Прима (СИ)

4.3

Глеб щелкает перед моим лицом, возвращая в реальность. Ненавижу воспоминания связанные с ним, в них всегда какой-то холодок, неизвестность. Я никогда не понимала поступков своего сводного брата. Он — загадка, которую невозможно разгадать.

Я отворачиваюсь, пытаясь своим видом показать, что разговор окончен, но Глеб выхватывает из моих рук костыль и с силой швыряет его в стенку. Происходящее заставляет вздрогнуть, хотя я стараюсь сдержать себя, и страх, который подкрался от этого сумасшедшего действия. И тут в груди что-то вспыхивает, яркое, горячее, словно лава. Оно заполняет мое тело, дает силу и желание дать отпор Гордееву.

— И что? — рычу я, а затем отпускаю второй костыль, позволив с шумом упасть ему на пол. Стоять на двух ногах уже не больно, тем более врач говорил, что у меня отлично заживают кости. — Чем еще собирался пугать?

— Ты не сможешь вернуться на сцену, — он делает шаг, и его парфюм заполняет мои легкие.

— А тебе что? Только не говори, что переживаешь? — я скрещиваю руки на груди, ощущая себя живой. Именно за последние две недели злость к Глебу — единственное чувство, которое всколыхнуло меня.

— Конечно, — с деланным высокомерием отвечает он. Протягивает руку, но я резко бью по ней тыльной стороной ладони.

— Проваливай!

— Это мой дом, Дашка. Забылась?

— А это моя комната! — сколько лет мы так препираемся, цепляем друг друга по каждому поводу.

— Она никогда твоей не была, — цедит по слогам он. Между нами так искрит, что будь мы спичками, уже случился бы пожар. — Поэтому, — Глеб кидает взгляд на костыли. — Не смей здесь откинуться.

— Дарья, — на пороге с опаской на нас поглядывает смотрительница. Она держит в руках телефон, и судя по выражению лица, хочет что-то сказать. Я киваю ей, а Глеб принимает расслабленную позу, словно не он только что пытался зацепить меня своей агрессией.

— Что-то случилось? — уточняю я и с трудом улыбаюсь. Быть прежней версией себя теперь сложно.

— Анна Евгеньевна прислала сообщение…

— Она скоро приедет? — едва не подпрыгиваю от радости. Значит, мои опасения ложные, и мама не отказалась от своей приемной дочки. От мечты сделать из нее прекрасного лебедя. Ведь только таким образом я буду ей нужна.

— Нет, но она сообщила, что передала ваши документы в ВУЗ.

— Что? — глухо спрашиваю я. Поступление означает, что дорога в высший свет балета закрыта.

— В сентябре вас ждут на занятиях, это институт, где учится Глеб.

— Что? — черед удивляться переходит к брату. Я вижу, как сжимается его кулак, на скулах начинают бегать желваки. Он выглядит таким, словно узнал новость-катастрофу. И если подумать, то в какой-то степени так оно и есть: мы не можем существовать вместе дома, в одном учебном заведении будет подавно тяжело. Я не смогу противостоять ему в режиме нон-стоп.

— Так сказала ваша матушка, — оправдывается смотрительница, переступая с ноги на ногу.

— Только попробуй, — Глеб поворачивается ко мне, в его взгляде так и читается: “Ты серьезно? Решила еще и здесь наследить? Ты — мое разочарование, сорняк, который давно пора срезать под корень”.

— Если этого хочет мама, — не знаю, зачем я поджигаю фитиль. Наверное, мне просто не хочется показать свою слабину, уступить ему. — Значит, так и будет.

— Уверена?

— Да, — киваю я, хотя это ложь. Мне нужна сцена, мне нужны тренировки, мне нужна мама. Я должна вернуть ее расположение, напомнить, что восемьдесят процентов балета — это упорная работа. И я ведь работала, отказывала себе во всем, ради нее одной.

— Дашка, — Глеб вырастает передо мной, максимально сократив между нами расстояние. Он кладет руку мне на талию и резко дергает, заставив меня упираться ладонями в его плечи. Его горячие пальцы, словно угольки, едва не прожигают кожу, несмотря на ткань моей майки. Глеб само воплощение необузданной энергии, которая вот-вот разнесет меня вдребезги.

— Если я увижу тебя в универе, тебе хана, понимаешь? — его губы случайно задевают мочку моего уха. Он постукивает пальцами по моей пояснице, в то время как мое сердце почему-то предательски ускоряет лихорадочный ритм. В коленях появляется мелкая дрожь, в горле пересыхает. И нет, это не страх, я уверена, тут что-то другое.

— До встречи в универе.

— Я предупредил, — хмыкает он, оттодвигаясь от меня.

Разворачивается, стремительно покидая мою комнату.

— Дарья, — тихонько зовет меня смотрительница.

— Давайте свой смузи, — вздыхаю я. — Кажется, я захотела есть.