Путь кочевника

Глава 9

Туман рассеялся, как только солнце поднялось достаточно высоко, оставив липкую влагу на всем, к чему прикасался. Проснувшись, Кан и Тиа вели себя как подобает странникам. Да, они провели вместе ночь, но это еще ничего не значит. То, что они делали — не развлечение, а способ сохранить род странников. Каждый из них знал, что нельзя привязываться к другому. Кан, наверное, больше чем Тиа, понимал, что их будущее предопределено — они расстанутся на первой же развилке. Так велят законы странников. А до тех пор… они каждую ночь будут вместе.

Днем Тиа была загадочно весела и разговорчива. Как выяснилось, поговорить эта зеленоглазая девушка любит. Она сверкала глазами в сторону Кана, задавала сотню вопросов, не дожидаясь ответа (Кан просто не успевал ответить, ведь он обдумывал каждый вопрос обстоятельно, не торопясь), говорила обо всем, даже если не разбиралась в том, о чем говорит. С легкостью проходилась и по запретным темам.

— А как тебя звала мама?

Кан непонимающе повернулся к ней.

— Ну в детстве, — пояснила Тиа, — как она тебя называла, когда ты был совсем маленьким?

— Аканто, — ответил Кан после продолжительного молчания.

— А меня — Малышка Ти, — Тиа улыбнулась своим воспоминаниям и на какое-то время умолкла.

Когда день клонился к закату она и вовсе взялась философствовать, но перед этим взяла паузу. Казалось, что Тиа устала от собственной болтовни, а может, она никогда так много и не болтала, просто сегодня — особенный день. Вчера она стала женщиной и, возможно, сегодня она станет матерью.

Сердце девушки болезненно сжалось. Она вспомнила свою маму и тот ужасный секрет, что несла в этом неспокойно бьющемся сердце.

Кан не должен узнать об этом!

Но он ведь хотел нарушить закон ради тебя!

Может он поступает так со всеми или ты для него недостаточно привлекательна.

Тиа замолчала так надолго, что Кан начал волноваться за нее. Он озабочено посмотрел на девушку, тронул плечо.

— Ты как?

Тиа шла рядом, время от времени поправляя сползающие лямки. Дорога здесь была ровной, но местами ее покрывала россыпь мелких камней. Когда ноша Тии на них попадала, то подскакивала и лямки сползали. На краткое мгновение Кану даже почудилось, что повозка ей только мешает, что ноша ей совсем не нужна, она здесь лишняя. Кан прислушался к собственным ощущениям и понял, что пока Тиа болтала, он перестал чувствовать тяжесть своей ноши, несмотря на непрекращающийся подъем.

— В порядке, — девушка посмотрела на Кана, попыталась улыбнуться, но в ее лице странник прочитал тревогу. — Просто задумалась.

Он ответил вопросительным взглядом, будто ждал подробностей. И Тиа продолжила.

— Это несправедливо, что судьба так обошлась с нами. Я имею в виду — со странниками.

— Как?

— А так! Вот смотри, мы идем по этому лабиринту всю жизнь. Идем так упорно, словно это имеет какой-то смысл. Не знаем ни родных, ни друзей. Тянем за собой эту дурацкую (глаза Кана на мгновение расширились) ношу, даже не зная наверняка, что она нам пригодится там, за пределами лабиринта! Шарахаемся друг от друга при встрече, если, конечно, встречные странники одного пола. А ведь мы — одна семья, — Тиа так разошлась, что лицо ее раскраснелось, а голос начал звенеть. — Мы должны объединиться, вместе искать выход из лабиринта!

Если он есть…

— Что если где-то там странствует твой брат или сестра? Что если ты не узнаешь свою мать при встрече через много лет?

Что если тот старик с больными суставами был твоим отцом?

— Понимаешь, о чем я?

Кан долго молчал, прежде чем ответить.

— Наверное, да.

Тиа улыбнулась.

— У тебя есть друзья, Кан? — спросила она после паузы.

Кан непонимающе посмотрел на нее.

— А у тебя? — спросил он чуть погодя.

— Конечно — ты!

Тиа рассмеялась, заставив Кана невольно улыбнуться. Улыбка, вопреки обыкновению, далась ему легко.

— Тогда, да, у меня тоже есть друзья.

Кан вдруг вспомнил Юну и Лютерию.

Они были бы хорошими друзьями.

Иногда ему казалось, что Тиа тестирует его, проверяет, на какие еще темы с ним можно разговаривать, где проходит та граница, дойдя до которой он остановит ее. Но Кан не останавливал.

— Однажды, — начал он, глядя на землю перед собой, — я шел с другим странником месяц или больше.

— Целый месяц? — изумилась Тиа.

— Да.

— И никаких развилок? Даже обрушившихся?

Странник кивнул.

— В какой-то момент я, наверное, начал считать его другом. Под конец мы думали, что нашли его — выход из лабиринта, — Кан посмотрел на девушку. — Ведь как иначе он может выглядеть? Только так — длинный рукав лабиринта без развилок, а за ним — бескрайняя равнина…

Кан умолк, обратив взор внутрь себя. Молчание нарушила Тиа. Ее голос стал таким же, как только что был у Кана, когда тот говорил о бескрайней равнине.

— Я знаю, как выйти отсюда.

Она не хвасталась, Тиа действительно верила, что знает, где находится этот выход. Кан остановился. Во рту у него пересохло.

— Как?

Тиа указала наверх. Глаза ее улыбались, а лицо светилось, словно сквозь него проступала сама истина.

— Это единственный путь. И самый короткий.

Кан поднял голову, бросил взгляд в стремительно темнеющее небо, заметил первые звезды. Он не хотел отвечать. Мысль о том, чтобы пройти самым коротким путем, выбраться из лабиринта наверх, пугала его до жути.

Впереди показалась Тропа Богов, мерцая чуть желтоватым светом. Кан долго стоял, глядя в небо. Он чувствовал нетерпение Тии, девушка хотела поговорить об этом, но не решалась начать, увидев, как побледнел и притих ее спутник.

Наконец, Кан вздохнул и произнес:

— Нам никогда отсюда не выбраться. Даже той дорогой, что предлагаешь ты.

— Почему? — Тиа была сбита с толку.

— Потому что ни один странник туда не поднимется, — Кан указал наверх. — И потому что мы не настолько долго живем, чтобы найти или создать выход на бескрайнюю равнину.

— Я не согласна.

Ну конечно!

— Оседлые поднимаются наверх, — упрямо затараторила Тиа. — И мы сможем.

— Хорошо, — странник устал. Он уже присматривал подходящее место для ночлега. Разговоры о невозможном тяготили его. Говорить об этом, это как пытаться сдвинуть камень силой мысли. — Давай, вперед. Я посмотрю.

Тиа стушевалась. Она бросила взгляд исподлобья наверх, затем на свою ношу.

— Да, это первая причина — мы никогда не расстанемся со своей ношей, — устало проговорил Кан. — Ты, наверное, думаешь, что оттуда все лучше видно, можно разглядеть конец лабиринта? Нет. Оседлые добывают там древесину, а значит, вершины стен поросли высокими деревьями. Что мы там будем делать без своей ноши? Жить, как дикари? А подняться наверх с ней невозможно, даже если бы мы захотели.

Кан говорил спокойно, не спеша, словно укладывал старые вещи на привычные им места. Он много раз доставал, рассматривал и клал обратно эти вещи. Он знал их до мельчайших деталей. Это был не выговор, а привычные, неосознанные движения, и Тиа поняла это. Собственные доводы ей вдруг показались детскими и наивными, но она все равно высказала их.

— Если твоя ноша будет достаточно компактной, — несмело заговорила она, — а в противовес закачать достаточно легкого воздуха, она сможет взлететь и поднимет за собой странника.

Кан с любопытством разглядывал девушку. Ему не верилось, что они всерьез обсуждают выход из лабиринта через верх.

— Да, там нет дорог и растут деревья, но если выйти на равнину, где нет деревьев или подняться наверх, когда ветка лабиринта будет высоко, можно увидеть его край.

Кан помолчал, а потом произнес примирительным тоном:

— Давай подумаем об этом завтра. Темнеет.

Тиа согласилась. Этой ночью они спали рядом.