Проклятье или ничейная земля

Глава 39 Невеста

Вернер безумно устал. Почти седьмицу он работал один на весь центр города. Да, горожане оказались столь любезны, что почти не убивали друг друга, но в морге еще лежали тела с Оленьего острова, и из Приморского парка — опознания то и дело отвлекали от вскрытий. А еще ночные дежурства, а еще снова принявшиеся за старое санитары. Простите, небеса, он их все же уволит: и пол-луны они не продержались — снова принялись издеваться над телами усопших. Вернер под утро приехал из Ванса, где в паромобиле нашли обезглавленное тело предположительно адера Уве, а в леднике его уже ждал сюрприз! Тело убитого храмовника уютно пристроилось на столе, укрывшись простынкой и высунув из-под неё розовые пятки. Эти пятки и добили Вернера. Нет, этот инквизитор и до этого лежал на столе и был укрыт простыней. Только, когда Вернер уезжал, он лежал правильно: навзничь, укрытый с головой. А сейчас он устроился на боку, одну руку пристроив под голову, и поджав ноги в коленях. И голова его не была укрыта.

Вернер прикрыл глаза: нет, он все же уволит санитаров! И работать в морге станет некому совсем. Он закрыл на ключ дверь в ледник и пошел прочь — его ждала инспектор Хейг. Вот кто вообще не умеет ждать! Еще нет восьми утра, еще даже рабочий день не начался, а она уже тут и ждет отчет. Хорошо хоть вскрытия не требует — эта могла. У неё словно шило в одном месте!

Стоило Вернеру войти в прозекторскую, где уже надевал белый халат вышедший на работу Картер, как инспектор Хейг подалась к нему:

— Доброе утро, нер Вернер! Инспектор Одли сообщил, что найдено предположительно тело адера Уве. — Она морщилась и прижимала к носу беленький, пропитанный благовониями платок. И вот зачем хорошенькой лере такая дурацкая служба⁈

Вернер устало кивнул:

— Одли сам так опознал — он же ездил в Ванс вместе с экспертами. Сказал, что это адер Уве, храни его небеса.

— Могу я осмотреть тело?

— Там нет головы — тело совсем неприглядно выглядит. — Вернер честно попытался её отговорить. Заведомо не получилось — Хейг бледно улыбнулась:

— Я привычная. Так я могу, да…?

Вроде молодая женщина, лера, а трупов вообще не боится. А ведь должна дома сидеть и детей нянчить.

— И куда катится этот мир? — С утра, да еще после бессонной ночи Вернер был отчаянно ворчлив.

Для инспектора Хейг эти слова стали сигналом к действию, как ни странно. Она быстрым, совсем не женским шагом подошла к столу и скинула простыню, рассматривая обезглавленное тело в заскорузлой от крови серой рясе. Неожиданно для Вернера она положила руку на грудь трупу и закрыла глаза — хирург было решил, что ей дурно, но не успел прийти на помощь: она, чуть покачнувшись, сказала непонятное, оглядывая тело:

— Не отзывается… Значит, душа не тут.

Вернер ничего не понял из её абракадабры и предпочел заниматься своими делами — придирчиво поправил на столе инструменты для вскрытия, уже разложенные помощником. Вернер с трудом подавил зевок: сейчас бы поспать, а не заниматься вскрытием. Куда спешить? Отсюда уже не сбегали. Ни один труп.

Хейг стала придирчиво проверять одежду убитого. Вернер, за ночь устав от Одли, вмешался:

— Инспектор Одли и эксперт Фрей еще на месте убийства все проверили и обыскали. Никаких амулетов, механитов или камней обнаружено не было.

Хейг сжала губы и лишь кивнула.

Картер подался к ним, с профессиональным любопытством рассматривая обрубок шеи при помощи гогглов:

— Любопытно. Чем его так? Это явно не топор и не пила. Что-то с зазубринами — я с таким раньше не сталкивался. — Он чуть ли не носом уперся в стол.

Вернер снисходительно пояснил:

— Когти. Точнее ногти немертвого. Голову снесли с одного удара, перебив шею острыми ногтями.

Картер резко выпрямился, отправляя гогглы обратно на макушку:

— Вот это да.

Хейг тем временем отмерла, и Вернер холодком по сердцу почувствовал грядущие неприятности:

— Необходимо вскрыть весь пищеварительный тракт.

Вернер сглотнул, а Картер любознательно уточнил:

— Вы подозреваете, что убитый мог проглотить искомый вами предмет?

— Да, — твердо сказала Хейг. — Я не исключаю такой возможности. Камешек или амулет мог, конечно, забрать убийца, но немертвый не знал о нем, так что это маловероятный вариант. Скорее, камень был проглочен.

Вернер попытался воззвать к здравому смыслу:

— Есть еще возможность, что камень просто потерялся в паромобиле.

Хейг серьезно кивнула, соглашаясь с ним:

— И это тоже. Поэтому мы должны все тщательно проверить.

— Пищеварительный тракт взрослого мужчины — десять-одиннадцать ярдов!

Картер улыбнулся Вернеру, подергивая рукава сорочки вверх в готовности к работе:

— Если не возражаете, коллега, то вскрытие могу провести я, а вы лишь подпишете его. Причина смерти очевидна, ведь так? Я не ошибусь в заключении.

Вернер кисло скривился:

— Если настаиваете, конечно…

Хейг так умоляюще посмотрела на Картера, что тот отважно сказал:

— Конечно, настаиваю — такой интересный случай! И обед за мной, — на всякий случай подкупил Вернера Картер.

— Хорошо… — Вернер позволил себе снизойти до согласия. Ему еще санитарами заниматься. И успеть бы поспать.

Впрочем, поспать ему не дали — на пороге прозекторской после ухода Хейг возник странный мужчина: с абсолютно белой кожей, такими же снежными волосами и ресницами, со светло-голубыми глазами и механическим магпротезом левой руки. Альбинос с ярко-выраженными чертами карфианской расы представился:

— Доброе утро, неры. Я нер Дакарэй, я приехал, чтобы опознать и забрать для погребения тело нериссы Ролле.

Вернер нервно сглотнул: он не успел приказать санитарам правильно уложить тело инквизитора в леднике. Может… Может этот Дакарей не заметит ничего? Он карфианин, он же может быть не в курсе эребийских традиции подготовки тела к похоронам?

Вик влетела в служебный гараж, сопровождавший её Байо остался в дверях — он стоял и щурился довольно, как кот, на раннем утреннем солнце. День обещал быть хорошим. Снежные облака улетели прочь, весна снова вернулась в Аквилиту. В воздухе сладко пахло предвкушением цветения персиков и абрикосов.

В гараж уже доставили паромобиль адера Уве, и сейчас под мощным светом электрических прожекторов, подсвечивая себе эфирными светляками в темных местах, его усиленно разбирали в девять рук Брок и Одли вместе с двумя механиками и Фреем.

— Недоброе утро! — сказал Вик. Эхо подхватило её слова и гулко разнесло по гаражу.

Растрепанный, бледный, почти не спавший ночью Брок вылез из салона, такой же Одли, еще и заросший щетиной, показался из-за капота.

— Доброе утро! — В два голоса поправили её мужчины. Механики только пробурчали что-то из-под днища паромобиля, не показываясь на глаза Вик. Судя по голосам, это были Эндрюс и Ульссон. Вик плохо знала механиков и их квалификацию, но раз Брок и Одли выбрали именно их, значит знают, с кем имеют дело. Фрей лишь махнул рукой — он с головой ушел в багажник. В сердце Вики так и билась тревога: тело Уве обнаружили еще вчера, ближе к вечеру, а душу Брендона найти так и не удалось. Если её успеют развеять до того, как полиция доберется до неё, Вик себя никогда не простит. Брендон был та еще заноза, но он не заслужил быть скормленным немертвым. Ему еще жить бы и жить. Только бы его душа нашлась — тело ему они создадут. Как-нибудь.

— Как поиски? — Каблуки отчаянно громко стучали, пока Вик шла до паромобиля. Звук метался под высоким потолком гаража. Еще недавно тут были конюшни, а сейчас обитали паровые железные кони.

Одли протер ветошью руки в машинном масле и признался:

— Пока никак.

Брок заставил себя улыбнуться — Вик видела, что его глаза оставались серьезными:

— Но мы пока только начали. До последнего болтика разберем, даже котел, даже топливный и водный баки. Что интересного сказал Вернер?

Вик прикоснулась к холодному боку паромобиля и на миг закрыла глаза, ища эфирный отклик души Брендона, как вчера её научил Грег. И снова, как и в морге, тишина в ответ.

— Вернер ничего не сказал. Вскрытие будет проводить Картер. Он обещал вскрыть весь пищеварительный тракт. Кстати, Брок, почему ты тут?

Тот дернул плечом:

— Пришел провести поиск души Брендона…

Одли добродушно продолжил за него:

— … да тут и остался.

Вик серьезно напомнила, глядя на все понимающего и ни капли не стыдящегося Брока:

— Ты должен быть при Греге. Распоряжение Эвана.

Брок мрачно принялся протирать руки от пыли:

— Грег большой мальчик…

— … и он вновь попытается провести расширенный эфирный поиск над всем герцогством. Помнишь, чем вчера это закончилось?

Брок вздохнул, признавая свою ошибку:

— Понял, осознал, икаюсь. — Он из тех, кто предпочитает нестись в погоне за преступником, а не корпеть над бумажками.

Одли, направляясь на его место для продолжения поисков, хохотнул:

— Икать не надо, рыжий. Икать вредно.

Вик удивленно посмотрела на Брока. Она так часто слышала от него эту фразу, так волновалась, что он, действительно кается и переживает, а оказалось…

Брок виновато на неё посмотрел:

— Прости, разочаровал, да?

Пока Вик собиралась с мыслями, влез Одли:

— Это всего лишь присказка, Вики. Он вполне безголовый, чтобы каяться по-настоящему в том, чего не мог избежать. И… Рыжий, шел бы ты и впрямь к Черному — тот не меньший безголовый в плане долга. Мы тут сами справимся. А на месте убийства остался Алистер — он хорошая ищейка: если будут следы, то он их точно найдет. Идите… Дел по горло у всех. На обеде переговорим.

Дел, действительно, было много.

Грег погибал над отчетами из Ветряного квартала. Было заметно по его бледной коже, подрагивающим то и дело пальцам, по мокрым волосам, что расширенный эфирный поиск он все же провел. Раз ничего не сказал, то, значит, ничего и не нашел.

Брок спешно оформлял дело Арно для королевского суда.

Байо с разрешения Вик ушел на половину мэрии к нериссе Идо. Они вдвоем решали судьбу привокзальных трущоб. Вик побаивалась, вспоминая, как Идо бросилась на прошлой седьмице на защиту Байо, что тот уведет прекрасную нериссу из-под носа Брока.

Хогг носился между кабинетами Грега, Вик и вычислительной. Он успевал выполнять поручения Грега и заниматься проверкой дел портовых крыс, которых ловил по указке Арно.

Вик, не в силах перестать думать о поисках души Брендона, составляла список осужденных, которых надо этапировать обратно в Аквилиту для пересмотра их дел. Дров Хогг под руководством Арно наломал немало.

Одли заглянул разок перед обедом, сообщив, что дело швах, и куда-то исчез. Даже обедать не пришел в общую залу. Вик вспомнила об Одли только часа в четыре, когда получила записку от Картера: адера Уве опознали храмовники по эфирному эталону; никаких инородных предметов в его теле найти не удалось.

— Бешеные лисы! — выругалась вслух Вик и пошла к Одли узнавать результаты поисков в паромобиле. Где-то же должна быть душа Брендона. Уве не успел бы её скормить немертвым. Или… Успел?

Одли не было ни в кабинете, ни в гараже. Дежурный Жаме, краснея и бледнея, доложил, что тот покинул участок в сопровождении красивой нериссы. Очень красивой и немножко странноватой, но…

— … зная, как выглядит наш Вин, иные на него и не западают.

Вик не очень уловила смысл фразы, зато поняла одно — Одли в нарушение приказа Эвана ушел куда-то один. И не сказал куда. Размышлять, не разрушит ли она личную жизнь Одли, Вик не стала — она объявила его в розыск. Когда в городе немертвые и монахи Каутела, лучше перестраховаться, чем ошибиться и потерять еще и Одли. Им проблем с душой Брендона хватает.

Одли не собирался нарушать приказ комиссара. У него и в мыслях не было. Только, когда он увидел на пороге своего кабинета незнакомку с прекрасными, орехового цвета глазами, сияющими как бриллианты, он понял, что это судьба. Его судьба. А от судьбы, как известно, не бегают. Ей небеса, Одли отдавал себе отчет, как выглядит, и насколько неудобен в личной жизни из-за службы, на которой он пропадал сутками, но… Но… Но в жизни каждого мужчины наступает миг, когда он понимает, что влюблен и не может не сделать предложение руки и сердца. Это у Брока такие моменты случались с закономерностью раз в луну. У Одли такое случилось впервые.

Она была прекрасна от длинных, почему-то распущенных красных волос до босых узких, аристократических стоп, от немного непривычных черт лица, резких и звериных, до чудесно несочетаемой одежды, большой ей на пару размеров, не меньше. И говорила она чудесно. Когда он спросил, что он может предложить прекрасной нериссе, она застенчиво сказала:

— Я печень ем.

Он чуть вздрогнул, почти сбрасывая очарование лисы-оборотня с себя, но нерисса поправилась:

— Я печеньем вас хочу угостить. Вы спасли меня… Точнее мою сестру — я хочу вас угостить печенью… Печеньем и чашечкой чая. Пойдемте со мной, пожалуйста.

И он пошел, забыв, как на прошлой седьмице от розыгрышей кицуне было плохо многим парнями из управления. Впрочем, Каеде же не было в Аквилите, так что бояться иллюзий было глупо.

Пришел он в себя в незнакомой комнате, перед ним, заслоняя странных людей в драной одежде, стояла его прекрасная нерисса и шипела, выставив вперед руки с впечатляющими размером когтями:

— Сссссделала, как просссссили! Тронете его — сссссъем! И не побрезгаю. Его печень только моя!

Длинный рыжий хвост метался под её одеждой, то и дело вылезая из-под юбки.

— Ну твой же дивизион! — ругнулся Одли. И почему стоит только поверить, что прекрасная нерисса испытывает к тебе интерес, как тут же выясняется, что он чисто гастрономический!

Она развернулась к нему:

— Молчи! А то ссссъедят! Или сссъем!

Мужчина в синем полицейском кителе устаревшего как лет двадцать образца криво улыбнулся:

— Дамы вперед! — Прозвучало галантно, но Одли это ни капли не утешало. Он чувствовал, как чужой эфир сковал его с головы до ног, мешая двигаться. Он ничего не мог ему противопоставить. Одли кинуло в ледяной пот: а смогут ли все маги Аквилиты противостоять шестерке немертвых?

Дом в трущобах, куда привел запах Одли, смешанный с ярким лисиным ароматом, выглядел обычно. Разваливающаяся крыша, грязные каменные стены, слепые, забитые досками окна. Ни капли прорывающегося эфира — даже эфир Одли обнаружить не удалось. Может, инспектора утащили из дома в катакомбы? Только зачем. Думать, что его уже нет в живых, было откровенно страшно.

Все высокоранговые маги, служившие под началом Кейджа и Алистера, плотно окружили дом. Наложить на него антимагический щит не удалось — эфир исчезал в доме, растворяясь в его стенах. Он поглощался самим домом или тем, кто прятался за ними. От щита пришлось отказаться.

Вик стояла и не знала, что ждать от лисы, которая увела Одли. Зачем он ей? Подчинится ли она Виктории? Каеде говорил, что Вик главная, но является ли она главной для этой новой лисы, непонятно откуда взявшейся в городе. Она прикрыла глаза в попытке понять, что же тут происходит. Рядом стояли и совещались Эван, Грег и Брок. Их голоса отвлекали, но не просить же их замолчать. Вик искала эфир Одли или эфир лисы — она же тоже маг, — и ничего не находила. Дом был голодной до эфира бездной. На пальцах то и дело от волнения прорезались когти. Вик от обращения удерживала лишь одна мысль — не при Эване. Только не при Эване.

Клонящееся к океану солнце грело спину. Пахло… Пахло трущобами: непередаваемая смесь гнили, человеческого зловония и тлена, как на кладбище. Тонкий язычок сквозняка из дома с запашком разложения тревожил ноздри Вик, заставляя чихать и морщиться. Она сегодня уже сталкивалась с этим запахом.

— В доме, кажется, хранится голова адера Уве, — тихо сказала Вик, подходя к мужчинам.

Грег нахмурился. Эван понятливо кивнул, а Брок уточнил:

— Идем на штурм? Или…

Эван, разглядывая странно притихший дом, отрицательно качнул головой:

— Нет. Если там не только лиса-оборотень, а еще и немертвые…

— Там Одли! — напомнил Брок.

— … тем более нельзя рисковать. Сперва попытаемся поговорить.

Дом словно ждал этих слов — дверь его со скрипом открылась. На пороге стоял высокий, бледный, еще очень худой для живого человека мужчина в костюме не по размеру: тот откровенно болтался на нем.

— Рад, что вы готовы к переговорам, — сухо сказал мужчина. — Оскар Ванс к вашим услугам.

— Немертвый, — пробормотал Брок.

Мужчина чуть наклонил голову на бок, соглашаясь с Броком:

— И так можно сказать. — Он приподнял вверх небольшую корзину, которую держал в руках: — у нас для вас есть подарок.

Виктория, уже догадавшаяся по гнилостному запашку, что там, не удержалась:

— Лучше душу Брендона Кита верните. — Она не сомневалась, что его душой овладели именно немертвые во главе с этим очередным Вансом. Теперь хотя бы понятно, почему на их с Эваном дом напали.

Ванс холодно улыбнулся, показывая острые и длинные клыки:

— Это будет вторым пунктом нашего обсуждения. Первый — ваш офицер Одли.

— Торгуетесь? — не сдержался Брок.

— Не я такой — жизнь такая. Приходится опускаться до отвратительных нравов низших сословий и торговаться.