Продам свадебное платье

5 глава

— Ну и жара! — недовольно восклицаю я, как только мы выходим из такси.

— Вроде нормально. — Пожав плечами, Федя забирает из багажника наши чемоданы и, расплатившись с водителем, подходит ко мне. — Эй, ты что, таешь?

— Как сахарный леденец, — подтверждаю я, смахнув со лба капли пота. — Почему нас не встречают?

— Время обеда. Подождем немного?

— Нет уж, пошли.

Рванув на себя дверь, я захожу внутрь и вкатываю за собой огромный ярко-желтый чемодан. Вообще-то он не предназначен для деловых поездок, коей я считаю наш приезд в Джемете, но не покупать же ради этого новый? Заприметив свободный мягкий диванчик, устраиваюсь поудобнее и, закинув ногу на ногу, беру со стеклянного столика брошюру с перечнем оказываемых в гостинице услуг.

— А ты знал, что в стоимость проживания входит завтрак? — уточняю я у стоящего по струнке под дверью администратора Феди.

— Конечно. Это одна из причин, почему я выбрал это место.

— Ты же это не серьезно? — прищуриваюсь я.

— В смысле?

— Я же не завтракаю. Вообще. Никогда.

— То есть как? — удивляется он. — Ты же… ученый. Ты не можешь не знать, насколько важен утренний прием пищи.

— Боже. Я ученый, а не зануда. Какое мне дело до того, что там важно, если я не люблю есть по утрам? Ты хоть представляешь, в каком настроении я пребываю первые полчаса после подъема? Я не то, что есть, я — жить не хочу.

— Э-э-э. — Растерявшись, Федя дотрагивается до мочки своего уха. Того самого, где когда-то был пирсинг. — Я всегда завтракаю, а потом иду на пробежку. Думал, ты присоединишься ко мне, пока мы будем тут.

— Вот умора, — заключаю я и откладываю брошюру в сторону. — Раньше обеда ко мне не подходи, а не то тебе звиздец.

— Добрый день! — Откуда-то из-за моей спины словно лебедь выплывает молодая девушка с впечатляюще синими глазами. — С приездом вас!

— Здравствуйте, спасибо, — благодарит ее Федя. — Уже можно заселяться?

— Да-да, конечно, ваш номер готов. Пройдемте со мной в кабинет, уладим кое-какие формальности.

Подождав пару минут, я поднимаюсь с места и заглядываю в комнату, куда синеглазка увела моего Федю. Пока она сосредоточенно заполняет какие-то бумаги, он стоит в стороне и смотрит в круглое окошко, из которого струится яркий солнечный свет. И все-таки при таком освещении его волосы никуда не годятся. Интересно, он обидится, если я предложу их покрасить?

— Кхм-кхм. — Заявив о своем присутствии каким-то странным кряхтеньем, я делаю пару шагов вперед и спрашиваю: — А нам вернут деньги за второй завтрак?

— Алиса… — Наградив меня укоризненным взглядом, Федя качает головой.

— Что? Ты собираешься есть за двоих?

— Ты будешь ходить на завтрак вместе со мной.

— Ничего, блин, подобного.

— Молодые люди, — обращается к нам администратор, — деньги в любом случае не возвращаются. А приходить на завтрак или нет — дело ваше. Я закончила с вашим оформлением, можете пройти в номер.

— Отлично, спасибо. — Забрав со стола наши паспорта, Федя берет меня за руку и выводит из кабинета.

— Эй, ты зачем меня тащишь? — возмущаюсь я.

— Теперь она подумает, что мы жадные.

— Я не жадная. Я бедная.

— Не такая уж ты и бедная. Смотри, сколько вещей привезла. — Он указывает на мой внушительных размеров чемодан.

— Между прочим, там есть одежда, которую я носила еще в старшей школе.

— Правда? — удивляется он.

— Конечно. Когда у тебя нет лишних денег, ты бережешь каждую вещь, которую тебе покупают. А если бы мне вернули деньги за завтрак, я бы потратила их на обед в какой-нибудь столовой.

— Тебя и правда не волнует, что скажут другие люди, да?

— Волнует ли меня мнение девушки, сидящей вот в этой каморке в двух тысячах километров от моего дома, с которой я, скорее всего, больше никогда не увижусь? Определенно — нет.

— Хм-м-м.

— О чем задумался? — спрашиваю я, когда мы катим чемоданы к лестнице.

— Вот пытаюсь понять, каково это — быть тобой.

— Мной?

— Да. Иногда я завидую твоему отношению ко многим вещам. А иногда думаю, что не так уж это и просто — быть Алисой.

— Обычно после таких разговоров главные герои фильма меняются телами и жизнями. Так что лучше завязывай.

— Неужели не хочешь проснуться полицейским?

— Полицейским, который завтракает и бегает по утрам? Нет, спасибо, — фыркаю я.

— А у тебя наверняка язва в желудке.

— Брехня! Чаще всего причиной образования язвы является инфекция, которую вызывает хеликобактер пилори.

— Хели… что?

— Бактерия такая. Спиралевидная. Грамотрицательная, — рассказываю я, пока мы ползем на третий этаж. — Подхватишь такую и тебя не спасут никакие завтраки.

— Не удивительно, что с такими знаниями тебе неохота жить. Так и с ума сойти недолго.

— Это только по утрам, ближе к обеду я оттаиваю и люблю всех и вся. — Поднявшись, я оглядываюсь. — Напомни, какой у нас номер?

— Триста тринадцатый. Мила сказала, он в самом конце.

— Мила? Как мило.

— Вообще-то Людмила, но она разрешила называть ее так, — объясняет Федя.

— Не успел заселиться, а уже влюбил в себя персонал.

— Перестань. Она просто очень приветливая.

Дойдя до двери с нужной табличкой, Федя открывает номер и, занеся туда чемоданы, возвращается с двумя бутылками воды. Я в это время стою, облокотившись на перила и смотря на снующих по улице туристов.

— Спасибо, — говорю я, взяв бутылку. Сделав несколько глотков, поворачиваюсь к Феде, который устроился в уличном плетеном кресле. — Скажи, что думаешь. Только честно.

— Думаю о чем?

— Обо всем этом. О том, что мы здесь. Обо мне.

— Что бы я там не думал о твоей идее сюда приехать, это не влияет на то, что я думаю о тебе.

— Как-то расплывчато, — замечаю я. — Хочу понять, считаешь ли ты меня сумасшедшей.

— С первого дня знакомства.

— Это из-за того, что я предложила тебе пойти в кулинарное ток-шоу? — улыбаюсь я, чувствуя, как поднявшийся морской ветерок щекочет мне вспотевшую шею.

— Нет, еще раньше, — отвечает Федя. — Когда ты не ушла, как только поняла, что Дина сбежала.

— Ну… это было слишком захватывающе, чтобы уйти так быстро. Словно я попала в пилотную серию, где происходит завязка чего-то очень крутого.

— Ты же понимаешь, как безумно это звучит?

— Ага.

— Вот и я о чем, — кивает он. — Сумасшествие в чистом виде.

— Знаешь, обычно я сразу пресекаю шутки на тему ментального здоровья, но сегодня сделаю тебе поблажку. Понимаю, что ты устал и все такое.

— Ты так ко мне добра.

— Это все потому, что ты приехал сюда со мной. — Подойдя ближе, я кладу ладони ему на плечи и, заглянув в его темные глаза, говорю: — Я и правда твоя должница. Проси о чем хочешь, только не о завтраках и пробежках, идет?

— Что насчет похода на пляж? — предлагает он, и я замечаю, как вздымается его грудь под прилипшей к телу белоснежной футболкой.

— Я не брала купальник, помнишь? Потому что мы приехали сюда не отдыхать. Это не какой-то отпуск, а важная деловая поездка.

Рассмеявшись, Федя дергает меня вперед, и я за доли секунды оказываюсь у него на коленях. Не будь я так уверена в статусе наших отношений, решила бы, что он со мной флиртует.

— Ну а я взял свои плавки и намерен искупаться в море, раз уж мы тут. А ты сама только что сказала, что должна мне желание. Так что никакие отговорки тебе не помогут.

— Может, в другой раз, — говорю я, посерьезнев. — Я должна найти свое платье.

— Займемся этим завтра. Я как раз попросил одного знакомого поискать для меня новую информацию. Но на это нужно время, а пока можем немного отдохнуть.

Сделав глубокий вдох, я поднимаюсь и молча ухожу в номер. Устроившись на холодном полу рядом с чемоданом, задумываюсь о наших реальных шансах что-нибудь найти.

— Эй, — зовет меня появившийся на пороге Федя. Закрыв за собой дверь на ключ, он садится рядом со мной. — Не сиди на кафеле, кондиционер работает.

— Если тебе интересно, каково это — быть мной, так вот — это очень и очень сложно. Я поддаюсь порыву, не задумываясь о последствиях. А когда осознаю, что наделала, чувствую себя невероятно глупо. Что мы вообще тут делаем? Нам ни за что на свете не найти здесь Дину, даже если она и правда остановилась где-то поблизости.

— Еще недавно ты считала, что нам это под силу, — напоминает он.

— Я все время переоцениваю свои возможности. Долбаните меня уже кто-нибудь.

— Лучше уж переоценить, чем недооценить и ничего не сделать. Мы сделаем все, что сможем. Ты же знаешь нас.

— Я знаю лишь то, что ты взял с собой плавки, хотя мы договорились не брать с собой пляжные принадлежности, чтобы не отвлекаться от поисков.

— Думал, ты шутишь, — признается он, неловко улыбаясь.

— Извечная проблема. Я так много шучу, что люди перестают мне верить.

— Есть такое. Но только самую малость.

— Зашибись, блин.

— Давай купим тебе купальник? — предлагает Федя, по-щенячьи заглядывая мне в глаза.

— Вот только не надо включать обаяшку. Я как скала, меня этим не пронять.

— Тогда что? Пойду спрошу у администратора, где здесь нудистский пляж?

— Офигел? — вспыхиваю я.

— Не просто же так ты не взяла с собой купальник. Ты точно преследовала какую-то цель. — Поигрывая бровями, он точно намеревается довести меня до греха. Уже готовая наброситься на него с кулаками, я все же сохраняю остатки рассудка и, поднявшись с пола, направляюсь в ванную.

— Я в душ, — объявляю я.

— А вещи взять не хочешь? Или по номеру ты тоже голышом будешь ходить?

— Боже мой, — бормочу я, судорожно открывая свой чемодан. Схватив первую попавшуюся пижаму и шампунь с гелем, скрываюсь в ванной комнате. Выдохнув, смотрю на себя в зеркало и замечаю на щеках ярко выраженный румянец. Перегрелась или…?

Быстро сбросив с себя одежду, забираюсь в душевую кабинку и какое-то время стою неподвижно, не решаясь включить воду. Вспоминаю, как встречалась с парнем в свои студенческие годы и как отказала ему в совместной поездке на море. Посчитала, что мы не настолько близки, что было странно, ведь мы регулярно занимались сексом. Но поездка на море казалась мне чем-то глубоко личным. Мои родители, например, никогда не отдыхали по отдельности. Каждый отпуск, на какое время года он бы ни пришелся, они проводили вместе. Наверное, поэтому я решила, что отправлюсь в подобное путешествие только с тем, кого по-настоящему люблю и кому всецело доверяю. Но я приехала сюда вместе с Федей, и это приводит меня в некоторое замешательство. Знаю, что мы здесь по делу. И при других обстоятельствах никогда бы не оказались в одном гостиничном номере в самом центре курортного поселка. Но все же мы тут, и мне нужно это переварить.

— Ты жива? — вдруг спрашивает Федя. Его голос звучит подозрительно близко. Словно он стоит не за дверью, а прямо в комнате. Странно…

— Какого хрена! — восклицаю я, заметив его силуэт через стену душевой. — Ты что здесь забыл? А ну вы выходи!

— Успокойся, я с закрытыми глазами. Хотя душевая сделана из непрозрачного материала, я все равно ничего не увижу, кроме смутных очертаний.

— Я тебе устрою такие очертания, как только выйду отсюда, что ты забудешь, как ходить.

— Это прозвучало очень двусмысленно, знаешь ли.

Услышав его смешок, я прячу лицо в ладонях.

— Федя, я собираюсь тебя убить.

— Ладно.

— Я серьезно.

— Понимаю. Но какой у меня был выбор? Ты зашла сюда двадцать минут назад и до сих пор не включила воду.

— Такой у меня ритуал, — выдумываю я на ходу.

— Какой? Стоять голышом, глядя на кран?

— Тебе не понять. Этот ритуал только для посвященных.

— Посвященных во что?

— В душевую ритуализацию. — С трудом сдерживая смех, я смотрю на пальцы своих ног и понимаю, что замерзла. — Ты впустил сюда холодный воздух, уходи.

— Прости. Но как долго ты собираешься тут торчать? Я тоже хочу в душ.

— Хотеть не вредно. Выметайся.

— Алиса…

— Выйду через пять минут!

— Хорошо.

Включив слегка теплую воду, я расслабляюсь и в деталях прокручиваю в голове произошедший только что диалог. Улыбаясь, понимаю, что если и стоило с кем-то ехать в такую поездку, то именно с Федей.

Сомневаясь, что уложилась в обещанные пять минут, я возвращаюсь в комнату, готовая извиняться, но номер встречает меня тишиной.

— Ты придуриваешься или правда спишь? — спрашиваю я на всякий случай шепотом. Федя на мой вопрос никак не реагирует — продолжает лежать с закрытыми глазами, обнимая подушку. Я проспала большую часть поездки в поезде, но каждый раз, когда я пробуждалась, Федя бодрствовал. Смотрел в окно, читал какую-то книгу со странным названием, общался с соседями по купе, иногда шуршал пакетом, в котором лежала еда. Хотелось бы мне знать, почему он толком не сомкнул глаз, но куда важнее то, что сейчас он наконец-то спит.

Я уже видела его таким — уставшим и спящим — одним холодным ноябрьским вечером. Это был один из тех странных дней, когда ты просыпаешься в дурном настроении, уже чувствуя, какими отстойными будут следующие часы твоей жизни. Все, к чему я прикасалась, отдавало каким-то неприятным душком. Асфальт во дворе моего дома, сидение в машине, дверная ручка кабинета, где меня ждали студенты. Так что, когда во время последней пары аудитория начала наполняться дымом, а из коридора послышались крики, я даже не дрогнула. Схватила огнетушитель, который хранился в кабинете на случай чрезвычайных ситуаций во время химических опытов, и выбежала за дверь. О том, что я рисковала жизнью и вела себя не слишком обдуманно, сказал мне Федя, который приехал ко мне тем же вечером.

— Почему ты тут? — спросила я, выбравшись из машины.

— Из-за пожара. — Он оглядывал меня с таким чрезмерным усердием, что мне стало не по себе.

— Я цела.

— Да, вижу, — кивнул он, продолжая меня рассматривать.

— Ищешь следы копоти?

— А они есть?

— Кто знает. — Честно говоря, я все еще пребывала в скверном расположении духа и не хотела обсуждать произошедшее, но Федя выглядел таким обеспокоенным, что у меня сжалось сердце. — Я в порядке, не о чем переживать.

— Мне сказали, что очаг возгорания был в кабинете химии.

— Да, но не в моем, а в соседнем.

— Получается, ты была в самом эпицентре пожара? — еще сильнее встревожился он. — А дымом не надышалась?

— Могла бы. — Я не исключала такой вариант, потому что на полном серьезе намеревалась ворваться в помещение, из которого клубами валил дым. — Но нет.

— Хорошо. — Заметно выдохнув, Федя спросил: — Видела интервью, которое дал ваш охранник?

— Тот, что забрал у меня огнетушитель? — нахмурилась я. — Он теперь звезда или что?

— Не звезда, но власти города выразили ему признательность за быстрое реагирование. Подожди, что значит: забрал у тебя огнетушитель?

— А то, что это был мой огнетушитель, которым я собиралась устранить пожар.

— Что-что ты собиралась сделать?

— Ты слышал — что. А этот мужлан вырвал огнетушитель из моих рук и скрылся за дверью, напоследок еще и рявкнув на меня.

— Ты что, совсем не испугалась? — Я думала, что уже ничем не способна его удивить, но нет — он стоял, как громом пораженный. — Огня и дыма. И того, что с тобой может случиться. Совсем ничего?

— Я как-то не успела об этом подумать. Просто на автомате сделала то, что должно.

— Хорошо, что охранник тебя образумил.

— Он похитил мою славу. За что ты его хвалишь? — возмутилась я не всерьез. — Может, это был мой единственный шанс обрести известность.

— Уверен, с таким рвением ты еще ни раз себя проявишь, — сказал Федя, улыбнувшись.

— Теперь жалею, что не треснула его со всей дури этим огнетушителем и не сделала все сама. — Изобразив удар, я пожала плечами. — Могла бы сейчас давать интервью всем местным новостным каналам, а не думать, что съесть на ужин.

— Устала, наверное?

— Меня с самого утра бесит этот день. Просто хочу, чтобы он уже закончился.

— Хочешь я что-нибудь приготовлю, пока ты отдохнешь?

— Напрашиваешься в гости? — уточнила я и, не дожидаясь ответа, сказала: — Пойдем. Но готовить ничего не будем, я же вижу, что ты сам выжатый, как лимон. Закажем пиццу, идет?

— Изменяешь восточноазиатской кухне?

— В дерьмовые дни нужно есть пиццу. Таков закон.

В квартире было не убрано, но я все равно завела Федю в свою единственную комнату и предложила устроиться на кровати, предварительно смахнув с нее мои домашние вещи и комплект нижнего белья, который собиралась надеть этим утром (до того, как поняла, что этот день не сулит ничего хорошего и просто не достоен этих кружев).

— Уютно, — сказал Федя.

— Неправда. Эта комната ничем не отличается от той, что была у меня в университетской общаге.

— Ладно. Если честно, это место похоже на холостяцкую берлогу, но только немного.

— Ну, а я кто? — усмехнулась я, делая заказ в приложении ближайшей к дому службы доставки. — Я хочу пиццу с острыми колбасками. Ты как, справишься?

— Думаю, что после арабьяты мне уже ничего не страшно.

— Ты заблуждаешься.

— Вот и проверим. — Заметив снимок на прикроватной тумбе, Федя заметно напрягся. — Это… кхм-кхм… твой бывший?

— Мой брат, — ответила я, сев рядом с ним. — Мы редко видимся, а я не хочу забыть, как выглядит его лицо, вот и поставила нашу фотографию сюда.

— Вы совсем не похожи.

— Что совсем не удивительно, ведь мы оба приемные.

— Правда?

— Шучу, — улыбнулась я, — сама поражаюсь тому, насколько мы разные. Если честно, все еще жду, когда родители признаются в моем удочерении.

— На них ты тоже не похожа?

— Не-а, но они говорят, что я заблуждаюсь. Потому что есть сходство, которое заметно только со стороны. Например, можно понять, что мы родственники, по тому, как меняется наш взгляд, когда перед нами ставят тарелку с вкусной едой.

— А-а, этот взгляд, — понимающе закивал Федя. — Да, его точно ни с чем не спутать.

— Иди ты. — Вздохнув, я упала на спину и, вперив взгляд в потолок, сказала: — Я все дальше и дальше от своей семьи. Сначала это расстояние было только физическим — нас разделяли сотни километров. А теперь между нами пролегла еще и эмоциональная бездна. Связь, которую я считала прочнее любого металла, начала слабеть.

— Звучит очень грустно. Не знаю, как бы я жил вдали от родителей. Кажется таким естественным заехать к ним в любой момент. Просто, чтобы немного поговорить. И убедиться, что они в порядке.

— Я бы тоже так хотела. Но я не жила дома с тех пор, как уехала учиться. Ездила на пару дней, но, не успев осознать свое нахождение там, возвращалась обратно. А теперь, когда я оставила работу в лаборатории… Не знаю, когда наберусь смелости все им рассказать.

— Боишься их разочаровать? — предположил Федя, нависнув надо мной.

— Это невозможно. Они никогда от меня не отвернутся.

— Тогда, в чем дело?

— Я просто не могу подобрать слов, чтобы выразить все, что чувствую из-за случившегося на работе. Не понимаю, как объяснить это всепоглощающее разочарование. Все, во что я верила, ради чего старалась, вдруг стало таким бессмысленным. Как жалкая попытка остановить летящий на планету астероид.

— Когда мы познакомились, ты сказала, что хотела спасти мир, но ничего не вышло. Что же ты пыталась сделать?

— У тебя фантастическая память, ты в курсе? — улыбнулась я, приподнявшись на локтях. — Но лучше оставь это, ладно?

— Зная тебя, предположу, что ты собиралась сотворить нечто невозможное, почему-то решив, что именно тебе это под силу.

— Да ну, я же не мечтательница какая-нибудь. Никаких розовых очков и неоправданных ожиданий. Я всегда была реалисткой и остаюсь ей по сей день.

— Я тоже так думал, когда собирался жениться. Понимал, что все может пойти не по плану. Мы можем поссориться и разойтись еще до свадьбы. Или пожениться, прожить пару лет и развестись. Боялся, что придется делить имущество и решать, с кем будут жить наши дети, но знал, что такое возможно. Но когда все действительно пошло прахом, я оказался совершенно к этому не готов. Потому что одно дело представлять это, а совсем другое столкнуться с этим лицом к лицу.

— Ты… ты очень точно описал мои чувства. — Поднявшись с кровати, я тряхнула головой. — Видимо, есть вещи, к которым невозможно подготовиться — тебя все равно накроет боль.

Наш разговор прервал приехавший курьер. Поев в тишине пиццу, мы включили первый попавшийся фильм и незаметно уснули. Утром, не сговариваясь, сделали вид, что минувшего вечера не существовало. Больше Федя у меня не оставался.

А теперь он прямо передо мной — лежит на двуспальной кровати, которую обещал не занимать, и спит, смотря (надеюсь) добрые сны. Улыбнувшись, я касаюсь ладонью его предплечья.

— Замерз, легавый? — шепчу я и, взяв с тумбы пульт, выключаю кондиционер.

Отказавшись от идеи разобрать вещи, я забираюсь на вторую, односпальную кровать и, накрывшись с головой простыней, проваливаюсь в сон вслед за Федей.