Прима (СИ)

Глава 09 — Даша

20 июня

Мама отправила нас на море. Тебя, меня и Агриппину, которая должна за нами присматривать. Нам забронировали шикарные номера, откуда открывается вид на голубой океан. Я никогда ничего подобного не видела, поэтому едва не пищу от восторга. А вот ты наоборот угрюм пуще обычного. И даже с Агриппиной стараешься не контактировать.

— Глеб остался у себя? — спрашиваю я, когда мы со смотрительницей выходим из отеля.

— Не удивлена, — уклончиво отвечает она. Мне кажется, за этой фразой что-то кроется, что-то более важное и глубокое, но я не решаюсь спросить большего.

— Далеко не заплывай главное, — говорит Агриппина.

Я раскидываю руки в разные стороны и подставляю лицо теплому ветру. Ощущение, словно меня закинули в рекламу “баунти”, настолько остров кажется райским. Людей почти нет, под ногами золотистый песок и вода прозрачная-прозрачная. Захожу в лазурный океан, но не далеко, боюсь. Плавать же не умею.

Искупавшись, возвращаюсь на берег, и еще какое-то время просто сижу на песке, болтая ногами. Из всех воспоминаний в новой семье это, наверное, самое теплое и прекрасное. Сейчас не нужно бежать не тренировку, переживать об уроках. Я свободна. И могу наслаждаться жизнью. Удивительное чувство.

На следующий день ты тоже не идешь к морю. Сидишь у себя в номере на балконе, читаешь книгу. Я вижу тебя каждый раз, как выхожу из отеля. Ветер играется с твоими короткими каштановыми волосами, а белая льняная рубашка раздувается в разные стороны.

— Глеб не любит море? — зачем-то интересуюсь я у Агриппины.

— Вроде того, — она в очередной раз увиливает от ответов. Ты продолжаешь оставаться закрытой книгой. Порой мне кажется, ты закрываешься даже от самого себя. И хотя я не испытываю к тебе ни капли симпатии, все равно почему-то интересно узнать немного больше о тебе.

После обеда, уже вечером, я иду к бассейну. Он глубокий, а вода в нем прохладная. Отдыхающие в основном купаются в другой части отеля, здесь же почему-то никого нет. И мне бы уйти, да только вид открывается настолько красивый, что я, как завороженная, бреду по тропинке вдоль бортиков.

Тропинка находится в центре, с обеих сторон от нее вода. Наверное, такую конструкцию придумали, чтобы люди могли прыгать и оказываться сразу в глубине. Я начинаю садиться на корточки, желая дотронуться до воды рукой, как вдруг слышу твой голос позади. Правда, не могу толком разобрать, что ты кричишь. Раньше ты никогда не кричал так агрессивно и яро.

В миг твоя рука дотрагивается до моей, крепко сжав ее. Ты практически войлоком вытаскиваешь меня на дорожку, подальше от бассейна. Я едва поспеваю за тобой. Когда мы останавливаемся, замечаю, что зрачки у тебя расширены, дыхание сбитое. Кажется, словно ты переживал… Обо мне?

— С ума сошла? — наконец-то, я вникаю в суть твоих фраз.

— Что? В смысле? — переспрашиваю я, все еще не понимая причины твоей столь бурной реакции.

Вглядываюсь в твое лицо и вижу в нем что-то напоминающее страх. Ты смотришь на меня так, будто я только что совершила безумное преступление.

— Я не обязан быть твоей мамочкой и бегать за тобой! — мне кажется или ты начинаешь оправдываться?

— Но я ведь…

Однако ты не даешь мне договорить, обрывая на полуслове:

— В следующий раз, если навернешься в воду, я не приду!

На этой реплике ты разворачиваешься и уходишь. А я смотрю тебе в след. Много думаю. Все мои мысли почему-то вечно крутятся вокруг тебя. И это бесит. Безумно бесит.

1 августа

Твой день рождения мы никогда не празднуем. Я уже привыкла, что в этот день ты обычно гуляешь с друзьями и ничего не ждешь. В лучшем случае, Агриппина приготовит торт, который, скорее всего, по традиции отправится в урну. Мама не есть сладкое, я тоже. А ты… тебе будто наплевать. Порой мне кажется, ты ненавидишь свой праздник.

Но сегодня все иначе. Ты остаешься дома, и это сразу привлекает мое внимание.

Войдя в гостиную, я останавливаюсь у мощной колонны, заметив тебя, сидящего на диване. Зачем-то прячусь, у меня нет желания попадаться тебе на глаза. Но не только я вхожу, мама тоже входит. На ней кораллового цвета брючный костюм, волосы собраны в высокую прическу. Она садится в кресло, закидывая изящно нога на ногу, и принимается что-то смотреть в своем планшете. Какое-то время ты молчишь, затем вдруг вытаскиваешь из книги бумажку, кажется на ней что-то нарисовано, и протягиваешь маме.

— Вот.

— Что это? — спрашивает она, с недовольством откладывая планшет. Я продолжаю прятаться за колонной, тайком наблюдая за вами.

— А ты не видишь? — бросаешь сухо в ответ.

— С каких пор ты такой грубый? — вздыхает мама.

— Высшая степень проявления любви, — парируешь ты в своей излюбленной манере. Не помню, чтобы хоть раз видела тебя с мамой нежным и обходительным. Хотя, кажется, ты ни с кем так себя не ведешь. Грубый. Холодный. Вечно мрачный.

— Это отвратительно, — мама рвет рисунок на две части и листки падают на пол. С одной стороны, мне хочется увидеть, что же там было изображено, с другой, взглянуть в твои глаза и прочитать реакцию. Но ни то, ни другое у меня не получится.

Ты поднимаешься с дивана, подбираешь бывший рисунок, который теперь похож на мусор, и комкаешь его в руках.

— Ты тоже отвратительная. Я не понимаю, зачем весь этот цирк с семьей, — цедишь негромко. В твоем голосе нескрываемая агрессия и злость.

— Мне кажется, я тебя избаловала, — устало кивает сама себе мама.

— Мне кажется, ты забыла, что тринадцать лет назад родила меня, — ты кладешь скомканные части рисунка к себе в карман.

— Я прекрасно помню, что у тебя сегодня день рождения. Но Глеб, ты уже не маленький, у тебя есть карта, купи подарок себе сам.

Ответ мамы слышится даже для меня дико. Хотя о моем дне рождения тоже никто не вспоминает уже три года. Звучит слишком дружелюбно, но мы с тобой вроде как братья по несчастью. Только я пытаюсь выбить внимание мамы, а ты вызываешь у нее чувство раздражения.

Когда мама уходит, ты замечаешь меня у колонны. Я жду колкостей в свой адрес, правды ты ничего не говоришь. Молча проходишь мимо и даже не задеваешь меня плечом.

Мне становится не по себе. Это странное и до ужаса необъяснимое чувство. Я не готова признать его. Потому что в нем кроется слишком много всего посвященного тебе.