Пропавшая леди

Глава 20

Остановившись перед дверью комнаты Риган, Трэвис зевнул во весь рот, немного подумав, поцеловал ей руку и, пройдя по коридору, стал подниматься по лестнице для слуг, направляясь, судя по всему, в свою комнату. Риган, ошеломленная, удивленная, возмущенная, стоя у кровати, некоторое время тупо смотрела на закрывшуюся дверь.

После всего, через что он заставил ее пройти, после всех этих предложений выйти за него замуж он приглашает ее на пикник при луне, где не говорит ни слова о свадьбе, а разглагольствует главным образом о слоновьем навозе, а потом бросает ее в ее спальне, даже не потрудившись поцеловать на прощание! В течение всего вечера он не прикасался к ней и, кажется, даже не чувствовал, что она страшно изголодалась по нему! Она, конечно, хорошо скрывала свои чувства, но ведь должен же и он сам испытывать к ней влечение. Может быть, заниматься любовью раз в четыре года для него достаточно? Как-никак Трэвис стареет: ему сейчас около тридцати восьми лет. Возможно, мужчина в этом возрасте…

Риган принялась раздеваться, и ее мысли переключились на другое. Когда она надевала это платье, то подсознательно представляла себе, как Трэвис будет его снимать. Может быть, он не хочет брать в жены распутницу? Да. Должно быть, в этом все дело. Он всегда считал, что они женаты, а теперь, когда оказалось, что они не женаты… Нет. Ведь они не были женаты, когда находились на борту корабля…

Присев на краешек кровати, она сняла туфельки и чулки. Наверное, Трэвис действительно просто устал и у него нет сил сегодня кувыркаться с ней в постели.

Надев простую белую хлопчатую ночную сорочку, Риган проверила, спит ли дочь, и взобралась на свою огромную, холодную, пустую кровать. Прошел час, а она все еще не заснула и понимала, что вообще не заснет, пока они с Трэвисом будут находиться в разных комнатах.

— Пропади она пропадом, его усталость! — вслух сказала Риган и откинула легкое покрывало.

Она достала из гардероба подарок Брэнди, который никогда еще не надевала. Это было белое шелковое неглиже, мягкое, почти прозрачное, с очень глубоким декольте, которое лишало необходимости что-либо домысливать. Утянутый лиф высоко приподнимал грудь Риган.

— Возможно, он устал, но ведь не умер же, — сказала она, улыбнувшись своему отражению в зеркале. Набросив на плечи накидку, она отправилась вверх по лестнице в комнату Трэвиса.

Трэвис с бокалом портвейна в руке стоял посередине комнаты, улыбаясь себе, когда к нему ворвалась Марго. Улыбка тут же исчезла с его лица.

— Убирайся, — решительно заявил он. — С минуты на минуту должна прийти Риган.

— Эта растрепа? — прошипела Марго. — Трэвис, меня от тебя тошнит! Ты хоть понимаешь, как ты выглядел последние несколько дней? Над тобой потешался весь город! Они еще никогда не видели, чтобы мужчина делал из себя полного болвана.

— Все сказала? А теперь убирайся, — холодно произнес он.

— Я не сказала еще и половины того, что должна сказать. За последние дни я навела кое-какие справки и, насколько я поняла, ты даже не знаешь, кто такая эта женщина. Зачем ей выходить замуж за такого, как ты, тупого, неотесанного американца? Ты гордишься своей плантацией, а не знаешь того, что твоя малышка Риган может купить ее и даже не заметить, что потратила на нее деньги. — Марго сделала паузу, наблюдая, как Трэвис воспримет эту информацию. Но тот и бровью не повел, а лишь взглянул на нее с нескрываемым отвращением. — Она наследница состояния в несколько миллионов! И на следующей неделе она получит эти деньги. Она сможет иметь любого мужчину, какого захочет, так зачем ей останавливать выбор на каком-то американском фермере? — продолжала Марго.

Трэвис по-прежнему молчал.

— Но может быть, ты об этом знал? — сказала Марго. — Может быть, ты давно знал об этом и поэтому выставлял себя на посмешище, чтобы заполучить ее? Человек может на многое решиться, чтобы завладеть такими деньгами.

Не дав ей продолжить, Трэвис схватил ее за волосы и развернул к двери.

— Убирайся, — сердито сказал он. — И постарайся больше никогда не попадаться мне на глаза! — С этими словами он решительно толкнул ее к выходу, так что она ударилась о дверь.

Марго почти сразу же оправилась.

— Трэвис, — воскликнула она, обнимая его, — разве ты не знаешь, как сильно я тебя люблю? Я любила тебя с самого детства. Ты всегда был моим. С тех пор как ты привез ее в дом и сказал, что она твоя жена, я постепенно умирала, а теперь еще вся эта свистопляска, которую ты устроил вокруг нее неизвестно зачем… Она никогда тебя не любила. Она бросила тебя, тогда как я всегда была рядом и всегда готова помочь, если тебе потребуется помощь. У меня, конечно, нет таких денег, как у нее, в этом я не могу с ней соперничать, но, если бы ты позволил, я могла бы дать тебе свою любовь. Открой глаза, Трэвис. Разве ты не видишь, как сильно я тебя люблю?

Оторвав от себя ее руки, Трэвис взял ее за плечи, держа на почтительном расстоянии от себя.

— Ты никогда меня не любила. Ты хотела лишь заполучить мою плантацию. Я уже несколько лет знаю, что ты в долгах, и нередко помогал тебе, но жениться на тебе я не собирался. — Он говорил тихо, даже мягким тоном, потому что ему было явно неприятно видеть, как она унижается.

Когда Риган тихо открыла дверь в комнату Трэвиса, ожидая застать его спящим и намереваясь нырнуть в постель рядом с ним, она увидела, что он держит в объятиях Марго и смотрит на нее заботливо, даже ласково. Резко развернувшись, она бросилась бежать.

Отшвырнув Марго, Трэвис помчался за ней.

Риган, понимая, что до ее комнаты далеко и Трэвис ее все равно догонит, вбежала в третью дверь после комнаты Трэвиса, которая вела в комнату, где жил Фаррел.

— Риган? — вытаращил глаза Фаррел, в мгновение ока натянувший штаны и вскочивший с кровати. — Ты чего-то испугалась?

Риган заперла дверь и, тяжело дыша, прислонилась к ней спиной.

— Марго и Трэвис, — с трудом переводя дыхание, проговорила она.

В следующее мгновение она испуганно отскочила от двери, в которую ударили чем-то тяжелым. После следующего удара сквозь дерево двери показалась обутая в сапог нога Трэвиса, а следом за ней и его рука, отперевшая дверной замок. Широко распахнув дверь, он два шага пересек комнату и схватил Риган за руку.

— Хватит с меня этих игр, — сказал он. — На сей раз ты будешь подчиняться мне, хочешь ты этого или нет.

— Эй, послушайте! — возмутился Фаррел и протянул к Трэвису руку, словно желая заставить его замолчать.

Трэвис окинул его взглядом с головы до ног и, решив, что он не заслуживает внимания, повернулся к Риган.

— Даю тебе двадцать четыре часа, чтобы уложить вещи, а потом мы уезжаем. Повторная церемония бракосочетания состоится в моем доме.

Риган вырвалась из его рук и отбежала в сторону.

— А Марго на нашем бракосочетании будет присутствовать? Или ты предпочтешь, чтобы она провела с тобой нашу брачную ночь?

— У тебя будет достаточно времени, чтобы устраивать сцены ревности, когда мы вернемся домой, а сейчас я сыт по горло ходьбой по канату и поисками роз, которые, судя по всему, тебе абсолютно необходимы. С меня довольно. Если потребуется, я прикую тебя цепью к своей кровати, но будь уверена, что ты и моя дочь будете жить вместе со мной. — Он несколько смягчил тон: — Риган, я сделал все, что только можно придумать, чтобы доказать тебе, что люблю тебя. Неужели ты до сих пор не поняла этого?

— Доказать мне? — Она судорожно глотнула воздух. — Ты никогда не любил меня. В первый раз тебе пришлось жениться на мне. Ты был вынужден… — Она замолчала и удивленно взглянула на Трэвиса.

Он отступил назад, беспомощно опустив руки. Лицо у него побледнело. Казалось, он постарел на десять лет. Он тяжело опустился в кресло.

— Мне пришлось жениться на тебе? — хрипло пробормотал он. — Я никогда не любил тебя?

На мгновение он закрыл лицо руками, а когда вновь взглянул на нее, глаза его были красными.

— Я полюбил тебя с первого взгляда, — тихо сказал он. — Почему бы еще я стал беспокоиться о том, что случится с тобой? Ты была такая молоденькая и испуганная, и я очень боялся потерять тебя. — Он заговорил громче. — Почему бы, черт возьми, еще я стал рисковать своей жизнью, спасая на корабле этого молокососа Уэйнрайта, который так нравился тебе? Знаешь, как мне хотелось тогда вышвырнуть его за борт? Но я не сделал этого, потому что он был нужен тебе. И после этого ты говоришь, что я никогда тебя не любил? — Трэвис встал с кресла. Чувствовалось, что он начинает сердиться. — Мне даже пришлось сказать тебе, что ты не первая женщина, у которой от меня ребенок, чтобы ты не думала, что я вынужден жениться на тебе.

— Но ты говорил, что всегда женишься на матери своих детей. И я подумала… — чуть не плача, сказала она.

Трэвис всплеснул руками.

— Ты была испугана и сердита, ты даже не понимала, что у тебя будет ребенок. А мне что прикажешь говорить? Что у меня имеется дома незаконнорожденный ребенок, мать которого пыталась возбудить против меня иск, потому что я не хотел жениться на ней?

— Ты… ты мог бы сказать, что любишь меня.

— Но ведь я поклялся в присутствии свидетелей любить тебя до конца жизни. Разве этого мало?

— Но ты никогда лично не просил меня выйти за тебя замуж.

— Я никогда не просил тебя выйти за меня замуж?! — взревел Трэвис. — Пропади все пропадом, Риган! Что еще ты от меня хочешь? Я выставил себя на посмешище перед целым штатом, а ты говоришь… — Не договорив, он опустился перед Риган на колени. — Риган, пожалуйста, выходи за меня замуж. Я люблю тебя больше жизни. Прошу тебя, выходи за меня замуж.

— А как же Марго? — прошептала она, глядя ему в глаза, которые теперь находились на одном уровне с ее глазами.

Трэвис скрипнул зубами, но ответил:

— Я мог бы жениться на ней много лет назад, но не хотел.

— Почему ты не сказал мне этого?

— А почему ты сама не поняла? — возмутился он и, переходя на шепот, произнес: — Я люблю тебя. Выходи за меня замуж.

— Согласна! — воскликнула она и обвила руками его шею.

Оба они не замечали ничего и никого вокруг и очень удивились, когда раздались аплодисменты.

Риган спрятала лицо на груди Трэвиса.

— Здесь много народу? — испуганно спросила она.

— Боюсь, что да, — сказал он. — Думаю, они прибежали, услышав шум, когда ты заперла дверь перед моим носом.

Она даже не потрудилась исправить его и сказать, что причиной шума было не то, что она запирала дверь, а то, что он крушил дверь ногой.

— Унеси меня отсюда, — попросила она. — Я не могу сейчас их видеть.

Трэвис с победоносным видом поднялся с Риган на руках и направился к двери. Горожане и даже постояльцы гостиницы, часть которых продлила свое пребывание в городе после семьсот первой розы, присланной Трэвисом, чувствовали себя причастными к этой истории и примчались при первом же звуке ломающегося дерева.

Женщины в теплых халатах, с папильотками в волосах с облегчением вздохнули, когда Трэвис уносил Риган.

— Я знала, что все закончится счастливо, — сказала одна из них. — Разве могла она отказать ему?

— Моя жена ни за что не поверит этой истории, — сказал какой-то мужчина. — Если бы поверила, то простила бы, что я вернулся домой с опозданием на три дня.

— Ты будешь дураком, если расскажешь об этом своей жене, — сказал другой мужчина. — Нам нужно заключить пакт о неразглашении, иначе каждая женщина в стране будет ожидать подобного ухаживания, а я, например, не стану ходить по канату даже ради самой привлекательной женщины в мире. Лучше уж я скажу своей супруге, что провел эти три дня с другой женщиной. Это мне дешевле обойдется. — С этими словами он повернулся и направился в сторону общей мужской спальни.

Мало-помалу люди начали расходиться. Рассвирепевший Фаррел громко захлопнул то, что осталось от двери.

В течение нескольких минут Фаррел без устали ругал Америку, американцев и женщин вообще. Эти двое любезничали у него на глазах, даже не замечая его, как будто его вовсе не было в комнате. Мысленно подсчитав, сколько денег он потратил, разыскивая Риган и ухаживая за ней, он разозлился еще больше. Она предпочла ему это животное, которое вышибает ногой двери, этого придурка, который стал всеобщим посмешищем! Как видно, эта женщина совсем спятила!

А ведь она принадлежит ему, Фаррелу Бэтсфорду! Он прошел через ад, чтобы завладеть ее деньгами, и не собирался сейчас от них отказываться.

Торопливо надев халат, он отправился разыскивать Марго. Он уже понял, что она не из тех женщин, которые легко прощают публичное унижение. Возможно, вместе они что-нибудь придумают.

— М-м, Трэвис, — промурлыкала Риган проводя ногой по ноге Трэвиса. Кожа ее казалась золотистой в лучах утреннего солнца.

— Только не заводи меня снова, — сказал он. — За ночь ты выкачала из меня все силы.

— Непохоже, что ты так уж сильно устал, — рассмеялась она, целуя его в шею.

— Веди себя хорошо, если не хочешь устроить представление для дочери. Доброе утро, малышка! — крикнул он.

Риган, быстро повернувшись, увидела Дженнифер, которая с разбега прыгнула на кровать, приземлившись на живот Трэвиса.

— Ты дома, папа! — завопила она. — Можно мне сегодня покататься на пони? А в цирк мы сегодня пойдем? Научишь меня ходить по канату?

— Как насчет того, чтобы поехать со мной домой вместо цирка? У меня нет слона, но имеется много других животных, не считая младшего брата.

— Уэсли знает, что ты так о нем говоришь? — поинтересовалась Риган, но он не обратил внимания на ее слова.

— Когда мы сможем поехать? — спросила Дженнифер у матери.

— Дня через два? — спросила Риган, взглянув на Трэвиса. — Я должна еще многое сделать.

— А теперь, малышка, — сказал Трэвис, — беги на кухню и позавтракай. Мы подойдем через некоторое время. Я хочу поговорить с твоей мамой.

— Поговорить? — переспросила, потираясь о него, Риган, когда они остались одни. — Я обожаю эти наши «разговоры».

Держа ее на почтительном расстоянии от себя, Трэвис сказал серьезным тоном:

— Когда я сказал, что хочу поговорить, я имел в виду именно разговор. Я хочу знать, кто ты такая и что делала в одной ночной сорочке в ливерпульском доке в ту ночь, когда я тебя нашел.

— Давай поговорим об этом как-нибудь в другой раз, — небрежно отмахнулась Риган. — У меня очень много дел.

Он придвинул ее к себе.

— Послушай меня. Я знаю, что тебе больно вспоминать об этом. И с тех пор как мы покинули Англию, я не заставлял тебя говорить об этом. Но сейчас я с тобой, и ты в безопасности. Я не допущу, чтобы что-нибудь причиняло тебе боль, но хочу знать о тебе все.

Она несколько минут молчала, потом начала говорить. Против своей воли она начала вспоминать ту ночь, когда встретила Трэвиса, и свою жизнь до этого. Она уже давно была свободной, познакомилась с другими людьми, увидела, как они живут, и поняла, что провела свое детство словно в тюрьме.

— Я росла абсолютно лишенная свободы, — начала она без особых эмоций, однако, вспомнив, как с ней обращались в раннем детстве, постепенно рассердилась.

Трэвис не торопил ее, только крепко прижимал к себе, чтобы она чувствовала себя защищенной. Прошло довольно много времени, прежде чем Риган добралась в своем рассказе до того вечера, когда подслушала, как Фаррел и ее дядюшка сговариваются насчет ее будущего. Он не проронил ни слова, только еще крепче сжал ее в объятиях.

Далее она рассказала Трэвису о том, как боялась его, но в то же время старалась спрятаться от всего мира, прикрываясь его силой. Она поведала ему о том ужасе, который внушала ей его плантация, посмеялась над испуганной девчонкой, которая боялась отдавать приказания собственным слугам.

Она закончила свою историю, рассказав о том, как бежала от него, сообщив, однако, в записке, в каком направлении уходит, а также о том, сколько слез пролила, когда он не приехал за ней.

— Я мог бы помочь тебе справиться со слугами в доме, — сказал Трэвис, когда она закончила свой рассказ. — Но я знал, что ты бы этого не захотела. В тот день, когда приезжала Марго и когда ты обожгла руку, я был готов убить Мальвину.

Она взглянула на него.

— Я понятия не имела, что тебе об этом известно.

— Мне известно почти все, что происходит на моей собственной плантации. Откровенно говоря, я просто не знал, как помочь тебе. Я понимал, что ты должна научиться сама помогать себе.

— Ты всегда бываешь прав, мой драгоценный муженек? — спросила она, лаская его лицо.

— Всегда. Надеюсь, ты будешь об этом помнить и отныне станешь подчиняться мне во всем.

Риган одарила его лучезарной улыбкой.

— Я намерена сопротивляться тебе во всем. Каждый раз, когда ты отдаешь мне приказание, я…

Она не успела договорить, так как он поцеловал ее и столкнул с постели.

— Вставай, одевайся и позаботься о том, чтобы Брэнди приготовила достаточно еды для моего завтрака.

В ответ ему в физиономию полетела подушка.

— Я тут рассказываю ему о своем немыслимом богатстве, а он на это даже внимания не обращает, тогда как есть мужчины, которым очень хотелось бы прибрать к рукам мои деньги.

Трэвис медленно обвел взглядом ее обнаженное тело и широко улыбнулся:

— А я бы с удовольствием прибрал к рукам то, что вижу. А что касается денег, то можешь расплатиться ими за этот цирк, который тебе так хотелось, а остальное оставить нашим детям.

— За цирк, который хотелось мне? — возмутилась Риган. — Это была целиком твоя идея!

— Но это ты хотела, чтобы я за тобой ухаживал.

— Ухаживание! Это было самое тяжеловесное, неуклюжее, безвкусное и глупое ухаживание на свете! У любого англичанина все получилось бы гораздо лучше.

Трэвис снова лениво откинулся на подушку.

— Но ведь это я заставил тебя прийти ко мне в комнату, одетую в клочок какой-то прозрачной ткани и умоляющую меня заняться с тобой любовью, так что ухаживал я, видимо, не так уж плохо.

Риган хотела было рассердиться, но расхохоталась и принялась одеваться.

— Ты невыносим! Подать тебе завтрак в постель, или ты предпочтешь позавтракать в отдельном кабинете?

— Вопрос вполне уместный. Умница. Постарайся и впредь сохранить такой подход к моему обслуживанию. Думаю, что я позавтракаю на кухне, только позаботься, чтобы завтрак был обильным. Я голоден как волк.

Риган, продолжая смеяться, ушла, а Трэвис подумал, что давно у него на душе не было так радостно. Эта женщина, несомненно, стоила всех мучений, которые выпали на его долю за последние несколько лет.

С довольным видом он начал медленно одеваться.

Большинство горожан заходили в тот день в гостиницу, чтобы поздравить Риган с предстоящим бракосочетанием и попрощаться с ней, так как все уже знали, что она скоро уезжает. В противоположность тому, что, видимо, думала Марго, никто из них не считал Трэвиса дураком. Женщины считали его потрясающе романтичным, а мужчинам нравилось, с каким упорством он добивался того, чего хотел.

К полудню Риган с головой ушла в повседневную работу. Одна из горничных жаловалась, что в одном из номеров постельное белье испачкано чернилами. Другие тоже на что-то жаловались. Риган показалось, что жалоб слишком много, но, возможно, ей было просто грустно расставаться с этой большой гостиницей, которую построили они с Брэнди.

— Почему ты печальна? — спросил Трэвис, подходя к ней. Он был удивительно проницателен. — Как только окажешься в моем доме, сразу почувствуешь себя лучше. Тебе нужны новые горизонты.

— А что будет, когда я научусь всему, что касается управления плантацией? — спросила Риган, поворачиваясь к нему.

— Этого не случится, — заявил Трэвис, — потому что к плантации прилагаюсь я, а обо мне ты всего никогда не узнаешь. Послушай, а где моя дочь?

— В это время дня она обычно бывает с Брэнди. Я не проверяла, потому что думала, что ты с ней. — Она на мгновение задумалась, потом улыбнулась. — А где пони, которого ты ей купил? Где он, там должна быть и она.

— В каретный сарай я заглядывал, там ее нет. И Брэнди говорит, что не видела ее целое утро.

— Она даже завтракать не приходила? — нахмурив лоб, спросила Риган. — Трэвис! — в тревоге воскликнула она.

— Подожди минутку, — успокаивал ее он. — Не расстраивайся. Она могла пойти в гости к какой-нибудь подруге.

— Она всегда предупреждала меня, когда уходила — всегда! Только так я могу следить за ней, когда работаю.

— Ладно, — спокойно сказал Трэвис, — ты проверь гостиницу, а я обойду город. Мы найдем ее через несколько минут! — Он ободряюще улыбнулся.

Риган пришло в голову, что у Дженнифер, возможно, от всех вчерашних волнений разболелся живот и она вернулась в постель, забыв сказать, куда идет. Риган пересекла свою спальню и открыла дверь в комнату дочери. Ожидая увидеть спящую на кровати Дженнифер, она не сразу поняла, почему в комнате такой беспорядок. Повсюду была разбросана одежда, ящики комода выдвинуты, на кровати и на полу разбросана обувь.

— Она упаковывала вещи! — вслух сказала Риган, с облегчением глядя на беспорядок.

Но, наклонившись, чтобы поднять с пола туфельку, Риган заметила на подушке записку: Дженнифер обещали вернуть только в том случае, если в течение двух дней под срубом старого колодца к югу от городка будут положены пятьдесят тысяч долларов.

Риган громко вскрикнула.

Первой примчалась Брэнди, руки и фартук которой были в муке. Обняв подругу за плечи, она усадила ее на кровать и взяла из ее рук записку.

Взглянув на столпившихся в дверях людей, она приказала:

— Найдите Трэвиса. И скажите, чтобы немедленно шел сюда.

Риган поднялась, и Брэнди спросила:

— Куда ты идешь?

— Хочу посмотреть, сколько у меня в кабинете имеется наличных денег, — сказала она в каком-то оцепенении. — Знаю, что там нет такой суммы. Как ты думаешь, успею я что-нибудь продать за два дня?

— Сядь, Риган, и дождись Трэвиса. Он сообразит, как достать денег. Может быть, у него даже у самого есть деньги.

Риган послушно села, держа в руках записку о выкупе и туфельку Дженнифер.

Несколько мгновений спустя в комнату ворвался Трэвис, и Риган бросилась к нему.

— Кто-то похитил мою дочь! — воскликнула она. — У тебя есть с собой деньги? Ты сможешь раздобыть пятьдесят тысяч долларов? Наверняка сможешь.

— Покажите-ка мне записку. — Трэвис прочел записку, потом перечитал еще раз и окинул взглядом комнату.

— Трэвис, — взмолилась Риган, — что нам делать, чтобы раздобыть деньги?

— Что-то здесь не так, — сказал он и, обернувшись к Брэнди, спросил: — Ты находилась в кухне все утро?

Брэнди кивнула.

— И ты ничего не слышала? И не видела в коридоре никаких незнакомцев? — спросил он, кивнув в сторону коридора, в который выходили кухня и кабинет Риган.

— Нет, ничего необычного я не видела.

— Собери здесь немедленно весь персонал, — приказал он Брэнди.

— Трэвис, прошу тебя, — со слезами в голосе перебила его Риган, — нам надо собрать деньги.

— Послушай, здесь что-то не так. В твои апартаменты можно проникнуть только либо по коридору, мимо кухни, где находилась Брэнди, либо через заднюю дверь. Брэнди и ее кухонный персонал все время мелькают в коридоре: то идут на кухню, то в кладовку. Мимо них никто не мог провести Дженнифер так, чтобы ее не заметили. Остается задняя дверь, которую, насколько мне известно, ты всегда держишь запертой. Следов взлома нет, значит, Дженнифер открыла ее изнутри.

— Она бы этого не сделала! Она знает, что этого делать нельзя!

— Я тоже так думаю. Она могла бы открыть дверь только человеку, которому доверяет, которого считает другом. А теперь скажи, кому известно, что ты сможешь заплатить пятьдесят тысяч долларов? Меня никто в городе не знает, и до вчерашнего дня даже я не знал, что у тебя есть деньги. Выкуп в пятьдесят тысяч долларов означает, что кто-то знает о тебе гораздо больше, чем обычный житель Скарлет-Спрингс.

— Фаррел! — судорожно глотнув воздух, воскликнула Риган. — О том, сколько у меня денег, он знает лучше, чем я.

В это мгновение появилась Брэнди с испуганными служащими, за спинами которых маячила фигура Фаррела Бэтсфорда.

— Риган, — сказал он, — я только что услышал ужасную новость. Могу ли я чем-нибудь помочь?

Не обращая на него внимания, Трэвис начал спрашивать у служащих, не заметили ли они утром чего-нибудь необычного и не видели ли с кем-нибудь Дженнифер.

Пока они вспоминали, Трэвис схватил за руку одну служанку:

— В чем это испачканы у тебя пальцы?

Испуганная девушка отступила на шаг.

— Это чернила. Ими были испачканы простыни в двенадцатом номере.

Трэвис вопросительно взглянул на Риган.

— Это комната Марго, — мрачно сказала она.

Не сказав больше ни слова, он выбежал из дома через заднюю дверь и помчался к конюшням. Риган побежала следом за ним. Когда она догнала его, он уже забросил седло на спину коня.

— Куда ты, Трэвис? — крикнула она. — Нам нужно собрать деньги!

Трэвис погладил ее по щеке.

— Дженнифер у Марго, — сказал он, продолжая седлать коня. — Она знала, что мы обнаружим чернила и что я примчусь за дочерью. Ей только это и нужно. Не думаю, что она причинит вред Дженнифер.

— Не думаешь? Твоя проститутка украла мою дочь, а ты…

Он прикоснулся пальцем к ее губам.

— Она и моя дочь тоже, и если даже мне пришлось бы отдать Марго всю свою землю до последнего акра, я бы это сделал, чтобы вернуть ее в целости и сохранности. Я хочу, чтобы ты осталась здесь. С этим делом я лучше справлюсь в одиночку. — Он вскочил на коня.

— А я, значит, должна оставаться здесь и ждать? Откуда ты знаешь, где сейчас находится Марго?

— Она всегда едет домой, — мрачно сказал он. — Она всегда едет туда, где живут воспоминания о ее проклятом папаше.

С этими словами он пришпорил коня и исчез в облаке пыли.