Предназначено судьбой

2

Дункан нетерпеливо уперся кулаком в бок и раздраженно воскликнул:

— Я же сказал, сэр, что хочу видеть всех ваших дочерей.

— Вот же они.

Холлингсворт показал на Беатрису и трех ее сестер, которые выстроились в ряд перед Дунканом, целомудренно опустив глаза.

Граф нахмурился. Все девицы были похожи одна на другую: светлые волосы, смазливые мордашки, но той, которую он искал, среди них не было.

— Это все ваши дочери, сэр?

Холлингсворт непонимающе оглянулся на жену, наблюдавшую за этой сценой с порога гостиной.

— Я не понимаю вас, милорд.

— А ведь вопрос, по-моему, простой! — Дункан сделал шаг вперед. — Я желаю знать, все ли ваши дочери здесь? Дело в том, что в саду я видел девушку с рыжими волосами. Мокрую такую. — Он взглянул на Беатрису, и та испуганно вжала голову в плечи. — Да-да, сударыня, она была там с вами. — Он нетерпеливо дернул локон своего парика. — Сказала, что она ваша сестра. Она соврала? Или, может быть, она какая-нибудь незаконнорожденная?

У Беатрисы дрожали губы. Не поднимая глаз, она пролепетала:

— Нет, милорд. Она законнорожденная, как и я. Это была Джиллиан, сэр.

Дункан скрестил руки на груди.

— Так почему же ее здесь нет? — Он свирепо покосился на барона. — Я же сказал, что желаю видеть всех ваших дочерей. Если вспомнить, сколько денег вы мне задолжали, ваша неучтивость просто выше моего понимания.

Холлингсворт, побагровев, оглянулся на жену.

Баронесса посмотрела на Дункана, потом на мужа, потом снова на Дункана.

— Наша дочь Джиллиан, милорд, не одета. Видите ли, с ней в саду приключилась неприятность…

Дункан решил, что сил изображать вежливость у него больше нет. Нужно еще раз взглянуть на рыженькую, и побыстрее.

— Неважно. Ведите ее сюда.

Леди Холлингсворт бросила на мужа выразительный взгляд. Тот, однако, по-прежнему пребывал в растерянности. Тогда баронесса подошла к мужу и с силой сжала его локоть.

— Само собой, — тут же ожил хозяин. — Почему бы и нет…

— Или, сэр, у вас есть какие-то сомнения? — высокомерно поднял бровь Дункан. — Если хотите, я велю своему казначею прислать вам список ваших долгов. Хватит ли тридцатидневного срока, чтобы вы заплатили сполна по векселям?

Холлингсворт судорожно сглотнул. Если ему придется расплачиваться с графом Родериком, да еще с учетом набежавших за годы процентов, Холлингсворты разорятся. По сравнению с таким несчастьем младшая дочь — сущая ерунда.

— Я не вполне понимаю вас, милорд…

— А по-моему, вы отлично меня поняли.

Барон коротко приказал жене:

— Приведи ее.

Леди Холлингсворт с видом оскорбленного достоинства возразила:

— Но она совсем мокрая и не одета, сэр.

— Мне все равно, — стиснул зубы граф. — Тащите ее сюда хоть голышом, но я желаю немедленно ее видеть.

— Видишь, дорогая, его милости все равно, — жалобно взглянул на жену барон. Он не знал, кого больше бояться — собственной супруги или гостя. — Иди же, иди.

Немного поколебавшись, леди Холлингсворт подобрала свои пышные юбки и прошелестела вон из комнаты. Ее муж и четверо дочерей молча взирали на загадочного графа.

Дункан отвернулся от них и принялся вновь разглядывать картины. Он отлично понимал, что ведет себя неразумно. Ведь его невестой была Беатриса, с какой же стати ему понадобилось смотреть на остальных сестер? Мудрее всего было бы смириться с судьбой. Все, что от него требуется, — сделать жене ребенка, а потом можно спокойно возвращаться к себе в Мэриленд, к любовнице. Жена ему жизнь не испортит.

Но тут перед ним вновь возникло надменное лицо леди Констанции. Слишком уж Беатриса на нее похожа. Пожалуй, ему не под силу будет сделать такой жене наследника. А какой смысл жениться, если не удастся обзавестись потомством?

Через пару минут вновь появилась баронесса, ведя за собой рыжую девушку из сада. Как там ее зовут? Кажется, Джиллиан? Звучит неплохо.

Девица встала возле Беатрисы, но в отличие от своих сестер глаз не опустила.

На ней был светло-голубой шелковый халат, мокрые рыжие волосы свисали космами, обуться Джиллиан так и не успела.

Прямо девственница, которую приносят в жертву чудовищу, насмешливо подумал Дункан.

Баронесса церемонно объявила:

— Позвольте вам представить мою дочь Джиллиан, милорд.

Дункан слегка поклонился.

Джиллиан же и бровью не повела. Она смотрела на него так, словно он болтался на виселице.

— Надеюсь, вы не простудились, мисс?

Лицо Джиллиан залилось краской, и Дункан удовлетворенно хмыкнул. По крайней мере, хоть какое-то представление о приличиях у нее есть.

Настроение у графа улучшилось. Обернувшись к баронессе, он улыбнулся:

— Скажите-ка, мадам, легко ли вы рожаете детей?

Леди Холлингсворт смущенно наморщила лоб:

— Я не расслышала, милорд…

Он нетерпеливо взмахнул рукой:

— Я спрашиваю, беременеете вы легко? С родами трудностей не возникало? И почему, собственно, у вас нет сыновей?

Баронесса беспомощно оглянулась на мужа и извиняющимся тоном ответила:

— Господь не даровал нам мужского потомства.

— Выкидыши были?

— Д-да, милорд. Один раз… Это тоже была дочка. Но позволено ли мне будет спросить, милорд, почему вы задаете все эти…

— То есть как почему? Вы ведь хотите, чтобы я женился на вашей дочери? — оборвал ее Дункан.

— Конечно, хотим. Это давно решено.

— А мне нужны дети, мадам. Говорят, что дочери всегда в мать. Должен же я быть уверен, что у ваших дочерей родятся здоровые дети.

Баронесса взглянула на Беатрису.

— Она вполне здорова, милорд. В обморок падает редко, никогда не простужается…

Дункан еще раз внимательно осмотрел девиц. Все, кроме рыжей, опустили глаза. Боятся его. Или испытывают к нему отвращение. Скорее всего и то, и другое. Самой испуганной казалась невеста Дункана. Зато Джиллиан так впилась в него взглядом, словно собиралась вызвать на дуэль или просто проткнуть кинжалом.

Граф снова развеселился. А надо сказать, что веселило его в жизни немногое. Слегка коснувшись вуали, он спросил:

— Вас пугает эта деталь моего туалета, мисс?

Джиллиан пожала плечами:

— Вовсе нет. Я боюсь только Господа Бога да своих капризов. А на вас я смотрю, потому что мне любопытно.

Дункан не улыбнулся, но ее ответ пришелся ему по нраву. Девчонка ничуть его не боялась. А ведь редко кто из мужчин осмеливался перечить графу Родерику. Было что-то такое в его осанке, выражении лица, манере говорить. Дункан знал за собой это качество и беззастенчиво им пользовался.

Спрятав руки за спину, он принялся прохаживаться взад-вперед, по очереди разглядывая каждую из дочерей. Шаги гулко отдавались в пустом зале. Семья Холлингсвортов терпеливо ждала.

— Хорошо, — наконец объявил он. — Я женюсь на вашей дочери, барон. Но только на этой. — Граф остановился напротив Джиллиан.

Беатриса сдавленно вскрикнула.

Остальные сестры хором ахнули.

Лишь Джиллиан не произнесла ни звука. Она с ненавистью смотрела на графа.

— Боже всеблагий! — замахала руками баронесса. — Но это невозможно! Мортон, ты слышал? Объясни его милости, что это совершенно исключено. В подписанном соглашении значится имя Беатрисы. Джиллиан — самая младшая. Ей придется подождать своей очереди. А вы, сэр, должны жениться на Беатрисе!

Барон снова выдернул из-за обшлага платок и вытер лоб.

— Вот-вот, сэр. Это абсолютно невозможно. Мы договаривались с вашими родителями насчет Беатрисы.

Джиллиан сложила руки на груди и громко заявила:

— Не буду я выходить за него замуж. Во-первых, он жених Беатрисы, а во-вторых, я люблю Джейкоба.

— Мортон, объясни же милорду, что он не может жениться на Джиллиан, — взвыла леди Холлингсворт. — Ну скажи ему.

Барон страдальчески скривился.

— Но граф говорит, что он не хочет жениться на Беатрисе, он хочет жениться на Джиллиан, — объяснил он жене, словно Дункан не стоял тут же, прямо перед ними.

Граф улыбнулся. Все Холлингсворты внезапно заговорили, перебивая друг друга. Громче всех кричала баронесса. Беатриса в открытую всхлипывала, слезы ручьями текли у нее по щекам. Одна только Джиллиан не утратила хладнокровия. Да, именно такая жена ему и нужна. Эта подойдет в самый раз.

Немного выждав, граф рявкнул:

— Дамы, сэр, замолчите!

Стало очень тихо, и Дункан вновь овладел ситуацией. Это он умел делать просто виртуозно.

— Сэр, подумайте как следует над моим предложением. Да, мой отец договорился с вами, что я женюсь на вашей старшей дочери. Однако я делаю вам встречное предложение: если вы отдадите мне вашу младшую дочь, я прощу вам весь долг. — Он пожал широченными плечами. — Какая, в сущности, разница? Одна дочь, другая.

— Папа! — воскликнула Джиллиан, и ее темные глаза полыхнули огнем. — Я не стану выходить замуж за жениха Беатрисы! Неужели ты продашь меня ему за деньги?

Барон в отчаянии воззрился на Дункана.

— Ну же, сэр, проявите характер, — развел граф руками. — Вы вправе сами решать, за кого выдать замуж вашу дочь. Я — вполне подходящий жених, а вам этот союз нужен больше, чем мне.

— Но как же Беатриса…

— Не хочу показаться невежливым, сэр, но на вашей старшей дочери жениться я не намерен. Не то чтобы она была мне неприятна, но, к сожалению, она напоминает одну персону, о которой я не желаю вспоминать. Мне нужна рыженькая. Моей невестой должна стать Джиллиан.

Барон заломил руки, посмотрел на жену, потом снова на Дункана.

— Может быть, мы еще обсудим этот вопрос?

Граф нетерпеливо взглянул на часы, висевшие у него на поясе:

— Нет, сэр. Я уже сказал, у меня есть другие дела. Принимайте решение, и покончим с этим.

— Папа, я не согласна!

— Мортон, на тебе ответственность за всю семью, — вступила в разговор баронесса. — Ведь Джиллиан не единственная твоя дочь. Подумай об остальных девочках. Разве сможешь ты найти для них подходящих мужей, если мы разоримся?

Барон посмотрел на Джиллиан, которая, набычившись, уставилась на него в упор.

— Хорошо, милорд, я согласен, — тяжело вздохнул хозяин.

— Но, папа! — ахнула Джиллиан, а Беатриса опять разрыдалась в голос.

Остальные девицы хором запричитали.

Дункан довольно улыбнулся. Слава Богу, переговоры закончены. Теперь можно уезжать — впереди приятный вечер со старым оксфордским другом.

Баронесса выставила всех девиц, кроме Джиллиан, за дверь. Младшая дочь сердито смотрела на Дункана.

— Я хотел бы поговорить со своей суженой наедине, если вы не возражаете, сэр, — сказал Дункан, которому все больше нравилась эта дерзкая девчонка.

Барон снова покосился на жену.

— Это как-то не принято…

— Быстрее, я жду, — грубо поторопил его граф.

— Ничего страшного, — защебетала баронесса. — Ведь вы скоро станете мужем и женой…

Хозяин и хозяйка, поклонившись, попятились к двери.

— Сейчас приготовлю необходимые бумаги, сэр, — угодливо сказал лорд Холлингсворт. — Надо всего лишь заменить имя Беатриса на имя Джиллиан. Много времени это не займет.

Джиллиан проводила отца и мать взглядом, полным презрения. Подлые трусы, думала она. Вы позволили ему запугать вас. Меня принесли в жертву ради денег! Но еще хуже то, что вы пожертвовали Беатрисой.

Граф рассматривал свою невесту, лениво улыбаясь. С каким удовольствием смазала бы она улыбку с его самодовольной физиономии увесистой оплеухой. Ведь совершенно очевидно, что графу на нее наплевать. Он только что разрушил жизнь двух молодых женщин и стоит себе скалится… Подумаешь — какие-то там женщины.

— По-моему, идея выйти за меня замуж вам не по вкусу, — констатировал граф после продолжительной паузы.

— Вы были обручены с Беатрисой, — отрезала Джиллиан. — Она ждала вас столько лет. Все думали, что вы умерли, а она ждала. Потом вы вернулись, отсудили поместье и титул. Беа давно бы уже вышла замуж, если бы не дожидалась вас.

— Ничего, найдется другой жених.

— Может, да, а может, и нет. Она ведь уже не такая юная, и вы отлично это знаете.

Дункан отвернулся и подошел к распахнутой двери, ведущей в сад.

— Зачем же вам понадобилась именно я? — не удержавшись, с любопытством спросила Джиллиан. — Чем вас не устроила Беатриса?

— Она меня боится.

Джиллиан невесело рассмеялась.

— Еще бы! Нацепили на лицо какую-то тряпку, да еще ревете, как медведь!

Дункан обернулся:

— Но вы-то меня не испугались.

На самом деле Джиллиан тоже испугалась. Испугалась его гневного голоса, его властных повадок. А страшнее всего было представить, что может скрываться за этой вуалью. Нет, еще страшнее было странное чувство, которое девушка испытывала, когда смотрела на этого человека. У нее внутри все сжималось, становилось трудно дышать, а ладони покрывались холодным потом.

Джиллиан обхватила себя руками, словно желая защититься от его пронзительного взгляда.

— Отец не заставит меня стать вашей женой.

Дункан ухмыльнулся:

— Еще как заставит. Это его право.

— А как насчет моих прав? — взорвалась Джиллиан. — Я тоже имею право выйти за того, кого люблю, кто будет меня беречь.

Дункан помрачнел.

— У женщины нет никаких прав. Ваш отец решит, что для вас лучше. А потом решать буду я, ваш муж.

Их взгляды встретились, и Джиллиан передернулась.

— Ублюдок, — прошептали ее губы.

Дункан снова улыбнулся:

— И потом, с чего вы взяли, что я буду плохо о вас заботиться? Ведь вы совсем меня не знаете. Уверяю вас, что лучшего мужа, чем я, вам не найти.

— Я уже достаточно на вас насмотрелась. Мне ясно, что мы друг другу не пара. Вы загнали в угол моего отца, вы оскорбили мою сестру.

— Ваш отец не должен был позволять загонять себя в угол. Когда у нас с вами будут дети, дорогая, никто не заставит меня насильно выдавать их замуж. Что же касается вашей сестры, я не хотел ее оскорбить. Но жениться на ней было бы ошибкой. Я это сразу почувствовал.

Джиллиан не знала, что на это возразить. Разумеется, граф был совершенно прав.

Согласно английскому законодательству жизнью женщины распоряжался сначала отец, а позднее муж. У женщины не было абсолютно никаких прав — лишь те, которые предоставит ей мужчина по собственному желанию. Джиллиан с неприязнью смотрела на этого жуткого типа с лицом, завешенным вуалью.

— Я не буду вашей женой, — процедила девушка сквозь зубы.

Ей стало еще страшнее, чем прежде. Граф хочет подчинить ее своей власти — это было явственно написано в его взоре. Он хочет, чтобы она всецело принадлежала ему.

— Не будет этого! — повысила она голос. — Я сбегу, и вы никогда меня не найдете!

Дункан вздрогнул, эти слова пробудили в нем давние, болезненные воспоминания…

Сначала он ощутил запах, преследовавший его все эти годы. Это был запах ужаса — пахло паленым деревом и еще свежей кровью. К этим страшным запахам примешивался аромат яблок и корицы — в печи с утра стояли яблочные пироги.

Дункан как наяву услышал рев забиваемой скотины, пронзительный крик младшей сестры. Мальчик сидел под столом, зажмурившись от ужаса.

В панике граф закрыл глаза руками, мысленно повторяя: «Не бросай меня, не бросай…»

— Что с вами, милорд? — донесся откуда-то издалека встревоженный женский голос.

Дункан тряхнул головой, отогнал страшную картину. Смутившись, посмотрел на Джиллиан и увидел, что она обеспокоенно нахмурилась.

— Вам нехорошо, сэр? Может быть, позвать отца?

— Не говорите глупостей, — сердито буркнул Дункан, разозлившись на себя. Он схватил Джиллиан за руку и грубо сказал: — Идемте-ка к вашему отцу, подпишем бумаги. До свадьбы вы будете жить у меня. — Он поволок упирающуюся девушку за собой. — Оттуда, милейшая Джиллиан, вам сбежать не удастся.