Признание в любви

Глава 26

Майкл сумел убедить себя, что у Джеси, видимо, наступило временное помешательство. Это же он сказал своим людям. От несчастий, выпавших на ее долю, у нее помрачился рассудок — да и у кого бы он не помрачился? Главное — не приставать к ней. Надо только, чтобы она что-то ела и пила. И надо поскорее привезти ее домой. А там уже можно будет обо всем поговорить. Пока она вся во власти пережитого ужаса. Но постепенно это забудется.

Но хотя Майкл притворялся уверенным, что все образуется, он был в смятении. Из ума не шел образ Джеси, убивающейся над трупом индейца. О чем она думала? Это же варвар! Ну да, он отнял ее у другого тюремщика, но от этого сам он не становился лучше. Он же держал ее против воли… Против воли?

Джеси вовсе не хотела, чтобы ее спасали. По сути говоря, ее пришлось увезти силой.

И кто была та скво, которая прибежала на зов Джеси и у которой Джеси рыдала на груди? Джеси сказала, что это ее мать. Бред какой-то. Это только подтверждает его мнение, что она временно лишилась рассудка.

По дороге в Джорджию они останавливались на ночлег в гостиницах, где у Джеси была возможность вымыться, выспаться в настоящей постели, приобщиться к благам цивилизации. Майкл надеялся, что это поможет ей прийти в себя. Он приобрел фургон и упряжку лошадей, чтобы ей не надо было ехать верхом. Он также купил ей новый гардероб — женщины ведь любят наряды. Но Джеси, зажатая щупальцами безутешного горя, ни на что не обращала внимания.

Наконец они прибыли в Атланту. Майкл устроил Джеси в гостинице и отправился с Питом в банк. Он сполна заплатил своим людям обещанное, добавив долю погибшего Клайдера.

— Отдайте эти деньги его семье, если у него есть семья. А если нет, поделите между собой. Нельзя же, чтобы он положил жизнь зря.

— У него в Гейнсвилле мать. Я передам ей деньги, — сказал Пит. Пожав руку Майклу, он пошел было к выходу, но не выдержал и спросил, поддавшись мучившему всех троих любопытству: — Можешь сказать, что я сую нос не в свое дело, Блейк, но мы с ребятами хотим знать, что на самом деле случилось с твоей женщиной. Нам кажется, что она была с индейцами по доброй воле. И жутко убивалась по тому парню, которого ты застрелил. А что сталось с Ньютоном, про которого ты говорил, что он увез ее на запад? Что-то у тебя концы с концами не сходятся. Поскольку мы больше никогда не увидимся, я решил, что можно спросить.

— Спросить-то можно, но ответа ты не получишь, потому что я сам его не знаю. А вас я прошу про все это забыть. Честно говоря, мне наплевать, что там было или не было. Все это осталось позади. Я ее люблю и собираюсь на ней жениться, и чем меньше здесь будут знать о том, что случилось на западе, тем лучше. Попятно?

— Во мне можешь не сомневаться, — сказал Пит, который за это время проникся уважением к Майклу. — И за других ребят я тоже ручаюсь. Желаем тебе счастья.

Майкл поспешил в гостиницу. Он давно уже хотел расспросить Джеси, и больше откладывать было нельзя. Прежде чем ехать в Редоукс, они должны объясниться.

Он постучался в ее номер и, не услышав ответа, толкнул дверь. Ему уже было не до тонкостей этикета.

Это была приятная комната. Голубые в цветочек обои, на окнах белые батистовые занавески, на полу розовый коврик. Над кроватью висел кружевной полог. У стенки стояли трельяж и большой гардероб. Он попросил администратора гостиницы, чтобы в комнату поставили свежие цветы. На тумбочке возле кровати он увидел огромный букет хризантем в хрустальной вазе.

Камин был отделан мрамором. В нем горел огонь, создавая в комнате атмосферу тепла и уюта. Джеси сидела на диване напротив камина, устремив тоскливый взгляд на стреляющие искрами поленья. На ней был шелковый голубой халатик, который Майкл купил в соседнем магазине. Он с облегчением увидел, что она вымыла голову и расчесала волосы. Может быть, хандра наконец начинает покидать ее?

Он подошел к дивану и опустился перед Джеси на колени.

— Джеси, нам надо поговорить, — тихо сказал он.

Джеси не подняла на него глаз и, казалось, не замечала его присутствия. Майкл взял ее за руки и стиснул их так, что она вздрогнула.

— Мне больно.

Майкл отпустил руки и положил голову ей на колени.

— Мне совсем не хочется делать тебе больно, — печально сказал он. — Ты — моя жизнь. Для тебя бьется мое сердце. Если ты не станешь моей, я умру.

Всю дорогу домой Джеси пыталась вызвать в себе ненависть к Майклу за то, что он убил ее любимого. Но не могла. Она признавала, что, по своим понятиям, он ее спасал. Откуда ему было знать правду? Да он себе и представить не мог, что она способна полюбить индейца и захотеть провести с ним всю оставшуюся жизнь. Нет, Джеси не могла ненавидеть Майкла. Его единственная вина в том, что он ее слишком любит.

Увидев, что Джеси не откликается на его слова и даже не подняла руки, чтобы дотронуться до него, Майкл выпрямился, посмотрел на нее несчастными глазами и воскликнул:

— Джеси, ну поговори же со мной! Скажи, в чем я виноват. Ты не представляешь, сколько я пережил, беспокоясь за тебя. Мне в голову не приходило, что ты можешь убежать от меня с другим, тем более с таким негодяем, как Зак Ньютон…

— Зак? — Джеси недоуменно посмотрела на Майкла. — Откуда ты взял, что я убежала с ним?

— А что, разве не так?

— Конечно, нет. Кто тебе это сказал?

— Суди. Когда ты исчезла, я с ума сходил от горя, а потом вытянул из Суди название — форт Бэрд. И она сказала, что ты уехала не одна.

— И ты решил, что это был Зак?

— А что мне было думать? Все сплетничали про вас, но до меня эти сплетни дошли только, когда ты убежала. Я вернулся из Чарлстона и узнал, что ты исчезла. Элайза непрерывно рыдала, упрекая себя за то, что не уследила за тобой. Ты не представляешь, что ты заставила нас пережить.

— Но я же оставила тебе записку. — Увидев удивление на лице Майкла, Джеси все поняла. — Ты не нашел мою записку? Значит, ее забрала Суди вместе с ожерельем. Они лежали у тебя на столе рядом.

— Суди взяла ожерелье?

— Она сунула его мне в сумку. Наверное, думала, что в случае нужды я смогу его продать и на эти деньги вернуться домой.

Майкл сел рядом с Джеси на диван.

— Знаешь что, расскажи мне лучше все по порядку. Он не собирался ей признаваться, что не поехал бы за ней, не забери она с собой его подарок. Тогда она подумает, что ему нужна была не она, а ожерелье. Хотя на самом деле это вовсе не так. Но погибло столько людей. Пусть считает, что им двигали лишь огромная любовь к ней, отчаянное желание вернуть ее.

— Ну, рассказывай, — попросил Майкл.

Джеси начала с признания, которое на смертном одре сделала Виолетта, а закончила тем, как она нашла спою настоящую мать. Обо всем остальном она сказала вскользь.

Майкл был потрясен. Он долго молчал, потом проговорил:

— Бедняжка, представляю, как все это было ужасно для тебя. Но почему ты не пришла ко мне? Как ты могла уехать с этим старым болваном Мелонгой? Который к тому же тебя бросил. Моя бы воля, голову бы ему оторвал!

— Он меня не бросал. Он нашел мне спутника, который доставил меня в форт Бэрд. Там, конечно, все сложилось очень неудачно. Но это уже не важно. Главное, что я ее нашла. Скажи, Майкл, что бы ты сделал, если бы я к тебе пришла? Помог бы мне искать мать или велел про нее забыть?

— Наверное, посоветовал бы про нее забыть, — признал Майкл. — Посмотри, что из этого вышло. И вообще, я не верю, что эта женщина твоя мать, — сердито добавил он.

— Конечно, она моя мать. Да ты в нее как следует всмотрелся?

— Честно говоря, мне было не до этого. Я был потрясен, глядя, как ты рыдаешь над убитым команчи. — Майкл с трудом сдерживался, потому что ему приходили в голову очень неприятные мысли. — Кто это был?

— Это был мой друг, — холодно сказала Джеси. Больше ему знать ничего не надо.

— Должно быть, близкий был друг, — съязвил Майкл. — Ты такую закатила истерику.

— Эта женщина — моя мать, — продолжала Джеси, не желая говорить о Люке. Ей было невыносимо даже думать о нем. — Как жаль, что я не сумела уговорить ее вернуться.

— Зачем ей возвращаться? Прости меня, Джеси, но она мудро поступила, отказавшись ехать с тобой. Она восемнадцать лет прожила с дикарями и знает, что общество ее не приняло бы. Ее стали бы презирать. Она была бы несчастна, и ты тоже. У тебя сердце рвалось бы на части, глядя, как с ней обращаются.

— А как бы ты с ней обращался? — вызывающе бросила Джеси.

— Из любви к тебе я попытался бы обращаться с ней как с тещей, — устало сказал Майкл. — Я постарался бы сделать счастливыми вас обеих. Но это было бы чертовски трудно. Такие люди, как моя мать, не способны измениться. Нам всем было бы тяжело, так что радуйся, что она осталась там. И, как это ни трудно, постарайся ее забыть.

— У нее осталось ожерелье.

Майкл пожал плечами:

— Это не важно. Я закажу новое.

— Оно было в одеяльце, которое все эти годы хранила Виолетта. Я не успела вернуться за ним. Даже не вспомнила о нем.

— Говорю тебе, что это не важно.

Джеси посмотрела на него. Видимо, его действительно не волновала потеря ожерелья.

— Может быть, она сможет его продать, чтобы купить еду и прочие необходимые вещи для своего племени. Они хотят весной перебраться в Мексику. Надеются найти там новую жизнь, покой и…

Голос Джеси дрогнул. Она вспомнила мечты Люка, мечты, которые она хотела делить с ним.

Майкл неуверенно тронул ее за плечо, она не отшатнулась, и тогда он обнял ее за талию.

— Я понимаю, как тебе больно, Джеси, но надо постараться выкинуть все это из головы. Мы никому не будем рассказывать про твою мать. Мама ничего толком не знает. И никто не знает. Пусть так все и остается. Скажем, что ты уехала с Мелонгой, потому что тебя злили сплетни про вас с Заком и злила моя ревность. Но Мелонга уехал в резервацию, бросив тебя на произвол судьбы, и ты потерялась. А я нашел тебя, и ты вернулась со мной, потому что мы любим друг друга и не позволим, чтобы нас что-нибудь разлучило.

Джеси сомневалась, чтобы кто-нибудь поверил в эту историю, но ей было все равно. Люк умер, и вместе с ним в ней умерла радость жизни. Теперь ничто уже не имело значения.

— Джеси, я хочу, чтобы мы как можно быстрее поженились.

— Нет, Майкл, нельзя. Сейчас нельзя. Я ведь… — Она хотела сказать, что не любит его, что ее сердце принадлежит другому и что, хотя этого другого больше нет в живых, его дух живет в ней, навсегда закрыв Майклу доступ к ее сердцу. Но Майкл не дал ей говорить. Он боялся того, что может услышать.

— Никаких отказов я слушать не желаю, — непреклонно сказал он. — И не спорь со мной. Ты выйдешь за меня замуж, Джеси, даже если считаешь, что не любишь меня сейчас. Клянусь Всевышним, что ты меня полюбишь. Ты увидишь, что я в тебе души не чаю, что я делаю все, чтобы ты была счастлива, и рано или поздно это случится. — Он через силу заставил себя улыбнуться. — Я еще услышу из твоих уст слова любви. — Майкл встал с дивана. — Вот что. Вместе с халатом из магазина прислали прелестное платье, которое должно быть тебе как раз впору. А если нет, пошли за портнихой, и пусть она по тебе его подгонит. Сегодня вечером мы идем в ресторан. Отпразднуем начало новой жизни.

— Майкл! — протестующе воскликнула Джеси.

— Да-да, отпразднуем. Достаточно я ждал. — Он взял ее за подбородок и произнес, как клятву: — Мы забудем вчерашний день и будем жить сегодняшним и завтрашним. У нас еще все впереди.

Но Джеси не была готова забыть вчерашний день. Это было бы предательством по отношению к Люку, к ее любви.

— Майкл, мне надо сказать тебе что-то очень важное про того человека, которого ты убил.

— Он собирался убить меня. За мной нет никакой вины, — резко отозвался Майкл.

— Люк тебя никогда не убил бы. Это был замечательный человек. Его воспитала моя мать. Индейцы взяли ее в плен, потому что у нее было молоко, которое предназначалось для меня. А его мать только что умерла.

— Мне это безразлично, — сердито бросил Майкл.

— Люк нашел меня, когда я сбежала от Черного Змея, — продолжала Джеси, не реагируя на его растущее раздражение. — Он спас мне жизнь. А позднее я спасла жизнь ему…

— Замолчи! — крикнул Майкл, затыкая уши. Ему была невыносима нежность, которая звучала в ее голосе, когда она говорила об этом индейце. Подозрение и ревность ударили его под дых. — Зачем ты про это без конца говоришь? Так мы никогда ничего не забудем. Замолчи!

Майкл начал нервно ходить по комнате, не в силах остановиться, хотя и понимал, что ведет себя, как обиженный ребенок. Он вовсе не был дураком. Он много и мучительно думал по пути домой и понял, что Джеси была влюблена в этого индейца. Но пока она про это молчала, пока не призналась, этому не было подтверждения. Можно было притвориться, что ничего подобного не было.

— Неужели ты не понимаешь, что я не хочу слышать никаких признаний? — воскликнул Майкл, резко оборачиваясь к ней. — Он умер. Но, если ты скажешь, что любила его, если ты посмеешь мне в этом признаться, я не уверен, что смогу тебя простить. Забудь его Джеси. Все это в прошлом.

Джеси понимала, что он прав. Все это осталось в прошлом. Она сложила руки на коленях и кивнула в знак согласия.

— Вот и хорошо, — облегченно сказал Майкл, переводя дыхание. Он даже не заметил, что все это время задерживал его, страшась, что Джеси будет говорить дальше и все рухнет. — Мне надо уйти, но я скоро вернусь. И мы выпьем за наше будущее и за наше счастье. Ты будешь счастлива, я тебе это обещаю.

Он поцеловал ее, сначала легонько, потом, увидев, что она не сопротивляется, прильнул к ней в страстном поцелуе, наслаждаясь этой долгожданной минутой. Что бы у нее там ни было с индейцем по имени Люк, это умерло вместе с ним. Майкл поклялся себе, что не позволит призракам тревожить Джеси. Он заполнит ее жизнь таким счастьем, что ей некогда будет думать ни о чем другом.

Наконец он оторвался от нее и, тихо хохотнув, сказал, что ждет не дождется их первой брачной ночи.

— Как только приедем домой, сразу начнем готовить свадьбу.

Он ушел, а Джеси продолжала сидеть перед камином, погрузившись в воспоминания. Она решила в последний раз насладиться этой сладостной мукой. Глядя на танцующие языки пламени, она вспоминала огонь любви, сжигавший ее в объятиях Люка.

Но от пламени скоро остались лишь тлеющие уголья. А когда в черной трубе исчезли последние струйки дыма, Джеси закрыла глаза и мысленно попрощалась со всем, что было и что никогда не вернется…

Айрис с тоской смотрела, как Люк затягивает подпругу. Она долго со слезами умоляла его, но он не хотел и слушать. Никакие доводы не могли сломить его решимость ехать в Джорджию искать Джеси.

— Ты еще слишком слаб, — убеждала она его. — В таком состоянии ты не перенесешь дальнего пути.

— Перенесу. Ты отлично знаешь, что пуля прошла через мякоть, не задев костей. Ты остановила кровотечение, и рана быстро зажила. Я пролежал уже целую неделю. Хватит. Они выехали намного раньше меня и, как бы я ни гнал коня, вряд ли я их догоню. Они, наверное, уже дома.

Он похлопал жеребца по крупу и стал перебирать в уме, не забыл ли чего-нибудь. Седельные сумы полны вяленого мяса. Фляга с собой. Одеяло тоже — хоть и немного, но спать в пути придется. Он собирался ехать весь день и даже ночью, если будет светить луна.

Айрис старалась сдержать слезы беспокойства. Индейской женщине разрешалось плакать только над покойником, но она так и не научилась не давать воли своим чувствам — особенно когда дело касалось ее приемного сына. А сейчас еще и дочери.

— Оставь, Люк. Отпусти ее. Она рассказывала мне про этого Майкла Блейка — как он богат и как любит ее.

— А она говорила тебе, как она любит меня? — спросил Люк, бросая на нее грозный взгляд.

Айрис кивнула.

— Ну вот, — сказал Люк, словно больше и говорить было не о чем.

— Но она никогда не приспособится к нашей жизни.

— Ты же приспособилась.

— Потому что я считала, что у меня нет выбора. Разве ты не понимаешь, что, если бы я знала, что моя дочка жива, я снова и снова пыталась бы от вас бежать. Твоему отцу, наверное, пришлось бы меня убить, но живой я бы не покорилась.

— Верно! — признал Люк. — И сейчас Джеси чувствует то же самое — что все погибло. У нее нет сил бороться. Она согласится на что угодно, потому что считает, что я умер. Но я хочу, чтобы у нее был выбор! Я дам ей знать, что жив, и, если она все равно решит выйти замуж за Блейка — пусть выходит. Но выбор у нее будет!

— И ты считаешь, что она сможет жить с нами?

— Может быть, это у нее получится даже лучше, чем у тебя, потому что она сделает выбор добровольно.

— Люк, я надеюсь, что ты прав. Я желаю вам добра. И самой себе тоже, — добавила она. Как это было бы замечательно — чтобы рядом с ней были и Люк, и Джеси. Но не за счет счастья Джеси. Она молила Бога, чтобы Люк оказался прав и чтобы с ним не случилось беды. Чтобы его миновали раны — и физические, и душевные. Ведь вполне вероятно, что, вернувшись в цивилизацию, окруженная роскошью, Джеси сделает выбор не в пользу Люка. И даже если она предпочтет Люка, Майкл Блейк никогда не откажется от нее без борьбы. Не для того он ездил за ней в такую даль.

— Возьми хотя бы с собой Золотого Лося и еще нескольких воинов, — попросила Айрис.

— Нет. Они нужны здесь. И зачем я стану вмешивать их в свои личные дела? Так ты точно знаешь, куда Блейк повез Джеси?

— Да. Я ее спрашивала, где находится Редоукс, потому что мне хотелось знать, далеко ли это от моего родного городка. Мне было интересно, сильно ли все изменилось там за эти годы. Найди город Атланту, а затем поезжай вверх по реке Окони на северо-восток. Она сказала, что Редоукс — самая крупная плантация в тех краях. Ее легко найти.

— Ладно, найду. — Люк положил руки на плечи Айрис и нежно улыбнулся ей. — Не волнуйся. Я привезу Джеси. Она тебе нужна не меньше, чем мне. А весной мы отправимся в Мексику и начнем там новую жизнь. — Он поцеловал Айрис в щеку, вскочил на коня и подобрал поводья. — Я постараюсь вернуться поскорее. Через одну луну, может быть, две. Но не больше.

— Возьми вот это, Люк. Вернется Джеси или нет, но ожерелье надо отдать Майклу Блейку.

Люк взял старое одеяльце, потом, увидев, что она вложила туда и дагерротип, спросил:

— Ты и это хочешь ей отдать?

— Да. Если мы больше никогда не увидимся, у нее будет память обо мне.

У Айрис дрогнул голос, и она отвернулась, чтобы Люк не увидел ее слез.

— Не стыдись плакать, — нежно сказал он. — Но я ее привезу. Вот увидишь. Дух говорил и с ее сердцем, и с моим. Мы никогда не сможем полюбить кого-нибудь другого.

Айрис смотрела ему вслед, пока он не скрылся из вида. Потом пошла в вигвам и там, вдали ото всех, дала волю слезам.