Прикосновение хаоса

20

РЕН

Мои ноги кажутся тяжелее обычного, когда мы поднимаемся по лестнице, чтобы попасть в офис Ксандера. Пока мы идем, я оглядываю дом. Он когда-то был моим убежищем. О, как изменился мир с тех пор. В тех же коридорах, по которым я бегал, играя с Квинтоном, когда мы были мальчишками, теперь стоят охранники, которые при виде меня хватаются за оружие.

— Папе это не понравится, — указывает Скарлет на очевидное, когда мы подходим к офису Ксандера.

— Просто позволь мне говорить, — предлагает Квинтон, и я полностью за. Если кто-то и может достучаться до его отца, так это он.

Чем ближе мы подходим к двери, тем громче голоса из комнаты и рыдания моей матери. Кью открывает дверь, и мы все заходим внутрь.

В комнате воцаряется тишина.

— Какого хрена, Квинтон? — Ксандер рычит, отчитывая сына. — О чем, черт возьми, ты думаешь?

— Я думаю, что Рен нужен нам прямо сейчас, и нет причин, по которым он не должен помочь. Он уже знает Ребекку и ее силу…

— Мы не можем рисковать, — вмешивается Ксандер. — А что, если у него случится очередной приступ?

— Ривер хочет того же, чего мы хотим прямо сейчас, — указывает Кью.

— Это правда, даже если я сейчас стану Ривером, он направится прямо к Ребекке, чтобы забрать Луну. Она также и его сестра. Одна из причин, по которой он сказал мне держаться подальше от вас всех в самом начале, заключалась в том, чтобы обезопасить Луну. Он не сделал бы ничего, что могло бы причинить ей вред. — Все еще чертовски странно говорить о Ривере вот так, теперь, когда я знаю, что он существует только в моей голове, но это то, что есть. Я не могу изменить то, насколько я облажался. По крайней мере, не сейчас.

— Я знаю, тебе это не нравится, — обращается мой отец к Ксандеру, — Но я бы чувствовал себя лучше, если бы Рен тоже был с нами. Как говорит Квинтон, он знает это место.

— Я тоже, — решительно говорит Скарлет.

Квинтон, Ксандер и я одновременно качаем головами.

— Ты не пойдешь, — говорит Ксандер Скарлет строгим голосом, отвечая на ее невысказанный вопрос.

Скар хмурится и складывает руки на груди, но не возражает, хотя я знаю, что ей этого хочется. Она знает, что они не позволят ей пойти с нами.

В комнате воцаряется напряженная тишина. Моя мама все еще тихо всхлипывает. Мой отец рядом с ней на взводе, а Ксандер смотрит в окно, как будто ответы вот-вот пролетят мимо него.

— Давайте просто перестанем думать об этом и займемся тем, что у нас получается лучше всего, — объявляет Квинтон.

— И что же это? — спрашивает Ксандер.

Кью закатывает глаза.

— Убиваем всех, кто переходит нам дорогу, — говорит он, как будто это самая очевидная вещь в мире.

Ксандер потирает подбородок.

— Он не ошибается. У нас это хорошо получается.

Если бы эта ситуация не была такой серьезной, я бы посмеялся над тем, как он говорит об убийстве людей.

Ксандер внезапно смотрит на меня с суровым выражением лица.

— Расскажи мне все, что ты знаешь о Ребекке и о том, где она могла скрываться.

— Ты штурмовал Нью-Хейвен, чтобы вытащить меня и Скарлет. Я предполагаю, что они переехали в другое место. Ребекка не глупа. Вероятно, у нее уже было в запасе второе местоположение. И я думаю, что, возможно, знаю, как его найти.

— Пожалуйста, поделись этим с классом, — шутит Квинтон.

— Когда я наблюдал за комплексом несколько месяцев назад, я заметил, что они продолжают переносить вещи в одно здание, но так и не вынесли их оттуда. Это было неестественное количество припасов и оружия, слишком большое, чтобы вместить его в маленьком здании, что навело меня на мысль, что под ним может быть туннель. Это также объясняет, почему Ребекка так быстро сбежала, когда ты пришел за нами.

— Туннель имеет смысл. Мы не проводили тщательной проверки, пока были там. После того, как мы вытащили вас, мы просто ушли, но следили за домом, и Ребекка не вернулась. Однако некоторые люди все еще живут в Нью-Хейвене, и охранники вернулись на свои посты.

— Ну, и чего мы ждем? — Нетерпеливо спрашивает Квинтон. — Давайте отправим это шоу в турне, трахнем несколько человек.

— Главная миссия — вернуть Луну целой и невредимой, — настаивает Роман. — Тогда мы сможем убить остальных… Я имею в виду, что я готов ко всему, но сначала Луна.

— Согласен. — Ксандер встает со стула. — Позволь мне собрать команду, мы отправимся в путь как можно скорее.

Скарлет обнимает своих брата и отца, когда они выходят из офиса, в то время как мой папа несколько минут обнимает маму, позволяя ей рыдать у него на груди.

Когда он отпускает ее, она падает в мои объятия. Она пахнет домом и моим детством. Теплом и безопасностью. Я крепко обнимаю ее, пока она шепчет мне на ухо ободряющие слова.

— У тебя все получится. Просто будь осторожен и держись поближе к своему отцу. Я знаю, ты найдешь сестру и приведешь ее домой. Я так сильно люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, мама, — отвечаю я, прежде чем, наконец, отпускаю ее.

Ксандер, Кью и мой отец уже вышли в коридор, но Скарлет терпеливо ждала меня в дверях. Как только моя мама отходит в сторону, Скар сокращает расстояние между нами. Я раскрываю объятия, и она падает в них, как будто принадлежит мне. Она прячет лицо у меня на груди, обхватывая руками мой торс так крепко, что я удивляюсь ее силе. Я кладу подбородок на ее макушку, наслаждаясь прикосновением ее шелковистых волос к моей коже и кокосовым ароматом ее шампуня.

— Я люблю тебя, — шепчет она мне в грудь.

— Я тоже люблю тебя, Ангел.

Она сжимает меня еще раз, прежде чем нерешительно отпустить. Как только она отходит, и я поднимаю глаза, я вижу Ксандера, стоящего в дверном проеме со скрещенными на груди руками и бросающего на меня то, что я могу описать только как взгляд смерти. Только когда Скарлет толкает локтем своего отца на выходе из офиса, он отводит взгляд, освобождая меня от своего напряженного взгляда.

— Пойдем в оружейную и снарядимся, — кивает мне Квинтон, подавая знак следовать за мной. Я удивлен, когда Ксандер не вмешивается, наполовину ожидая, что он посадит меня обратно в камеру до того момента, как мы уйдем. Вместо этого я следую за ними обратно вниз, в другую часть подвала, где спрятан арсенал.

Ксандер набирает код на клавиатуре, висящей на стене, мгновение спустя тяжелая металлическая дверь отпирается и распахивается настежь. Я бывал внутри и раньше, но Ксандер запасся с тех пор, как я был здесь в последний раз.

Стены заставлены не только оружием и спецодеждой, но и ящиками с боеприпасами и оружием поменьше, расставленными по всей комнате.

— Эти новые жилеты очень легкие и пуленепробиваемые, — объясняет Ксандер, указывая на несколько тактических жилетов, висящих на стене. — Их должно хватить на всех нас. У моих парней есть свое дерьмо в казармах.

Не говоря больше ни слова, мы все начинаем облачаться в тактическое снаряжение, надеваем броню из кевлара и множество ремней вокруг талии, ног и плеч для хранения оружия и боеприпасов различных размеров. Как только мы все защищены и вооружены до зубов, мы поднимаемся обратно наверх и выходим на улицу, где нас уже ждут десятки черных внедорожников.

Мы молча садимся в одну из машин, пока водитель заводит двигатель и трогается с места сразу после того, как мы закрываем двери. Я занял место впереди, Ксандер и Квинтон — во втором ряду, а мой отец — в третьем.

По дороге мы подробно обсуждаем план атаки. Я снова рассказываю им все, что знаю об этом комплексе, и Ксандер, похоже, весьма впечатлен.

— Ты много знаешь об этом месте.

— Я потратил много времени, наблюдая за ними, — отвечаю я. — Я планировал разобраться самостоятельно, поэтому мне нужна была вся информация, которую я мог получить.

— Ты действительно думал, что сможешь пойти один и выбраться оттуда живым?

— Честно говоря, какое-то время я не особо беспокоился о том, чтобы выбраться оттуда живым. Все, чего я хотел, это убить Ребекку. — Эти слова заставляют моего отца выругаться себе под нос. Я знаю, осознание этого должно причинять ему боль, и я действительно надеюсь, что он не расскажет об этом маме или Луне. — Тогда меня не волновала моя собственная жизнь, но это в прошлом. Теперь волнует.

Я знаю, что здесь есть люди, которые заботятся обо мне и которые не хотят, чтобы мне причинили боль. Не только моя семья, но и Скарлет. Я не могу оставить их, и я определенно не могу оставить ее.

Когда мы наконец подъезжаем к поселению, уже перевалило за полдень. Прежде чем мы подходим к воротам, Ксандер раздает нам всем наушники, чтобы мы оставались на связи друг с другом, пока мы здесь. Я вставляю маленькое устройство в ухо.

Имея армию на буксире и ослабленную после последней атаки оборону Нью-Хейвена, мы не сталкиваемся с большим сопротивлением. Внедорожник перед нами врезается в ворота, и без того погнутый металл с легкостью поддается, позволяя нам въехать на территорию комплекса.

Здесь присутствует всего несколько охранников, которых наши ребята быстро обезвреживают еще до того, как мы выходим из внедорожника. Когда мы выходим из машины, вокруг пусто, нет всех людей, которые обычно суетятся вокруг.

— Убедитесь, что территория пуста, пока мы осматриваем здание с туннелем, — приказывает Ксандер своим людям, прежде чем мы направляемся к указанному зданию.

Как я и подозревал, мы находим защелку, ведущую в туннель внутри.

— Мы не можем ждать подкрепления, — говорю я. — Ребекка должна знать, что мы здесь. Если мы сейчас же не двинемся с места, она может исчезнуть.

— Согласен, давайте выдвигаться, — отвечает Ксандер, прежде чем приказать всем своим людям следовать за нами по туннелю через наушник.

Держа оружие наготове, мы входим в узкий туннель. Он грозит обрушиться в любой момент. Есть единственная цепочка тусклых ламп, освещающих темное пространство, но мы не можем видеть далеко вперед, потому что туннель не прямой. Какое-то время я боюсь, что это ловушка, и туннель может взорваться в любой момент, похоронив нас внутри.

Только когда мы поворачиваем и находим дверь в конце, мне становится немного легче дышать. Мой отец идет впереди, я сразу за ним, а Ксандер и Квинтон позади нас. Когда мой отец тянется к дверной ручке, дверь не открывается.

— Она заперта, — шепчет он. — Я собираюсь выбить ее, — предупреждает он за мгновение до того, как поднимает ногу и пинает в нескольких дюймах от дверной ручки.

Древесина легко поддается, открываясь в помещение, похожее на складское помещение.

— Не могу поверить, что они не ожидали, что мы найдем этот туннель. Это слишком просто, — указывает Квинтон.

— Я согласен. Кто-то, должно быть, уже предупредил их о нашем приезде. Где комитет по встрече? — Я спрашиваю.

— Может быть, за дверью номер два, — отец указывает на единственный выход из маленького здания.

— Или их здесь вообще нет, — делится своими мыслями Ксандер. — В любом случае, давайте двигаться вперед.

Отец кивает и подходит к следующей двери. Даже не проверяя, открыта ли она, он распахивает ее пинком, как сделал с предыдущей.

Я вполне ожидаю, что дверь будет вести наружу. Но вместо послеполуденного солнца нас встречает другая комната побольше. Внутри мы наконец встречаемся с приветственным комитетом.

Первый человек, которого я вижу, — Ребекка, стоящая в центре небольшой группы. Рядом с ней ее сын Уильям. Ее окружают несколько охранников, но есть и несколько незнакомых мне мужчин. И они сюда совсем не вписываются. Одетые в черное, с татуировками на руках и шеях. Они больше похожи на головорезов.

— Это Дмитрий Новиков. Русская мафия, — процедил Ксандер сквозь зубы, объясняя, кто они такие.

Мы все держим в руках пистолеты и направляем их друг на друга, но, к счастью, никто не стреляет сразу.

— Ксандер, старый друг, — приветствует Дмитрий с сильным русским акцентом. — Рад, что ты смог прийти. Я как раз собирался поговорить с тобой о ситуации, в которой мы оказались. Видите ли, эти милые люди предоставляют нам молодых девушек для наших аукционов, так что я был бы очень признателен, если бы вы не вмешивались в это.

— У них есть наша девушка, так что можешь поспорить на свою гребаную задницу, что я вмешаюсь в это, — выплевывает Ксандер.

— Луна невредима и будет возвращена тебе в обмен на Рена, как и обещано, — говорит Ребекка.

— Моя дочь не ушла отсюда невредимой, и за это ты заплатишь. — Ксандер поднимает пистолет выше, целясь прямо в голову Ребекки. Она сглатывает, ее глаза расширяются от страха, и я вижу, как трясутся ее руки отсюда. Ее сын Уильям, как всегда, выглядит самодовольным. Он не представляет, с кем имеет дело.

Мне нравится видеть ее напуганной, но я также не хочу, чтобы Ксандер убил ее. Это я должен сделать, и никто другой.

— Я уверен, мы сможем найти кого-нибудь, кто удовлетворил бы тебя, — говорит Дмитрий дрожащим от страха голосом. — У нас только что поступило несколько новых молодых девушек, всего пятнадцати лет, и их никто не трогал. Ты можешь получить одну в качестве возмездия.

Ксандер делает угрожающий шаг к ним.

— Я хочу, чтобы Луна и Рен вернулись домой целыми и невредимыми, и я хочу, чтобы она умерла за то, что она сделала с моей дочерью. Соглашайся на мои условия, или мы начнем стрелять.

В то время как Ребекка выглядит так, будто ее вот-вот вырвет, Дмитрий просто улыбается, прежде чем сказать:

— Вы в меньшинстве. — Едва его слова слетают с губ, как люди Ксандера начинают собираться позади нас.

— Ты уверен в этом? — Теперь очередь Ксандера улыбаться.

Дмитрий потирает подбородок свободной рукой, как будто серьезно обдумывает предложение. Затем он поднимает взгляд на Ребекку, произнося губами "Прости". Шок отражается на лице Ребекки, когда она сильно качает головой. Она открывает рот, чтобы что-то сказать, но уже слишком поздно. Дмитрий приставляет пистолет к ее голове и нажимает на курок.

В одно мгновение ее глаза умоляют его не убивать ее, а в следующее они становятся пустыми. Ее безжизненное тело рушится на пол, как кукла. И вот так просто она наконец-то ушла.

Уильям стоит в шоке, глядя на мертвое тело своей матери, как будто не может поверить, что ее больше нет. Его шок быстро сменяется гневом. Гнев направлен не на Дмитрия, а на меня. Его расстроенный взгляд находит мой, когда он поднимает пистолет в мою сторону. К несчастью для него, я быстрее. Я поднимаю пистолет и, прежде чем у него появляется шанс нажать на курок, стреляю.

Пуля попадает ему в центр груди. Кровь быстро вытекает из раны, окрашивая его белую рубашку в малиновый цвет. Он падает на колени, все еще пытаясь поднять пистолет повыше, но силы уже покинули его тело. Он падает вперед, приземляясь на землю, всего в нескольких футах от своей матери.

По крайней мере, мне удалось убить одного из них.

— Идите за девушкой, — приказывает Дмитрий своим людям, совершенно не обращая внимания на то, что только что произошло. — И опустите оружие. Мы все здесь вежливы.

Парни Дмитрия тут же опускают оружие, но люди Ребекки застывают в шоке, уставившись на своих павших лидеров, как потерявшиеся щенки.

— Я сказал, опустите свои гребаные пушки, — рычит Дмитрий, выводя их из испуганного транса.

Двое мужчин исчезают через выход. Проникающий внутрь послеполуденный солнечный свет дает нам понять, что выход ведет наружу. Несколько напряженных мгновений спустя они возвращаются, и Луна идет между ними. Как только она видит нас, она бежит к нам, падая в объятия нашего отца. Он заключает ее в медвежьи объятия, защищая от смерти в этой комнате.

— Теперь мы в расчете? — Спрашивает Дмитрий.

— Пока, — отвечает Ксандер.

Дмитрий кивает. Его плечи слегка опускаются, как будто он испытывает облегчение от того, от того, что больше не находится на плохом счету у Ксандера, ибо он не из тех, с кем хочется связываться.

Дмитрий и его люди покидают комнату, пока мы возвращаемся по туннелю. Папа не отпускает Луну, держа ее рядом, пока мы не возвращаемся в Нью-Хейвен.

Мои мысли все еще путаются, я пытаюсь осознать, что Ребекка и Уильям мертвы. Даже если это было не от моей руки, она наконец ушла. Это то, над чем я так долго работал, и теперь, когда это произошло, я не могу до конца осознать, что все закончилось.

Квинтон идет впереди меня, когда мы выходим на улицу. Здесь мы обнаруживаем, что она пуста. Мой отец все еще не отпускает Луну, крепко прижимая ее к себе, пока мы идем обратно к воротам.

Я щурюсь от солнца, мои глаза еще не полностью привыкли к яркому свету. Я поднимаю руку, держа ее надо лбом, чтобы защититься от солнца. И тогда я вижу его, взгромоздившегося на караульное помещение с винтовкой перед собой. Пистолет направлен прямо на человека рядом со мной. Квинтона.

Такое ощущение, что все происходит одновременно. Выстрел, я бросаюсь на своего лучшего друга, боль пронзает мою грудь, и, наконец, я падаю на землю.