Притяжению вопреки

=15.

Я загадал: если она не позвонит через пятнадцать минут — наберу её сам. Порывался, конечно, сразу, но не хотел выглядеть паникёром. И навязываться тоже не хотел. И без того она раскусила мои маневры.

Минуты тянулись невыносимо, будто время вообще не двигалось. Я успел снять грязную одежду и закинуть в стиралку, вскипятить чайник, дважды покурить на балконе, ну и как следует рассмотреть свой портрет в зеркало.

Зрелище, прямо скажем, не для чувствительных натур. Разбитые губы и нос уродливо распухли. Веки тоже заметно набрякли и потемнели. Завтра, видать, глаза совсем заплывут.

Как же всё это некстати!

А она так и не позвонила. На шестнадцатой минуте я набрал её сам — не ответила. Вот тут я занервничал. Набрал ещё трижды, на третий раз она наконец отозвалась.

— Простите, я буквально минуту назад вошла домой. Со мной всё хорошо. Цела и невредима. А вы как?

А я тут извожусь, с ума схожу. Этого я, само собой, говорить не стал.

— Нормально. Вас там дома не потеряли?

Ну, разумеется, я таким обходным путём решил выяснить, одна она живёт или с кем-то. Не знаю, для чего мне это, но почему бы не спросить раз любопытно?

— Я одна живу, — с усмешкой ответила она, явно разгадав мой интерес. Впрочем, я его и не скрывал.

— У нас, оказывается, много общего. Я тоже убеждённый холостяк и одиночка, — сообщил я, игнорируя усмешку.

— Не так уж и много, поверьте. И моё одиночество — это не убеждение и не мой выбор. Просто так получилось, — вздохнула она, как мне показалось с грустью.

— Тогда сочувствую.

Мне до зуда хотелось вызнать у неё, почему так получилось, кто она вообще, откуда, чем занимается, чем интересуется, что любит, а что — нет. Да много всего. Дай мне волю — я бы засыпал её вопросами. Но по себе знаю, как раздражает чужое навязчивое любопытство, так что просто пожелал ей нежных снов и отключился.

И потом, напомнил себе, не я ли решил, что не буду с ней даже пытаться завязать отношения? Я через месяц-полтора уеду. Да и эти месяц-полтора не до девочек — у меня работа полным ходом как раз идёт. Я даже на обед перестал бегать.

Да и, уж будем честны, вряд ли у меня с ней что-то получилось бы. Когда мы с ней не были знакомы, она и то казалась мне… ну, не знаю, доступнее, что ли. А теперь вроде и познакомились, и телефончик мне свой дала (сама!), а ощущение такое, словно она совершенно недосягаемая. Я вон не могу себя заставить даже на «ты» её назвать.

Впрочем, трудности меня никогда не останавливали. А когда кажется, что сделать ничего невозможно, — так это вообще самое любимое. Но трудности преодолевать приятно, когда потом будет результат. А тут какой результат? Завоевать её, чтобы она потом меня в аэропорт проводила? Ну бред же.

А всё же что могло значить — не её выбор? Может, она развелась? Отсюда и грусть? А ещё интересно: то, что у нас, по её словам, мало общего — это как? Плохо или хорошо? Ну, типа, противоположности притягиваются или не о чем даже поговорить?

В этих раздумьях я всю ночь и проворочался. Только под утро удалось задремать.

Проспал, конечно. А проснувшись, в первый момент не мог сообразить, отчего всё так болит, а нос — особенно. Потом увидел себя утром в зеркале и понял, что на работу не иду ни сегодня, ни завтра, ни ещё неделю как минимум.

Набрал Иваныча, пожаловался ему, даже продемонстрировал свой потрёпанный фасад — специально звонил через FaceTime. Тот всполошился, заквохтал: надо врачу показаться! Надо сделать снимки! И полицию вызвать непременно!

Я наврал, что уже, и перешёл к главной теме:

— Над прогой я поработаю здесь, на месте. Пусть только Паша откроет мне удалённый доступ.

— Может, тебе лучше отдохнуть несколько дней? Болеешь ж…

— Да не нужен мне отдых. Просто я некрасивый пока, а вообще всё со мной нормально. Чего время-то терять?

Иваныч помешкал, но уступил. Пообещал распорядиться. Пожелал скорейшего выздоровления. Я аж растрогался немного.

Через полчаса мне и впрямь позвонил Паша. Сначала выспросил, куда я пропал, и только потом открыл удалённый доступ.

Работа — это хорошо, работа — это просто замечательно. Ничто так не спасает от скуки и не отвлекает от мучительных мыслей, как работа. А я себя, если честно, изъел уже насквозь.

Серьёзно, это какое-то тихое помешательство. Отгоняешь мысли, а они лезут и лезут. И такие неприятные… Я и вчера сам себе не понравился, а сегодня, при свете дня и вовсе содрогался от воспоминаний.

Она ведь наверняка каким-то придурковатым лошком меня теперь считает. И не без причины, чего уж. Мало того, что меня уделали на её глазах, так я ещё зачем-то стал ей расписывать, как круто рублюсь в контру. Нафига? Вот нафига?! Все эти сетевые побоища для неё же пустой звук. Думает, наверное, что я инфантильный, хвастливый дебилоид. То-то она и насмехалась.

Чёрт. Позорище. Язык мой — враг мой. И что делал мой мозг, когда я втирал ей про эйсы? Сто пудов она считает меня напыщенным дураком. Дураком с дурацким именем. С дурацким именем и побитой физиономией. Аллес!

За какие-то несколько часов моя самооценка рухнула с высот Олимпа, заползла, вся покалеченная, под плинтус и корчится теперь в предсмертных судорогах.

Это даже хорошо, что я теперь не буду ездить по утрам в офис — с ней не встречусь. А то в глаза смотреть стыдно. Хотя так охота её увидеть… Ну, ничего, перетерпим.

С утроенным азартом я нырнул в работу. Ну и правда, забыл обо всём. Спасибо вам, родные массивы, где я чувствую себя богом. Где моё почти раздавленное эго ожило и даже приподняло голову.

Выдернул меня из нирваны телефонный звонок. Иваныч. Всё-таки душевный он человек, хоть и буржуй. Поинтересовался сначала, как я сам, а уж потом спросил о деле.

А я, между прочим, превзошёл сам себя. Сделал сегодня столько, сколько обычно делаю дня три-четыре.

Лишь потом, поговорив с ним, я обратил внимание, что, оказывается, уже стемнело. Уже вообще вечер, восьмой час. То-то в животе у меня духовой оркестр.

Только я взялся набрать местный ресторан доставки, как телефон требовательно загудел. Я взглянул на экран и чуть не выронил его из рук. Анита. Анита! С ума сойти!

Я набрал полную грудь воздуха, с шумом выдохнул и только потом ответил на звонок.

— Добрый вечер. Я… — она вдруг запнулась, как будто смутилась. Ну неужто? — А вы сейчас дома? Один? Не заняты?

Я прямо опешил и от изумления смог выдавить только:

— Да.

— Можно я к вам сейчас зайду? Я ненадолго…

— А зачем? — брякнул я, явно будучи не в себе.

Но это простительно — девушка мечты вдруг звонит на ночь глядя, спрашивает тебя, один ли ты и просится зайти в гости. Тут любой одеревенеет.

— Нельзя?

— Да нет, можно. Заходите, конечно, — вовремя спохватился я.

— Хорошо, я буду минут через двадцать.

С минуту я таращился ошалело на погасший экран, потом проморгался и оглядел жилище. Чёрт!

Я стрелой ринулся стелить кровать, затем — собирать по полу носки, по полкам и прочим поверхностям — немытые кружки и обёртки из-под шоколадок, и всё это прятать. И развил при этом такую скорость, что, сто пудов, побил бы все рекорды. Как финальный аккорд — ворох одежды с кресла запихнул в шкаф, а мусорный пакет вынес на балкон.

Когда она позвонила, я открыл дверь, очень довольный и порядком запыхавшийся.

— Добрый вечер, — повторила она своё чопорное приветствие.

— Ещё какой добрый, — светился я. Как же всё-таки здорово, что она пришла! Я от радости даже конфузиться перестал.

Она прошла в комнату. Огляделась, присела на краешек дивана, на котором я весь день валялся с ноутом.

Блин, сон какой-то!

— Как ваше самочувствие? — спросила она с таким сожалением, словно я на смертном одре лежу-подыхаю.

— Да ничего, — пожал я плечами, — только всё тело болит, как будто меня вчера побили.

Она взглянула на миг растерянно, потом коротко рассмеялась. От её смеха, от её синих глаз, от осознания того, что она тут, рядом, меня вело не по-детски.

— А я вам пирог принесла. С брусникой, — сообщила вдруг она. — Пекла не я, конечно. Но он вкусный, я такой уже покупала. Ну и решила вас угостить. Просто не знала, как ещё вас отблагодарить… мой герой.

— Да бросьте вы, — смутился я. — Было б за что благодарить. И на роль героя я, увы, не тяну.

Она широко, без тени насмешки, улыбнулась мне.

— Зря вы так думаете. Герой не тот, кто целую команду врагов в одиночку перебил, а тот, кто, зная, что силы неравны, всё равно вступает в…

Она не договорила и так загадочно замолчала, что мне жарко стало.

— Угу, слабоумие и отвага — наше всё, — отвёл я взгляд в сторону, потому что не мог больше видеть эту синеву. Особенно когда она так молчит и так смотрит. Иначе, казалось, точно с ума сойду.

— А давайте чай попьём? — предложила она, выждав мучительно долгую паузу.

Мы перекочевали на кухню. Слава богу, я на кухне почти не появляюсь, и поэтому тут чисто. Ну вот только чайником и микроволновкой пользуюсь, а ем в комнате, не отлипая от ноута.

— А где у вас кружки? — спросила Анита, с удивлением глядя на пустую сушилку.

— Не обзавёлся, — не моргнув, соврал я, вспоминая, куда на самом деле их припрятал. Кажется, в шкаф? Или на балкон вынес?

— Я тут не живу, временно обитаю, — поспешил объясниться.

— А, снимаете?

— Ну, не совсем. Это квартира на бюджете у одной конторы. А меня пригласили как специалиста, кое-какую работу выполнить. Ну и вот жильё на время предоставили…

— Как интересно! А вы специалист в какой области? Дайте-ка угадаю! Программист?

— Ну, можно и так сказать.

— Вы, наверное, какой-то необыкновенный программист, раз вас аж из другого города пригласили?

Я чуть было не разразился одой во славу себя любимого, но вовремя спохватился. Вчера уже и так достаточно себя похвалил. Поэтому просто скромненько пожал плечами.



— И надолго вы тут?

— Ещё на месяц примерно. Как закончу работу, так и вернусь домой.

Она понимающе кивнула.

Вот я дурак. И зачем сразу вывалил ей правду о том, что я командировочный? Теперь она к себе уж точно не подпустит. Но я же и не собирался… Не собирался, но очень хотел… Чёрт, как с ней сложно!

— Соскучились по дому? Вы теперь из-за ушибов… задержитесь, наверное?

— Почему?

— Ну вы же пока дома сидите, не ездите на работу… Я вас сегодня, если честно, высматривала на остановке. Переживала потом весь день… из-за меня же всё это произошло…

— Да ну бросьте! И потом, я прекрасно и тут всё делаю.

— Как это?

— Легко. Есть ноут, есть сеть — а больше мне ничего не нужно.

Вот уж кто необыкновенный — так это она.

Во всяком случае, я впервые встретил девушку, которая с интересом слушала про мою работу. Обычно девушки даже не понимают, о чём речь. Анита тоже далеко не всё понимала, конечно, но запросто спрашивала, что к чему и почему, а не зевала и не кривилась от скуки, как другие.

Я тоже ненавязчиво её расспрашивал о личном, но о себе она рассказывала скупо и неохотно. Однако главное я уяснил — она не замужем и не была там раньше.

В общем, вечер получился чудный, хотя мы только болтали, ничего такого… Но когда она ушла, стало вдруг тоскливо.

