Продам свадебное платье

17 глава

Держать произошедшее в секрете я не хочу, а потому возвращаюсь в наш с Федей номер, убежденная, что отныне буду всегда говорить ему правду. Сбросив обувь, делаю несколько шагов по прохладной керамической плитке и замираю, услышав женский голос, доносящийся из ванной. Прислонившись ухом к двери, пытаюсь разобрать, что происходит по ту сторону.

— Ты обещал мне.

— И я не отказываюсь от своих слов. Но увидеться мы сможем не раньше следующей недели, — отвечает женщине Федя.

— Но почему так долго? Мне нужно все тебе объяснить.

— Меня сейчас нет в городе.

— А где ты?

— В отпуске.

— С ней?

— Дин, перестань. Я не буду обсуждать это по телефону.

— Тогда зачем перезвонил?

— Потому что у меня было двадцать три пропущенных вызова. Я думал, что-то случилось.

— Тебе на меня не все равно?

— Не все равно, сама знаешь.

— Значит, ты дашь мне шанс?

— Я согласился тебя выслушать, а не давать второй шанс.

— Федя, пожалуйста…

Не выдержав, я резко открываю дверь и вижу сидящего на полу Федю. Воспользовавшись его растерянностью, наклоняюсь и хватаю телефон.

— Алиса, стой! — кричит он мне вслед, но я не медлю — выбегаю из номера и закрываю его на торчащий снаружи в замке ключ.

— Дина? — шепчу я, поднеся сотовый к уху.

— Так и знала, что он там с тобой, — говорит она. — Да, это я.

— Мое платье еще у тебя?

— С недавних пор нет. — В ее голосе слышится неприкрытая издевка, словно она прознала, насколько я дорожу этой вещью и теперь рада возможности сделать мне больно.

— Пожалуйста, скажи мне, где оно теперь, — почти умоляю я дрожащим голосом.

— У моего жениха спроси.

— У Феди? — теряюсь я. — Но ему-то откуда знать…?

— Я отдала ему твое платье еще весной. Взамен он пообещал дать мне объясниться, но с тех пор только и делает, что бегает от меня. Передай ему, что я все равно его достану. Он выслушает меня, хочет он этого или нет! — почти прокричав последние слова, она бросает трубку.

— Что происходит? — бормочу я, растерянно озираясь по сторонам в поисках ответов на свои вопросы.

— Алиса, открой! — вопит Федя, колотя в дверь.

Мне вдруг становится не по себе, и я понимаю, что не готова с ним говорить. Оставляю телефон на столике у номера и, сбежав по лестнице вниз, захожу в кабинет Милы.

— Извините, — обращаюсь я к ней.

— Да? — Обернувшись, она награждает меня фирменной улыбкой.

— У нас какая-то проблема с дверью, можете взглянуть?

— Мне вызвать мастера? — уточняет она, поднимаясь со стула.

— Не знаю. Может, я делаю что-то не так.

— Хорошо, подойдемте посмотрим.

— Вы идите, а я вас догоню.

— Но… — пытается она возразить.

— Мне нужно забрать заказ, курьер вот-вот подъедет, — вру я, выглядывая на улицу.

Ничего больше не сказав, она уходит, а я направляюсь к Владу. Его дверь оказывается заперта, но он открывает после второго стука.

— Лис? — удивляется он, увидев меня на пороге. — Уже соскучилась?

Вместо ответа, я протискиваюсь внутрь и закрываюсь на ключ.

— Если придет Федя, скажи, что меня здесь нет. Но лучше вообще не открывай. Сделай вид, что ты куда-то ушел, — тараторю я, буквально гипнотизируя дверь.

— Что происходит? — спрашивает Влад, с беспокойством оглядывая меня с головы до ног.

— Та вещь, которую я искала, все это время была у него. Он мне соврал. Говорил, что ничего не знает, что у него нет зацепок, что Дина как сквозь землю провалилась. Но это все неправда. Он общался с ней за моей спиной, забрал мое платье. Поехал сюда со мной, хотя знал, что ее здесь нет.

— Я ничего не понимаю.

— Я тоже, — сокрушаюсь я, оседая на пол. — У меня сейчас голова взорвется.

— Мне поговорить с ним? — предлагает он. — Разузнать, почему он тебе соврал?

— Не знаю, — чуть не плачу я, хотя на меня это не похоже. Обычно мне удается держать свои эмоции в узде, но не сегодня. Этот день так и норовит довести меня до ручки.

Когда раздается первый стук, я вздрагиваю. Мне приходится напомнить себе, что это все еще Федя. Несмотря на ложь, он по-прежнему мой друг, и у меня нет причин его бояться.

— Алиса, ты здесь? — кричит он, барабаня по двери.

Немного успокоившись, я поднимаюсь и, посмотрев на Влада, говорю:

— Я сейчас ему открою. Побудешь здесь, пока мы говорим?

— Без проблем, — соглашается он.

— Спасибо.

Сделав глубокий вдох, я впускаю Федю и тут же иду в словесную атаку.

— Ну? — спрашиваю я, едва он переступает порог. — Что за херня?

— Мы при нем будем говорить? — хмурится Федя, поглядывая на Влада.

— Да, при нем. Отвечай, что за херня, или уходи.

— Видимо, сегодня день, когда мы раскрываем свои секреты, — говорит он, подходя ближе.

— Мой секрет и рядом не стоял с твоим. Я всего лишь скрывала, почему уволилась. Имею право. Но ты лгал мне в глаза. Зачем?

— Я хотел тебя подбодрить, но все зашло слишком далеко.

— Подбодрить, соврав мне, что Дина в Джемете? Соврав, что понятия не имеешь, где платье? Позволив мне приехать сюда и бродить по улицам поселка в поисках несуществующих зацепок? Думаешь, мне заняться больше нечем, как гоняться за воздухом? Смешно, наверное, было наблюдать за мной со стороны, зная всю правду? Тебе что, захотелось надо мной поиздеваться?

— Конечно нет! — громко возражает он. — В ту нашу встречу весной ты была очень расстроена. Когда я спросил, что случилось, ты ответила, что жалеешь о продаже платья.

— В тот день я получила Анино письмо.

— Ты сегодня какая-то грустная, — заметил Федя, когда мы прогуливались по яблоневому саду неподалеку от университета, где я преподаю.

— Кажется, я совершила ошибку, — призналась я ему и самой себе.

— Серьезную?

— Непоправимую.

— Расскажешь, о чем речь?

— Не хочу напоминать тебе о том дне.

— О каком еще дне? — удивился он.

— Дне твоей несостоявшейся свадьбы, — тихо объяснила я.

— Продолжай, все в порядке.

— Как ты знаешь, в тот день я продала свое свадебное платье.

— Да, а потом Дина сбежала прямо в нем.

— Я начинаю жалеть, что сделала это. Может, мне стоило оставить его себе. Несмотря ни на что, понимаешь?

— Понимаю, но что на тебя нашло?

— Да так, воспоминания нахлынули.

— Слушай, я, конечно, не эксперт в таких вопросах, но мне кажется это нормально — жалеть о каком-то решении, даже если оно было правильным.

— Я говорю себе то же самое, но что-то все равно не дает мне покоя. Скажи, ты общался после того дня с Диной?

— Разумеется, нет.

— А она не пыталась с тобой связаться?

— Зачем ей со мной связываться? Она же ушла от меня. Заблокировала во всех социальных сетях.

— Не знаю. Я просто… хотела бы знать, где сейчас мое платье. Сохранила ли она его.

У меня по щекам потекли слезы, а Федя, заметив это, сказал:

— Алис, я сразу хотел тебе рассказать, но решил подождать. У нас ведь с Диной общий счет был. И недавно мне пришло оповещение, что она воспользовалась им.

— Где? — встрепенулась я.

— Где?… А, ну, это было в… Джемете. Да, точно, Джемете.

— Думаешь, она сейчас там?

— Возможно. Я к чему веду… если ты захочешь вернуть себе платье, мы найдем способ связаться с Диной, не переживай.

Он говорил, запинаясь и неуверенно, но я списала это все на волнение.

— Я сказал первое, что пришло в голову, — признается Федя теперь. — Назвал свой любимый курорт, не думая, что тебе взбредет в голову сюда ехать.

— И зачем ты это сделал?

— Хотел тебя обнадежить, чтобы ты не считала продажу платья чем-то непоправимым.

— А дальше?

— Дальше я поехал к ней домой, чтобы забрать твое платье. На тот случай, если ты все же захочешь его вернуть.

— Вот так сразу? — хмыкаю я.

— Ты же боялась, что она от него избавилась. Я подумал, что нельзя терять время. Вдруг оно еще у нее.

— И как Дина отреагировала на твой приезд?

— Она… — морщится он. — Была рада.

— Рада?

— Дело в том, что все это время она пыталась со мной связаться, — признается Федя, и мне становится тошно от очередной порции вранья. — Писала мне и звонила почти каждый день. Иногда приезжала к дому и дожидалась меня с работы. Просила выслушать ее, но я не хотел ее даже видеть.

— Ты говорил, что она тебя везде заблокировала, — шепчу я, вспоминая тот наш разговор. — Ты столько раз мне врал.

— Ты сама советовала мне отпустить ее и забыть.

— И поэтому ты решил скрыть от меня тот факт, что Дина тебя преследует и буквально умоляет ее выслушать?

— Я ничего не хотел знать! — взрывается он. — Понимаешь? Мне и в неведении было неплохо.

— Но почему?

— Потому что я любил ее и знал, что прощу ей все, как только она заговорит. Но я не мог так поступить. Только не после знакомства с тобой.

— И что это значит?

— Ты сказала, что я достоен кого-то получше. Так и есть. Поэтому я не собирался впускать Дину обратно в свою жизнь.

— Федя, — вздыхаю я, — это так не работает. Ты можешь сколько угодно закрывать глаза на свои чувства, но это ничем тебе не поможет.

— У меня уже давно нет к ней никаких чувств, — спорит он.

— Если бы это было правдой, ты бы ее не избегал. Но ты знаешь, что все еще находишься в ее власти. Сам ведь сказал, стоит ей только заговорить, как ты простишь ей абсолютно все обиды.

— Она вернула платье взамен на обещание выслушать ее, но я оттягивал этот момент, как мог. Когда ты сказала, что хочешь поехать в Джемете, мне стало ужасно стыдно за свою ложь. Собирался тебе во всем признаться и извиниться. Но потом я подумал, что это не такая уж и плохая идея — совместная поездка на море. Так мы и оказались здесь.

— В жизни ничего глупее не слышала.

— И это говорит человек, который ни с кем не обсудил произошедшее на работе и скрыл свое увольнение от родителей, — парирует Федя.

— Оба хороши, — заключает Влад, — хоть я и не понял половины.

Я и забыла, что он тоже здесь.

— Прости за этот спектакль, — извиняюсь я. — Мы сейчас уйдем.

— Уверена? — уточняет он, кивая в сторону Феди.

— Да, все нормально. Спасибо еще раз.

Все то время, пока мы идем в свой номер, я держусь на расстоянии, и по поникшим плечам Феди понимаю, что его это ранит. Не только моя реакция, но и сама ситуация, в которой мы оказались. Ему, наверное, стыдно, а мне почему-то горько. В момент, когда за нами закрывается дверь, понимаю, что причина этой горечи вовсе ни во лжи, которой меня накормили.

— Поэтому ты меня тогда не поцеловал, — внезапно осеняет меня. — Потому что Дина была рядом, и ты не знал, сколько еще продержишься, прежде чем вернуться к ней.

— Мое желание тебя поцеловать никуда не делось, — отвечает Федя, развернувшись ко мне лицом. — Я борюсь с ним при каждом нашем разговоре.

— А это то, с чем нужно бороться? — Мне становится неприятно от его слов, и я вся съеживаюсь.

— Мы ведь друзья, и нас это устраивает, — говорит он, смотря мне в глаза. — Разве нет?

— Пожалуй, что так.

— Так или иначе, тебе стоит знать, что я люблю тебя. — Произнеся эти слова, Федя подходит ближе. — Не только как подругу.

— Неправда, — фыркаю я. — Мы даже не целовались.

— Это не мешает мне любить тебя.

— Ты не можешь.

— Могу и люблю.

— Прекрати, — злюсь я. — Хватит говорить это слово

— Нет. Я и так слишком долго бездействовал.

— Ты и сейчас ничего не делаешь. Только говоришь.

— А ты позволишь мне что-то сделать? — спрашивает он, касаясь пальцами моей щеки. — После того, что узнала.

— Не знаю, — честно отвечаю я, и его рука замирает. — Тебе придется с ней встретиться, ты пообещал.

— Наверное…

— И что будет, когда вы поговорите?

— Что бы она ни сказала, я не смогу ее простить. И уж точно к ней не вернусь.

— Почему? Потому что вдруг решил, что теперь любишь не ее, а меня?

— Ты не могла не почувствовать, как я к тебе отношусь.

— Кроме того вечера, ты ни разу не пытался переступить черту, — напоминаю я ему.

— А тебе этого хотелось?

— Я умею дружить с мужчинами. Но только с теми, кто не намекает на нечто большее, как это порой делал ты. Поэтому да, иногда мне хотелось, чтобы наша дружба переросла во что-то большее. Но это вовсе не значит, что я днями напролет мечтала о том, чтобы ты меня наконец поцеловал.

— Помнишь в день нашего приезда в Джемете, я притянул тебя к себе и усадил на колени? — Дождавшись моего кивка, он продолжает: — Мне тогда чуть башню не сорвало от соприкосновения с твоим телом.

— Ну, не сорвало же.

— Я думал, ты пытаешься вернуть парня, с которым у тебя сорвалась свадьба, — напоминает он мне.

— Боже… — вздыхаю я. — Еще скажи, что поэтому держал поблизости Дину. Потому что я по уши влюблена в бывшего, а с тобой готова только дружить.

— Примерно так я и думал. А Дину я отталкивал чаще, чем ты можешь себе представить, и держаться поблизости я ее не просил. Это исключительно ее инициатива. А первым я с ней заговорил только один раз — ради возвращения твоего платья.

— Ты сейчас себя еще и героем выставить пытаешься? — усмехаюсь я. — Мол, посмотри, я врал из добрых побуждений.

— Я не пытаюсь себя обелить, — возражает он. — Просто рассказываю, как все было.

— Да уж, я так и поняла. Что за дебильный день. — Покачав головой, обхожу Федю и проверяю лежащий на тумбочке телефон.

— И ты все еще в халате, — напоминает он.

— А то я не заметила! — огрызаюсь я, отвечая на мамину смску.

— Что теперь будет? С нами.

— А что ты хочешь, чтобы было? — спрашиваю я, не поднимая головы.

— Я боюсь тебя потерять.

— Я тоже не в восторге от такой перспективы, — отвечаю я, убрав телефон и подойдя к комоду с вещами. — Будет хреново лишиться единственного друга.

— Ты меня не лишишься, — уверяет он, подойдя со спины. Наклонившись, он кладет голову мне на плечо, и я непроизвольно улыбаюсь. — Я собираюсь быть рядом с тобой и дальше.

— В качестве?..

— А в качестве кого ты хочешь меня видеть? — отзеркаливает он мой недавний вопрос.

Обернувшись, я смотрю в его карие глаза, ожидая увидеть тот же пожар, что еще недавно полыхал во взгляде Влада, но ничего подобного в них нет.

— Я не думаю, что ты меня действительно любишь, — говорю я, положив ладонь на его свежевыбритую щеку. — Может, ты и не прочь поцеловаться со мной — чисто ради интереса — но в твою любовь я не верю, уж прости. Предлагаю оставить все как есть и продолжать дружить.

— А если мне этого мало? — Прильнув к моей ладони и прикрыв глаза, Федя вздыхает. — Как мне разрушить нашу дружбу?

— Для начала разберись с Диной, а потом задавай мне такие вопросы. И не забудь вернуть мое платье, говнюк, — отпихнув его от себя, я беру вещи и направляюсь в ванную.

— Алиса? — окликает он меня.

— Чего тебе еще? Я в душ хочу. Весь день в халате пробегала.

— А что ты так долго делала у Влада, когда я ушел?

Я физически чувствую, как у меня округляются глаза и учащается пульс.

— По-твоему, я могла делать что-то еще, помимо разговоров?

— Да я просто так спросил. Мало ли. Вы уже один раз целовались. Чего вам стоит засосаться еще раз.

— Засосаться? — морщусь я. — Как грубо.

— Ревную, ничего не могу с собой поделать, — оправдывается Федя.

— Чтобы не ревновать сейчас, нужно было поцеловать меня еще год назад, — выпаливаю я и, зайдя в ванную, захлопываю за собой дверь.