Проклятье Полоза (СИ)

Глава 9. Шаг 9. Предательство. Этьен

Этьен:

На зимний Одоред медленно и лениво спускалась ночь. Желтоликая пузатая Эрна, словно с неохотой, поднялась за серыми облаками и теперь кокетливо выглядывала из своего меняющегося укрытия. Этьен бродил туда-сюда по драконьему залу собраний, гулко стуча подошвами сапог. Он явно нервничал, поглядывая то в темнеющие небеса, то вдаль, на драконьи пещеры. Порой, завидев блеск алой чешуи, Этьен вздрагивал и решительно устремлялся в направлении дракона, но летевший резко сворачивал и исчезал из вида. Это ещё больше раздражало.

— Снова обознался! — прорычал себе под нос Этьен, в очередной раз проводив взглядом появившегося ящера. — Да где они?!

Он совершенно не понимал, что происходит. Ещё утром ему казалось, что план сложился вполне успешно. Касайрис собиралась в Храм Ловца Снов ближе к вечеру, где они должны были караулить её добычу, но сумерки всё сильнее сгущались, а демоница и Ториэль так и не появились. «Обманула!» — с гневом подумал Этьен, вспоминая насмешливое выражение на красивом лице Касайрис. И как только он мог ей поверить? Особенно в тот пространный мотив, что она произнесла: можно подумать, нелепая оговорка об истории для Шарльена и покровительствующей ему агни Марьярис, имела хоть какой-то вес! Эта парочка всё равно приукрашивала его приключения до такой степени, что Этьену порой с трудом удавалось узнать своё прошлое. В конце концов, романы принца Шарльена всего лишь глупые небылицы, созданные для потехи, а не официальная биография. Ощущая, как гнев закипает внутри, Этьен подошёл к краю посадочной площадки и взглянул в чернеющую пропасть, отделяющую зал собраний от драконьих пещер. Слишком далеко и опасно! Ему ни за что не выбраться отсюда самостоятельно. Зал словно нарочно был построен исключительно для тех, кто умел летать!

— Неужто подумываешь спрыгнуть? — Прозвучал насмешливый вопрос за спиной Этьена. Всё-таки они пришли! Этьен резко развернулся, чтобы взглянуть в лицо наглой демонице и подивиться на тёмный силуэт дракона, что приземлялся с поразительным изяществом, двигаясь совершенно бесшумно! С таким мастерством Ториэль мог легко появиться незамеченным где угодно, несмотря на свои огромные размеры!

— Почему так поздно? — не сдержался Этьен. — Разве мы не собирались организовывать засаду?

— И что нам сейчас мешает? — фыркнула Касайрис. — По-твоему было бы лучше прилететь средь бела дня на ярко-алом драконе к стоящему на вершине горы Храму?

Только сейчас Этьен осознал, что внешний вид Ториэля довольно сильно изменился. Чешуя была щедро вымазана в грязи, отчего тот казался абсолютно чёрным, почти сливаясь с окружающей темнотой. Ведь будь Ториэль без этой маскировки, то алый блеск выдал бы его ещё на подлёте. Этьен мысленно отругал себя за такой просчёт. Не иначе как повлияло снедающее его беспокойство! Уж слишком он поддался чувствам, совсем позабыв о таких простых вещах. Вот только уже подлетая к Храму, пришлось признать очевидное: они опоздали! Ещё издали Этьен заприметил над престранным, лишённым стен строением, скопление драконеан. Чуть позднее до его ушей донеслись отзвуки песни и лязг скрестившихся мечей. Над колыхающимся куполом разгорелся поединок: двое драконеан — светлый и темноволосый — бились в исcтуплённой битве. Остальные выстроились в круг, сомкнув который очертили своими телами арену для воздушного сражения. Налившаяся жёлтая луна, вошедшая в зенит, озаряла это действо, словно огромный фонарь со сцены для представлений. А там, внизу, среди колонн и колыхающихся тканей уже клубился красноватый туман. Пытаясь отыскать взглядом Марселу и Дамиана, Этьен едва успел заметить на полу скорчившегося мужчину, прежде чем того поглотила непроглядная алая мгла. Как бы не таращился Этьен в густеющий туман, он так и не смог разглядеть в нём хоть кого-то ещё. Даже твёрдо зная, что где-то здесь должна была быть Рена, ему не удалось отыскать её.

Растекающаяся пелена лишь поначалу казалась обычной, но стоило к ней приглядеться, как можно было увидеть закручивающиеся маленькие вихри. Некогда Этьен уже доводилось наблюдать нечто подобное, и его сердце предательски ёкнуло. Это без сомнения был Танец. Отчасти похожий на тот, что когда-то исполняли для них в Храме Полоза, там тоже завивался спиралями туман, скрывающий отточенные движения танцовщиц, и стоило только вдохнуть густого дыма, как в голову лезли непрошенные мысли и воспоминания, заставляя заново пережить болезненные события. Тогда Этьен видел похороны императрицы Николь, убитой в последней войне с нагами. Малютка Шанталь безудержно плакала на его руках, на потерянного и заплаканного Гаспьена было тяжело смотреть, и лишь Императору удавалось сохранить лицо. Вальен словно надел на себя каменную маску, и та не давала его губам разжаться и даже дрогнуть. В потухших зелёных глазах читалась только пустота, оглушительная и бескрайняя. Этьен счёл то видение предупреждением: наги нарочно показывали свои победы и напоминали о горечи потерь. Что ж, тогда им запугать его не удалось, теперь же явно происходило нечто иное. Кроваво-красный туман виделся зловещим знаком. «Она не должна была танцевать! Это её погубит!» — не в силах справиться с щемящим чувством в груди, подумал Этьен. Он пытался рассуждать логически: да, там, на башне в Шат-мирами, был огонь, мгновенно переросший в пожар, здесь же всего лишь липкий туман, разве алая хмарь способна учинить стихийное бедствие? И всё же ему было не спокойно, и, кажется, Этьен сам перестал понимать почему.

Они, наконец, приземлились возле затенённых колонн открытого Храма. Увлеченные поединком драконеане не обратили на них никакого внимания. Этьен легко соскочил с шеи Ториэля и замер в шаге от красной пелены.

— Хм, какая неожиданность! — цокнула языком Касайрис, приземляясь рядом. Её взгляд был устремлен в кровавое марево, в котором, по всей видимости, она что-то видела. — Наш волшебник-то полукровка!

— Полукровка? — с удивлением переспросил Этьен. Что-то не сходилось! Вот в уж чём, а в чистоте крови Дамиана он был совершенно уверен. Этьен вновь принялся вглядываться в туман, в надежде обнаружить хоть какие-то признаки друга, но в плотной пелене решительно ничего не возможно было различить!

— О да, — хмыкнула самодовольно Касайрис. — Воистину это великая удача и поразительная ирония! Кто бы подумать, что дитя, из-за которого разразилась Последняя Война Драконов, на самом деле выжило!

— Может, хоть что-то пояснишь? — Этьен в недоумении покосился на расплывшуюся в хищной улыбке демоницу.

«Касайрис говорит о сыне короля О'дара и волшебницы Дэймиды, — внезапно отозвался Ториэль. — Эта пара некогда нарушила древнейший закон никогда не скрещиваться с другими расами!»

— Будь здесь Марьярис, она бы непременно спела тебе балладу об этой запретной любви, — с лёгким презрением произнесла демоница.

«Едва ли стоит воспевать подобное безрассудство в балладах! Эти двое едва не погубили наш мир!» — грозно заметил Ториэль.

— Ну-ну, Предводитель Крыла позволяет себе невежливо отзываться о собственном короле? — Судя по лёгкому ехидству в голосе, резкость дракона позабавила Касайрис.

— Это вы сейчас хотите сказать, что Последняя Война Драконов, которая стёрла с лица нашего мира континенты и страны, произошла всего лишь из-за табуированного союза? — не удержался от высказывания Этьен, продолжая вглядываться в подползающий к нему туман. Он уже и сам не понимал, что хотел увидеть в красноватой пелене, но его неотвратимо тянуло в эту непроглядную мглу.

— Почти все необычные пары учиняют безумства и создают кучу проблем, — с намёком заявила Касайрис, покосившись на Этьена. — Разве подобное не происходит сейчас на твоих глазах? Ещё вчера твоя возлюбленная нага исполняла Танец Мира, сегодня — Танец Истины, но никто не знает, чего нам ожидать завтра. Возможно, она, как и сошедшая с ума Дэймида, решит уничтожить это мир, если, конечно, Танцы Полоза не сведут её в могилу раньше. Впрочем, ты же, кажется, хотел её спасти. Пожалуй, тебе стоит поторопиться! — с этими словами демоница с силой толкнула в туман озадаченного Этьена. Нырнув в кровавую пелену, он хотел было повернуть назад, но коварная мгла уже просочилась в его лёгкие. Этьен закашлялся, словно хотел вытолкнуть из себя густой туман, а в итоге лишь ещё больше наглотался красного дыма. Вездесущая мгла щипала глаза, заставляя невольно щуриться, неприятно щекотала ноздри и кружила голову. Перед внутренним взором появлялись смутные тени и обрывки видений. Этьен тщетно пытался отмахнуться от них, но те, подобно зародившему их туману, проникали всё глубже. Они обступали со всех сторон и тянули за собой, и с очередным вдохом утащили в бесконечный водоворот образов и чужих воспоминаний.

Красивая девушка сидела возле большого зеркала и расчёсывала свои красные волосы. Взгляд её был сосредоточен и задумчив, губы плотно сжаты, а брови чуть сошлись к переносице, выражая лёгкое недовольство, которое заметно усилилось, когда в зеркальной глади промелькнула хрупкая фигура.

— Ты только посмотри, Дэйми! Какая красота! — восторженно заметили позади. Девушка с такими же красными волосами остановилась за спиной Дэйми, протягивая ей золотой браслет, сделанный настолько искусно и тонко, что даже Этьен на миг задержал на нём взгляд. Вот только сама Дэйми не проявила к украшению никакого внимания.

— Если нравится, можешь забрать себе, — бросила она несколько презрительно.

— Ну как ты можешь, сестра! — возмутилась её собеседница. — Это же подарок самого Верховного мага!

— И что? — с насмешкой спросила Дэйми. — По-твоему, я не понимаю, к чему Руэдхи присылает мне все эти побрякушки? — и она бросила короткий взгляд в сторону, где на небольшом комоде уже высилась целая гора всевозможных интересных вещей. Здесь были книги и свитки, необычные резные шкатулки, серебряные гребни и дорогие вычурные заколки, небольшие вазочки и изящные фарфоровые статуэтки, повсюду сверкали драгоценные камни перстней, колец и ожерелий, а поверх всего этого великолепия ниспадали жемчужные нити.

— Честно говоря, я совершенно не понимаю, почему ты так противишься этому союзу! — недовольно заметила сестра. — Ты же проходила священный обряд, и пламя сказало тебе, что среди людей нет более достойного!

— Среди людей, — фыркнула под нос Дэйми.

Образ девушки стал размываться. Этьен хотел было уцепиться, подозревая, что разговор на том не был закончен, но уже в следующее мгновение перед его взором в небесах парило два алых дракона. Их стремительный полёт преисполняла страсть, они кружили над облаками, переплетаясь хвостами и телами. И от этого зрелища невольно замирало дыхание. Этьен всеми фибрами души ощущал их клокочущие чувства. Те двое действительно любили друг друга, и им явно было плевать на предрассудки. Но картина снова поблекла, уступив место другой.

— Ты должен меня отпустить, — Дэйми появилась в красиво обставленной спальне в рассветных сумерках. Мужчина сидел возле раскрытого окна и обернулся, едва заслышав тихий скрип двери. Он явно не спал в эту ночь, о чём красноречиво сообщала идеально застеленная кровать.

— Ты не должна ему верить, — заявил мужчина. — Драконьи чувства сильно отличаются от людских!

— Разве тебя это касается? — Голос Дэйми сорвался. Как же её раздражал собственный муж! Дэйми буквально трясло от его невозмутимого вида. Она не ночевала дома уже несколько ночей, и была совершенно уверена, что Руэдхи прекрасно знал, где она находилась и что делала. И всё же, он не проявил ни капли недовольства, словно вовсе не ревновал её! Немыслимо, чтобы Верховный маг мог оказаться такой безвольной тряпкой! В её глазах подобная сдержанность была признаком слабости, но Этьен, глядя со стороны, точно знал, что она ошибалась. Руэдхи являл собой тот редкий случай, когда счастье возлюбленной превозносилось над собственным. Именно поэтому он молча страдал, не смея укорить жену. Это было больно и печально.

Скованный столь неприятными чувствами, Этьен решительно зашагал в глубину тумана, словно желая убежать от навалившихся на него чужих эмоций. Не разбирая пути, он просто двигался вперёд, надеясь просто пересечь весь Храм и выйти с другой стороны. Едва ли ему удалось пройти больше десятка шагов, как под ногами сначала что-то захлюпало, будто сапоги угодили в лужу, а потом новое видение предстало перед глазами.

Красноволосая женщина медленно шла к виднеющейся вдали деревушке. Вокруг царила напряжённая тишина, от чего резко становилось не по себе. В этом безмолвии было нечто неправильно и устрашающее, равно как и в облике женщины. Дэйми будто разом постарела. Её черты стали резче и острее, а глаза потухли, будто какое-то безграничное горе обрушилось на неё. Она тихо напевала нечто жуткое, отбивая себе ритм посохом. Колокольчики зловеще звякали при каждом шаге, а по пятам следовали чёрные вихри. Они, словно мельничные жернова, с жадностью и неистовством, перемалывали всё вокруг в мелкую безжизненную пыль. Этьен видел, как жители деревни пытались спастись бегством. У многих из них тоже были посохи, и они даже пытались бросать в Дэйми какие-то заклятья, но та их просто не замечала. Всю магию, направленную против неё, ловили чёрные смерчи, с каждым разом становясь всё больше и злее. Устремляясь в небеса, вихри ширились до огромных воронок, поглощая в себя дома, сады, домашний скот и застигнутых врасплох людей. Все и всё превращались в пыль. «Проклятые пустыни!» — Этьен вспомнил, как стали называть те места. Весь ужас их был в том, что они до сих пор оставались безжизненными. «А ещё она истребила всех волшебников», — с неприятным саднящим чувством понял Этьен, невольно задавшись вопросом, что же заставило некогда влюблённую женщину превратиться в безумного демона. И стоило только ему об этом подумать, как ответ пришёл с новым видением.

Красноволосый малыш воздел голову в тусклое дождливое небо, где среди тяжёлых свинцовых туч сверкнула алым чешуя. Этьен без труда узнал в ребёнке черты Дэйми. Это без сомнения был её сын.

— Красный дракон! Папа, там красный дракон! — заверещал мальчишка, несясь в хижину.

Тот, кого он назвал отцом, уже стоял на пороге с белоснежным посохом в руках.

— Иди в дом, — тихо, но твёрдо сказал он, а затем, когда мальчик добежал до двери, склонился к нему и, коснувшись медальона-звезды, прошептал: — Ты помнишь, о чём я тебя просил?

Малыш нервно кивнул и весьма неохотно зашёл в дом. И хотя мужчина велел закрыть ставни и спрятаться, он взгромоздился на узкий подоконник и, прижавшись к крохотной щели, принялся наблюдать за происходящим. Алый дракон был ужасен: он изрыгал пламя, разом превратив весь любимый мальчиком луг в пепелище. Мужчина храбро сражался, выставив перед собой посох. Впервые малыш видел его таким: величественным и сильным. Простые чёрные одежды прекрасно контрастировали с белоснежными волосами, разметавшимися от битвы. Весь облик мужчины выражал невероятное благородство, и мальчик сжимал кулачки, мечтая о том, чтобы отец скорее поверг чешуйчатого врага. Они долго бились на равных, ни уступая не на шаг, и, начало казаться, что в этом бою уже никто не сможет победить. Вот только запыхавшийся дракон оказался хитрее, он метнулся в небеса, и, скрывшись в облаках, на короткое время пропал из виду. И, воспользовавшись этой заминкой, подло напал на мужчину сзади. Сражённый волшебник пал на землю, а малыш не смог сдержать крика. Он резко распахнул ставни и направил руки на ближайшую скалу. В глубине души мальчик всё ещё надеялся, что его отец жив, и просто ранен и потому не может подняться. Вознамерившись его защитить, малыш сдвинул огромные глыбы, направляя их на дракона. Камни посыпались тому на голову, и тот, пытаясь увернуться, вынужден был отступать. Каменный дождь не позволял дракону расправить крылья и неуклонно гнал его к пропасти. Мальчик позволил своей ярости выйти наружу и потому глыбы становились всё больше и больше. Наконец, он довёл дракона до обрыва и вместе с новым потоком камней вынудил его рухнуть в пропасть. Соседняя скала обвалилась вслед за падающим ящером, обещая погрести того под собой. И пока камни всё ещё продолжали сыпаться, мальчик уже бежал к распростёртому на пригорке мужчине. С каждым шагом волнение и страх нарастали, когда же малыш остановился напротив, его пронзил истинный ужас. Упав на колени, мальчик отказывался верить, что его отец погиб, но тот лежал без движения и никак не реагировал на то, что теребили его безвольные руки и трясли тело. Злые слёзы катились по щекам, малыш уже охрип от крика, когда позади него послышался скрежет когтей. Помятый дракон, с переломанными крыльями, выползал из пропасти. Завидев его, мальчик схватился за медальон, и болезненно яркая вспышка озарила горную вершину. В следующий миг малыш уже лежал на земле, глядя безжизненными оледеневшими глазами в хмурые небеса. Дракон издал душераздирающий вопль и, тщетно пытаясь взлететь, приковывал к ребёнку. Уже склоняясь, облик ящера подернулся неясной дымкой и, скукожившись по меньшей мере втрое, рассеялся, являя в мир красноволосую женщину. Её тело было испещрено ссадинами и ранами, одна рука безвольно повисла, но та будто того и не замечала. Она с безутешными рыданиями нависла над телом мальчика:

— Мой малыш! Мой Виргуэль!

— Это ложь! Это всё наглая ложь! — Невнятное кряхтение раздалось совсем рядом. Этьен не сразу понял, что это не голос из очередного видения, а кого-то вполне реального. Оторопело вглядываясь в начавший рассеиваться туман, он вскоре заметил облачённую в тёмную фигуру. Некто тяжело полз по каменному полу, оставляя за собой кровавые полосы. Зажимая раненное плечо, незнакомец шарил рукой, будто что-то искал. Этьен поспешил к раненому, попутно размышляя, враг он или союзник. И в нерешительности замер в шаге от мужчины. Тем временем, незнакомец нащупал в редеющей мгле кинжал. Неуклюже пытаясь привстать, он устремил свой взор куда-то вдаль. Его взгляд был полон почти всепоглощающей ненависти. Этьен с любопытством покосился в ту же сторону и… забыл как дышать! В лёгком мареве он почти отчетливо увидел её — Рену! И просто не мог оторвать взгляда. Вокруг девушки кружили вихрями окровавленные перья и трепетали обрывки тканей. Неспешный плавный танец выглядел воистину завораживающе. Этьен, словно под гипнозом, шёл навстречу танцующей, с каждым шагом всё больше очаровываясь. Покрытая мелкой золотистой чешуёй кожа Рены блестела так ярко, что просвечивалась сквозь тонкую, измазанную кровью, изодранную накидку. Даже сквозь туманную дымку Этьен без труда мог видеть все волнующие изгибы женского тела и готов был бесконечно восхищаться этим невероятным зрелищем. Он застыл в нескольких шагах от круглого ложа, которое словно служило пьедесталом для божественной танцующей статуи, и безотрывно смотрел на Рену. Сердце в его груди гулко отбивало удары. Во всём теле чувствовалось некое напряжение, и новое незнакомое чувство заставляло кровь бурлить в венах. Казалось, он даже дышать стал чаще и прерывистее. Оглушённый свалившимися на него вдруг эмоциями, Этьен не заметил, как раненый подполз ближе и, остановившись напротив ложа, вздёрнул руку с кинжалом. Лезвие блеснуло в лунном свете, привлекая внимание. Краем глаза Этьен уловил готовящийся замах. Секунда, и звон упавшего кинжала нарушил стройный ритм танца. Этьен успел выбить оружие из руки мужчины и собирался уже отшвырнуть того прочь, но яростный и в то же время болезненный крик, донёсшийся откуда-то сверху, отвлёк его. Невольно задрав голову к куполу, Этьен увидел, как с небес, теряя перья из надломленного крыла, падает драконеанин. Последующий ликующий клич возвестил о финале битвы. Интуитивно оценив траекторию падения, Этьен резко развернулся. В стремительном прыжке он преодолел разделявшие их с Реной расстояние, и, подхватив на руки девушку, приземлился на противоположной стороне от ложа. Мгновенье спустя раздался глухой удар и хриплый стон упавшего на перину драконеанина, но Этьен едва обратил на него внимания. Ведь в его руках была она! И она смотрела на него! Горящий, словно плавящееся золото, взгляд казался несколько затуманенным. Рена подняла руку и дотянулась ею до щеки Этьена. Проведя окровавленной ладонью по его лицу, она чуть слышно прошептала:

— Это… правда… ты?

Сердце Этьена пропустило удар, и вместе с тем внутри всё пришло в полное смятение. Совершенно невероятные, даже можно было сказать, безумные чувства клокотали в груди. Будучи поглощённый ими полностью, Этьен с трудом осознавал происходящее. Словно во сне он видел, как обессилено закрывались глаза и безвольно опадала рука Рены, и почему-то, несмотря на стремительно таящий туман, становилось темнее. Огромная тень поплыла над Храмом. «Ториэль?..» — мелькнула было мысль, но тут среди гор разнесся оглушительный трубный возглас, заставивший содрогнуться всё вокруг. Этьен вновь поднял глаза в почерневшие разом небеса, где, застилая собой луну и звёзды, завис огромнейший дракон. Судя по немыслимым размерам и исключительному размаху крыльев, это мог быть только король О'дар!

***

Капли крови, кружась, поднимались к поверхности кристально-чистого источника, превращаясь в некое подобие распускающего цветка. Этьен безотрывно смотрел на то, как стремительно растворяются появившиеся лепестки. Открытые рваные раны затягивались прямо на глазах, вот только золотистая чешуя и не думала исчезать. Напротив, она становилась всё ярче, словно начищенная до блеска посуда.

— Может, уже хватить на неё так пялиться?! — рядом прорычал Марселу. Он стоял напротив, так же как и Этьен по колено на мелководье целебного источника, и придерживал всё ещё не очнувшуюся Рену. Они так и не смогли поделить девушку, потому оказались здесь вдвоём. Ни один и не думал отступать, ведь оба по-своему спасли её. Честно говоря, Этьен был восхищён храбростью и сообразительностью Марселу. Тот не только выбрался из заточения (хотя вряд ли можно было назвать серьёзным препятствием комнату с окном, пусть она и находилась довольно высоко на дереве), а затем, вернув себе истинный облик, придумал убедительную историю о неисправных вратах и попросил помощи у пленивших его драконеан, и те, к слову, отнеслись к нему с пониманием, потому весьма охотно доставили важного гостя в столицу, но и, добравшись до драконьего замка, умудрился выпросить аудиенцию у самого короля! Конечно, высокий статус эр-хота довольно сильно облегчил осуществление этого замысловатого плана, однако уже то, что О'дар прислушался к словам мальчишки заслуживало уважения! Да разве прежний замкнутый, вздрагивающий от собственный тени Марселу был способен на такие подвиги? Его почти детская и наивная влюблённость в Рену за полгода сделала из него мужчину! Этьен это признавал, и если бы сейчас в его собственном сердце не царил хаос, возможно, он бы уступил. Отошёл бы в сторону и сейчас праздно прохаживался по берегу, цокая языком, как Касайрис. Ну, в самом деле, одной девицей больше, одной меньше, да и что не сделаешь для друга, но… он просто не мог оторвать от Рены взгляда! Этьен скорее догадывался и слышал, чем видел, что там, где становилось значительно глубже и холодная вода образовывала чашу, купал своего внезапно обретённого сына сам О'дар, а в некотором отдалении от них Ториэль сбросил со своей спины побеждённого темноволосого драконеанина, и последний остервенело барахтался, то ли потому что толком не умел плавать, то ли в надежде уплыть от своего стражника. Бедняге нацепили драконьи оковы ещё в Храме, и король обещал рассмотреть его дело лично. Впрочем, судьба не сулила драконеанину ничего хорошего. Даже если О'дар и помилует его, в родную долину тому уже не вернуться. Отныне тот поверженный изгой. Этьен ухмыльнулся про себя: он и сам сейчас был в шаге от подобной участи, и едва ли жалел об этом. Что может быть романтичнее побега с возлюбленной?!

Вот только жизнь вносила свои коррективы в любые мечты и чаяния. Неизвестная болезнь Рены не отступала. Этьен скользнул взглядом по обнажённому покрытому чешуёй плечу девушки — человеческой кожи уже не осталось!

— Эй! Ты издеваешься что ли?! — вновь напомнил о себе Марселу, притягивая Рену чуть ближе. Этьен слегка покосился в его сторону, и с трудом подавил в себе смешок. Лицо Марселу так и пылало, глаза метались из стороны в сторону, не зная на какую точку нацелиться. Друг явно пытался избежать соблазна: тело девушки ещё яснее просвечивалось сквозь ставшую почти прозрачной от воды ткань. Он явно отчаянно жалел, что оставил свой плащ на берегу, а его рубашка слишком тонкая и едва ли способна прикрыть хоть что-то. От Этьена не укрылось и то, как осторожно Марселу касался запястья и плеча девушки, словно те были чем-то невероятно хрупким и бесценным. И эта наивная трепетность со стороны друга вызывала глухое недовольство где-то глубоко внутри. Лучше бы он её вообще не трогал! Даже так, едва касаясь!

— Раны исцелились, — поспешил сменить тему Этьен, не желая вступать в очередную перепалку с Марселу. Они итак уже изрядно поссорились по дороге, выясняя, кто же будет нести Рену на руках. Этьен был доволен своей победой, хотя та и далась ему нелегко. Он никак не ожидал, что Марселу не постесняется коснуться девушки! Да что там, Рену едва не вырвали из рук Этьена! Только опасность уронить девушку остановила разбушевавшегося Марселу, и тот лишь накинул на неё свой плащ, чтобы обнажённые части тела не так привлекали взгляд.

— Но… чешуя же осталась! — Голос друга дрогнул, выдавая разочарование.

— Видимо, это всё-таки особая болезнь! — заметил Этьен.

— Это не болезнь, а проклятье, — Донеслось с берега. Марселу и Этьен резко повернулись к говорящему. Маркус! Вот уж действительно неожиданная встреча, которую, впрочем, вряд ли можно было назвать приятной.

— Какого демона! — выругался Этьен, попутно замечая, как потемнело от гнева лицо Марселу, но, невзирая на открытое недовольство, Маркус уже шлёпал по воде в их направлении. На ходу он снял с себя тёмный плащ, явно собираясь позаботиться о чести не пришедшей в себя девушки.

— Вы ничего не хотите нам сказать? — встал на его пути Марселу.

— Хочу, — последовал лаконичный ответ. Маркус легко обошёл оторопевшего от такого отношения Марселу и накрыл Рену плащом. — Мне удалось узнать немного об этом ужасном проклятии, — произнёс он, подходя к девушке вплотную и осматривая её цепким взглядом целителя.

— Да неужели? — не сдержался Этьен, позволив себе ухмылку. — Похоже, отправляя нас на милую увеселительную прогулку по местным лесам, вы даром время не теряли!

— О да, — задумчиво согласился Маркус, беря Рену за руку. Он словно и не замечал никого, кроме девушки, впрочем, что-то в её внешнем виде заставило его нахмуриться. — Времени осталось совсем мало, — наконец, выдал он и, предвосхищая новые вопросы, продолжил. — Как я и предполагал, сейлини теряет свою человечность и как только чешуя полностью покроет всё тело, — на этих словах Маркус развернул запястье девушки, показывая ещё пока чистую ладонь, — она уйдёт к Полозу.

— Что?! — в ужасе воскликнул Марселу. — Это означает, что она умрёт?!

— Как человек — да, — подтвердил Маркус, и Этьен ощутил неприятный укол в области груди. Самые худшие опасения, которые только приходили ему на ум, оправдались, но если раньше в этом была лишь досада, то сейчас всё внутри восставало против подобного финала.

— И… этого никак не избежать? — заикаясь, озвучил за них двоих тревоги и чаяния Марселу.

— Не скажу, что будет просто, но, если верить нагским преданиям, надежда есть, — признал Маркус. — Правда, последний раз это проклятье использовали ещё до Войны Драконов, но даже призрачный шанс лучше его отсутствия, верно?

Марселу тут же закивал в знак согласия.

— Однако есть одна загвоздка, — начал вновь Маркус. — Проклятье это сохранилось с незапамятных времён, когда наги ради благополучия и процветания своих земель ещё жертвовали Полозу своих сородичей, но тот не всегда принимал подарки, и так возникло поверье, что если жертву что-то связывало с внешним миром, она могла избежать уготованной участи. Уже позднее, когда от подобного культа отказались, подобным образом часто проклинали соперниц и соперников как в делах, так и в любви. И только сильные искренние чувства спасали проклятого. Вот только в тех книгах, что нашлись в драконьей сокровищнице, не было упоминания о счастливом исцелении…

— Сильные искренние чувства? — вдруг вклинилась в разговор незаметно подошедшая Касайрис. Похоже, окончательно заскучав на берегу, она не смогла устоять перед рассказом Маркуса. — Не знала, что у нагов существуют такие романтичные сказки о любви! Но, пожалуй, нашей бедняжке не о чем беспокоиться, поклонников у неё хватает!

«Сказки о любви?» — повторил про себя Этьен, и от этих слов где-то внутри что-то даже замурлыкало от удовольствия. Как всё прекрасно складывалось! Он снова её спасёт, теперь уже от страшного Полоза, а заодно и себя от навязанной женитьбы. От подобных мыслей сердце радостно стучало в груди.

— Пожалуй, я готова поставить на тебя, Этьен, — проворковала Касайрис. — Всё-таки ты у нас признанный герой-любовник!

Рядом негодующе зарычал Марселу, но перерасти в новую ссору этот разговор не успел. Громоподобным рёвом король О'дар оповестил о возвращении во дворец. И пока Марселу и Этьен вновь попытались поделить меж собой право нести до портала Рену, Маркус их опередил, подхватив девушку на руки.

В самом дворце царила суета. Немногочисленная прислуга сбилась с ног, пытаясь подготовить покои для внезапных гостей. Стоило заметить, что драконий замок, несмотря на свои солидные размеры, был практически не рассчитан на людей. Высоченные расписные потолки казались далекими, как небо, а в величественных залах без труда мог уместиться небольшой городок, коридоры же были настолько широки, что в них запросто развернулось бы три дракона средних размеров. Лишь на верхних этажах левого крыла располагались привычного вида спальни, хоть и довольно обширные. В одну из которых, после знатной суматохи слуг, удалось заселить Рену.

— Нам не стоит оставлять её в одиночестве, — укладывая девушку в кровать, заявил Маркус.

— Почему? — растерянно переспросил Марселу.

— В столице слишком тепло и много змей, все они будут звать сейлини за собой, — пояснил Маркус. — Эта ещё одна из особенностей проклятья. Если она, очнувшись, откликнется на этот зов — мы её потеряем.

В ходе очередной непростой попытки договориться, Этьен и Марселу остались в комнате вместе, так как ни один не доверял другому. Ближе к вечеру их обещал сменить Маркус, а пока в комнате лишь дважды появлялась прислуга, принося с собой закуски и воду. Первое время Этьен и Марселу сверлили друг друга взглядами, словно хотели этими гляделками определить главного, но ни один из них сдался, и пришлось обоим принимать поражение.

— Как думаешь, хоть у одного из нас есть шанс её спасти? — с печалью в голосе, спросил Марселу. Он с волнением смотрел на лежащую без сознания Рену, с трепетом следя за её долгим едва различимым дыханием. Порой казалось, что тот боится отвести взор из опасений, что без его контроля девушка тут же перестанет дышать. Этьен же лишь украдкой бросал взгляды на Рену, беспрестанно размышляя над словами Маркуса. Он и сам был не прочь проглядеть эти старинные нагские книги, может, ему бы удалось растолковать их более конкретно. Всё-таки в рассказе Маркуса хватало неясностей, отчего нагские сказки сильно напоминали запутанные и туманные драконьи пророчества.

— Знаешь, если уж ей удалось воплотить в жизнь одну легенду, то почему бы не воспользоваться другой? — произнёс Этьен. Марселу тяжело вздохнул:

— Мне кажется, это так не работает. Если уж и сбывается что-то, то только одно…

Этьен промолчал. Он и сам не знал, во что сейчас верил. Точнее, не верил он решительно никому и ничему, но глубоко внутри надеялся на собственную удачу, так редко изменявшую ему прежде. Этьен даже склонен был считать свою незадачливую помолвку лишь временной трудности, с которой он практически справился.

Марселу ещё пару раз порывался начать разговор, но что-то не клеилось, и, в конце концов, друг стал откровенно клевать носом. Усталость брала своё. Дождавшись, когда Марселу окончательно сморит сон, Этьен осторожно помог ему улечься на кушетке и заботливо накрыл покрывалом. После он тихо прокрался к кровати с Реной и, усевшись на краешек, коснулся руки девушки. Его тут же обдало жаром, тем самым томительным жаром, который предвосхищает желание. Искушение было невероятно велико, и Этьен лишь продлевал себе эту сладостную муку, водя пальцем по чешуйчатой коже. Гладкая и нежная, словно лепестки цветка. И совсем не похожа на рыбьи колкие чешуйки! К одному пальцу присоединился другой, за ним третий, и вот уже все пять выводят замысловатые узоры, начиная от запястья и заканчивая предплечьем. Это было настолько восхитительно, что сбивалось дыхание. Этьен едва ли соображал, что делает. Он словно заново погрузился в туман нагского танца, и в этот раз даже не пытался сопротивляться. Напротив, Этьен плавился, окончательно теряя чувство реальности. Он и сам не понял, как его рука потянулась к аккуратному носу. Зависнув на пару секунд в воздухе, она, будто притягиваемая магнитом, устремилась вниз. Едва касаясь, Этьен прочертил линию от переносицы до мягких манящих губ. Непреодолимое влечение овладело им, и, подчиняясь ему, он склонился над Реной, застыв в четверти дюйма от желанных губ. Так близко, что Этьен без труда расслышал тихое дыхание девушки. Такое соблазнительное, что невозможно устоять! Лёгкий наклон, и его губы дотронулись до её губ. Сладко и до безумия притягательно. Хотелось ещё и ещё, и уже не столь трепетно и нежно, а более чувственно и глубоко. Этьен уже собирался добавить напора, как вдруг Рена открыла глаза.