Прикосновение хаоса

12

РЕН

— Как ты себя чувствуешь сегодня, Рен? — спрашивает доктор Стоун через железную решетку, прежде чем быстро продолжить: — Я ведь с Реном разговариваю, верно? — На ней ее обычный деловой повседневный костюм терапевта, но сегодня ее волосы распущены, а не собраны в пучок.

— Да, это я, — подтверждаю я, когда сажусь и устраиваюсь поудобнее на своей койке. По крайней мере, настолько удобно, насколько это возможно.

— Насколько тебе известно, Ривер появлялся с тех пор, как ты здесь? — Она оглядывает маленькую камеру предварительного заключения, в которой я сейчас нахожусь.

— Нет.

— Интересно, — бормочет она с легким удивлением, прежде чем записать что-то в своем блокноте.

— Вы, кажется, ошеломлены этим. Как так?

— У тебя очень развита интуиция. — Она улыбается, нахмурив брови, как будто раздумывает, не рассказать ли мне что-нибудь. — Ну, если я буду честна, из того немногого, что я знаю, кажется, что Ривер появляется в стрессовых ситуациях, и для большинства людей заключение в камере было бы пусковым обстоятельством.

Теперь моя очередь улыбаться.

— Хотите верьте, хотите нет, но я расслабился за очень долгое время. — Я понимаю, что нормальным людям это трудно понять, но я не нормальный. — До того, как Ксандер нашел меня, я был в бегах… от него. Теперь, когда я здесь и знаю, что он решил не убивать меня, непосредственной опасности нет.

Я задаюсь вопросом, не сказал ли я слишком много, но я также знаю, что Ксандер должен платить ей достаточно, чтобы сохранить все в тайне.

Доктор Стоун прочищает горло, прежде чем прошептать:

— Ты не боишься, что он что-нибудь с тобой сделает? — Она вдруг начинает нервничать, как будто опасается, что переступила невидимую границу.

— Если бы он хотел причинить мне боль, он бы уже сделал это. Он держит меня здесь только для того, чтобы держать подальше от своей дочери. И я не виню его, зная то, что знаю сейчас. Пока я не смогу контролировать Ривера, я не хочу находиться рядом со Скарлет.

— Ты беспокоишься о ней?

— Да. Риверу она не нравится, и я боюсь, что он причинит ей боль.

— Он причинял ей боль раньше?

— Не физически… по крайней мере, я так не думаю.

— И что ты думаешь по этому поводу?

— Сначала я злился на него, но теперь мне приходится смириться с осознанием того, что я — это он. — Я так сильно хочу поговорить со Скарлет. Мне нужно знать, что именно я сказал ей, когда был Ривером. Что я сделал своему ангелу?

— Я не хочу, чтобы ты чувствовал вину за то, что делаешь, когда ты Ривер. Ты еще не можешь контролировать эту часть себя.

— Но Ривер — это часть меня, поэтому, если я причинял ей боль, она смотрела мне в глаза, когда я это делал. Это я наговорил ей обидных вещей.

— Скарлет, кажется, не держит на тебя зла, да и ты не должен. Есть другие, более важные моменты, с которыми тебе нужно разобраться прямо сейчас.

Поставив локти на колени, я слегка наклоняюсь вперед.

— И что бы это могло быть?

— Нам нужно докопаться до сути твоей травмы. Нам нужно вернуться к тому, с чего все началось.

— Это будет проблемой, потому что я ничего не помню.

— Расскажи мне, что ты помнишь из своего детства. До того, как тебя усыновили.

Я делаю глубокий вдох и выпрямляю спину. Это не то, что мне нравится вспоминать. Я мало что помню о «Безопасном убежище», но то, что я помню, не очень хорошо.

— Были только моя сестра Луна и я. У нас не было родителей. Мы жили в этом комплексе с людьми, которых не знали. Людьми, которым было наплевать на нас.

— Они причинили тебе боль?

— Телесные наказания были обычным явлением, да. — Я никогда не забуду острую боль от ремня на спине или звук, который издавал хлыст, рассекая мою кожу. — Через некоторое время я к этому привык.

— То, что ты к чему-то привык, не делает это менее болезненным, — говорит доктор Стоун, ее голос полон эмоций. Ей жаль меня, и я ненавижу это. Она должна испытывать жалость к людям, которых я собираюсь убить.

Я пожимаю плечами.

— Я справился с болью.

Она не выглядит убежденной.

— Я бы хотела проделать с тобой небольшое упражнение, если ты готов к этому. Немного поработать с внутренним ребенком, но только если тебе удобно. Если ты почувствуешь, что в любой момент не сможешь с этим справиться, просто дай мне знать, и мы остановимся.

— Конечно, — соглашаюсь я. — Я попробую.

— Великолепно, — доктор Стоун взволнованно хлопает в ладоши. — Почему бы тебе не лечь и не устроиться поудобнее? Закрой глаза и сделай несколько глубоких вдохов.

Я делаю, как было предложено, и ложусь обратно на свою койку, закрываю глаза и делаю несколько успокаивающих вдохов.

— Теперь я хочу, чтобы ты представил, что находишься где-то, где чувствуешь себя в безопасности.

Мои мысли возвращаются к дому моих родителей. Первое место, где я чувствовал себя в безопасности и меня любили. В отличие от "Безопасного убежица", приемные родители никогда не поднимали на нас руку. Мне не нужно было защищать Луну или себя.

— Теперь я хочу, чтобы ты представил себя ребенком, стоящим перед тобой в этом безопасном месте. Я хочу, чтобы ты представил себя до того, как твоя семья усыновила тебя. Какого бы возраста ты не был, когда ты все еще жил в лагере и тебе приходилось терпеть телесные наказания.

Передо мной появляется маленький мальчик. Большие, полные страха глаза, жаждущие любви, смотрят на меня снизу вверх.

— Как он выглядит?

— Он выглядит напуганным, а также немного сердитым из-за того, что рядом нет взрослых, которые любили бы его и оберегали. Он чувствует себя… брошенным. — Я очень хорошо помню это чувство. — Одинокий и напуганный, но готовый защитить Луну любой ценой.

— Звучит так, будто ты всегда был защитником, сначала Луны, а теперь Скарлет. Это слишком много для одного человека.

— Я справлюсь.

— Я верю тебе, но сможет ли справиться этот маленький мальчик, на которого ты смотришь?

В моем воображении маленький мальчик качает головой. Мое сердце болит за него… за эту часть меня.

— Я так не думаю, но он должен. — Ему пришлось вынести гораздо больше, чем подобает любому ребенку.

— Если ты чувствуешь, что можешь, ты мог бы сказать этому мальчику, что он больше не одинок. Ты можешь сказать ему, что это не его вина и что ты понимаешь его боль.

Мое горло сжимается от эмоций. От чувств, с которыми я не хочу сталкиваться. Я открываю глаза и сажусь, чтобы оглядеть свою маленькую камеру. Возвращаюсь к реальности.

— Я не хочу делать этого прямо сейчас.

— Все в порядке. Тебе не нужно делать ничего, что тебе неприятно. Ты отлично справился, — хвалит она меня. — Это было хорошее начало, и мы уже многое узнали о тебе. Я получила много полезной информации, которая облегчит твое лечение.

До конца нашего сеанса мы говорим о светлой стороне моего детства, о хороших воспоминаниях с моими приемными родителями и Луной, о вещах, которыми я не прочь поделиться. Совсем наоборот, мне нравится вспоминать их. Я дорожу теми временами, о которых некоторое время не думал.

— Это был хороший сеанс, — восклицает доктор Стоун, поднимаясь со стула возле моей камеры. Она собирает свои вещи и складывает все в свою огромную сумку. — Если ты не возражаешь, я хотела бы дать тебе небольшое домашнее задание.

— Не уверен, что у меня есть время. Я немного занят, сижу здесь и ничего не делаю, — шучу я, заставляя доктора рассмеяться.

— Что ж, если ты найдешь несколько минут, я бы хотела, чтобы ты подготовился к тому, чтобы подробнее рассказать о тяжелых временах твоего детства. Я знаю, что это неприятно, и инстинкт подсказывает тебе просто не говорить об этом. Но, чтобы относиться к тебе должным образом, мы, к сожалению, должны пойти на это.

— Как именно мне готовиться? — Я спрашиваю.

— Просто подумай об этом. Мы хотим иметь возможность подтвердить чувства этого маленького мальчика. Скажи этой своей части, что теперь ты сильнее, что ты справишься с этими монстрами так, чтобы ему не пришлось этого делать.

— Это звучит немного странно, но, думаю, я попробую. — Не то чтобы у меня было занятие получше.

— О, чуть не забыла. Я принесла тебе книгу о ДРЛ. — Она роется в сумочке, вытаскивая книгу в мягкой обложке. Она протягивает мне книгу через железную решетку. Я переворачиваю ее, чтобы увидеть обложку и прочитать название: Диссоциативное расстройство личности у пациентов.

— Я попробую почитать, — обещаю я, листая красочные страницы.

— Увидимся завтра, — говорит доктор Стоун, прежде чем уйти по длинному коридору. Стук ее каблуков медленно затихает вдали, пока я снова не остаюсь один.