Преследуя судьбу

Тридцатая глава. Ноа

Я лежу в постели, глядя в потолок, и думаю о вчерашнем вечере — о своих поступках и о том, что все в моей жизни полностью испорчено.

Поскольку Кейт ушла, улетев красным рейсом в Нью-Йорк, я погряз в собственной жалости к себе, пытаясь определить, где именно все это испортилось. Вот почему мне нужна Кейт в моей жизни — ее многолетняя мудрость помогла бы мне разобраться в том, что творится в моей голове.

Наш офис сегодня закрыт на дезинфекцию. Хейден получил звонок рано утром о проблеме с грызунами и немедленно оповестил всех. Я приветствую перерыв, и во время разговора Хейден чувствует именно это. Он отлично умеет давать советы, объясняя, как они с Пресли сошлись после довольно сложного союза. Затем он говорит мне, что Джинджер — отличная девушка, и чтобы я по возможности вернулся за добавкой.

Я не пришел даже за первой. Отказался от нее после того, как она отвезла меня к себе домой, где был полный бардак. Извините, «помойка» было бы более уместно. Какая гребаная трата времени.

Мне нужен был отскок, но и с этим я не справился.

Я не знаю, как обрести контроль над своей жизнью. И нет ничего более разочаровывающего, чем потеря власти — неспособность мыслить здраво и двигаться дальше.

Я знаю только одно — мне по-прежнему чертовски больно.

И как бы я ни старался, я не могу перестать представлять себе Морган и ее мужа, спящих в одной постели, воображать, как его руки блуждают по ее телу, пока она спит. Каждый раз, когда это видение всплывает в моей голове, мне хочется ударить кулаком в стену и направить боль в другое место.

Дверь со скрипом открывается, и я ожидаю увидеть одну из девочек, стоящих снаружи, но вместо этого я поднимаю глаза и вижу Морган. Хотя мое зрение испорчено только красным цветом, ее красота проникает сквозь него и заставляет меня затаить дыхание. Черт, я ненавижу то, что она заставляет меня чувствовать себя так, словно какая-то суперсила управляет моими эмоциями.

На ней белое платье с красными туфлями на каблуках, а ее волосы собраны в пучок. Я чувствую себя незащищенным, лежа здесь в одних боксерах. Какого хрена она здесь делает?

— Чарли, впустила меня, — говорит она, стоя у изножья кровати, — Она только что ушла с девочками.

— Что ты здесь делаешь? Разве ты не должна быть со своим мужем и сыном?

— Ноа, пожалуйста, не думаешь ли ты, что после того, как ты сбежал с какой-то незнакомой женщиной, я заслуживаю хотя бы возможности объясниться? Мне так же больно, как и тебе.

Я сижу, скрестив руки на груди. Не исправляя ее предположение о моих действиях прошлой ночью, я продолжал вести себя холодно по отношению к ней, позволяя своему гневу быть видимым. Морган садится на край кровати, сохраняя дистанцию. Возможно, она этого не чувствует, но мои желания на пределе, потому что я чертовски скучаю по ней, и она слишком близко, чтобы я мог здраво мыслить.

— Мы с Уайаттом познакомились сразу после окончания колледжа. Это была праздничная поездка в Вегас, которая пошла ужасно неправильно. Мой друг был под действием наркотиков, а я была слишком занята, чтобы напиться.

Она теребит руками край одеяла, тщательно пересказывая свою историю: — Уайатт нашел ее, и, короче говоря, мы начали встречаться. Однажды ночью, совершенно неожиданно, мы оба решили пожениться. Я действительно любила его.

Меня убивает, когда я слышу это. От этого гребаного слова у меня голова идет кругом. Я прикусываю язык, позволяя ей закончить.

— Мы встречались всего шесть недель, прежде чем связать себя узами брака. Мой отец был в ярости, — рассказывает она, — Через два месяца после свадьбы бывшая Уайатт объявила, что беременна. Я знала, что не могу вернуться к своей старой жизни, состоящей из выпивки и вечеринок. Мое деструктивное поведение началось в тот момент, когда умерла моя мама, и я не знала, как с этим справиться. Я не была похожа на Скарлетт. Она знала, как справиться со своими эмоциями и жить дальше. Я держала их в бутылке, а потом трахалась с парнями, как будто они выходят из моды.

— Уайатт умолял меня остаться, и я осталась. Родился Майкл, и я влюбилась в него. Он не был моим, но он был в нашем доме каждую вторую неделю. Со временем я стала относиться к нему как к родному.

На этот раз я открыла рот без колебаний: — Я не понимаю, как ты можешь любить ребенка, который принадлежит бывшей твоего мужа. И он, блядь, изменял тебе.

— Да, вроде как изменил. Они переспали через несколько дней после того, как мы с ним сошлись. На тот момент я не очень-то вкладывалась в отношения. Я была увлечена физической стороной.

Ай. Если это не укололо меня прямо в сердце. Ты, наверное, заслужил это за то, что ты бессердечный ублюдок.

— Точно, — говорю я с сарказмом, — Значит, тебе можно трахаться с кем-то, потому что он это сделал?

— Это то, что ты думаешь, Ной? Я не ожидала, что это произойдет, особенно с тобой.

— А я не ожидал, что это случится, особенно с тобой, — отвечаю я. Мы оба молчим, и только шум ветра в окно эхом разносится по комнате. Что теперь? Как мне остановить свою растущую потребность прикоснуться к ней? То, что она находится здесь, в этой комнате, вызывает у меня яростное возбуждение, и я ненавижу ее за это.

— Ной, когда я впервые увидела тебя, все, чего я хотела, это трахнуть тебя. Вот и все. Ты сделал со мной что-то такое, чего я просто не могла понять. Мое тело предало меня на стольких уровнях. Я бы с радостью просто трахнул тебя без всяких условий. И да… ты был отскоком. Я покончила со своим браком, и ты был на моем радаре.

Я не знаю, заводиться мне или беситься. И все же, я быстро осуждаю ее за то, что она хочет только этого. Лицемерка, считающая, что это нормально для меня делать это, но не для нее, для мужчин спать с кем попало, но не с женщинами.

— Я не хотела испытывать к тебе чувства. Я отговорил себя в тот момент, когда почувствовала, что они закрадываются. Я даже не так давно тебя знаю, но ты сделал со мной что-то такое, что я не смогу изменить, даже если захочу.

Больше не осталось слов. Мне нужно быть внутри нее, потому что это чувство поглощает меня, и ничто в этом мире сейчас не имеет значения, все суждения в сторону. Я наклоняюсь вперед и притягиваю ее тело к себе, прижимая ее к себе.

— Я собираюсь трахнуть тебя, — шепчу я ей на ухо. — Потому что я не знаю, что еще делать. Потому что я схожу с ума рядом с тобой, и ты делаешь мне так больно.

К черту прелюдию.

Я сдвигаю боксеры к середине бедер — достаточно, чтобы обнажить член, — и стаскиваю ее платье. Ее трусики, белые и тонкие кружевные, отодвигаются в сторону. Запах ее возбуждения дразнит меня, и без предупреждения я сильно вгоняю член в ее киску, наблюдая, как она выгибается назад и стонет в пустой комнате.

Ее ногти впиваются мне в спину. Легкая боль только заставляет меня сильнее входить в нее, овладевая ею, как будто она всегда принадлежала только мне. Желание взорваться так близко к краю, что я вынужден закрыть глаза и взять себя в руки. Когда я открываю их, ее голубые лужи вожделения проникают в меня.

Я влюбляюсь в нее так, как никогда не думал, что это возможно.

И я не знаю, как освободиться от ее чар.

Я быстро вытаскиваю себя и переворачиваю ее, отчаянно пытаясь не смотреть ей в глаза, лишая этот момент любых эмоций, кроме похоти.

Она трется задницей о мой член, дразня меня без устали: — Ты можешь отгородиться от меня, забыть о моем существовании. Но знай… — она делает паузу, переводя дыхание, — я собираюсь сделать своей миссией напомнить тебе, что я эгоистка. Я беру то, что хочу, как и ты.

Поскольку мой разум уже сошел с ума и не соображает, я не совсем уверен, что понимаю, пока она не ухватилась за мой член и не стала тереться им о него. Влажные капли с ее киски только способствуют идеальному входу, и одним быстрым и чувственным движением она направляет меня внутрь, пока я снова не усаживаюсь в нее поудобнее.

Я кончаю.

Я мог бы легко трахать ее жестко, пока не кончу, но я хочу насладиться этим моментом, используя свои колени, чтобы раздвинуть ее ноги пошире. Вид сверху захватывает дух, ее задница обнажена, и я наблюдаю, как мой член скользит так легко. Моя ладонь дергается, потирая ее кожу вверх и вниз, пока я не захватываю все, что могу, и шлепаю ладонью по ее щеке, создавая громкий взрыв.

Она умоляет меня ударить ее сильнее, и я делаю это, прикусив нижнюю губу, так как желание почти невозможно игнорировать. Мне приходится остановиться на мгновение и приготовиться к финалу.

Вытаскиваю член, и ее стон становится глубже из-за потери контакта. Переворачивая ее, я замираю от того, как ее тело реагирует на меня. Ее кожа покраснела от того, где я был, и на ее губах играет грязная улыбка, пока она ждет, когда я снова войду в нее.

Я стою на коленях над ней, пока она невинно лежит подо мной. Моя рука перемещается к моему стволу, задерживаясь на нем, пока я глажу себя, не желая разрывать зрительный контакт с ней. То, как реагирует ее тело, — прекрасное зрелище: соски под кружевным лифчиком, грудь вздымается и опускается в такт моим ударам. Стоны, вырывающиеся из ее маленького ротика, умоляют меня войти в нее снова, но на этот раз я хочу все.

Прижав ее бедра, я широко раздвигаю ее ноги. Она не останавливает меня — она поощряет меня зарыться глубоко внутрь нее. Кончик моего члена оседает у ее входа, нетерпеливая часть меня не замедляется, входя в нее довольно быстро. Она стонет, ее мышцы заметно напрягаются. Ее шея обнажена, готовая к тому, чтобы я провел языком по ее коже.

Она полностью в моей власти, мое тело глубоко проникает в нее синхронно с ее стонами. Я чувствую запах ее киски — она полностью пропитана. И каждый раз, когда мое тело соприкасается с ее клитором, звуки ее влажного возбуждения эхом отдаются между нами.

Морган предупреждает меня, что не может сдерживаться. Потянувшись к изголовью, она прижимается к нему и приподнимает бедра, чтобы я вошел в нее глубже. Входя и выходя, ее глаза умоляют меня трахнуть ее еще глубже.

— Вот что делает твое тело, когда я трахаю тебя, — говорю я ей, просовывая пальцы дальше в ее рот и наблюдая, как ее широко раскрытые глаза слезятся от отчаяния.

Я вытаскиваю их, и вскоре за этим следует ее вздох.

Она двигает рукой вниз и поглаживает свой клитор: — Я готова, а когда ты будешь?

Снова раздвигая ее, я наблюдаю, как мой член медленно входит и выходит, наслаждаясь каждым толчком. Огонь в моем животе начинает разгораться, ноги подрагивают в унисон. Я немного увеличиваю темп, переключая свое внимание на ее мокрые пальцы, которые в диком исступлении теребят ее киску.

Несколько секунд спустя она издает громкий стон, прикусив губу, так как ее лицо становится совершенно красным. Вокруг моего члена она дергается, и ее оргазм разрывает меня. Огонь разгорается, и мое тело выходит из-под контроля, каждый дюйм находится в эйфорическом состоянии, пока я задерживаю дыхание. Безвольно, все мое тело подается вперед, рушась на нее.

Наши груди бьются друг о друга, дыхание неровное, мы оба глотаем воздух.

Мы молчим, и я продолжаю оставаться внутри нее, никогда не желая вынимать себя. И тогда я требую того, что должен был сделать с самого начала.

— Я не собираюсь делить тебя, несмотря на обстоятельства. Я тоже эгоист. Оставь его сейчас же, — требую я, почти угрожая ей.

— Все не так черно-бело, Ной, — она извивается всем телом, но я наваливаюсь на нее всем своим весом, не позволяя ей вырваться.

— Или они, или я.

— Ты ставишь мне ультиматум?

— Да, — говорю я уверенно.

— Ты не понимаешь, Ной. У тебя нет ребенка. Я не могу отказаться от него.

Огонь в моих глазах отражает ее. Ярость, возвращающаяся на одном дыхании, что я не могу ее переубедить: — Он не твой ребенок.

— Нет, не мой. Но я была в его жизни со дня его рождения. Он не такой, как все остальные дети. Я пыталась объяснить тебе это, но ты не слушаешь.

— Потому что это звучит как оправдание. Каждый ребенок будет чувствовать себя виноватым, если его семья распадается. Ты просто не хочешь двигаться дальше, — говорю я ей, вражда загоняет меня все дальше и дальше, возможно, до точки невозврата, — И какого хрена тебе нужно спать в одной постели с мужем, а? Держу пари, ты все еще трахаешься с ним или, по крайней мере, позволяешь ему доставить тебе удовольствие.

— Пошел ты, — почти выплевывает она, — Ты даже не представляешь, на какие жертвы я пошла ради Майкла. И я бы сделала это снова и снова, потому что он заслуживает не меньшего. Я не просила о пасынке с особыми потребностями, но я его получила и ни за что на свете не променяла бы его.

— Ну, меняй. Как я уже сказал: или они, или я, — поспешно требую я.

— Ты, гребаный урод, отвали от меня, — кричит она, толкая меня грудью вперед, — Может, мне стоит попросить тебя порвать связь с Кейт? Каково это, а?

Ее ревность к Кейт все еще забавляет меня. Между нами никогда ничего не будет, Кейт ясно дала это понять.

Но Морган должна принадлежать мне.

Как одержимый влюбленный мужчина, я снова становлюсь твердым, и без предупреждения вхожу в ее киску. Наверное, я не должен этого делать, но мне плевать. Я хватаю ее за руки, контролируя ее отчаянную потребность оттолкнуть меня, используя свои бедра, чтобы трахнуть ее в этот раз, потому что ревность доводит меня до грани безумия.

Подо мной она ругается на меня, чтобы я слез с нее, но я игнорирую ее угрозы. Ее тело говорит совсем другое. Ее соски напрягаются под моими прикосновениями, ее зубы сжимаются каждый раз, когда мой член входит глубже. Покачивая головой вперед-назад, я хочу, чтобы она заткнулась, потому что она принадлежит мне и никому другому.

— Ты гребаный мудак! — кричит она между стонами.

Моя рука движется к ее рту, закрывая его, пока я беру то, что принадлежит мне. И одним рывком я снова освободился.

Мое сердце бьется неровно. Мое зрение слегка ухудшается, пока я пытаюсь взять себя в руки. Мой член так чувствителен, стенки ее киски сжимаются и заставляют меня слегка подпрыгивать. Я открываю глаза и вижу, что она смотрит на меня с яростью. Она снова толкает меня, и на этот раз я отстраняюсь и падаю на кровать рядом с ней. Она быстро отходит, хватая платье и прикрывая грудь.

— Пошел ты, — кричит она, — Ты не можешь просто войти в меня, думая, что я тебе принадлежу.

Я слишком устал, чтобы бороться с ней, продолжая лежать и смотреть в потолок. Но что-то в моем измученном мозгу говорит мне, что это еще не конец.

— О, это верно, — говорю я, — Только твой муж может это сделать.

Пар валит из ее ушей, пока она мчится, чтобы одеться, одним быстрым движением перекидывая платье через голову: — И подумать только, я собиралась сказать тебе, что люблю тебя, — брызжет она слюной, на мгновение потеряв дар речи, — Я должна приберечь слова для кого-то, кому действительно не плевать. Тому, кто любит меня в ответ.

И с этими словами, сказанными громко и четко, она выходит из комнаты, оставляя меня только с моими мыслями.

Любовь.

Слово из четырех букв, которое разрушило мою жизнь.