того, чтоб она провела в тюрьме столько, сколько возможно по закону.

*******

Утром в воскресенье мне позвонила Лора и сообщила, что умер их дедушка Владлен Афанасивевич. Похороны будут во вторник и смогу ли я… Ведь и ему было бы приятно, чтоб я пришла, как и Катерине Владленовне, моей бывшей свекрови. Ведь я навсегда останусь частью семьи…

Конечно же, я могла. Мы были в хороших отношениях и я хотела с ним попрощаться и поддержать Лору и бывшую свекровь. Мысль о том, что там будет и Слава, и скорее всего Инесса, блестнула где-то на краю сознания и угасла. Я почувствовала, что мне все равно. Вообще. Единственное, что меня беспокоило — это состояние Ромы.

Он был немногословен и холоден и всем своим видом давал понять, что не хочет моего присутствия. Майя Сергеевна говорила, чтоб я не обижалась и что дело в его состоянии, а не во мне. Я это знала и, конечно, не думала обижаться. Но хотела быть рядом и поддерживать.

Утром во вторник мы — я, Лора и Вадик, выехали рано. Поселок, в котором жил Владлен Афанасиевич находился в области, в двух часах езды. Было грустно осознавать, что этого доброго мужчины больше нет с нами. И в то же время грусть эта была светлой, ведь он прожил долгую жизнь — девяносто пять лет — оставаясь в светлом уме и хорошем для этого возраста здоровье.

После церемонии мы все пошли на поминки в его дом. Светлый и аккуратный, он был таким, как и его почивший хозяин. Народу было много. Большую часть из них я, конечно же, не знала. Помогая Катерине Владленовне накрывать на стол, мы с Лорой бегали взад и вперед. Инесса не присоединилась. Со скучающим видом она копалась в телефоне, а Слава мялся неподалеку то и дело поглядывая на меня.

Мельком я отметила, что он выглядит так, словно выпивает и делает это не первый день. Не все так радужно с Инессой или беда с бизнесом?

Возникшая мысль не вызывала злорадства. Мне и правда было все равно.

Когда первые речи были сказаны, а блюда съедены, все сделали перерыв на покурить и подышать воздухом.

Я села на скамейку в тени и стала проверять телефон. Там было пара сообщений от Ромы.

RomanYashin:”Привет! Мама сказала, ты поехала на похороны. Напиши, как дела.”

RomanYashin:”Как там Слава?”

Последнее вызвало невольную улыбку. Уж пусть лучше ревнует, чем замыкается в себе.

EvgeniyaKarpenko:”Привет, милый! Славу о делах не спрашивала, а у меня все нормально. Скоро уже с Лорой и Вадиком поедем обратно. Может даже заеду к тебе вечером”.

RomanYashin:”Не заезжай, устанешь с дороги.”

Ну и все. Просто супер.

Я уже собралась написать все, что я обо всем этом думаю, как увидела, что ко мне идет Слава.

— Вот, куда ты сбежала, — сказал он с улыбкой.

— Почему это сбежала? Вышла подышать воздухом, — я пожала плечами.

— Как твои дела?

— Отлично, Слава. Очень мило, что ты интересуешься. А твои?

— Слушай, если тебе нужна моя помощь, ты всегда можешь о ней попросить и ты это знаешь. Но ты этого не сделала. Так что не надо устраивать все так, будто я в чем-то виноват.

— Слав, чем ты можешь мне помочь? Точнее, что ты можешь такого, чего не может мой парень, отец и брат?

— Парень, — он усмехнулся. — Значит все это правда?

— Тебя это не касается.

— Это для меня показуха, да?

Я чуть не задохнулась от такой наглости и цинизма.

— Славочка, дорогой. Вдруг ты не знал, эта планета не вертится вокруг тебя. Все, что было у меня к тебе уже давно прошло. Единственное, что нас связывает — это деньги, которые ты мне должен. Кстати, как продвигается продажа квартиры?

— Покупатель уже найден. В конце недели, все хорошо, должны оформить документы… — Вот, — я встала на ноги. — С этого-то и надо было начинать, Слава. Надеюсь, в скором времени этот вопрос будет решен.

— Кстати, вдруг ты не заметила, я апелляцию-то не подавал. Хотя мог бы.

— Так подал бы, Слава. Нечего было расстраивать Инессу тем, что она поимеет с тебя меньше денег, чем могла бы.

Сказав это, я сделала пару шагов, обходя мужчину. А он вдруг удержал за руку.

— Ты плохо притворяешься, что тебе плевать на меня, Женя, — сказал он. — Очень и очень плохо.

Я выдернула руку.

— Думай как хочешь, — сказала я и ушла в дом.