Предвестник (ЛП)

взглядом.

Когда воцарилась тишина, Каэл кивнул. И ушел.

Роланд хотел пойти за ним, но старейшины остановили его.

- У нас проблемы с припасами, - сказал Брокк. – Припасов не хватит на зиму. Этом

утром твои люди принесли вполовину меньше, чем до этого, этого не хватит, чтобы

наполнить котлы. У тебя есть ответ?

- Я не провидец, но, видимо, это связано с тем, что лучший создатель ловушек в

Тиннарке теперь не может ходить в леса.

Неприятная тишина заставила Каэла поднять голову выше, пока он шел к двери, но

он все равно чувствовал себя так, словно его приговорили к смерти.

Все онемело: от пяток до макушки. Он не чувствовал ветерок, пока шел по Залу, не

чувствовал грубое дерево тяжелых дверей, открывая их. Когда он увидел Марка на дороге

с чем-то в мясистой руке, он даже не замедлился.

- Прочь из нашей деревни, Луколом! – сказал он и бросил.

Буря ночи превратила землю в грязь. Следы на грязи были наполнены водой. Грязь

была хорошим оружием.

Горсть грязи прилетела в его голову, шлепок оглушил его. Камешки порезали лицо.

Земля оказалась во рту, он пошатнулся и попытался выплюнуть грязь, но еще одна горсть

попала по его уху.

Он услышал голос Лэмота, заглушенный грязью:

- Прочь, Луколом!

Вскоре грязь облепила его со всех сторон. Он слышал злые вопли жителей, они

ругали его и бросали:

- Полукровка!

- Луколом!

- Признак неудачи!

- Убирайся!

Грязь ранила хуже их слов, и хотя он чувствовал, как царапины наливаются кровью,

он шел дальше. Он опустил голову, но не собирался радовать их побегом, даже если из-за

этого мог потерять ухо или глаз.

Он не будет больше убегать.

Они перестали преследовать его в паре ярдов от больницы. Шум толпы привлек на

порог Амоса, и, увидев его, жители тут же ушли.

- Свиньи, - крикнул он им. – Ох, я вам задам еще… что ты делаешь? Ты запачкаешь

мне всю больницу!

- Я возьму пару вещей и больше не буду вам мешать, - сказал Каэл, пройдя мимо

него. Он схватил с пола пустой мешок и начал наполнять бинтами и склянками с травами.

Несколько пациентов повернули окровавленные голову, некоторые с любопытством

смотрели на него подбитыми глазами, но он не обращал внимания.

Амос следовал за ним.

- И как это понимать?

- Я ухожу.

Каэлу не нужно было оглядываться, чтобы понять, что рот Амоса широко раскрыт.

- Но ты не можешь… Ты нужен мне здесь. Нужен ей.

Последнее он сказал тихо, чтобы не слышали остальные. Каэл поискал взглядом свой

охотничий нож и увидел закрытую дверь кабинета Амоса. Они решили пока что держать

раненую девушку там. Ее жар прошел, но она все еще спала. Весь Тиннарк собрался бы

тут, поглазеть на нее, если бы она лежала на виду. Так что они решили держать ее под

замком, пока она не проснется.

- А если я не смогу ее спасти? – продолжил Амос. – А если только ты можешь…

- Значит, все плохо. Я не хочу быть пленником до конца жизни. Ни для кого, -

парировал Каэл и отчасти не врал.

Но голосок в голове тут же добавил:

«Если уйдешь, - сказал он, - она может умереть. Ты всегда говорил о смелости, так

почему бы не совершить смелый поступок?».

Он не знал, как этот голосок смог сдержать поток гнева, который почти мог

высушить грязь на его коже. Но голос сдавливал гнев, пока тот не стал таким маленьким,

что влез бы в его карман. Он подумал об историях в «Атласе», о рыцарях и воинах,

которым приходилось делать то, что не хотелось: сэр Гориган, Скарн, Сезеран Райт…

Все они жертвовали, чаще всего умирали. Если бы плохо было Брокку, Марку или

Лэмоту, он бы тут же ушел из Тиннарка. Но это было другим. Это была девушка-путница,

которая могла не заслуживать смерти.

- Помоги вернуть ее, - попросил Амос, глядя на борьбу эмоций на его лице. – Как

только она исцелится, можешь уйти. Может, не придется даже ждать схода снега.

- Хорошо, - Каэл бросил мешок на ближайший стол и пошел очищать одежду от

грязи. Хоть ему не хотелось оставаться, он не мог приговаривать к смерти невинную

девушку.

«Но только до весны», - сказал он себе. Когда растает снег, он точно покинет

Тиннарк.

* * *

Следующий месяц был пыткой. Старейшины не пускали Каэла в Зал, значит, ему

должны были приносить еду. Когда он открыл дверь первым утром, то с удивлением

увидел охотника с его завтраком.

Мужчина пытался скрыть смех за кашлем, так что Каэл осторожно зачерпнул ложкой

еду. Рядом с малиной и мясом черепахи там было что-то черное. Черное, размером с

камешки, и когда он ткнул ложкой, один такой камешек развалился, подтвердив его

худшие подозрения. Отходы оленя.

Он не позавтракал.

Марк принес обед, и таких «камешков» в бульоне было еще больше.

- Уверен, старейшины не против такой еды для тебя, - его сапоги хлюпали, когда он

уходил.

Каэл не рассказал об этом Амосу. Он жевал травы, чтобы живот не урчал так громко,

и пытался занять себя. Когда он приговорил себя к медленно смерти от голода, ужин ему

принес Роланд.

- Надеюсь, ты знаешь, что причинил себе проблемы, вылив еду на Марка, - сказал он,

отдав миску.

Каэлу было все равно, что там за рыба и бульон, он выпил все тут же.

- Не переживай, твой я взял из чистого котла.

Он подавился.

- Чистого котла?

- Ага, твой дед положил в остальные черный корень.

Еда чуть не полезла у него через нос. Порошок из черного корня помогал с желудком.

Но если насыпать больше щепотки, человек проведет ночь, не разгибаясь. Зная Амоса, он

насыпал куда больше щепотки.

- Он постарался, но он сказал, что все обвинят качество еды, - Роланд опустил мешок

на пол и принялся рыться в нем. Когда он что-то нашел, он оглянулся через плечо, а потом

вытащил.

- Вот.

В его руке был лук. Простой и короткий, потрепанный и сделанный из тиса.

- Роланд, я не могу…

- Конечно, можешь. То, чего старейшины не знают, не убьет их. А лучше пусть убьет,

- он улыбнулся и протянул лук. – Бери. Это моего прадедушки, он брал его с собой в

долины, когда его гнали люди короля. Я заменил тетиву и подправил, но дерево должно

хорошо гнуться.

Каэл все-таки взял. Лук был крепким, хорошо лег в руку. На дереве были зарубки,

похожие на ступеньки. Он улыбнулся, увидев их.

Предки Роланда были бандитами: дикарями, грабящими деревни Великого леса. Хотя

он мало об этом говорил, Каэл узнал приметы из рисунков в «Атласе». Вырезанная

полоска означала, что его прадед убил врага. Вырезанный Х означал, что он забрал голову,

как сувенир.

Было забавно думать, что такой человек, как Роланд, был родом из такой

кровожадной семьи. И Каэл был удивлен тому, как хорошо был сделан лук. Он натянул

тетиву, и она легко послушалась.

- Это лучше, чем ходить со сломанным, да? – Роланд смотрел на него и нахмурился. –

Я хотел отдать его Тэду, но…

Но его убили.

Оба сына Роланда были охотниками. Тэд был старшим, Хэммон – младшим. Их убил

один медведь, чудовище семи футов ростом с зубами размером с палец. Сердце Роланда

разбилось, когда он обнаружил их обглоданные тела, но он не плакал. Вместо этого он

больше трех лет выслеживал зверя в лесу, ждал идеального момента. А потом пронзил

сердце медведя стрелой.

Роланд позже сказал, что думал, что сил ему придал зверь внутри него. Он верил, что

люди раньше знали леса так же хорошо, как животные, и немного дикого духа в каждом

осталось. И пока медведь умирал, он увидел кровь и, не управляя собой, набросился на

него.

Он выхватил кинжал и в ярости отрезал медведю голову, пока тот еще был жив. А

потом гнев угас, и он рухнул, понял, что зверь растерзал его спину.

Амос исцелил его, спустя месяцы он снова смог ходить, но красно-белые полосы

остались. Он показал Каэлу их один раз, потому что тот просил, и ему стало не по себе,

ведь шрамов там было больше, чем кожи.

Голова медведя была насажена на кол во дворе Роланда. Хотя мех уже пропал, кость

побелела, Роланд плевал на череп каждый раз, приходя домой. Он говорил, что мог

плевать на него тысячу лет каждый день, но это не сравняет счеты.

- Если Тэд не может его получить, то ты должен. У мужчины должно быть средство

защиты, - Роланд вытащил колчан и отдал Каэлу. Там было так много стрел, что он не

знал, как вытащить одну. – Ага, это твое, - сказал Роланд и улыбнулся. – Тем более, когда я

так близок к…

- Не хочу думать об этом, - сказал Каэл. В сердце выросла стена от одной мысли об

этом. – Вы не можете остаться с нами? Мы позаботимся о вас.

Роланд рассмеялся и шлепнул по коленам.

- Знаю, ты бы продержал меня живым дольше, чем я. Нет, я хочу смерти в лесу. Знаю,

ты не согласен, но я этого хочу.

В ранние дни Тиннарка мужчины, которым возраст не позволял обеспечивать

деревню, часто выбирали смерть, а не жизнь. Они брали лук и стрелы и уходили в лес,

готовые принять любую смерть, уготованную им горами. Они звали это смертью в лесу.

Но это было давно. Теперь в Тиннарке был целитель, были полные котлы еды. Не

было причины уходить умирать. Но Роланд отказывался слушать.

- Поищем, куда это спрятать, - быстро сказал он, взглянув на Каэла. – Здесь должна

где-то быть выбившаяся половица.

Они нашли такую под кроватью и спрятали лук и колчан в яму под ней.

- Спасибо…

- Не стоит, - Роланд надел капюшон плаща и приготовился уходить. – Амос сказал,

что ты уходишь весной, и я подумал, что тебе понадобится лук. Спокойной ночи.

* * *

Рано утром наступил День последних листьев, когда старейшины вышли наружу и

сообщили, что все деревья в округе облетели. Днем воздух остался холодным, а тучи стали

зловеще-серыми.

Роланд пришел поздно с ужином, его плащ закоченел, а борода была в инее.

- Плохо дело, парень, - сказал он, поставив еду на стол.

Он принес две миски: одну Каэлу, другую девушке, отказывающейся просыпаться.

Миски были холодными, и он высыпал мутное содержимое в котел и поставил на огонь.

Он был привязан к больнице, и Амос дал ему задание кормить девушку по вечерам, вливая

ей ложной бульон в горло. Это было скучно, и у него заканчивалось терпение.

- Почему? – сказал он, помешивая содержимое котла.

- Я оставил утром подношение в привычном месте. Но, когда проверил, оно

оставалось там, - глаза Роланда расширились. – Никто не попробовал и кусочка.

Понимаешь, что это плохой знак?

Еще одной причиной ненависти людей Тиннарка к Каэлу было то, что в год его

рождения в лесу появился монстр. Он оставлял вокруг деревни скелеты оленей,

обглоданные начисто, с целыми костями. Скелеты выглядели идеально.

Охотники решили, что чудовище пришло с вершины. Все знали, что на вершинах гор

живут монстры, а живущие там люди часто сгоняли их вниз. Старейшины хотели убить

чудище, пока оно не начало есть людей, но Роланд не думал, что оно хочет навредить им.

И он убил оленя и оставил в миле от Тиннарка.

- Если это чудище разумно, - сказал он, - оно поймет, что мы не хотим, чтобы оно

охотилось на наших землях.

На следующее утро люди отправились проверять подношение и обнаружили его

обглоданным тем же странным способом. После этого скелеты перестали появляться, и

Роланд традиционно оставлял оленя для монстра каждый год в День последних листьев.

- Как думаете, что это значит? – спросил Каэл, борясь с комками мяса, пытающимися

прилипнуть ко дну котла.

Роланд пожал плечами.

- Без понятия. Но это не к добру, это точно. Может, чудовище больше нам не верит.

- Может, оно вернулось на вершину.

- Может… - Роланд посмотрел на огонь, горящие угли отражались в его темных

глазах. – Прошлой ночью, Каэл, мне приснился сон. Плохой сон.

- О чем?

- О волках, - сказал он едва слышно, - с железными зубами. Они рвали нас на куски,

пожирали всю деревню.

Холодок пробежал по рукам Каэла. Некоторые сны Роланда были ничем, но

некоторые сбывались. Каэл подозревал, что в его роду были провидцы.

- Может, это просто сон, - сказал он, желая убедить в первую очередь себя.

Улыбка Роланда не прогнала тревогу в глазах.

- Ага, наверное, - он напрягся. – Мне нужно вернуться в Зал. Пока я не ушел, у тебя

нет запасного плаща? Амос говорит, снега не будет, но я знаю, что он близко. Я чувствую

это суставами.

Каэл подавил улыбку и бросил ему плащ. Они всегда спорили насчет первого снега.

Пока все в деревне заламывали в тревоге руки, Амос и Роланд спорили из-за этого.

Когда он ушел, Каэл еще несколько раз помешал содержимое и пошел проверить

девушку. Они были одни в больнице этой ночью, что значило, что он мог болтать без

проблем.

Они поставили ее кровать между стеной и краем стола Амоса. Если постараться,

Каэл мог втиснуться в кресло у ее головы. Амос отметил, что жители низин не привыкли к

холоду, так что, хоть ее кожа была теплой, ее укрыли горой одеял.

- Еда будет готова через пару минут, - сказал он, сев. Он знал, что она его не слышит,

но все равно было приятно говорить с кем-то своего возраста.

Ее лицо было гладким во сне, полные губы почти улыбались. Хотел бы он знать, что

ей снилось. Какие сны у жителей низин? Наверное, хорошие. Вряд ли ей снились волки

или рвущий ее на куски медведь. Вряд ли у нее вообще были кошмары.

- Хочешь послушать историю, пока мы ждем? – он вытащил «Атлас» из кармана и

открыл на случайной странице. – «Неумирающий Скарн», одна из любимых…

Он читал долго, вскоре в комнату донесся запах горящего мяса. Выругавшись, он

бросился спасать еду, но было поздно.

Три дюйма рагу подгорели на дне, он зачерпнул ложку того, что еще было жидким, и

скривился от ужасного запаха. Может, если добавить немного воды и трав…

Его тело поняло раньше, чем он сам. Ложка застыла на пути к губам, зубы

сомкнулись. Уши улавливали все мелкие звуки: свист ветра, шорох веток деревьев о

крышу, стоны стен вокруг него. От шума его сердце колотилось быстрее, но другое

ощущение чуть не заставило его остановиться.

Кто-то стоял за ним. Следил. Ждал.

И он был уверен, что этот кто-то хотел ему навредить.