Притяжению вопреки

=9.

А вечером, в самом конце рабочего дня, директор попросил зайти.

Наверняка поводом нашей встречи стала очередная кляуза Инги. Дура. Хоть бы подумала, ну что он мне сделает?

— Ну как там у нас дела? — поинтересовался он.

Выглядел Иваныч усталым и грустным, и напоминал в этот момент старого больного сенбернара.

— Процесс идёт, — пожал я плечами, плюхаясь в кресло напротив. — Наблюдаю пока.

Иваныч кивнул и замер, задумчиво глядя в сторону. Я терпеливо ждал. Ну не совсем терпеливо, конечно. Мысленно я торопил его: «Ну, давай уже, договаривай скорее, что хотел! У меня через двадцать минут автобус!».

Наконец он вздохнул и произнёс глубокомысленное:

— Иногда всё так надоедает, да? И думаешь, зачем всё это… В чём смысл? Суета, нервотрёпка бесконечная, постоянные проблемы…

Я присмотрелся повнимательнее. У него что, плохие анализы?

— С вами всё нормально? Со здоровьем там…?

— Да не жалуюсь. А почему ты спрашиваешь?

— Ну, у вас такие экзистенциальные мысли… с чего бы вдруг?

— А ты разве никогда не задумывался, для чего ты делаешь… ну то, что делаешь?

О, философские беседы точно мимо меня.

— Нет, не задумывался. Я и так знаю. Только не для чего, а потому что. Потому что мне это нравится. Я всегда делаю только то, что нравится или хочется.

— Тогда ты счастливчик.

— Кто вам мешает поступать так же.

Зря я это сказал, лучше бы промолчал. Иваныч тут же завёл известную песнь про долг, про обязанности, про людей, за которых мы в ответе. Каждое его слово повисало как гиря. Даже мне становилось тягостно, а каково ему? То-то он такой грустный.

Хотелось, конечно, возразить — ну никто ж его не заставляет. Сам сковал себя по рукам и ногам этим своим долгом, как кандалами. Но погружаться в дебри этого бессмысленного разговора мне не хотелось, так что я вернул его к делам насущным, сменив тему.

— А эта система ваша всё-таки полная лажа. Сплошные дыры. Вот честно, её бы и девочка взломала. Вам ещё крупно повезло, что те атаки не принесли серьезного вреда. Не, я, само собой, дыры закрыл, но, по-хорошему, лучше вообще поставить другую систему… более надёжную. Ну или хотя бы на её основе, чтоб быстрее, создать своё приложение. Под специфику компании. И обязательно прогнать через мощный обфускатор…

Иваныч сразу перестал рефлексировать и встревожился.

— Обфу… что?

— Ну это чтобы запутать код. Сделать его нечитаемым на случай попыток взлома.

— И тогда нас будет невозможно взломать? — глаза его заблестели.

— Возможно, но очень сложно. Я бы, конечно, взломал, но это я. И то бы помучился изрядно. Вот если использовать упаковщик, то тогда шансы взломать и правда нулевые. Он вообще скрывает код. Но от этого обычно страдает функциональность приложения. А это значит будут сбои, подвисания…Оно вам надо? Нет. Так что обфускация — оптимальный вариант.

Иваныч взирал на меня так, будто я ему тут расписываю устройство адронного коллайдера, причём на каком-нибудь Суахили.

— И что же делать? — наконец вымолвил он.

— Так я же только что сказал.

— А ты мог бы такое приложение написать?

— В теории — да. Что тут трудного? Просто… хлопотно это, долго. А я домой хочу.

— Ну, я готов компенсировать все эти… хлопоты, все неудобства. Щедро компенсировать. Ты, может, думаешь, что я на воду дую? Просто мне есть, чего бояться, и есть, что терять. На кону сейчас очень многое стоит. Я не могу тебе всего рассказать, да тебе и, наверное, будет неинтересно в это вникать… Скажу только, что мы сейчас разрабатываем очень крупный и важный проект. В следующем году планируем уже его внедрение. Очень много в него инвестировали… Так что любая утечка грозит нам если не полным крахом, то серьёзными трудностями…

Сам сказал, что не может мне рассказывать про проект, а сам тут же начал его описывать, в подробностях. Я чуть не уснул.

Но, в общем, я согласился. Не из-за их невнятного проекта. Не из-за денег даже. Мне и первоначально-обещанной суммы хватило бы за глаза.

Просто был один странный момент: буквально неделю назад предложили мне слить их систему безопасности какой-то левой конторе. Ну или оставить в системе неявную лазейку и этой лазейкой поделиться. За бешеное вознаграждение, само собой. Посулили в два раза больше заплатить, чем Иваныч.

Разумеется, я послал их матом, однозначно и выразительно, чтобы даже мысли не возникло, что могу передумать, уговориться и что-то им слить. Я далеко не моралист, но это уж совсем конченым уродом надо быть.

Мужик, который со мной связывался, сказал тогда с усмешкой: «Всё равно мы так или иначе своё получим. Не через тебя — так через кого-нибудь другого. Не один ты, поди, такой умный. Знаем, есть хакеры и покруче. Так что зря отказываешься, хоть заработал бы».

Я даже догадываюсь, кого он имел в виду. Народ у нас прямо двинулся на Моцарте. Не на композиторе, увы…

На форумах такие легенды про Моцарта слагают — чуть ли взлом Пентагона ему не приписывают. Кого ни спроси из бывалых — каждый утверждает так, будто знаком лично: «Нет такой базы, которую бы Моцарт не взломал и, наоборот, нет такого хакера, который смог бы расшифровать код, им зашифрованный. А как он круто пишет на Mozart-Oz!». Ну это и впрямь язык элегантный, но очень редкий. Мало кто его знает. Потому, собственно, и ник такой прилепили. Просто раньше на Хабре* частенько выкладывал учебные статьи по программированию в целом и по этому языку в частности, вот и сам стал в народе Моцартом. Но с тех пор лет-то уже прошло сколько! А люди всё никак не успокоятся…

Ну и кроме, есть, конечно, прошаренные чуваки. С некоторыми я даже как-то списывался.

Но кого бы ни нанял тот мужик, ничего у него теперь не выйдет. Сумел он-таки (правда, на свою беду) зацепить моё профессиональное эго.

Иванычу я про эти поползновения не стал говорить. Хотел для начала сам выяснить, что это за мужик, что за подставная контора, кто за ней стоит и зачем им вторгаться в чужие владения. Потом уж, когда всё вычислю, преподнесу старику бонус в подарочной упаковке и с бантиком. И пусть он тогда делает с этой инфой, что пожелает.

Иваныч страшно обрадовался, когда я согласился. Повеселел сразу, с кресла так резво подскочил. Я даже испугался, что он сейчас захочет меня обнять и, не дай бог, облобызать. Да он и так почти, но в последний миг увидел моё перекошенное лицо и взял себя в руки — выразил свою радость просто на словах.

Однако от пилюли тоже не удержался и… ну, не то чтобы упрекнул, а, скорее, попросил тоном доброго дедушки не троллить больше бедную Ингу и простить её заскоки.

Из-за нашей задушевной беседы с директором я опоздал на вечерний автобус.

Сначала посокрушался, потом решил не жмотиться и взял такси. Завтра первая зарплата — можно больше не экономить. Правда, не экономить уже особо и нечего. Осталось как раз только на сигареты, пельмени и майонез.

Попросил водителя высадить меня у супермаркета. Это пока единственный магазин на всю округу. Взял, как и хотел, пачку пельменей, пачку сигарет, дой-пак Провансаля и даже на бутылку Хугардена осталось. Направился со всем добром к кассе, прижимая к груди, пристроился в хвост коротенькой очереди и… чуть не выронил Хугарден.

В соседней кассе расплачивалась та самая девушка, которая сделала моё сегодняшнее утро в автобусе незабываемым. Она по сторонам не смотрела и меня не заметила, хотя я глаз с неё не сводил. Расплатилась и вышла. А я чуть шею не свернул.

— Молодой человек! С вас триста семьдесят рублей, — повторила, похоже, не раз кассирша, пока я не опомнился наконец.

Через пару минут вышел и я, но синеглазой и след простыл. Жаль. Хотел бы с ней перекинуться парой фраз.

Ну да ладно. Теперь я знаю, что она тоже тут живёт. А, значит, мы точно ещё встретимся.

