Пропавшая леди

Глава 6

На следующее утро томность, в которой пребывала Риган, исчезла в мгновение ока, когда Трэвис разбудил ее, плеснув ей в лицо пригоршню холодной воды.

— Одевайся, — приказал он, уминая одежду, в том числе и принадлежащую ей, в переполненный сундук.

Увидев, как он окончательно приводит в негодность ее разорванное бархатное платье, свертывая его в тугой маленький комок, Риган обрушила на него свой гнев.

— Прекрати! Я не позволю так обращаться с моим великолепным платьем, — заявила она, отбирая у него платье и с любовью разглаживая его.

Трэвис с любопытством взглянул на нее.

— Но оно все равно разорвано. Его можно использовать разве что в качестве тряпки.

— Его можно починить, — заявила она, аккуратно складывая платье. — Я очень хорошо умею чинить одежду, а ворс на бархате скроет заштопанное место.

— С каких это пор богатые английские леди сами чинят свою одежду?

Риган быстро повернулась к нему.

— Разве я говорила, что богата? — сказала она с самодовольной улыбкой.

— То, что тебя вышвырнули на улицу, должно быть как-то связано с деньгами, — сказал он. — А теперь одевайся, иначе мы снова окажемся в постели и корабль уйдет без нас.

Задумавшись над его словами, она принялась одеваться, потом, не удержавшись, спросила:

— Ты действительно думаешь, что я могла бы соблазнить тебя?

Трэвис понятия не имел о том, что она говорит, но при взгляде на нее — полуодетую, с поблескивающими синими глазами, кожей, все еще светящейся изнутри после ночи любви, — подумал, что она может заставить его сделать все, что угодно.

— Перестань искушать меня и одевайся. На борту корабля у тебя будет несколько месяцев, чтобы разыгрывать из себя соблазнительницу, а сейчас надо делать дело.

Покраснев, потому что он неправильно ее понял, Риган принялась одеваться. Мысль, что она собирается в другую страну, будоражила ее воображение. Взглянув на Трэвиса, запихивающего в сундук сапоги поверх чистых белых рубах, она улыбнулась. Пусть даже он никогда не станет джентльменом, но зато у него масса других достоинств. Она вытаращила глаза, увидев, как он, заперев сундук, схватил его за кожаную ручку и, взвалив на спину, поднялся на ноги.

— Готова? — спросил он, кажется, даже не замечая огромной тяжести сундука.

Она кивнула и впереди него вышла за дверь.

Внизу их ждал обильный горячий завтрак.

— Из-за тебя я столько раз пропускал еду, сколько не пропускал за всю свою жизнь, — заявил Трэвис.

Она окинула критическим взглядом его внушительную фигуру:

— Тебе не помешало бы разок-другой пропустить еду.

Трэвис рассмеялся, но несколько минут спустя она заметила, как он разглядывает себя в зеркале. Его реакция заставила ее самодовольно улыбнуться.

Еда была превосходная, и Риган почувствовала, что проголодалась. Она с удовольствием отметила, что Трэвис хорошо ведет себя за столом. Возможно, ему было далеко до изящества Фаррела или джентльменов такого же воспитания, но он не ударил бы в грязь лицом в приличном обществе.

— Уж не выросли ли у меня рога? — поддразнивая ее, спросил Трэвис.

Не обратив внимания на его слова, она принялась за еду, удивляясь своему нежеланию сопротивляться судьбе. Возможно, это объяснялось вчерашним ужасным происшествием в доках и тем, что Трэвис спас ее, но она начала чувствовать радостное возбуждение при мысли о поездке в Америку. Говорили, что, поскольку в Америке люди свободны, там можно разбогатеть. Вот было бы хорошо сделать состояние в этой варварской стране и вернуться в Англию — к Фаррелу — победительницей!

Взяв ее за подбородок, Трэвис повернул к себе ее голову и вернул из грез к действительности.

— Ты собираешься снова сбежать от меня? — тихо спросил он. — Или, возможно, планируешь убить меня во сне?

— Ни то, ни другое. Зачем мне попусту терять время?

Усмехнувшись, Трэвис поднялся на ноги и, подав руку, помог встать ей.

— Я думаю, что тебе понравится в Америке. Нам нужны сильные духом женщины вроде тебя.

— Мне казалось, что ты считаешь американских женщин олицетворением высокой нравственности и храбрости.

— Каши маслом не испортишь, — рассмеялся Трэвис и взял ее за руку. — А теперь держись за меня — и все будет в порядке, — сказал он, предостерегающе взглянув на нее.

Второго предупреждения ей не требовалось, и, как только они вышли из гостиницы, она прижалась к локтю Трэвиса. Запах рыбы и звуки, характерные для портового района, оглушили ее, и на мгновение ей вспомнилось, как хватали ее мужские руки.

Трэвис, наблюдавший за выражением ее лица, заметил страх в ее глазах. Сбросив тяжелый сундук на поджидавшую телегу, он сказал вознице, на какой корабль доставить груз, а потом повернулся к Риган:

— Единственный способ побороть страх — это посмотреть ему в лицо. Если, например, упадешь с лошади, то следует немедленно снова забраться на нее.

Риган почти не слушала его советы, но тем не менее прижалась к Трэвису еще теснее.

— За нами скоро приедет экипаж? — прошептала она.

— Мы не поедем в экипаже, — сказал Трэвис. — Мы с тобой пойдем на корабль пешком. К тому времени как мы туда доберемся, ты перестанешь бояться. Я не хочу, чтобы ты трусила каждый раз, когда окажешься возле верфи или почувствуешь запах гниющей рыбы.

Его слова не сразу дошли до ее сознания. А когда дошли, она отпрянула, удивленно глядя на него.

— Это что, пример американской логики? Я не хочу идти пешком через… через это место. Я требую, чтобы ты нанял экипаж.

— Требуешь? — улыбнулся Трэвис. — Жизненный опыт подсказывает мне, что не следует чего-то требовать, если не можешь сам удовлетворить свое требование. Ты готова добраться до судна самостоятельно?

— Но ведь ты не заставишь меня делать это, не так ли?

— Нет, любовь моя, не заставлю. Я даже не оставлю тебя одну в этой стране, тем более в этом вонючем районе. А теперь успокойся и улыбнись мне. Мы пойдем на корабль пешком, и ты увидишь, что со мной ты в полной безопасности.

Несмотря на свои опасения, Риган вскоре начала наслаждаться пешей прогулкой. Трэвис указывал ей на здания, пакгаузы и таверны и рассказал забавную историю о драке в одной из них, свидетелем которой он оказался. Прошло немного времени, и она уже смеялась. Потом она вдруг остановилась, в отчаянии вцепившись в его руку. Несколько матросов, которые стояли, лениво прислонившись к кирпичной стене, отпустили какие-то замечания в ее адрес, которые она не совсем расслышала, но суть которых поняла. Трэвис, извинившись, подошел к мужчинам, чтобы сказать им пару слов. Не прошло и нескольких секунд, как они стащили с голов свои фуражки и подошли к Риган, чтобы поприветствовать ее и пожелать счастливого плавания.

Озадаченная, но довольная, словно кошка, которая только что вылакала блюдце сливок, Риган взглянула на Трэвиса и снова взяла его под руку.

У него поблескивали глаза. Он наклонился и поцеловал ее в нос.

— Если будешь смотреть на меня таким взглядом, дорогая, то мы никогда не дойдем до корабля. Нам придется остановиться в одной из этих гостиниц.

Она отвела взгляд, но плечи у нее распрямились, подбородок вздернулся вверх, а ножки зашагали, едва касаясь земли. Но самое главное заключалось в том, что она перестала бояться. Возможно, было не так уж плохо находиться рядом с этим огромным американцем, благодаря которому эти моряки, пусть даже они принадлежат к самым низам общества, с уважением склонили перед ней головы.

Она не заметила, как они добрались до корабля. Риган поразили его размеры: Уэстон-Мэнор мог бы целиком уместиться на его открытой палубе.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Трэвис. — Больше не боишься?

— Нет, — честно призналась она, глубоко вдыхая чистый морской воздух.

— Я так и думал, — с гордостью заявил Трэвис и повел ее вверх по сходням. Не дав ей оглядеться как следует, он потащил ее в носовую часть судна. На полу лежало множество веревок диаметром с ее ногу, а над головой она увидела настоящую паутину из канатов. — Это такелаж, — пробормотал Трэвис, лавируя вместе с ней между матросами и ящиками с припасами. Он провел ее вниз по узкой крутой лестнице в небольшую уютную и опрятную каюту, стены которой были окрашены в синий цвет двух оттенков. У одной стены стояла большая кровать, посередине — привинченный к полу стол, у противоположной стены — два стула. Через стеклянный потолок и окно в каюту проникало достаточно света. — Ну, что скажешь? — тихо спросил он.

Риган поразил оттенок мечтательности в его голосе.

— Здесь очень мило, — улыбнулась она, усаживаясь на банкетку возле окна. — У тебя такая же хорошая каюта?

Трэвис усмехнулся:

— Я бы сказал, что она точно такая же, как эта. А теперь ты останешься здесь, а я пойду прослежу за погрузкой моих припасов. — Задержавшись у двери, он добавил через плечо: — А еще я поищу среди пассажиров швею, которую нанял, и пришлю ее к тебе. Возможно, тебе захочется посмотреть содержимое этих сундуков, чтобы решить, с чего начать работу. — В его глазах заиграли озорные искорки. — Я сказал, чтобы она забыла о ночных сорочках, потому что у меня есть собственный способ согревать тебя.

С этими словами он ушел, оставив Риган в недоумении смотреть на закрытую дверь. Пассажиры! Значит, он сказал пассажирам, что она будет спать с ним? Неужели эти пассажиры — его американские друзья, которые, как она надеялась, будут когда-нибудь с уважением относиться к ней?

Не успела она осознать весь ужас этой ситуации, как дверь открылась и на пороге появилась высокая худенькая женщина.

— Я стучала, но никто не ответил, — сказала она, с любопытством окидывая взглядом Риган. — Если хотите, я могу прийти позднее. Просто Трэвис сказал, что работы будет так много, что хватит на всю поездку. Трэвис сказал, что на борту есть еще одна женщина, услугами которой я смогу воспользоваться. Не знаю, умеет ли она вышивать, но простые швы, надеюсь, сумеет делать.

Женщина немного помолчала, внимательно глядя на Риган.

— С вами все в порядке, миссис Стэнфорд? Может быть, вы страдаете морской болезнью? Или уже затосковали по дому?

— Что? — тупо спросила Риган. — Как вы меня назвали?

Женщина рассмеялась и уселась рядом с Риган. У нее были красивые глаза, хорошенькие полные губки, только нос — острый и длинный — подкачал.

— И вы, и Трэвис, кажется, еще не привыкли к тому, что состоите в браке. Когда я спросила его, давно ли вы поженились, он посмотрел на меня так, словно речь шла не о нем. Таковы уж мужчины! Надо, чтобы прошло десять лет, прежде чем они признаются, что расстались со свободой. — Она оглядывала каюту, не переставая болтать. — Но по-моему, брак придуман в интересах мужчин: это они, взяв женщину в жены, получают еще одну рабыню. Ну? — встрепенулась она. — Где ваши новые платья? Пора нам приниматься за работу. — Она сочувственно потрепала Риган по руке. — Понимаю, что вам нелегко справиться со своим новым положением молодой жены, тем более при таком муже, как Трэвис, и привыкнуть к тому, что вы едете в новую страну. Поэтому, наверное, мне все-таки лучше прийти позднее.

Женщина уже была возле двери, когда Риган пришла в себя и окликнула ее:

— Подождите! Не уходите. Я не знаю, где эти платья. То есть Трэвис сказал, что они в сундуках.

Широко улыбаясь, женщина протянула ей руку.

— Меня зовут Сара Трамбулл. Рада познакомиться с вами, миссис Стэнфорд.

— Я тоже рада, — вздохнула Риган, которой эта женщина понравилась, несмотря на ее вольное обращение с английским языком.

Сара в мгновение ока опустилась на колени и открыла крышку первого сундука. Возможно, самым красноречивым показателем ее восторга было полное молчание, в котором она застыла при виде массы мягких, шелковистых, тончайших тканей всех цветов и оттенков.

— Это, должно быть, стоило Трэвису немалых денег, — наконец прошептала она.

Риган почувствовала себя виноватой, вспомнив, как умышленно выбрала такое количество тканей, чтобы привести Трэвиса в замешательство, когда он поймет, что не сможет оплатить счет. Однако он, судя по всему, счет оплатил, и теперь ей было любопытно узнать, каким образом он это сделал. Наверное, ему пришлось заложить или продать свою собственность.

— Вы что-то снова побледнели. Вы уверены, что качка не беспокоит вас?

— Нет, со мной все в порядке.

— Это хорошо, — сказала Сара, вновь взглянув на сундук. — Трэвис не преувеличивал, когда говорил, что работы хватит на несколько месяцев. Как вы думаете, второй сундук так же полон, как этот?

Судорожно глотнув воздух, Риган взглянула на закрытую крышку.

— Боюсь, что да.

— Боюсь! — рассмеялась Сара, доставая из сундука кожаную папку. — Взгляните на это! — сказала она, вытряхивая ее содержимое на колени. Оттуда выпали несколько листов плотной бумаги, на каждом из которых было по четыре акварельных рисунка женских платьев. — Это те платья, которые вы выбрали?

Взяв их в руки, Риган улыбнулась. Платья были великолепные, и наброски были сделаны мастерски. Сара и Риган принялись разглядывать их и обнаружили, что для каждого платья и пальто там имелась точная выкройка и прилагались все необходимые отделочные материалы.

— Похоже, что для меня мою работу уже выкроили, — сказала Сара и рассмеялась собственному каламбуру. Собирая выкройки и ткани, она заявила, что ей не терпится приступить к работе, и вышла из каюты.

Риган некоторое время сидела на банкетке у окна, размышляя о том, какие приключения ее ждут впереди. Она вспомнила о Фарреле, и ей захотелось, чтобы он узнал, что она находится на корабле, отправляющемся в Америку, и что для нее шьют гардероб, достойный принцессы.

Она понятия не имела, сколько времени просидела неподвижно на банкетке, но мало-помалу стала слышать звуки, доносившиеся из-за двери. Всю свою жизнь она была вынуждена находиться на очень ограниченной территории, а все, что происходило за ее пределами, могла лишь воображать. Теперь же она поняла, что имеет возможность увидеть и сделать все, что пожелает, что дверь ее каюты не заперта и достаточно лишь подняться по нескольким ступенькам лестницы, как она окажется на палубе настоящего корабля.

Чувствуя себя как птица, выпущенная из клетки, Риган вышла из каюты и остановилась на мгновение внизу темной лестничной клетки. Когда рядом открылась дверь, она вздрогнула от неожиданности.

— Прошу прощения, — вежливо произнес мужской голос. — Я не знал, что здесь кто-то есть. — Риган не ответила, и он продолжил: — Наверное, мне следует представиться, потому что мы, кажется, будем соседями. Или я веду себя слишком бесцеремонно? Возможно, капитан мог бы представить нас друг другу?

Официальные манеры молодого человека были приятным контрастом полному отсутствию учтивости у людей, которых Риган пришлось встретить за последние несколько дней.

— Мы будем соседями, — улыбнулась она, — так что, наверное, можем, учитывая обстоятельства, обойтись без формальностей.

— В таком случае позвольте представиться: меня зовут Дэвид Уэйнрайт.

— А я Риган Элина… Стэнфорд, — сказала она, несколько замявшись, не желая то ли выдавать свое настоящее имя, то ли сообщать этому человеку правду о своих подлинных отношениях с Трэвисом.

Дэвид Уэйнрайт осторожно пожал ей руку и спросил, не желает ли она вместе с ним подняться на верхнюю палубу.

— Они все еще не закончили погрузку. Возможно, было бы забавно понаблюдать, как эти американцы общаются друг с другом, хотя, должен признаться, иногда я с трудом понимаю их диалект.

Палуба была залита ярким солнечным светом. Вокруг суетились занятые погрузкой люди, и Риган заразилась общим волнением. Поняв, что они мешают, Риган и Дэвид поднялись по ступенькам на верхнюю часть юта. Отсюда можно было наблюдать за всем, что происходит на судне, а также на причале. И здесь она наконец смогла разглядеть Дэвида Уэйнрайта. Это был субтильный молодой мужчина с невыразительной физиономией и волосами соломенного цвета. Одежда на нем была из шерсти хорошего качества, галстук безупречной белизны, на ногах лайковые туфли. Он относился к тому типу джентльменов, к которому она привыкла: руки его предназначались для того, чтобы прикасаться к клавишам фортепьяно или задумчиво покачивать бокал бренди. Глядя на его длинные тонкие пальцы, Риган с усмешкой подумала, что огромные пальцы такого великана, как Трэвис, наверное, стали бы ударять по двум клавишам сразу. Однако она не могла не признать, что иногда эти мощные пальцы могли творить чудеса, заставляя звучать нежные струны в ее душе.

Она чуть заметно улыбнулась своим мыслям и, отвернувшись от Дэвида, объяснявшего, зачем он едет в такую варварскую страну, как Америка, поискала взглядом Трэвиса.

— Вы не представляете, как я рад, что путешествую с английской леди, — говорил Дэвид. — Когда отец предложил мне поехать в эту глушь и посмотреть, как там обстоят дела с его собственностью, я с ужасом думал об этой поездке. Я уже наслушался историй об этой стране, но когда увидишь американца своими глазами, неприязнь к этой стране может навсегда укорениться в сознании. Посмотрите-ка туда! — охнув, сказал он. — Вот вам пример, подтверждающий справедливость моих слов.

Внизу двое матросов сбросили с плеч поклажу, которую они складывали в центре, откуда третий матрос перетаскивал груз вниз, и принялись толкать друг друга. Потасовка моментально перешла в драку, и один из них ударил другого кулаком в челюсть, но промахнулся, и не успел он ударить еще раз, как второй стукнул его кулаком в нос. Моментально брызнула кровь, и первый, рассвирепев от боли, начал бешено размахивать кулаками.

Откуда ни возьмись появился Трэвис и, схватив за шиворот обоих драчунов, которые были гораздо меньше его ростом, приподнял их над палубой. Было хорошо слышно, как Трэвис сказал матросам все, что он думает об их поведении и что он с ними сделает, если они не угомонятся. Встряхнув, как щенков, он швырнул их в разные стороны, приказав немедленно возобновить работу, а сам, взвалив на плечо поклажи их обоих, отнес их к поджидавшему моряку.

— Именно это я и имел в виду: американцы не знают, что такое дисциплина, — сказал Дэвид. — Это английское судно с английским капитаном, однако эта… американская деревенщина считает себя вправе навязывать экипажу свою волю. Кстати, матросам нельзя было позволять так легко отделаться. Их надо было примерно наказать за плохое поведение. Каждому капитану известно, что единственный способ заставить подчиняться — это не допускать неподчинения с самого начала.

Риган, конечно, согласилась с ним. Она не раз слышала, как дядюшка говорил то же самое, но то, как Трэвис обошелся с разъяренными мужчинами, показалось ей эффективным и разумным. Она озадаченно нахмурила лоб, не зная, кто же все-таки прав.

Погрузившись в свои мысли, она не сразу заметила, что Трэвис ей машет.

— Кажется, этот человек хочет привлечь ваше внимание, — удивленно сказал Дэвид.

Риган вежливо помахала ему в ответ и отвела взгляд. Она не желала устраивать спектакль, как это только что сделал он.

— Похоже, он не удовлетворен, — с удивлением заметил Дэвид. — Кажется, он идет сюда. Может быть, мне следует позвать капитана?

— Не надо! — взмолилась Риган. Взглянув на Трэвиса, она, сама того не желая, улыбнулась.

— Ты соскучилась по мне? — спросил Трэвис и, рассмеявшись, сгреб ее в охапку и покружил.

— Отпусти меня сейчас же! — сердито сказала Риган, но ее тон противоречил удовольствию, отразившемуся на ее лице. — От тебя пахнет как от садовника.

— Откуда, интересно, тебе известно, как пахнет садовник? — поддразнил ее он.

За спиной Риган громко откашлялся Дэвид. Покраснев, Риган попробовала оттолкнуть руки Трэвиса.

— Мистер Уэйнрайт, это Трэвис Стэнфорд. — Она бросила на Трэвиса умоляющий взгляд. — Мой… муж, — шепотом добавила она.

Трэвис и бровью не повел. Его улыбка, кажется, даже стала еще теплее, когда он пожал тонкую, мягкую руку Дэвида.

— Рад познакомиться с вами, мистер Уэйнрайт. Вы знали мою супругу в Англии?

Как ловко он лжет, подумалось ей. И как мило с его стороны спасти ее честь таким образом. Она не удивилась бы, если бы он поднял ее на смех, как это делал нередко.

— Нет, мы только что познакомились, — тихо сказал Дэвид, переводя взгляд с одного на другого. Он, не скрывая удивления, наблюдал, как этот полудикий, невежественный человек низкого происхождения по-хозяйски обнимает рафинированную, элегантную английскую леди за узкие плечи, и ему очень захотелось вытереть ладонь, к которой прикоснулся Трэвис.

Если даже Трэвис заметил презрительную гримасу на губах низкорослого мужчины, то не подал виду, а Риган была слишком озабочена тем, чтобы не уронить свое достоинство в глазах окружающих, и пыталась стряхнуть с плеч руку Трэвиса.

— Я-то надеялся, что вы знали ее раньше, — сказал Трэвис, игнорируя взгляд Риган. — Извини, любовь моя, — улыбнулся он ей, — мне нужно вернуться к работе. А ты оставайся здесь и держись подальше от нижней палубы, поняла? — Не дожидаясь ее ответа, он обратился к Уэйнрайту. — Надеюсь, я могу оставить ее с вами? — вежливо спросил он, хотя почему-то при всей его галантности оставалось впечатление, будто он смеется. Риган очень хотелось пнуть его.

Он быстро повернулся и сбежал вниз по ступеням, а Риган вдруг подумала, уж не ревнует ли он. Возможно, Трэвиса беспокоило то, что он не может конкурировать с таким благовоспитанным джентльменом, как мистер Уэйнрайт.