Пятьдесят девственниц

46

В ближайший подходящий для ритуала день и час мы, отправив милую Трину спать, собрались в комнате с чудесной машиной и, обнажившись, помогли добродетельной вдове занять место в кресле и широко разведя ноги опустить их на высокие подставки, после чего она осторожно нанизалась на навершия цилиндров и немного повернула рычаг, отчего все части механизма задвигались в полном соответствии со своим предназначением. Поскольку полного состава трав для эликсира у меня не было, я напоил ее некоторым количеством настоянной на вине возбуждающей травы.

— О, Великий из величайших Инкуб! — возвестил я громогласно и засветил свой магический жезл. — Приди же в это недостойное твоего величия место и ответь на мои вопросы без утайки, без лжи и по справедливости!

— О, Великий Хелл! Мне сегодня хорошо, как никогда! — застонала обрабатываемая хитроумной машиной дварфянка. — Идите же сюда, идите! Мне пришла мысль занять чем-нибудь и рот!

Коль скоро шагнули мы с Маленьким Крикуном вдвоем, возникла, было, маленькая заминка, но тут вдова обхватила нас обоих за талии и, придвинув к себе поближе, начала с таким усердием обрабатывать попеременно, то его, то мой живой цилиндр, что очень скоро, в радости от испытанного блаженства, я еще раз воззвал к духу и засветил жезл. Вдова же и после этого нас с Крикуном не отпустила, попросивши Глазки, еще немного провернуть рычаг, ускорявший работу машины.

Несколько смутило и меня, и находящегося рядом мальчика, что детотворящие наши органы в какой-то момент вдруг соприкоснулись, однако, творимое при этом дварфянкой показалось нам настолько любопытным, что мы не смогли стесняться достаточно долго, ибо добродетельная вдова задумала ничуть не меньше, как забрать в свой рот нас обоих одновременно, и выполнить это ей удалось.

Дважды еще вспыхивал мой жезл, ибо дважды еще вдова доводила доверенное ей до полной твердости, а потом размягчения. И наконец, когда понадобилось перевести рычаг в самое крайнее положение и машина даже затряслась от напряжения, мы с Крикуном поспешно вырвались из объятий вдовы, ибо истощены были уже до самой крайности.

Быстрые же Глазки, тем временем, наблюдая за происходящим пришла в такое возбуждение, что сама приблизилась к вдове и едва только не села на ее лицо. Не знаю, пробовала ли наша добродетельная хозяйка что-либо подобное, но тут же стала ублажать обрамленные рыжим пушком нижние губки моей подруги с тем же старанием, что и наши члены.

Поскольку Глазки не на что было опереться, я подставил ей свое плечо и заботливо обнял за талию. Сознаюсь, ни разу в жизни не видел я до той ночи на ее лице выражения такого счастливого блаженства.

— О, Боги! — прошептала она мне на ухо. — Научить бы маленькую Трину делать это столь же хорошо!

После губы наши к вящему удивлению Крикуна сами собой слились вдруг в поцелуе и, совершенно неожиданно для себя, я после этого облобызал маленькие возбужденно торчащие соски на ее изящной крепкой груди.

— Бес В Ребро, перестань отвлекаться от ритуала, — с некоторым неудовольствием заметил Маленький Крикун.

— Ах, оставь, дуралей, быть может, он, наконец, уговорит ее расстаться с плевой! — громко, словно в забытье произнесла вдова и правая рука ее вдруг потянула рычаг на себя, отчего звуки машина начали затихать и, вскорости, она окончательно замерла. — В конце концов, твоя рыжая сестренка сосет же у него время от времени!

— Что?! — вскричал Крикун. — Она у него?..

— Да, да и еще восемь раз да, — голосом вдовы ответил подлый дух. — И еще одно «да» дважды за вечер!

— Заткнись, Крикун! Из-за тебя у нас уже осталось лишь два вопроса. Ты же, мерзкая потусторонняя тварь, — потребовал я у духа, — не смей отвечать никому, кроме меня!

— Кому хочу, тому и отвечаю, — возразил дух. — Сам виноват, коль берешь на вызывания сопливого щенка. Хотя, этот твой сеанс неудачным никак назвать нельзя. Удивительно, сколь изобретательны могут быть смертные по части удовлетворения собственной похоти. Это тебе не медные пестики и огурцы с кухни трактирщицы — здесь ты видишь, как на службу самоублажению приходит наука. Верь мне, рано или поздно, механика вытеснит ручной труд и из этой области.

— Хватит болтать! — потребовал я. — Живо же скажи нам, как скорее и вернее найти Северо-Западный проход.

— Конечно, ты уже вступил в гильдию самодовольных глупцов, именующих себя магами, и, даже, научился светить жезлом, по делу и без дела, чем стал весьма напоминать мне фонарщика, однако это не дает тебе никакого права орать на меня, — ответствовал Инкуб. — Касательно же твоего вопроса отвечу, если двигаться на север из самой нижней штольни некой заброшенной шахты и миновать угольный слой, начинающийся через тридцать шагов пустой породы, то вскорости, если не отклонишься от уровня, соединишься с одним из древних забытых туннелей.

— Ты все-таки обманул меня, — рассердился я. — Говори мне название этой шахты, так чтобы я мог найти ее.

— На два вопроса я вас точно обдурил, — самодовольно признался дух. — Шахта называется Гнилая Яма, ее в этих краях все знают.

Вслед за этим голова вдовы приподнялась и повернулась. В нашу сторону глянули ничего сейчас не выражающие глаза и тот же голос сказал:

— На последок, мой тебе совет, поимей эту рыженькую как можно скорее. Тебе понравится.

— Убирайся! — потребовал я. Голова женщины вновь упала на грудь и раздалось ее сонное дыхание.

— Нет сомнения, от раза к разу этот дух, и впрямь, пользуется все большей свободой, — сказал я сам себе. — Надо же, обозвать меня фонарщиком!