Призрачный рассвет. Прикоснуться к тебе

Кома…

Мысль о ней вызывала мороз по коже. Казалось, на руки и ноги надели тяжелые кандалы и бросили со скалы в пропасть.

Я поставила поднос на рабочий стол, включила ноутбук и напечатала в поисковике это слово. Он услужливо подбросил мне несколько статей и видео на тему. Я наугад кликнула на какое-то из них.

— Кома — угрожающее жизни состояние, которое характеризуется полной потерей сознания и угасанием рефлексов… — послышался из колонок спокойный мужской голос. Он сопровождался кадрами больничных палат, капельниц, черных тоннелей и будто бы спящих людей.

Глядя на экран, я гадала, как диктор мог без всяких эмоций говорить об ужасных вещах. В то же время на фоне играла тихая медитативная музыка.

— Существует несколько стадий комы. Поверхностная — при ней человек может реагировать на свет или боль. Обычная, когда сохранены лишь защитные рефлексы. Глубокая — такая кома характеризуется угасанием рефлексов, глотания и дыхания…

Если бы я только знала, в каком состоянии находился Егор! Если бы я только могла его увидеть!

— На самом деле кома длится не более четырех недель. Далее человек выздоравливает, переходит в состояние минимального сознания, вегетативное состояние… или же погибает, — вещал закадровый голос.

Четыре недели. Всего четыре недели или двадцать восемь дней. Сколько Егор уже находился без сознания? Я машинально начала загибать пальцы на руке.

Субботу не считаем. Воскресенье, понедельник, вторник… Сегодня опять понедельник. А значит, шел уже девятый день. Девять дней Егор боролся со смертью. Осталось девятнадцать.

Слезы сами собой наполнили глаза, мешая смотреть на экран ноутбука.

— Чем дольше человек находится в коме, тем меньше у него шансов очнуться, — продолжал диктор.

Больше не в силах сдерживаться, я закрыла лицо руками. Время утекало сквозь пальцы, как соленая вода, хлынувшая по щекам на рабочий стол. С каждой минутой, с каждой секундой снижались шансы, что Егор проснется. И я ничего не могла поделать. Абсолютно ничего.

За что такое испытание мне, ему, всем нам? Чем мы его заслужили? Я не могла найти ответа.

Дрожащей рукой я нажала на крестик и закрыла вкладку с видео, не досмотрев его до конца. Оно только убивало надежду, которую я старалась во что бы то ни стало сохранить. Ни монотонный голос за кадром, ни усыпляющая музыка не смогли удержать меня от приступа рыданий. И зачем я вообще вбила в поисковик эту тему? Как теперь остановить водопад слез?

Я просидела полчаса или даже час, низко склонившись над столом и обхватив голову руками, прежде чем почувствовала, что атмосфера в комнате неизвестным образом изменилась. По ней будто пролетел ветерок, хотя окно и дверь были плотно закрыты. Я приподнялась и посмотрела мокрыми глазами в сторону двери.

В паре шагов от меня стоялон.

— Аня, что случилось? Ты… ты плакала?

— Егор… — выдавила я, почувствовав в горле ком.

Призрак подошел к столу, внимательно изучая мое лицо и нетронутые сырники. Я в спешке вытерла слезы со щек. Егор видел меня сонной, больной, а теперь еще и расплакавшейся. Ниже падать в его глазах было просто некуда.

Однако внимание Егора привлек вовсе не мой внешний вид, а ноутбук, который включился, когда я случайно нажала на клавиатуру. Призрак посмотрел на него, и его брови сдвинулись к переносице. Я тоже повернула голову к экрану, тут же осознав, отчего гость стал таким хмурым.

Я закрыла только вкладку с видео, но не сам браузер. Поэтому в окошке поисковика красовалось то самое слово.

— Зачем ты читала про кому? — спросил Егор мрачно.

— Просто хотела понять, что с тобой, — пробормотала я.

— Вряд ли «Гугл» знает, — горькая усмешка исказила его лицо. — Не стоит ничего искать, раз это тебя расстраивает.

В отражении оконного стекла я разглядела свои припухшие глаза и покрасневший нос. Невероятная красавица… Все было еще хуже, чем мне казалось.

— Извини, — я опустила голову, пытаясь спрятать лицо.

— За что? — переспросил Егор.

— За то, что я сегодня такая.

На губах Егора появилась ободряющая улыбка.

— Тебе не за что извиняться, — сказал он мягко. — Плакать — нормально. Просто не надо себя специально доводить. Пообещай мне, что больше не будешь гуглить кому.

— Хорошо, — я слабо кивнула и захлопнула крышку ноутбука.

Егор присел на край кровати, и я повернулась в его сторону. Он ни капли не изменился со вчерашнего дня. Видимо, астральный образ не мог изменить внешность одним лишь усилием воли.

— Как ты себя чувствуешь? — перевел тему Егор.

— Мне гораздо лучше, — я смахнула еще одну слезинку, и это движение не осталось незамеченным.

— Только не три глаза, иначе будет хуже.

Егор протянул руку к моей руке, но тут же подался назад. Кажется, снова вспомнил, что не может ко мне прикоснуться. Я боялась представить, каково ему быть бестелесным духом. Меня бы подобное точно привело в отчаяние.

— Аня? — обратился он ко мне после недолгого молчания.

— Да? — я подняла голову.

— Это твой завтрак? Ты ничего не ела, — Егор указал на тарелку и кружку с остывшим чаем.

— А… Я собиралась…

— Лучше перекуси. Я могу не есть и не спать сколько угодно, но ты — совсем другое дело.

— Хорошо.

Я взяла в руки вилку, отломила кусочек сырника и, только отправив его в рот, поняла, насколько проголодалась. Не прошло и пяти минут, как я расправилась с завтраком. Тем временем Егор сидел на кровати, наклонившись вперед и сложив руки в замок. Сидел и ждал, не говоря ни слова.

Я была очень благодарна ему. Просто за то, что он пришел. За то, что ему не все равно.

— Не хочешь посмотреть тот сериал? — предложил Егор, когда я закончила.

— Так вот зачем ты пришел на самом деле! — уголки моих губ немного приподнялись. — Признайся, ты несколько дней гадал, что там дальше.

— Ты меня раскусила, — Егор поднял руки вверх, как будто собирался сдаваться.

— А я-то думала, ты хочешь узнать, стало ли мне лучше, — продолжая улыбаться, я водила вилкой по пустой тарелке.

— И это тоже.

— Ладно, на чем мы остановились?