Предатель. Нелюбимая жена (СИ)

Глава 4

Два года назад

— Аль, ну ты где? — пытаясь перекричать музыку, которая даже тут возле уборных лишь немного тише, чем в зале клуба, спросила я.

— Ой, Женька… Женечка, — донесся довольный голос подруги. — Извини, дорогая. Извини, что не предупредила. Не приеду я. Мы с Богданом… Корочем, мы помирились и… Ну, Бодь, ну, подожди-и-и.

С улыбкой я закатила глаза. Четыре часа назада Аля позвонила и в красках рассказала, какой Богдан козел, что между ними теперь-то уж точно “все” и не соглашусь ли я составить ей компанию в одном из столичных клубов и отметить их “разрыв”. Я, конечно же согласилась, хоть подобное бывало уже десяток раз. Не оставлять же подругу одну расстроенной. Они с Богданом бурно ругались как какая-то итальянская пара и так же бурно мирились.

— Хорошо, дорогая. Пока.

— Извини, Же-е-ень.

— Все хорошо. Завтра созвонимся, — ответила я и положила трубку.

Сунула телефон в сумочку-клатч. Скользнула взглядом по своему наряду. Короткое серебристое платье, высокие каблуки. Ко всему этому еще алые губы и крупные локоны. За те полчаса что я ждала подругу создалось ощущение, что я единственный цветок в поле, а вокруг рой пчел. Это было лестно, конечно, но “легкие” знакомства это не мое, а на что-то серьезное у меня банально нет времени. Это уже проверено.

Вспомнилось лицо Дениса, последнего моего бойфренда. Мы с ним провстречались три месяца и расстались потому, что он не смог выдержать мой график, предполагающий встречи максимум раз-два в неделю и не более чем пятнадцатиминутные телефонные разговоры. Ему-то легко — он менеджером работает. Пять на два, восемь часов. Времени полно.

Но я не была на него в обиде. Ни на него, ни на Юру, который был до него, продержался на два месяца дольше и ушел по той же причине. Оба были хорошими парнями, веселыми и страстными. Но я прекрасно понимала, что мало кому нужна девушка, у которой вечно нет времени. Что ж, совсем скоро станет уже полегче и, может быть тогда можно будет уже…

Додумать мысль я не успела. Потому что взгляд выхватил из толпы, сквозь которую я, решив поехать домой, пробиралась к выходу, знакомую фигуру за одним из столиков. Можно было бы решить, что это обман зрения или просто похожий парень, но я знала, что это не так.

Я бы его из тысячи узнала. Из миллиона.

Да, все давно перегорело. Забылось. Юношеская влюбленность — это всегда больно. Это всегда память. Но это не навсегда. Я точно уже знала.

А еще знала, что Слава развелся. Мне об этом Лора по секрету рассказала, когда мы все вместе — она с Вадиком, мама, папа и я — выезжали к нам на дачу шашлыки жарить. Развелся потому, что Инесса ему изменила. У них давно уже не ладилось. Он хотел детей, а она — нет. Мол, рано еще. Нужно для себя пожить. А какое рано? Они уже шесть лет женаты… Были. Мало того, Слава случайно узнал, что она аборт сделала. Вот с тех пор между ними и не ладилось…

А сейчас Слава сидел в десятке шагов от меня за столиком. Сгорбленный, поникший. Перед ним на столе стояла бутылка и стакан. Приблизившись, я заметила, что она уже полупуста. В руке дымилась сигарета.

— Привет, Слава, — голос дрогнул, но уже “хороший” парень этого явно не заметил.

— Женечка? Ух, какая ты стала… Взрослая и красотка.

Виделись мы с ним редко. В первое время после того случая я в принципе избегала семейных посиделок сгорая от стыда и мучаясь от разбитого сердца. Потом сталкивались, конечно, но так… Раз в несколько месяцев. Инесса своей в компании так и не стала. Дело, конечно, не во мне, не в моей к ней предвзятости. Ее не слишком жаловала свекровь, Лора. Мои родители, как и Вадик, соблюдали нейтралитет, как и положено хорошим друзьям. Но все равно в присутствии Инессы никакой тебе легкости и веселья. Все дело в ее высокомерной манере держаться так, словно она делает всем одолжение своим присутствием. Потому присоединялись они нечасто, а один Слава, конечно, приходить не хотел.

— Да, последние несколько месяцев очень сильно меня изменили, — попыталась пошутить я.

— Они всех изменили, — горько сказал он и глубоко затянулся.

Я кивнула. Почувствовала себя очень глупо стоя возле его столика. Зачем только подошла?

— Чего стоишь? Присаживайся… Заказать тебе что-то?

Отказаться? Согласиться?

— И вообще, что ты делаешь тут одна, м? Родители в курсе, где ты? — скользя по мне слегка поплывшим взглядом изумрудных глаз, строго спросил парень.

Затушил сигарету.

Это пробудило старое воспоминание. О том, как когда-то давно Слава забирал меня со школьной дискотеки, на которой я впервые попробовала шейк и он ударил мне в голову настолько, что я решилась позвонить Славе. Хорошо хоть в любви не призналась… Но мой пьяный голос заставил его тут же примчаться и забрать меня. Он тогда говорил со мной вот так же строго, голосом старшего брата. Отчитывал, говорил, что со мной в таком состоянии может случиться беда, а я млела от того, что он за меня беспокоится…

— Я уже взрослая, как ты и сам заметил, Слава. Мне не нужно ни у кого спрашивать разрешения…

— Угу, взрослая. Тогда чего шаришься по всяким кабакам одна, м? Раз взрослая… Сядешь ты или нет?

Вздохнув, я села на диванчик. Он один-единственный и полукругом. Между нами со Славой жалкий метр расстояния. В нос забрался его запах — древесный парфюм, горячее тело, алкоголь…

— Официант! — рявкнул, махнув рукой. — У вас мороженое есть? Ванильное? И сок принесите. Апельсиновый.

Как какому-то ребенку.

Сказав это, Слава нетвердой рукой плеснул себе еще янтарного напитка из бутылки и сделал большой глоток.

— Может и себе какой-то еды закажешь?

— Не-а, мне нормально, — ответил он. — Ну, как дела-то твои? Рассказывай…

— Остался только один год интернатуры. А потом все, в свободное плавание. Практика.

Вот так болтать с ним наедине было очень неловко. Мы никогда одни не оставались. Всегда рядом были родные… Тут, конечно рядом тоже люди, но. Это как-то по-другому.

— К отцу пойдешь или куда-то сама?

— Не знаю, — я пожала плечами.

— Лучше к отцу иди. Они с Вадькой за тобой присмотрят, доучат всему, что надо.

— Да не надо за мной присматривать, Слава! Я уже не маленькая, — крикнула я.

— Не маленькая… Да.

В этот момент принесли мороженое и сок. Красивая пиала, три аккуратных шарика с шоколадной крошкой. Взяв ложечку, я отломила кусочек от одного из шариков и отправила в рот. Поймала Славин взляд. Он смотрел на мои губы. Пристально так. Цепко. И… По-мужски?

— Так чего ты тут одна? Парень опаздывает? Он не офигел?!

— Не парень… Алина. Она не придет, — чувствуя как сердце стучит в горле, сказала я.

Слава кивнул. Снова отпил из стакана.

— Слав, по-моему тебе уже хватит, — решилась я.

Он отрицательно качнул головой.

— Хочу и пью, — рыкнул он, — Сколько хочу, понятно?

— Ладно, — я поднялась. — Ты тогда пей, а я домой поеду…

— Ну, подожди, — теплые пальцы сомкнулись на моем запястье. — Останься еще, пожалуйста. Побудь со мной. Я подыхаю один…

В его слегка поплывшем изумрудном взгляде был просто океан отчаяния и боли. И мольбы.

— Слушай, — я села, а он не выпустил мою руку. Переместился на ладонь, переплел пальцы, — так вышло, что я…

— Ты была права тогда, Женька. Не надо было мне на ней жениться, — сказал он. — Ты была права.

Затаив дыхание я ждала продолжения. Слава снова глотнул из стакана.

— Я ей не нужен… А она…. Как яд у меня в крови, Же-е-нь. И никакого противоядия нет. Я чувствую, что подыхаю. Это не любовь уже, нет. Это-яд.

Мое сердце разрывалось от той боли, которой было пропитано каждое его слово. Протянув руку, я несмело прикоснулась к его щеке. Погладила, пытаясь хоть как-то утешить. Знала, каково это. Любить кого-то, кто не любит тебя. Слава слегка повернул голову и поцеловал мою ладонь. Отпустив вторую руку, взялся за эту и чуть отстранил от своего лица и принялся смотреть, словно разглядывая рисунок. От его касаний по телу мурашки…

— Я хочу забыть, понимаешь? — проговорил, глядя на мою ладонь.

Потом отпустил и снова глотнул из стакана. Когда ставил его на столик, промазал. Стакан упал на пол и разбился вдребезги. Слава выругался.

— На тебя не попало? — обеспокоенно.

— Нет… Слушай, а давай выйдем и подышим воздухом немного?

Он согласно кивнул. Встал на ноги, но не удержал равновесие и покачнулся. Вскочив, я поддержала его и так вышло, что оказалась в объятиях. Сильнее запахло алкоголем, но это не было противно… Его губы были совсем близко, а руки уже уверенно держались за мою талию.

— Давай потихоньку, — чуть задохнувшись, сказала я.

На улице было прохладно. Конец августа, скоро осень. Кожа сразу покрылась мурашками. Стало некомфортно, но это неважно. Прохладный воздух поможет Славе прийти в чувства.

— Прохладно, — неловко сняв с себя пиджак, мужчина набросил его мне на плечи.

Несколько минут мы просто стояли рядом. Смотрели, как взад и вперед носятся машины по дороге. Столица. Она никогда не спит. Слава слегка пошатывался, но было видно, что ему получше. Когда посмотрел на меня, я заметила, что взгляд почти не плавал. Неоновые огни вывески скользили по мужскому лицу, подсвечивали высокие скулы, квадратный подбородок.

— Какая ты красивая, Женька. Как я только не замечал…

Его слова медом по душе. Что он имеет ввиду? Жалеет, что оттолкнул меня? Что выбрал ее? Да, мне было семнадцать тогда. Но теперь уже нет.

И ее теперь нет.

Костяшками пальцев, он провел по моей скуле рисуя обжигающий узор.

— Парень у тебя есть? — спросил, убрав руку.

Почему он об этом спрашивает? Просто так? Нет?

— Нет.

— Почему?

— Учеба, практика. Трудно совмещать с личной жизнью, знаешь ли, — как можно беззаботнее сказала я.

А сердце пропустило удар. Пропустило от внезапно пришедшего осознания. Трудности совмещать — это отмазка. Вопрос приоритетов. Все они были не Слава…

А он вдруг обнял меня за шею и поцеловал в губы. Я задохнулась от неожиданности и от страстного напора, с которым его губы набросились на мои. Поцелуй горчил из-за алкоголя и сигарет, но это пьянило.

Потому, что это Слава. Это он обнимает и целует меня сейчас. Его губы на моих, его руки на моем теле. Самые-самые правильные губы и руки.

— Прости, не удержался… Ты такая… Прекрасная.

— Ничего, — я смущенно улыбнулась.

— А я? — изумрудные глаза смотрели в мои.

— Что?

— Я все еще нужен тебе?

Я не поверила своим ушам. Стояла, тонула в изумрудном взгляде парня. Безвозвратно тонула и не хотела чтоб это заканчивалось.

Кивнула.

А он снова поцеловал меня. Сжал в объятиях, вдавливая в свое твердое, мускулистое горячее тело. Скользнул по скуле, подбородку, шее. Задыхаясь, сминая мое тело своими сильными руками. Голова кружилась, словно это я, а не он пила спиртное. Ни одной мысли, только ощущения. Сводящие с ума ощущения его жажды, которой было пропитано каждое прикосновение, каждое движение рук и губ. Я ощущала что нужна ему. И это было самое нереальное, крышесносное ощущение на всем белом свете.

— Поедем ко мне? — задыхаясь, оторвавшись от меня на секунду.

Я снова кивнула.