Продам свадебное платье

13 глава

Здравствуй!

Алиса, мне сказали, ты уволилась из лаборатории. Наверное, из-за того, что случилось с Кирычем. Эта новость не дает мне покоя уже несколько дней. И в то же время я не понимаю, что должна тебе написать. Мне казалось, что такие умные люди, как ты, сами все знают. Но что, если нет? Кирыч ведь был таким же. Делал вид, что ему все ни по чем, но на самом деле он хотел, чтобы с ним говорили. Подолгу и честно, обо всем на свете, чтобы всю ночь до утра не смолкал чужой голос. Почему-то только так он чувствовал себя нужным и любимым. Я, бывало, спрашивала: «Как же так, Кирыч, разве ты не в курсе, как сильно ты мне дорог?» Он сначала говорил: «Знаю, конечно», а потом, немного подумав, добавлял: «Но иногда сомневаюсь, что это взаправду». Вот такой он был. Вдруг и ты тоже?

Если тебе все же нужны мои слова, я оставлю их прямо здесь, на этом листке бумаги, хорошо? Сохрани их, если хочешь, и перечитывай, когда в том будет необходимость.

Я так и не сказала тебе спасибо, потому что не сразу осознала, за какое важное дело ты взялась. А потом, когда в наш дом пришла беда, все происходило так быстро, что я и вовсе о тебе не вспомнила.

Тебе следует знать, что я не в обиде. Ни на тебя, ни на врачей в той инфекционке. Все делали, что могли, добросовестно выполняли свою работу. Я тоже очень старалась, думала, любовь творит чудеса. К сожалению, не творит. Ни любовь, ни медицина, ни эта твоя химия. Но ведь нам всем стоит быть благодарными самим себе, что мы хотя бы попытались. Не сдались. Наверное, именно поэтому меня так расстраивает мысль, что ты опустила руки. А может, я тебе немного завидую, потому что не могу позволить себе такую роскошь. У меня же Юлек. И коротконогий корги. Кто, если не я? Но и кто, если не ты, Алиса?

Из хорошего: заказов невпроворот. Не успеваю забрать новые материалы, как уже нужны новые. Ткань уходит со скоростью света. Отзывы все приятные, пишут много добрых слов. Спасибо, что создала мне эту, так называемую бизнес-страницу. Очень помогает. Счастливые невесты (уже жены) присылают фото со свадеб, и я добавляю их в альбом «Мои работы». Звучит забавно. Потому что из моего там только платья, да и те уже проданы. Может, лучше переименовать в «Довольные клиенты»? Или как-то самонадеянно? Кто знает, точно ли они остались довольны? Вдруг притворяются.

Узнав, что ты уволилась, я сразу подумала о платье. Испугалась, если честно, что ты не только от работы избавилась, но и от него. Чего только не сделаешь на эмоциях, да? Если так, то ладно. Я понимаю. Жалко, конечно, оно ведь такое красивое. И мы с Кирычем очень хотели, чтобы оно тебе однажды пригодилось. Когда ты его забрала, мы с ним сидели за столом и обсуждали, какой ты будешь невестой. Он рассмеялся, сказал: «Ань, у нее даже парня нет, а мы с тобой размечтались». А я ответила: «Сегодня нет, а завтра уже есть. Ты только подумай, как будет здорово года через два получить от нее фотографию в этом платье? Ну, красота же, а!». Улыбнувшись, он кивнул: «Красота, Анют, потому что ты его сшила». Не будь этого разговора, я бы, наверное, не так цеплялась за это платье. А так… чувствую, что оно должно быть у тебя. Мало ли… Вдруг то, что мы с ним загадали, сбудется.

Мне сказали, что ты теперь преподаешь. Любимую химию, разумеется. Куда ж ты без нее. Но я все равно не понимаю, как ты теперь без всего остального. Без лаборатории, без своего халата с брошкой-змейкой на груди, без этого въедливого запаха. У тебя ведь столько планов, идей. Ты же такая, в хорошем смысле, неугомонная. Я это сразу поняла. И Кирыч тоже. Неужели твой порыв сдуло холодным мертвым ветром? Да, наверное. Другого объяснения не нахожу, сколько не думаю.

Адрес у меня прежний. Можешь позвонить мне или прийти в гости. Проигнорировать тоже не запрещается. У тебя теперь, кажется, новая жизнь. Надеюсь, ты с ней ладишь.

До свидания.

Я прочла письмо всего раз, но с тех пор меня не покидает острая необходимость вернуть себе платье. И сейчас, стоя по подбородок в воде и держа за руку Федю, мне как никогда хочется обратить время вспять. Но возвращение в прошлое означало бы перекраивание всего, чем я обладаю теперь, когда мне повстречался этот брошенный в день свадьбы человек.

— Ну ты даешь, — смеется Федя, смотря в мои наполненные тревогой глаза. — Еще никогда не видел настолько плохого пловца.

— А сам? Барахтаешься как собачонка.

— Я просто показывал тебе самый быстрый и легкий стиль плавания, — объясняет он, — чтобы ты не утонула.

— Так я тебе и поверила, — фыркаю я, убирая от лица мокрые пряди волос.

— Теперь понятно, почему ты не взяла купальник. Не хотела опозориться.

— Да что ты? Думаешь, меня это волнует?

— Думаю, тебя волнует все, что касается твоей репутации. Ты же не из тех, кто умеет проигрывать. Спорим, когда тебя обставляют в настольной игре, ты психуешь и кидаешься в противника кубиком?

Он говорит это в шутку, не прекращая улыбаться, но в его словах не просто доля правды — в них буквально вся моя суть, вывернутая наизнанку.

— Ты прав. — Признавать это совсем не трудно. Гораздо сложнее с этим жить. — Но я умею объективно оценивать свои возможности и не расстраиваюсь, когда лажаю в том, в чем действительно полный профан. Вот как в плавании, например.

— А на работе?

В последнее время Федя все чаще подначивает меня на разговор о моей работе в лаборатории и увольнении, и я не знаю, как вести себя в такие моменты. Этот секрет всегда стоял между нами, но в остальном я всегда была честной — порой даже чересчур — и знала, что тем наша дружба и ценна, что мы всегда говорим правду.

— На работе… — начинаю я и тут же замолкаю.

— Что? Скажи, — настаивает он.

— Там все иначе. Когда ты знаешь, что хорош в одном-единственном деле, тебе хочется в нем преуспеть. Не потому что грезишь о карьере. Нет. Потому что в этом есть смысл. Может, только в этом он и есть…

— Значит, ты видишь смысл жизни в работе?

— Суть в том, чтобы делать то, что умеешь. И делать это с любовью и с максимальной отдачей.

— А взамен что? — спрашивает Федя, взяв меня и за вторую руку. Теперь мы стоим друг напротив друга.

— Не знаю, — качаю я головой. — Может, мысль, что это все не зря.

— Думаю, в этой жизни ничего не бывает зря.

— А вот и бывает, — возражаю я, вспомнив про платье.

— Приведи пример, иначе не соглашусь.

— Мне и не нужно твое согласие. Я все равно останусь при своем мнении.

— Хорошо, мне не нужен твой пример. Я приведу тебе свой.

— Валяй. Ты все равно меня не переубедишь.

— Я и Дина, — коротко говорит Федя.

Я все жду, когда он продолжит, но этой фразой он и ограничивается.

— Это причинило тебе боль, — тихо напоминаю я. — Зря она это сделала. Никто не должен оказываться в подобной ситуации.

— Но в противном случае мы бы не познакомились. Не стояли бы сейчас здесь. Я бы не подсел на детективные дорамы. У тебя бы не появился этот купальник…

— Ну, это я бы точно пережила, — отвечаю я, с трудом сдерживая улыбку.

— Кому бы ты жаловалась на студентов, если бы так и не встретила меня?

— Нашла бы другую жертву.

— Я — твоя жертва? — Усмехнувшись, он притягивает меня к себе, и я чувствую, как мои ступни под водой соприкасаются с его ногами.

— В каком-то смысле, — подтверждаю я. Если бы не страх глубины, на которой мы находимся, я бы уже давно отошла на безопасное расстояние, но вместо этого еще сильнее сжимаю его ладони. — Зря я не сказала, что почти не умею плавать.

— И это тоже не зря. — Сказав это, Федя вдруг наклоняется и целует меня в лоб. — Сейчас отбуксирую тебя к берегу, а то с тобой совсем никакого веселья.

— По-твоему, нахождение в воде — это веселое занятие?

— Ты не знаешь, о чем говоришь.

— Я знаю толк в веселье, и это точно не оно.

— И как бы ты предпочла развлечься? Сходить на еще одно свидание с парнем, похожим на серфингиста?

— Эй! — К счастью, мы уже близко к берегу, так что я высвобождаю руку и, недовольно нахмурившись, бормочу: — Думай, что говоришь.

— Да я просто ревную, забей, — выдает он на одном дыхании, пока мое собственное сбивается от неожиданности.

— Почему?

— Мы довольно близки, если ты не заметила. — Федя говорит так уверенно, будто заранее подготовил эту речь. — Считай, целый год бок о бок провели. Не буквально, конечно, но мы все время были на связи и часто виделись. Я привык к тому, что мы есть друг у друга, и оказался не готов к появлению кого-то еще.

— Кого-то еще? — переспрашиваю я.

— Кого-то, кто все изменит. А ведь это рано или поздно произойдет.

— Ты же это не серьезно? Я никому не позволю повлиять на наше общение.

— Хорошо, я не против. — Он отказывается спорить, но в его голосе отчетливо слышится грусть.

В последнее время я и сама об этом часто думаю: «Что случится, когда кто-то из нас начнет с кем-то встречаться?». Хотелось верить, что мы влюбимся в людей, способных проникнуться историей нашей дружбы. Но что, если нет?..

— Подождешь меня здесь или…

— Я пойду в номер, — отвечаю я, не дав ему договорить.

— Ладно.

— Ты не я, но все же не утони, пожалуйста.

— Обещаю вернуться к тебе в целости и сохранности.

— Супер, спасибо. — Быстро надев футболку и шорты прямо на мокрый купальник, я разворачиваюсь и ухожу с пляжа.

По пути в гостиницу встречаю Влада, болтающего с двумя парнями — такими же загорелыми и светловолосыми, как он сам. У них тут что, целый клан «серфингистов»?

— Ого, ты такая мокрая, — заявляет он, многозначительно поигрывая бровями. Да уж, намек ясен.

— А ты только сейчас заметил? — парирую я и иду дальше, но он меня быстро догоняет и, к моему удивлению, извиняется.

— Прости, я так привык говорить всякие пошлости, что иногда забываю о границах.

— У меня для тебя плохие новости. Твои привычки называются сексуальным домогательством. Так что будь осторожнее, красавчик.

— Слушай, я сейчас честно пытался промолчать, но, черт возьми, твои угрозы так заводят. — Его невинная улыбка не оставляет мне шанса, и я подхожу к нему ближе.

— Ты такой приставучий. Наверное, рекордсмен по количеству курортных романов в стране.

— В стране? — оскорбляется он. — Во всем мире нет никого удачливее меня, ведь мне встречаются такие девушки, как ты.

— Фу, прекрати. — Поморщившись, я оборачиваюсь и смотрю на наблюдающих за нами парней. — Твои напарники по покорению туристок?

— Братья вообще-то, и они таким не занимаются.

— Да ну? Значит, ты главный плохиш в семье?

— После моего ублюдка отца.

— Как грубо. А что с ним не так?

— Любитель поднять руку на свою семью.

— Сочувствую. — Поджав губы, я провожу рукой по волосам, с которых по-прежнему стекает вода. — Если хочешь, можем как-нибудь поговорить об этом.

— Что? — удивляется Влад.

— Если вдруг нужно выговориться, а с семьей это обсуждать не хочется, я могу тебя выслушать.

— Предлагаешь мне сеанс психотерапии?

— Мне бы и самой он не помешал, — фыркаю я. — Нет, дубина. Просто иногда хочется поговорить с тем, кто тебя не знает и кого ты больше никогда не увидишь.

— Прямо как курортный роман, только с разговорами вместо секса, — улыбается он.

— Да ты прямо мастер аналогий.

— Так и есть. Спасибо за предложение, я подумаю.

— Хорошо. Предложение действует, пока я здесь.

— Мое тоже, — подмигивает он. — Двери открыты для тебя в любое время суток.

Покачав головой, я ухожу, бросив ему напоследок:

— Забудь.